Проснувшись в ставшей ей уже родной гостинице, Лола тут же открыла компьютер и включила телевизор.

– Да, вчера был жутко тяжелый день, – сказала она вслух и тут же вспомнила маму, которая, зная ее привычку разговаривать сама с собой, всегда прерывала ее фразой: «А что же с тобой под старость будет, если уже сейчас тебе не с кем словом перемолвиться»?

Не то чтобы она хотела выдать ее замуж, тем более что ее возраст – тридцать лет – в Италии даже не считался поздним для замужества. Но, видя, как Лола погружена в работу, мама иногда все-таки напоминала ей, что в жизни существует еще что-то, кроме ее журналистской деятельности.

Все более или менее встало на свои места, тело маленькой Беа подняли из колодца этой ночью, Маурицио сидит в тюрьме, и, как говорится, зло будет наказано. Но все-таки что-то в этой истории не давало ей успокоиться, что-то не складывалось.

Смерть молодой девушки, только начавшей познавать жизнь, от руки человека, который практически заменил ей отца, вызвал шок у всей Италии. Беатричу было жаль безмерно, а теперь жалели еще и ее мать, которая заперлась в доме и не впускала никого, кроме полицейских. На другом конце Авераны сидели за закрытыми дверьми, тоже ни с кем не общаясь и не появляясь на людях, Козима и Сабрина.

Как это вообще могло случиться – живут две сестры, выходят замуж, рожают дочерей, дружат и поддерживают друг друга, дети растут, и вдруг выясняется, что в семье вместе с ними все это время находился монстр! Именно так начали называть Маурицио на всех каналах. Лола поежилась – единственное чувство, которое у нее вызвал Маурицио, когда она увидела его в первый раз, была жалость. Она сразу определила, что у себя в доме он не имел права голоса, что работал с утра до ночи и что был безмерно одинок. Она вспомнила сиротливую кушетку, накрытую потертым пледом, стоящую на кухне дома Морези, и помятые мужские шлепанцы, оставленные под ней.

А что, если Сабрина и Козима знали о его садистских наклонностях, так умело спрятанных под заурядной внешностью? И именно поэтому не допускали в семью, выставив его на кухню? Но как можно жить с монстром?! Звонок на мобильный прервал ее грустные мысли.

– Поздравляю с окончанием расследования! – радостно отрапортовала мама. – Видела тебя по всем каналам, это как, вы же вроде с конкурентами не дружили, а здесь вдруг, смотрю, твой репортаж в программе «РАИ»?

– Ну это уже начальство решает, чего кому дать, а чего кому продать. Главное, что мы были первые!

– Может, тебе дадут хоть дня три отдохнуть? Приехала бы ко мне… – мечтательно произнесла мама

– Может, и приеду.

На том конце провода затихли – мама не ожидала, что Лола сдастся так быстро, и, чувствуя какой-то подвох, спросила:

– Ты что, серьезно? Вот так сразу и приедешь? Так тебя уже отпустили?

– Нет, пока ничего не знаю, да и расследование еще не закончено.

– Как не закончено? Ведь убийца найден и признался.

– Полиция ждет вскрытия и, соответственно, экспертизы трупа.

– Какие там могут быть экспертизы, когда тело пролежало в воде больше двух недель! – со знанием дела заявила мама.

– Мам, сейчас такие технологии, что определить могут очень многое, начиная со времени смерти и заканчивая…

– Только не ударяйся в криминалистические подробности, я даже себе представить не могу этот кошмар, ведь была такая красивая девочка…

– Мам, короче, готовься к моему приезду.

– Что, правда? – Она удивилась и как будто опешила.

Мама у нее вела совершенно самостоятельный образ жизни, но, чувствуя за собой вину за то, что уделяла мало внимания дочери еще с детства и недодала ей, как она считала, «тепла и ласки», при каждом удобном случае зазывала Лолу к себе, зная прекрасно, что та в силу своей постоянной занятости очень редко могла выбраться к ней в гости. Но если вдруг Лола соглашалась приехать, мама впадала в полное замешательство и, как она сама объясняла, «не могла поверить своему счастью».

– В общем, постараюсь что-нибудь придумать с отпуском, но, конечно, это будет не завтра, – успокоила ее Лола и отсоединилась.

«И с чего это я вдруг собралась к маме? – удивлялась самой себе Лола. – Я и не помышляла ехать в гости, что это на меня нашло вдруг? Да еще это заявление. «Готовься к моему приезду», – повторила она свои слова вслух, раздумывая над причиной молниеносного согласия на предложение матери. Поразмыслив, ей удалось вытащить из своего подсознания то, что она пыталась скрыть даже от самой себя.

Пино уже много раз приглашал ее к себе на север Италии, и это было совсем рядом с городком, где жила мама. Зная, что у него заканчивается отпуск и скоро он покинет Аверану, не признаваясь себе в том, что очень хотела бы посмотреть, как он живет, она внутренне решила, что неплохо было бы, не беря на себя никаких обязательств, приехать вроде как к маме, а заодно навестить и Пино.

– Вот откуда ноги растут! – Она даже присела на кровать. – Но не влюблена же я в самом деле…

Ей всегда попадались сильные мужчины, и она даже была уверена, что именно такие ей и подходят. В самом начале отношений очередной мужчина всегда соглашался или делал вид, что соглашается во всем и на все, уступая и надеясь, что впоследствии возьмет неизбежный реванш. Но каждый раз наступал момент, когда он начинал осознавать, что она действительно умна, самостоятельна, что он далеко не единственное увлечение в ее жизни, что прогнуть ее не удастся и никакого реванша не состоится. И это, как правило, приводило к тому, что, играя уже на равных, он впрягался в ежедневное необъявленное соревнование с Лолой, что прямиком вело его к проигрышу и тянуло за собой неизбежное расставание.

Такие мужчины, как Пино, ей еще не встречались, и причислить его к какому-то конкретному типу ей пока так и не удалось.

После того долгого разговора в больнице настороженность и недоверие исчезли, и она поверила ему как-то сразу и безоговорочно. И вовсе не потому, что он спас ее. Просто он был искренен в своих суждениях, очень самокритичен и с большим юмором отзывался о самом себе, чего Лола вообще ни разу не встречала в мужчинах, тем более в итальянских. Пино не был нахрапистым самцом, к категории которых Лола поначалу его отнесла, увидев, как он с золотой цепью на шее рассекает по городу на визжащей тормозами машине, но и к семейству высоких интеллектуалов она бы его тоже не приписала. Она вспомнила, как он забавно рассказывал, что в Аверане, как, впрочем, в любом другом южном провинциальном городке, верхом успеха в жизни считалось, когда дети, уезжая на север на заработки, возвращались домой в отпуск на дорогих машинах, с золотыми браслетами и цепочками, всячески демонстрируя уровень своего достатка. Отправляя Пино двадцать лет назад в Брешию, его мама ожидала от сына именно такого возвращения в родной город, и он его осуществил «по полной программе», по его собственному выражению. Лола не только поверила, но и смогла понять, что, проносясь по Аверане на «Альфе» красного цвета, он подыгрывал маме: «известный и богатый предприниматель приехал к себе на бедную родину», что доставляло ей массу удовольствия.

Он очень любил свою работу и пропадал там с утра до ночи, что сразу вызвало уважение со стороны Лолы. И если Лола поняла правильно, он вот уже несколько лет, как открыл собственное предприятие в сфере высокоточной механики. Она видела, что он готов говорить о своем деле постоянно и не делал этого только потому, что не хотел надоедать ей вещами, которые ей неинтересны.

Вообще-то ей всегда нравились мужчины, которые не были задействованы в сфере искусства, будь то кино, театр или телевидение. Они казались ей более настоящими, естественными и без вечных претенциозных замашек, которыми так славились знакомые ее круга.

Но главное – ее тянуло к Пино так сильно, что приходилось контролировать себя, чтобы окончательно не расслабиться! Пино же, как ей казалось, был абсолютно спокоен – не сопел, не прижимался к ней без повода, был очень галантен, очень предупредителен, никогда не переходил границ и умел вызвать ее на откровенность, мог заставить себя слушать так, что она еще долго вспоминала их разговоры и искала в них намеки на особенное отношение к себе. Хотя Лола и продолжала бросать в его сторону саркастические фразы, иногда ей казалось, что все видят, что это не что иное, как последняя попытка утопающего помолотить руками по воде, перед тем как окончательно пойти ко дну.

Да, наверное, эта лучшая тактика приведет ее к тому, что она сама просто прыгнет к нему в постель, заключила Лола и тут же пресекла эти мысли.

В дверь постучали. На пороге, как всегда посмеиваясь, стоял Флавио. В руках он держал огромный букет цветов.

– Привет! – Он огляделся, присматривая место для цветов.

– Привет! – Лола сразу все поняла.

– Это от Пино! – Флавио улыбнулся еще шире и осторожно положил букет на журнальный столик.

– Спасибо. Какая красота! – Она потрогала упругий бутон.

– Помнишь, как нас Пино сфоткал ночью на пляже?

Лола кивнула.

– Отлично получилось! Я всем в Аверане показываю, а Пино злится. Хочешь, тебе сброшу на телефон?

– Хочу.

И, вспомнив тот вечер, Лола как будто почувствовала запах моря. «Ну смотри, только не разомлей!» – приказала она себе и подала визитку Флавио:

– Вот здесь все мои контакты.

– Ух ты! Умрут все от зависти! – И он хохотнул.

– Удалось тогда покатать девчонок на мотоцикле?

– А как же! Пищат девчонки!

– От чего пищат-то? От тебя или от мото?

– А от того и от другого! – Он хотел что-то добавить, но вдруг заторопился: – Ну я пошел! Чао!

Это была огромная охапка разноцветных цветов, начиная от ярко красных роз и заканчивая белыми шапками хризантем, на лепестках которых еще блестели крупные капли росы.

Скорее сего все это великолепие приехало прямиком из сада Пино, и она представила лицо его мамы, увидевшей свои ободранные клумбы.

Развернув листок, вложенный между крепких стеблей, она прочла: «Спасибо за все. Жду в Брешии. Пино»

– Что?! Ну это уже слишком! – Лола просто не могла поверить своим глазам: – Так он уехал и даже не попрощался!