5
Было непонятно, насколько большую площадь собирался взорвать Итан в случае, если его вынудят ввести в действие план Б. По-видимому, достаточную, чтобы завалить целую комнату копов, если они набросятся на него. Знания Барри о взрывчатке не заходили дальше бутылочных ракет на Четвертое июля и канун Нового года, так что вид жилета со взрывчаткой Итана на самом деле не дал ему никакого представления о содержащейся в нем взрывной силе.
Но вот что он знал, основываясь на здравом смысле, так это то, что Итан ожидал от жилета гораздо большего ущерба, чем это.
Вероятно, одна шашка того, что он там использовал, все же взорвалась. Разрушительной силы при взрыве хватало лишь на то, чтобы поцарапать дверь морозилки, поэтому задело только Итана.
Ему оторвало правую руку и снесло переднюю часть лица. Кровавый дождь ударил в дверь. Итан мгновение стоял. Его голова была наклонена в сторону кровоточащего обрубка руки, хотя из-за того, что глаз у него не осталось, он и не мог проверить уровень повреждения.
Небольшая частичка его челюсти осталась. Пытался Итан сказать что-нибудь или нет, но ему в любом случае не удалось это сделать, и через секунду он рухнул на пол.
В ушах Барри так сильно звенело, что он едва слышал, как кричали остальные. Да, хорошо, что Итан был мертв, но зрелище было отвратительное, поэтому Барри не винил остальных за то, что они восприняли это с ужасом.
Барри переступил окровавленные ошметки Итана и опустился на колени возле Даны. Он позволил женщине покричать еще несколько секунд, а затем прикрыл ей рот рукой, вынуждая замолчать. Она замолчала.
— Ты в порядке? — спросил он. Казалось, что его голос раздавался в двадцати футах от него.
Дана покачала головой.
— Нет.
— Я тоже. Но зато мы живы.
Ванесса, хлюпая туфлями, подошла к двери морозилки и нажала на ручку. Она не сдвинулась.
— Что за черт? — спросила она, несколько раз дернув за ручку.
— Давай я попробую, — сказал Тревор.
Но и он не смог открыть дверь.
— Она что, серьезно не открывается? — спросил Барри.
— Да нет, открывается, — сказал Тревор. — Мы просто прикалываемся над тобой.
— Кто мог ее закрыть?
— Минни?
— А зачем?
— Чтобы мы были в безопасности? Чтобы мистер Безголовый не выбрался отсюда?
— Бессмыслица какая-то.
— Я не пытаюсь тут искать правдоподобный мотив. Я просто говорю, что гребаная дверь не открывается.
Барри тоже попробовал.
— Вы что, блин, издеваетесь?
— Может, когда бомба взорвалась, она повредила что-нибудь в запорном механизме, — предположила Ванесса.
— Нет, нет, нет, — произнес Барри. — Не принимается. Я против.
Он чуть не вскрикнул от разочарования, но нет. Он должен был оставаться сильным.
Мотор морозилки снова зажужжал, и свет включился.
Барри резануло по глазам, и он поднял руку, чтобы прикрыть их. Когда глаза приспособились к яркости, он понял, что беспорядок, который оставил после своей кончины Итан, был немного хуже, чем он думал. Этого парня откровенно разбрызгало. Барри хлопнул себя по рту рукой и успешно подавил рвотный позыв. Ванесса же не была столь успешна.
Штаны Барри были покрыты кровью. И кровь, и моча остыли, и он надеялся, что кровь скроет тот факт, что он надул в штаны.
— Вы что, описались? — спросил Пит. Мальчишка заговорил первый раз за день, и ему нужно было сказать именно об этом.
— Нет, это кровь, — сказал ему Барри.
— Как думаешь, почему свет включили? — спросил Тревор. — Хорошо это или плохо?
— Не знаю, — признался Барри.
— Может, хорошо, если кто-то беспокоится о том, что нам тут в темноте страшно. И наверное, плохо, если кто-то решил нас заморозить насмерть.
— Вероятно, плохо, — сказал Барри.
— Я думал, это ты укорял Силлабуса за негативное отношение.
— Ну, с тех пор как меня порезали охотничьим ножом, я стал более циничным.
Кровь сочилась сквозь пальцы Барри, но головокружения он пока не ощущал.
— Если никто не возражает, — сказал Тревор, — я шарахну по двери.
— Пожалуйста.
Тревор несколько раз ударил по двери кулаками, а затем начал пинать ее. Если дверь на самом деле просто повредило взрывом, то они, возможно, могли бы открыть ее, если бы действовали вместе, но в тот момент Барри чувствовал, что если он напряжется хоть немного, то его кишки вылезут наружу.
— Дана, ты еще тут? — спросил Барри.
Она безуспешно попыталась сесть.
— Ага.
Ее дыхание было быстрым, но нож в живот — это медленная смерть, так что, хоть им и нужно было поскорее свалить оттуда и получить профессиональную медицинскую помощь, они могли подождать еще немного. Конечно, Дану дважды пырнули в живот. Может, ее смерть и не будет столь медленной.
— Если кто-то оказался таким любезным, что снова включил морозилку, он бы уже открыл дверь, — сказал Барри. — Или мы бы, по крайней мере, услышали, что они ее открывают, если замок поврежден, как сказала Ванесса. Даже не представляю, чтобы Минни и Силлабус могли снова включить ее и не попытаться пробиться внутрь, так что нужно предполагать, что это один из психопатов.
— Или автоматика какая-нибудь, — сказал Тревор.
— Да. «Какая-нибудь автоматика» — на самом деле, объяснение еще лучше. Надеюсь, так и есть, а не психопаты.
Барри стал чувствовать легкое головокружение. Он встряхнулся.
— Я понимаю, конечно: уважение к мертвым и все такое, но нам необходимо одолжить немного одежды, чтобы мы тут не истекли кровью.
Одежда Итана подходила лучше всего, но она вся пропиталась кровью. Одежда Чада осталась чистой, если не считать кровь у воротника.
— Я тебе помогу, — предложил Тревор, когда Барри пошел к стеллажу, где лежал труп Чада.
Пока Ванесса скользила пальцем по экрану мобильника, а Дана истекала кровью на полу, они без особых усилий стащили тело Психа № 1 со стеллажа. Барри стало стыдно из-за того, как мало он занимался ручным трудом в те моменты своей жизни, когда не был ранен в бок, а рука не была порезана битой бутылкой.
Раздевать Чада было затруднительно, потому что руки уже двигались с трудом. Тогда Барри поднял нож и разрезал рубашку. Как только он это сделал, Ванесса доложила:
— Они сделали это!
— Серьезно? — спросил Барри.
— Всех! Нет, почти всех. Минни и Силлабус. Они ворвались в основную часть магазина и застрелили одного из нападавших! Фоток нет, но написано, что они застрелили его в горло. Они выбрались и захватили с собой четверых или пятерых заложников.
— На удивление хорошая новость, — произнес Тревор.
— Ага, — сказал Барри. — Великолепно! Даже не верится!
Ванесса нахмурилась.
— Ты хочешь обломать нам нашу радость, да? — спросил Тревор.
— Один нападавший, парень с топором, все еще в магазине. И с ним все еще беременная женщина.
Барри вздохнул.
— Ну, если бы я был в его положении, я бы тоже оставил беременную женщину. Респект ему и уважуха за такой удачный выбор.
Барри слегка перегнул с шуткой, поэтому предпочел прокашляться. Он не мог сказать, кашлял ли он кровью или нет, пока не увидел сгустки на руке.
— Это значит, что мы можем выходить? Для нее, конечно, все ужасно, но он, по факту, не в состоянии нас остановить, правильно? Конечно, если мы сможем открыть дверь.
— Он прямо за дверью.
— Хм. Но мы все еще можем… — Барри замолк.
Блин. Конечно, приятно было думать, что дверь просто заклинило, а не кто-то запер ее, и что морозилка включилась обратно сама по себе, в автоматическом режиме, но нет: если снаружи был психопат с беременной заложницей, глупо было надеяться, будто все остальное — совпадение.
— Мы это наверняка знаем? — спросил Барри.
— Он выложил селфи с ней.
— Ты прикалываешься?
Она показала телефон. Там была плохенькая смазанная фотография ухмыляющегося отморозка, держащего мясницкий топор у шеи блондинки.
— Это наш парень с топором? — спросил Барри.
— Ага. Гэри Плэнтон.
— Как можно твитить и держать заложника?
— Твитить одной рукой несложно. Возможно, он убедительно разъяснил ей, что не стоит пытаться что-то делать, пока он держит топор у ее шеи.
Барри сообразил, что его отвлекли от поставленной задачи. Он скомкал рубашку Чада, затем прижал ее к худшей из двух ран Даны, заставив женщину вздрогнуть.
— Прижимай как можно крепче, — сказал он. — Сейчас еще одну принесу.
Дана кивнула.
— Он не может так продолжать, — сказал Барри. — Возможно, если ты в банке и у тебя пулемет и комната, набитая заложниками, тогда, конечно, ты можешь что-то ловить, но ведь не удастся держать топор у шеи беременной так, чтобы тебя не подстрелили.
— Не знаю, — сказал Тревор. — Неважно, как хорошо копы справляются с таким безобразием, если их снайперы промахнутся и беременная умрет, их репутация рухнет ниже плинтуса.
— Их репутация рухнет ниже плинтуса, если они ничего не сделают и он убьет ее.
— Это тоже плохо, но хуже, если она умрет вследствие их прямых действий. Не завидую тому придурку, которому придется объяснять это по телефону.
— Так что, в принципе, он мог бы держать ее там и просто ждать, когда мы замерзнем насмерть. Чтобы увеличить число жертв, щелкнув одним-единственным выключателем.
— Может, он это и намеревается сделать, — произнес Тревор. — Либерасты уж точно не запретят морозильные камеры.
— Знаешь, за чем я пошел в магазин сегодня? — спросил Барри. — За авокадо. Один гребаный авокадо для одного гребаного сэндвича. Я сдохну из-за авокадо.
— Бывают причины и похуже.
Вместо того чтобы стянуть штаны Чада, Барри разрезал их по шву. Когда все закончится, возможно, где-нибудь в интернете появится заголовок типа «Душевнобольной заложник уличен в сексуальных забавах с мертвым захватчиком», но он собирался волноваться по этому поводу позже.
Барри скомкал одну штанину и прижал ее к другой ране Даны. Он подумал, что это похоже на кислородные маски в самолетах, когда ты должен надеть свою прежде, чем помогать другим, и что ему стоило сначала позаботиться о своих ранениях, чтобы не умереть, помогая Дане. А еще он подумал, есть ли на самом деле в самолетах кислородные маски. Кто узнает, если их там нет? Трупы, разбросанные вокруг места крушения, точно не скажут.
Сосредоточиться становилось тяжелее.
— Ты молодец, — сказал он Дане.
— Спасибо.
— Серьезно, я впечатлен.
Он был не против стать ее группой поддержки. Это помогало не думать о собственных ужасных ранах.
Дана закашлялась, и на ее губах появилось несколько капель крови.
— Себя залатай, — сказала она ему.
Барри обернул остатки штанов Чада вокруг пояса, сделав простой узел и затянув его покрепче. Это было жалкое подобие перевязки, но, раз уж их заперли в морозилке, а не в аптеке, это было лучшее, что он мог сделать.
— Нам нужно больше одежды, — сказал Тревор.
Срезать одежду с миссис Андерсон казалось более непочтительным, чем с ее мужа, так что, хоть они и вытащили сначала ее тело, чтобы добраться до трупа мистера Андерсона, они решили, что усилие того стоило.
— Холодно там? — спросила Ванесса.
— Что?
— Он опубликовал твит. «Холодно там?»
— Вот гад!
— Это такой садюжный штришочек, чтобы вывести из равновесия, — произнес Тревор.
— Притормози, — обратилась Ванесса к Барри. — Ты ранен. Тебе не стоит поднимать тяжести. Давай-ка я.
Барри освободил ей место. Он хотел сказать: «Теперь ты вот так решила?» — но причины быть враждебным, когда она наконец предложила помощь, не было.
Ванесса и Тревор сняли тело миссис Андерсон со стеллажа и положили его на пол. Тревор подошел к Барри, и тот дал ему нож. Тревор оставил тело мистера Андерсона на стеллаже и начал срезать с него одежду, переворачивая тело по ходу процесса.
— Полагаю, трусы мы оставим, — сказал Тревор.
— Ага.
Тревор стянул одежду и отдал ее Барри. Затем он и Ванесса вернули тело миссис Андерсон на ее место на стеллаже. Да, всех этих манипуляций с трупом не требовалось, но Барри просто не мог смириться с мыслью о необходимости срезать одежду с мертвого женского тела. Это было совсем неправильно.
Пока Барри наматывал очередной слой одежды вокруг пояса, Ванесса снова сосредоточилась на телефоне.
— В ситуации с заложником никаких изменений, — сказала она. — По крайней мере, никаких новых твитов от него. Эй, а у кого-нибудь есть телефон?
— Не-а, извини, — сказал Тревор.
Барри вытащил свой из кармана.
— Ага. У тебя батарея разрядилась?
— Нет, у меня еще семьдесят три процента. Но я могу попробовать по твоему позвонить в полицию.
— А-а-а, хорошая мысль, — сказал Барри, передавая ей телефон.
Ванесса набрала 911, пока Барри обматывал рубашку мертвеца вокруг руки. Холод становился по-настоящему невыносимым. Барри не знал, было ли это просто из-за того, что здесь мороз, или сыграла свою роль потеря крови.
— Да, я одна из людей, запертых в морозилке в «Сэв-Лотс», — сказала Ванесса. — Нам нужно поговорить с кем-то из командования, кто сможет рассказать, что происходит. Спасибо.
Барри присел рядом с Даной.
— Не вырубайся, — сказал он.
— Я не вырубаюсь.
— Ты звучишь сонливо.
— Нет.
— Я собираюсь сделать все, чтобы ты оставалась в сознании, — сказал Барри. — И если это значит отплясывать тут макарену, я так и сделаю.
— Макарену? Какой сейчас век, по-твоему?
— Не будь столь строга к мальчику, — сказал Тревор. — Возможно, это самый современный танец из тех, что он знает.
— Серьезно, — попросил Барри, — не умирай. Мы до фига сделали для того, чтобы ты не умерла.
— Не умру. Обещаю.
— Я заставлю Пита щипнуть тебя, если ты закроешь глаза.
— Пойдет.
— Да, здрасьте, — сказала Ванесса в трубку. — Мы все еще в морозилке, только теперь нас заперли. Двое из нас ранены. Нет, он мертв. Да, я уверена.
Она жестом подозвала Барри.
— Как тут включить громкую связь?
— Ни малейшего представления.
— Да, мы видели твит, — сказала Ванесса. — Мы понимаем.
— Что они говорят? — спросил Барри.
Ванесса махнула ему, чтобы он замолчал. Некоторое время она сидела, добавляя в свою беседу лишь «угу» и «ага».
Наконец она сказала:
— Спасибо. Буду на связи.
— Мы в заднице? — спросил Барри.
Ванесса пожала плечами.
— Ну не обязательно все так плохо. Но он говорит, что убьет ее, если заметит хоть намек на попытку добраться до него, а в подсобке нет окон. Так что снайперам очень тяжело его подстрелить. Прямо сейчас они пытаются договориться с ним, но он мечется между желанием поговорить и угрозами убить ее, если его не оставят в покое.
— Чудесненько, — пробормотал Барри.
— Пока нам остается только ждать.
— Это я уже понял. По крайней мере, пока мы тут торчим, никто не истечет кровью. Ой, подождите-ка…
— Значит, если он все-таки убьет беременную женщину, они тут же возьмут его, и мы будем спасены? — спросил Тревор.
— Ага, наверное, — сказала Ванесса.
Тревор хмыкнул.
— Заставляет желать смерти женщины с ребенком. Странная затея.
— Не должны мы желать ее смерти, — сказал Барри. — Нам просто нужно, чтобы они разобрались до того, как мы насмерть замерзнем или истечем кровью.
— Не уверен, что он хочет разбираться. Такое ощущение, что он собирается дождаться, когда мы все умрем. Потом он убьет ее. А после погибнет под величественным ливнем пуль.
— То есть ты пытаешься сказать, что она так и так умрет, — произнес Барри. — Если мы выйдем из морозилки, мы позволим убить ее, но, вполне вероятно, спасемся сами.
— Да, по мне, так и есть.
— И ты предлагаешь открыть дверь?
— Не-а. Хотелось бы думать, что мне отмерено еще лет тридцать, но это будут не самые лучшие годы, если на моей совести окажется смерть беременной женщины.
— Ну тогда спасибо тебе за твой анализ, Тревор. Очень помогло.
Барри подул на руки.
— Все еще в норме, Дана?
— Лучше не бывает.
— Дай знать, если станет хуже. Похоже, мы тут надолго.
* * *
Минут пятнадцать они сидели в тоскливой тишине. Ходить Барри было больно, но ходьба согревала, так что он поочередно то ходил, то опирался на стеллаж. Его мокрые штаны были такими холодными, что появилось желание сдернуть их и швырнуть через всю комнату, но он не был уверен, что с голым задом будет лучше.
После такого Барри не собирался больше никогда в жизни подходить к чему-либо холодному, будь это хоть всего лишь мороженое.
Пит, казалось, неплохо себя чувствовал. Дана продолжала лежать с закрытыми глазами, и это до чертиков пугало Барри, но, когда он заговаривал с ней, она открывала их и отвечала. Тревор часто постанывал и массировал свои колени, и, хотя он добродушно улыбался Барри, когда тот на него смотрел, было очевидно, что старик по-настоящему страдает.
Ванесса вздрогнула, когда ее телефон зазвонил.
— О боже, о боже… — пробормотала она, нажимая на «ответ». — Алло?
И тут же разрыдалась. Барри не мог понять, от счастья или от горя, но если только человек на том конце не протараторил: «Ваш муж и дочь мертвы сожалеюдосвиданья», то для плохих новостей было рановато.
— Я по тебе так скучаю! Мне так страшно! С Синди все хорошо?
Она втянула воздух, а затем рыдания Ванессы усилились.
Точно счастливые рыдания.
Барри улыбнулся. Наконец хоть какие-то хорошие новости.
Было немного сложно разобрать за всеми этими слезами, что говорила Ванесса, но через пару минут она заверила мужа, что все будет в порядке, и отключилась.
— У него телефон выбили из рук, — объяснила она остальным. — Он не мог его поднять, а мы так привыкли, что находимся друг у друга в контактах, поэтому муж даже не знает мой номер. Но они в порядке. Оба.
— Рад слышать, — сказал Барри. — Я действительно рад за тебя. Теперь у нас еще больше причин выметаться отсюда.
Ванесса кивнула.
— Я не собираюсь замерзать тут насмерть. Я выйду отсюда, даже если буду похожа на снеговика.
— Ты слышала это, Дана? — спросил Барри. — Муж и дочь Ванессы в порядке.
Дана не ответила.
Барри подошел к ней.
— Ну же, Дана. Открывай глаза. Открывай их. Посмотри на меня, Дана.
Дана не шевелилась. Грудь не поднималась и не опадала, но, возможно, ее дыхание было слишком поверхностным, чтобы его заметить. Барри взял ее запястье пальцами и проверил пульс.
— Есть? — спросила Ванесса.
— Не уверен, что делаю все правильно.
На самом деле он точно знал, что делает все правильно, но ему было легче себя обманывать.
— Хочешь, я попробую?
— Нет, я разобрался.
Он поднял одно веко. Глаз безжизненно уставился на него. Он поднял другое. Барри не был врачом, но было очевидно, что Дана умерла.
— Блядь, — тихо проговорил он.
Пит закрыл лицо руками и заплакал.
— Черт, — произнес Тревор. — Это жестко.
— Она этого не заслужила, — сказал Барри.
— Никто этого не заслужил, — сказал Тревор. Он секунду обдумывал это: — Нет, беру слова обратно. Чад и Итан заслужили. Я оговорился.
Барри стер слезу. Он надеялся, что сожалел именно о Дане, хотя, если честно, это могло быть из-за того, что смерть Даны была подтверждением их приближения к собственной кончине.
Ванесса подняла телефон Барри.
— Сэр? Здрасьте. Я понимаю, что у вас все еще сложная ситуация. Я просто хотела сказать, что нас теперь всего четверо.
