Глава 12
Меня охватило двойственное чувство облегчения и недовольства. Не злоумышленник. Должно быть, Пирс решил воспользоваться своими запасными ключами. По-моему, пора забрать их у него. Хотя я понимала, что это будет непросто.
– Привет, Пирс, – дрожащим голосом крикнула я, обернувшись к лестнице.
Я едва не рыдала… слов у меня уже не осталось. Не было сил рассказывать ему о том, как я провела этот день. Мне хотелось тупо побыть в одиночестве. Удобно ли попросить его уйти? Увы, скорее всего, неудобно. Похоже, придется сыграть роль милой подружки. Не его вина, что я стала другим человеком. Глубоко вздохнув, я начала подниматься по лестнице. Над перилами верхнего пролета появилось его лицо, он встревоженно смотрел вниз.
– Слава богу, ты вернулась! – воскликнул он.
– А в чем дело? Что-то случилось? – Добежав до верхней площадки, я чмокнула его в щеку.
Он обнял меня, а потом, отстранившись, пристально взглянул мне в глаза.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он. – Где ты была? Мия, я с ума сходил от беспокойства. Тебе необходимо обзавестись новым мобильником, чтобы ты могла сообщать мне, где находишься.
– Почему? Что-то случилось?
– Что-то случилось? – повторил он. – Ты просто исчезла. Я пришел к тебе днем, а тебя нет дома. Не оставила даже записки. Ничего. Не позвонила мне, чтобы сообщить, куда ты направилась. Так у тебя все в порядке?
– Все нормально, – ответила я, чувствуя себя слегка виноватой.
Наверное, мне следовало сообщить ему о своих планах. Ведь он считался моим парнем, а я пока даже не сообщила ему номер своего нового мобильника.
– Честно говоря, – продолжил он, – я уже собирался звонить в полицию и во все больницы. Мне представилось, как ты в беспамятстве опять заблудилась где-то. И вообще, где ты все-таки была?
– Прости, – покаянно ответила я, – я не знала, что ты будешь беспокоиться. Я думала, ты работаешь.
– Мия, тебе действительно нужен мобильник.
– Не переживай, я уже купила его вчера.
– И не подумала дать мне номер? Или просто позвонить мне и сказать, что с тобой все в порядке? – его волнение сменилось злостью.
Я тоже пыталась сдерживать недовольство. Сейчас я не готова была объясняться с ним.
– Мне нужно принять душ, – сказала я, – подождешь минут десять? А потом мы поговорим.
– Знаешь, Мия, можешь делать что хочешь. Я собираюсь домой.
Господи, я действительно обидела его. Мое раздражение утихло. Несмотря на то что я предпочла бы, чтобы он ушел, мне не хотелось отпускать его в таком настроении.
– Подожди, Пирс. Послушай, прости меня. Я пока плохо соображаю. Пожалуйста, не уходи. Не сердись на меня.
Он нахмурился, но все-таки остался на месте, не сделав ни шага к лестнице.
– Мне хотелось, чтобы мы провели этот день вместе, – проворчал он. – Я организовал для нас пикник.
Теперь я действительно почувствовала себя стервой. Он старался порадовать меня, а я даже не вспоминала о нем.
– Мне очень жаль, – простонала я, – серьезно. Ужасно жаль. Послушай, давай присядем. Не пора ли нам что-нибудь выпить. – Я взяла его за руку и провела на кухню, где он оседлал высокий табурет у барной стойки и, обхватив меня за талию, притянул к себе. Похоже, моему тихому вечеру придется подождать, пока я не заглажу свою вину перед ним.
– А как ты смотришь на то, чтобы сегодня я сама приготовила нам ужин? – спросила я.
– Ты серьезно? – Он удивленно поднял брови, в его взгляде отразилось явное сомнение.
– Что за взгляд? Я уверена, что сумею что-нибудь сварганить.
– Детка, кулинария уж точно не относится к числу твоих достоинств, – произнес он, сдержанно улыбнувшись.
– Нахал.
– Тогда действуй, – согласился он, – я с готовностью признаю свою ошибку.
– Мне лишь необходимо быстро помыться и переодеться, – сказала я, – я скоро вернусь. – Я попыталась высвободится из его объятий, но он лишь сильнее прижал меня к себе.
– Ты еще не сказала мне, где пропадала.
– Налей пока вина, и я расскажу тебе обо всем через минутку, – ответила я.
Он отпустил меня, и я, одарив его улыбкой, вышла из комнаты и направилась вниз, в свою спальню. Там было душно, и я открыла дверь на балкон. Внутрь сразу хлынули вечерние звуки и ароматы. Кто-то из соседей явно занимался готовкой – гремел кастрюлями и сковородками, снимая и закрывая крышки, кто-то слушал джазовые записи. Сбросив одежду, я сунула ее в бельевую корзину и зашла в ванную комнату. Забравшись в душевую кабину, я включила воду, смыв всю лондонскую грязь в сливное отверстие.
Я надеялась, что прохладная вода взбодрит меня и я сумею достойно выдержать предстоящий вечер. Все-таки Пирс притащился сюда ради меня. Я должна дать ему шанс, выбросить из головы все негативные мысли, которые приходили мне в голову на его счет. По меньшей мере я должна уделить ему внимание. Выйдя из душа, я накинула банный халат, вытерла полотенцем волосы и спустя минуту бросила все прямо на пол. Мое тело еще оставалось немного влажным, но я подозревала, что в такую жару досохну, пока поднимаюсь в гостиную. Не особо раздумывая, я выбрала какое-то свежее нижнее белье и натянула через голову очередное летнее платье. А с обувью и косметикой вообще решила не заморачиваться.
Почти беззвучно я пробежала вверх по ступенькам обратно в гостиную, мечтая о бокале вина. Оглядевшись, обнаружила, что Пирса там нет.
– Я на балконе, детка!
Пройдя по комнате, я вышла на балкон, где он уже потягивал красное вино. Он сидел, вальяжно раскинувшись в своих бежевых шортах, голубой рубашке с короткими рукавами и каплевидных солнечных очках, закинув ноги на низкий кофейный столик, рядом с наполовину опустошенной бутылкой вина и вазочкой с оливками. Он вручил мне бокал, и я опустилась в одно из кресел.
– Будем здоровы! – провозгласил Пирс.
Мы чокнулись, и я сделала здоровый глоток, наслаждаясь тем, как вино обожгло мне горло, и позволяя себе наконец полностью расслабиться. Солнце клонилось к закату, но дневная жара не спешила сдавать свои позиции.
– Итак, – начал Пирс, – ты собираешься поведать мне, где провела целый день?
– Ездила в Лондон, – призналась я, – навестила маму.
– Кого навестила? – Сняв ноги со стола, он резко выпрямился.
– Она позвонила мне вчера вечером, безумно обеспокоенная. И мне пришлось съездить навестить ее и Кару. Теперь они поняли, что со мной все в порядке.
– Кару? Ты виделась с Карой? – Лицо Пирса вдруг побагровело. Отставив бокал, он снял темные очки и, подавшись ко мне, спросил: – Мия, ты сошла с ума?
– О чем ты? Что в этом плохого?
– Я скажу тебе, что плохого. Твоя сестра стала дьявольски жадной вымогательницей, последние три года ты с ней не виделась и вообще не разговаривала.
– А тебе не пришло в голову сказать мне об этом раньше? – сердито буркнула я.
От его слов меня буквально затрясло. Моя сестра – вымогательница? Мы не разговаривали три года? Неужели Пирс говорит правду? Сделав очередной глоток вина, я дрожащей рукой поставила бокал на столик.
– В общем… мне… – пробормотал он и вовсе умолк.
– Итак? – сурово спросила я.
– Я же не думал, что ты помчишься туда, не предупредив меня, – ответил он, примирительно подняв руки. – Прости, – добавил он, – мне следовало бы…
– Три года! – прервала я его, все еще не способная поверить услышанному. – Я не разговаривала с Карой целых три года? А как насчет моей мамы?
– С ней ты тоже не общалась. Она встала на сторону твоей сестры, поэтому ты вычеркнула их из своей жизни. Черт, Мия. Я собирался рассказать тебе о них, но мне не хотелось сразу грузить тебя этой драматической историей. Тем более после всего того, что ты пережила. Какого дьявола тебе взбрело в голову отправиться к ним именно сегодня?
– Я же говорила, мама позвонила мне вчера вечером. По всей видимости, Кара прочитала где-то в интернете о том, что я потеряла память.
– Да уж, держу пари, она сочла эту новость чудесной. Потеря памяти стала прекрасной возможностью вернуть твое расположение и выпросить у тебя побольше денег.
Я вдруг похолодела. Мне стало тошно. Неужели они и правда хотели видеть меня только из-за моих денег?
– Пирс, я по-прежнему кое-чего не понимаю… откуда у меня вообще появились деньги? Мне казалось, ты говорил, что я работала в школе, но теперь живу здесь, в этом доме, и езжу на новенькой машине. Может, я разбогатела?
Пирс вздохнул и откинулся на спинку дивана.
– В точку, Мия, – сказал он, пригладив ладонями макушку шевелюры, – тебе нет необходимости работать, и, судя по твоим рассказам, сестра тебе чертовски завидует.
– А откуда у меня взялись деньги? Неужели я выиграла в какую-то лотерею?
– Не знаю, Мия, много ли тебе успела поведать твоя мама, – иронично произнес Пирс, – но известно ли тебе, что у вас с Карой разные отцы?
– Да, она сообщила мне, что моего папу звали Маркус Джеймс, но он умер три года тому назад. Она даже показала мне одну фотографию.
Перед моим мысленным взором предстал образ красивого мужчины, пристально смотрящего на меня с фотографии. Мой отец. Человек, которого я никогда не узнаю.
– Верно, в общем, в те давние времена, когда Маркус познакомился с твоей мамой, за душой у него не было ни цента. Однако со временем он сколотил себе состояние благодаря каким-то сомнительным лесопосадкам в Южной Америке. Подробностей я не знаю. Мне известно только, что, когда он умер, ты стала его единственной наследницей. И получила все наследство.
– Большое?
– Немного больше восьми миллионов.
– Боже мой! – воскликнула я, практически шепотом.
Совершенно ошеломленная, я онемела, пытаясь переварить столь неожиданную новость.
Я богата.
Действительно богата.
– Мия. Ты в порядке? Я понимаю, это трудно сразу воспринять.
– Но почему же мы с Карой поссорилась? Наверняка я поделилась и с мамой, и с Карой частью этого наследства, разве нет? Не могу же я одна потратить все восемь миллионов.
– Да, поделилась, но им хотелось больше. На самом деле ваши отношения всегда оставляли желать лучшего. Обычно ты говорила, что мама оказывала предпочтение Каре. Что они были счастливой семейкой – Кара с ее мамой и папой. Говорила, что всегда чувствовала себя чужой для них. И только когда ты унаследовала деньги, они стали добрее к тебе относиться.
– Твоя мама заявила, что часть твоего наследства должна перейти к ней, поскольку твой папа никогда не давал денег на твое содержание. Тебя очень обидело, что мама заговорила об этом. Вот так ты и оказалась здесь, в Дорсете. Села в поезд и укатила из Лондона.
– То есть я приехала сюда, чтобы избавиться от них. Я думала, что уехала из Лондона, чтобы быть с тобой.
– Детка, мы встречаемся только последний год.
Почему-то у меня сложилось впечатление, что мы с Пирсом дружили дольше.
– А какую именно часть моего наследства я отдала маме и сестре?
– Не знаю. Ты не любишь говорить об этом. О них. Чаще всего ты просто говорила, что вычеркнула их из своей жизни. Что они остались в прошлом.
Я задумалась о том, что Пирс рассказал мне. Очевидно, я не дала ни одной из них достаточно денег, чтобы они купили себе свои собственные дома. Мама по-прежнему снимает квартиру, и Кара, видимо, тоже живет с ней. Должно быть, я жутко разозлилась на них, раз не дала им возможности приобрести собственные дома. Ведь имея восемь миллионов фунтов, я могла себе это позволить. Хотелось бы мне вспомнить, что же они наговорили или натворили, если я решила вычеркнуть их из своей жизни.
– Мия?
– Прости, что ты спросил? – Я вдруг осознала, что Пирс что-то говорил мне.
– Спросил лишь, нормально ли ты себя чувствуешь?
– Просто пытаюсь осмыслить все это, – взяв бокал, я залпом допила вино.
– Тебе нужно что-нибудь съесть, – заметил он.
– Я не голодна. Но мне надо еще выпить. – Я схватила бутылку и тут же заметила, как сильно дрожит моя рука.
Пирс забрал ее у меня и опять наполнил наши бокалы.
– По-моему, ты чертовски потрясена, – сказал он, – и мне все еще не верится, что ты отправилась сегодня на встречу с ними.
Я пристально посмотрела на его загорелое лицо, омраченное таинственными думами.
В голове у меня кружилось множество мыслей и образов. Воспоминания о сегодняшнем визите теснились в памяти – слезы мамы, фотокарточка папы, маникюр Кары леопардовой расцветки. Могли ли они действительно так жаждать денег, как он говорил? Выпив очередные полбокала вина, я осознала, что опьянела.
Опять поставив бокал на столик, я встала, прошлась по балкону и, ухватившись обеими руками за перила, уставилась на безмятежно текущую реку. Меня обуревало желание расхохотаться или зареветь, в общем… как-то выплеснуть обуревавшие меня чувства. Пирс присоединился ко мне.
– Все нормально, детка?
Я пожала плечами. Он приобнял меня одной рукой и поцеловал в висок. Повернувшись, я взглянула на него. Слегка коснулась пальцами его щеки. И позволила Пирсу поцеловать меня. Нежный, легкий, пахнущий вином поцелуй. Почти бесстрастный. Но я почувствовала, что этим дело не кончится. Мне необходимо нечто большее, чтобы вытеснить царивший в мыслях жуткий сумбур. И я сама поцеловала его. Крепче.
Я начала возбуждаться. И мне захотелось отдаться этому ощущению. Осознать, что я могу всецело отдаться ему. Выбросить все сумбурные мысли и думать только о его поцелуях, о его руках, ласкающих мое тело.
– Господи, Мия, как ты обалденно пахнешь.
Мы вернулись в гостиную, где он снял с меня платье через голову. Его губы, пощекотав мне шею, спустились к груди. Где-то в глубине подсознания я понимала, что пожалею об этом. Но сейчас… меня это не волновало.
