Глава 2

С приближением шторма все выходы на палубу временно закрыли. Мы стали плавучим островом, отрезанным от мира и оставившем в океане труп своего островитянина.

Большинство пассажиров проводили время в каютах. Еще до полудня ко мне постучал стюард и вручил записку от Гая Тревельяна. Тот благодарил за доброту и предлагал в связи с ненастьем отложить наш совместный обед. Помимо того, что он страдает от морской болезни, писал Гай, он будет не в силах выдержать сочувственные взгляды пассажиров. Вместо этого он приглашал меня пообедать на следующий день в более интимной обстановке отдельного кабинета. Он собирался позвать еще несколько интересных людей и выразил надежду, что я останусь довольна обедом и прощу ему недостаточно учтивое поведение накануне.

Я отослала ему ответ с согласием и легла на койку, хотя знала, что не усну. Я думала о Джине Тревельян и о том, как грациозно она порхнула с палубы навстречу смерти. Из газет я узнала, что она была наследницей огромного состояния, оставленного отцом, производителем минеральных удобрений. О ее недавнем исчезновении я не знала, поскольку по совету врачей избегала в последнее время читать газетные новости. Медики боялись, что какой-нибудь бульварный писака вдруг вздумает откопать прошлогоднюю историю моего исчезновения.

Возможно, во время встречи Нового года на Брук-стрит Джина заметила, что́ происходит между ее мужем и мисс Харт, или заподозрила их и стала следить за ними повсюду. Очевидно, она узнала, что они купили билеты на пароход до Тенерифе, и пробралась на борт «Джелрии» зайцем. Однако во время путешествия, по-видимому, произошло что-то, побудившее ее покончить с собой. Может быть, Хелен обнаружила ее и, не скрывая враждебности, подтолкнула к этому поступку. Не исключено было также, что с помощью этой патетической сцены Джина хотела разрушить отношения, сложившиеся между ее мужем и Хелен. Некоторые и мне приписывали такие же намерения: я якобы инсценировала свое исчезновение, чтобы раздуть скандал, который отдалит Арчи и мисс Нил друг от друга. Мне приходилось мириться с компрометирующими сплетнями, поскольку раскрыть правду о том, как доктор Кёрс пытался привлечь меня к убийству, было абсолютно невозможно.

Однако не стоило ворошить прошлое – это не принесло бы ничего, кроме лишней боли. Я знала, что не всегда имеет смысл слишком зацикливаться на чем-либо. Это было одной из причин, по которым я согласилась помочь Дэвисону в его секретной работе. А сейчас, когда все разошлись по каютам, наступило, пожалуй, подходящее время, чтобы встретиться с ним. Когда я лежала, мое самочувствие только ухудшалось, значит лучше оставаться на ногах и заняться делом. Карло и Розалинда снова легли; у них в каюте стояла тишина. Я выскользнула в коридор и, убедившись, что там никого нет, подошла к двери Дэвисона и тихо постучала.

– Миссис Кристи! Приветствую вас, – произнес Дэвисон, пригладив пятерней русые вихры.

– Надеюсь, я не помешала? А то…

– Нет-нет, заходите, пожалуйста, – ответил он, распахнув дверь и выглянув из предосторожности в коридор.

– Не могу лежать, когда качает. Все плывет перед глазами, и меня тошнит. А вы как переносите качку?

– Сносно. Правда, я принял порцию коньяка. Не желаете выпить тоже?

– Нет уж, благодарю.

– А, ну да, я забыл, вы же не употребляете алкоголя. Но ваш любимый напиток, молоко со сливками, тоже, наверно, не стоит сейчас заказывать? – спросил он, улыбаясь.

При мысли об этом напитке меня замутило.

– Ох, перестаньте, Дэвисон. Разрешите, я просто присяду.

Каюта Дэвисона была больше и комфортабельнее моей. Она состояла из спальни и маленькой гостиной; около большого иллюминатора разместились два кресла. На столике стояли графин с коньяком и сифон с содовой водой.

– Послушайте, а что это за слухи насчет самоубийства? – спросил он, передавая мне стакан воды.

– Ох, это было ужасно, – ответила я и рассказала об утренних событиях.

– И все это случилось у вас на глазах?

– Почти все. Что меня поразило, так это отсутствие какого бы то ни было страха у Джины Тревельян. Перед тем как прыгнуть, она подняла руки точь-в-точь как балерина, выходящая на сцену. Ее прыжок можно было бы назвать красивым, не будь он смертельным.

– Да, это действительно выглядит странно, – заметил Дэвисон, помрачнев. – А тело, как я понимаю, не нашли?

Может, это напомнило ему об Уне Кроу? Уж ее-то смерть никак нельзя было назвать красивой.

– По словам мистера Тревельяна, команда сделала все, что могла, но спускать спасательную шлюпку в такую погоду не рискнула.

– Да, это разумно, – отозвался Дэвисон, глядя в иллюминатор на волны величиной с дом, обрушивавшиеся на судно. – Мой стюард сказал, к концу дня должно проясниться, но что-то не похоже. Когда он сообщил, что они задраили все выходы на палубу, мне пришла в голову забавная мысль: океанский лайнер мог бы стать идеальным местом действия какого-нибудь вашего романа. Ограниченное число действующих лиц в замкнутом пространстве, злодейское убийство и ряд подозреваемых, и каждый скрывает темный секрет.

– Подобный замысел у меня был, – ответила я, чуть улыбнувшись. – А почему бы вам самому не попробовать написать такую историю? Сейчас у вас это, возможно, получилось бы лучше, чем у меня. Я безнадежно увязла в работе над чертовым «Голубым экспрессом».

– Может быть, на Тенерифе вдохновение придет к вам.

– Кстати, о Тенерифе. Я прочла ваши записи по этому делу и хотела бы кое-что уточнить.

– Валяйте.

– Вы пишете, что тело Дугласа Грина нашли в пещере и оно находилось на ранней стадии мумификации.

– Да, так и было. Бедняга, – ответил Дэвисон дрогнувшим голосом. – Он был блестящим молодым агентом. Спортсмен; окончил Кембридж; свободно говорил по-испански и знал еще с полдюжины языков. То, что с ним случилось, просто ужасно. Мне пришлось ехать в Девон и сообщать об этом его родителям. Мать, закаленная жизнью сельская труженица, задубелая, как старый ботинок, сумела перенести это известие, но для отца оно стало настоящим ударом. Разумеется, о таких деталях, как мумификация, я им не рассказывал.

– А что он делал на Тенерифе? Вряд ли поправлял здоровье.

– Мы послали его на остров проверить наше подозрение, что там действует большевистский шпион.

– И сколько времени он пролежал в пещере?

– Трудно сказать точно. Что-то около пяти месяцев. О его исчезновении сообщила местная жительница, которая вела его домашнее хозяйство и готовила для него еду. Люди решили, что он переехал на другой остров.

– Известно, как он погиб?

– Врач, осматривавший тело, предположил, что его ударили тупым предметом по голове.

– А кто нашел тело?

– Профессор Макс Уилбор, археолог и антрополог. Он изучает исчезнувшую культуру гуанчей, которые населяли Канарские острова начиная с тысячного года до нашей эры. Он рылся в пещерах на побережье в поисках костей и прочих древностей и наткнулся на Грина.

– Уилбор по-прежнему живет на Тенерифе?

– Да, насколько мне известно. Как вы, вероятно, догадываетесь, на острове далеко не такие мощные полицейские силы, как у нас в Англии. Организация примитивная, и действуют они по-простому, домашними методами.

– Вы, как я понимаю, уже бывали на Тенерифе?

– Да, ездил на остров в сентябре прошлого года погостить у приятеля – точнее, приятеля моего приятеля, у него там дом. Климат на Тенерифе, как вам известно, очень полезен для людей, страдающих туберкулезом, астмой и прочими легочными заболеваниями. В долине Оротава живет целая английская диаспора. Там своего рода тропический вариант наших курортов вроде Борнмута или Торки.

– С дополнительной, так сказать, услугой в виде вулкана, – улыбнулась я, вспомнив величественную снежную вершину горы Тейде, которую видела пять лет назад с борта парохода «Килдонский замок» по пути в Южную Африку.

Это было счастливое путешествие, сопровождавшееся интересными открытиями. Я совершила его вместе с Арчи. Мы играли в бридж и подвижные игры вроде метания колец, танцевали и даже участвовали в уборке на судне – я помню, что едва не визжала от восторга, когда наступала моя очередь. Однако, какими бы приятными ни были воспоминания, нельзя жить прошлым – это верный путь к психическому расстройству.

– У вас нет никаких предположений относительно убийцы Грина? – спросила я, возвращаясь к главной теме разговора.

– Вы знаете, есть, – ответил Дэвисон, глубоко вздохнув.

Он сделал такую длинную паузу, словно потерял дар речи.

– В чем затруднение? – спросила я.

– Прошу прощения, думаю, как лучше выразить то, что я хочу сказать.

Умные серые глаза Дэвисона блеснули, он сжал губы. Затем начал говорить, запнулся, сделал вторую попытку и замолчал.

– Дэвисон, к настоящему времени вы должны знать меня достаточно хорошо, чтобы понимать: меня почти невозможно чем-либо удивить.

– Я понимаю, и это одна из причин, почему вы идеально подходите для подобной работы. Однако я хочу сообщить вам нечто крайне неприятное.

– Пусть вас это не смущает. Если из-за волнения на море я сейчас не в лучшей физической форме, то на мои умственные способности оно не повлияло, уверяю вас.

– В Оротаве проживает некий джентльмен по имени Джерард Гренвилл. Вы не слышали о нем?

– Нет. А должна была?

– Не обязательно. Гренвилл довольно широко известен в узких кругах. Он увлекается оккультизмом.

– Вроде этого неразборчивого в средствах Кроули?

– Вот-вот.

– И это все? – рассмеялась я. – Моя мама, я убеждена, обладала уникальной интуицией, она инстинктивно угадывала все, относящееся к людям и местам. Меня эти вопросы тоже всегда интересовали. – Я подумала о нескольких рассказах с участием сверхъестественных сил, которые опубликовала в журнале «Гранд мэгэзин».

– Но у Гренвилла это увлечение носит, боюсь, совсем иной, зловещий характер.

– Вот как?

– Мы наблюдали за ним в течение некоторого времени. Похоже, он поселился на Тенерифе для того, чтобы привлечь туда людей такого же, как он, склада – оккультистов, увлеченных черной магией. Он стремится создать общину единомышленников. Мне доводилось читать его памфлеты, и чтение это, прямо скажем, удовольствия не доставляет. Так, он описывает магические обряды, во время которых совершаются определенные… – он кашлянул, – акты.

– Понятно. Но не сводятся ли эти обряды к желанию нарушить моральные нормы под прикрытием магии? И какое отношение они имели к убийству Грина?

– Я как раз собирался рассказать об этом, – ответил Дэвисон, чуть покраснев. – Незадолго до смерти Грин написал обстоятельный отчет о деятельности Гренвилла. У него был осведомитель среди прислуги Гренвилла, молодой испанец Хосе, который сообщил, что конечной целью оккультиста было высвободить дух зла, обитавший в вулкане Тейде.

– Дух зла из вулкана? Это еще что такое?

– Местное население, гуанчи, вроде бы поклонялось духу зла Гуайоте. Согласно здешней легенде, Гуайота был заключен внутри вулкана за многочисленные прегрешения, в том числе похищение бога солнца Маджека.

– Но это же, как вы говорите, выдумки, легенда.

– И тем не менее Хосе сказал Грину, что Гренвилл действительно собирался освободить его. Каким образом – точно неизвестно, но были подозрения, что ритуал должен проводиться с принесением человеческих жертв.

Жуткие подробности убийства стали проясняться.

– Так вы полагаете, что убийство Грина было частью ритуала? Гренвиллу требовалась его кровь?

– Вот именно. Ее выпустили из тела до последней капли.

– Все это выглядит совершенно неправдоподобно. Вы верите, что подобное возможно?

– Сначала, получив отчет Грина, мы не поверили ему. Решили, что парню напекло голову. Но состояние, в котором обнаружили тело Грина, заставило нас задуматься.

– Какие-то невероятные ужасы. Никогда не слышала ничего подобного. А какую роль вы отводите мне в этом расследовании?

Пока Дэвисон обдумывал ответ, я почувствовала, что меня начинает подташнивать – и отнюдь не из-за качки.

– Мы хотим, чтобы вы выяснили, что представляет собой Гренвилл и каковы его планы.

– И как же я могу это сделать?

– У него есть дочь двадцати трех или четырех лет, Вайолет. Мать ее умерла во время родов. Попытайтесь сблизиться с девушкой. Может быть, она раскроет вам что-нибудь и вы найдете свидетельство, доказывающее связь Гренвилла с убийством.

– Вы хотите, чтобы я участвовала в сатанинских обрядах? – воскликнула я в притворном негодовании. – Нет уж, увольте.

– Не волнуйтесь, мы все-таки не требуем от людей невозможного, – сухо бросил Дэвисон.

– Я понимаю, что вам не до шуток, но согласитесь, все это выглядит крайне несуразно.

– К сожалению, это реально, – ответил он с горечью. – Наш сотрудник погиб, а тело его осквернили самым возмутительным образом. И преступник должен предстать перед законом. Пожалуй, можно сказать, что преступные замыслы Гренвилла осуществились и он выпустил на свободу зло, заточенное в вулкане.