Глава 109
Ирена собирала листья возле изгороди, тянувшейся вдоль большой дороги. Она хотела засушить их и использовать как ароматизатор. Вдруг она услышала топот несущейся галопом лошади. Увидев на всаднике развевающийся зеленый шарф и черный котелок с петушиным пером за ленточкой, она ахнула. Раскинув руки, побежала к дороге, крича во все горло:
– Цыпленок Джордж! Цыпленок Джордж!
Всадник остановился прямо перед изгородью. Взмыленная лошадь тяжело дышала.
– Ты меня знаешь, девушка? – спросил Джордж с улыбкой.
– Нет, сэр! Мы никогда не встречались. Но Том, мамми Тильда и все остальные столько о вас говорили, что я сразу же вас узнала.
Джордж изумленно уставился на нее:
– Мои Том и Тильда?
– Да, сэр! Ваша жена и мой муж – отец моего ребенка!
Джордж понял не сразу.
– У вас с Томом есть ребенок?
Ирена кивнула и похлопала по своему большому животу:
– Будет в следующем месяце!
– Господи Боже! – воскликнул Джордж. – Господь всемогущий! Как же тебя зовут?
– Ирена, сэр.
Указав ему дорогу, она неуклюже со всех ног припустила к полю, где работали Верджил, Эшфорд, Джордж-младший, Джеймс, Льюис, Киззи-младшая и Лили Сью. Ирена так громко кричала, что Киззи-младшая выскочила ей навстречу. Узнав новости, все бросили работу и помчались к хижинам. Джордж уже доехал и обнимался с Тильдой и Томом. Все старались обнять его одновременно. Когда первые восторги улеглись, Цыпленок Джордж решил сообщить им свои новости.
– Сначала скажу о плохом, – произнес он и рассказал о смерти бабушки Киззи и сестры Сары. – Старая миссис Ли тоже умерла…
Когда стихли ахи и рыдания, он рассказал о состоянии мисс Малицы, а потом о своем разговоре с массой Ли. После он торжественно продемонстрировал свою вольную. За ужином и всю ночь рассказывал родным о пяти годах, проведенных в Англии.
– Честно говоря, мне целый год понадобится, чтобы рассказать все, что я видел и делал там, за большой водой! Господи Боже!
И все же кое о чем они узнали – узнали об огромном богатстве и высоком положении сэра С. Эрика Расселла, о его чистопородных петухах, которые побеждали во всех боях, о том, какого высокого мнения были истинные ценители петушиных боев об опытном черном тренере из Америки, о том, как светские дамы прогуливались, ведя рядом с собой на золотых цепочках маленьких африканских мальчиков, одетых в шелка и бархат.
– Не буду врать, я рад, что все это видел. Но только Господу известно, как страшно я тосковал по вам всем!
– И не смотри на меня! Твои два года растянулись больше чем на четыре! – рявкнула Матильда.
– Старушка, да ты совсем не изменилась! – расхохотался Цыпленок Джордж, поворачиваясь к сыновьям.
– Чтооо?! Кто это тут старушка?! Да у тебя седых волос больше, чем у меня!
Джордж любовно похлопал Матильду по плечу, а она притворилась смертельно оскорбленной.
– Не думай, что я не хотел вернуться! Я отправился к лорду Расселлу сразу же, как только прошли два года. Лорд сказал, что очень доволен мной, но мой молодой белый помощник еще ничему не научился, и он решил послать массе Ли денег, чтобы я остался еще на год. И что мне оставалось делать? Я старался изо всех сил – лорд Расселл обо всем написал массе Ли, чтобы он объяснил вам, что случилось…
– Он нам ни слова не сказал! – воскликнула Матильда.
– И знаешь почему? – вмешался Том. – К этому времени он уже нас продал.
– Точно! Вот почему мы так ничего и не узнали!
– Вот видишь! – Цыпленок Джордж обрадовался, что вину можно переложить на чужие плечи. – Я тут ни при чем!
Сэр Расселл пообещал, что это будет последний год, рассказывал Джордж.
– А потом я занялся его петухами, и они выиграли самый большой приз сезона – по крайней мере, так он мне сказал. И еще сказал, что я хорошо выучил его молодого белого парня и отработал все те деньги, что ему должен мой масса. Он сказал, что я могу вернуться. Я так обрадовался!
– Я вам еще кое-что расскажу, – продолжал Цыпленок Джордж. – Мало кого из ниггеров провожали так, как меня. Целых две кареты английских джентльменов провожали меня в Саутгемптон. Это такой большой город у воды. Вы даже не представляете, сколько там кораблей. Лорд Расселл купил мне билет на корабль, который пересек океан.
– Господи! Вы даже не представляете, где я был! – не унимался Джордж. – Вы никогда такого не видели! Волны вставали на дыбы, словно дикая лошадь – наш корабль кидало и швыряло! Я уже молиться начал! – Джордж сделал вид, что не заметил презрительного фырканья Матильды. – Казалось, океан взбесился и хочет разбить наш корабль на куски. Но потом все утихло, и море было спокойным, пока мы не добрались до Нью-Йорка, а там все сошли…
– Нью-Йорк! – воскликнула Киззи-младшая. – Что ты там делал, паппи?
– Детка, я так быстро не могу! Лорд Расселл дал одному офицеру на корабле деньги и инструкции, чтобы он посадил меня на судно, направляющееся в Ричмонд. Но оно не отплывало пять или шесть дней. Поэтому я отправился в Нью-Йорк – послушать, посмотреть…
– А где же ты жил? – спросила Матильда.
– Снял комнату в доме для цветных – это то же самое, что ниггеры. А ты что думала? У меня были деньги. У меня и сейчас есть деньги, в этих сумках на лошади. Собирался показать вам всем утром. – Джордж лукаво посмотрел на Матильду: – Могу прямо сейчас дать тебе сотню-другую!
Матильда презрительно фыркнула, и Джордж продолжил:
– Лорд Расселл оказался хорошим человеком. Он дал мне много денег и строго-настрого запретил говорить об этом массе Ли – эти деньги только для меня. И я ему не сказал.
А в Нью-Йорке я поговорил со множеством свободных ниггеров. Похоже, по большей части они чуть ли не голодают. Но не все, некоторые живут очень хорошо! Занимаются собственным делом или за работу прилично получают. У некоторых есть дома, а другие платят ренту за что-то такое, что называют квартирой. Дети у них ходят в школу.
Но все ниггеры, с кем я разговаривал, больше всего злятся на белых эмигрантов – они там повсюду…
– Аболиционисты? – ахнула Киззи-младшая.
– Ты будешь рассказывать или я? Нет! Не аболиционисты! Как я понял, аболиционисты – это белые, которые живут здесь столько же, сколько и ниггеры. А эти белые приплывают на кораблях в Нью-Йорк и разъезжаются по всему Северу. Они по большей части ирландцы. Понять, что они говорят, невозможно. А еще есть целая куча таких, которые вообще не говорят по-английски. Но первое слово, которое они выучивают, сойдя с корабля – «нагур». А потом утверждают, что ниггеры отбирают у них работу! Они постоянно затевают драки и бунты – настоящая белая шваль!
– О Господи! – ахнула Ирена. – Надеюсь, сюда они не доберутся!
– Да мне и недели не хватит, чтобы рассказать хотя бы половину того, что я видел и слышал на корабле, доставившем меня в Ричмонд…
– Удивительно, что ты вообще на него сел!
– Женщина, ты когда-нибудь оставишь меня в покое?! Муж вернулся после стольких лет разлуки, а ты ведешь себя так, словно я уехал лишь вчера!
В голосе Цыпленка Джорджа так явственно слышалось раздражение, что Том быстро спросил:
– Ты купил лошадь в Ричмонде?
– Верно! Семьдесят долларов! Кобыла и вправду оказалась проворной. Я решил, что свободному человеку нужна хорошая лошадь. Чуть не загнал ее, пока добирался до массы Ли…
Джордж приехал в начале апреля, и все были очень заняты. Большая часть семьи занималась посадками. Матильда убиралась, готовила и подавала в большом доме, и свободного времени у нее не было. Том работал с рассвета до заката – столько клиентов было в его кузнице. Ирена находилась на восьмом месяце беременности, но все равно находила себе массу занятий.
Тем не менее на следующей неделе Цыпленок Джордж побывал у всех. Когда он появился в поле, всем стало ясно, что подобная работа ему чужда и даже неприятна. Матильда и Ирена с улыбкой переглянулись, когда он появился у них, а потом хором извинились, сказав, что им нужно возвращаться к работе – он должен понять. Несколько раз Джордж пытался заговорить с Томом в кузнице, но атмосфера сразу же накалялась. Рабы начинали нервничать, а белые клиенты, сидевшие в очереди, резко прекращали разговоры, сплевывали и с явным подозрением следили за обладателем зеленого шарфа и черного котелка с петушиным пером.
За это время Том дважды видел массу Мюррея, который направлялся к кузнице, но потом быстро разворачивался и шел в другую сторону. Том понимал почему. Матильда сообщила Мюрреям о приезде Джорджа.
– Они порадовались за нас, но, Том, я боюсь, – рассказывала сыну Матильда. – Теперь они постоянно о чем-то говорят, но умолкают, как только я вхожу.
Что же будет делать «свободный» Цыпленок Джордж на плантации Мюрреев? Этот вопрос мучил всю семью… кроме четырехлетнего сына Верджила и Лили Сью, Урии.
– Ты мой дедушка? – Урия не упустил возможности напрямую поговорить с удивительным человеком, который учинил такую суматоху среди всех взрослых несколько дней назад.
– Что?
Изумленный Цыпленок Джордж просто бродил среди хижин, страдая от ощущения собственной ненужности. Взгляд его остановился на малыше, который смотрел на него большими любопытными глазами.
– Думаю, что да. – Джордж присел на корточки. – Как, говоришь, тебя зовут?
– Урия, сэр. Дедушка, а где ты работаешь?
– Ты о чем? – Джордж с удивлением посмотрел на мальчика. – Кто велел тебе спросить?
– Никто. Это я тебя спрашиваю.
Джордж решил, что мальчик говорит правду.
– Нигде не работаю. Я свободный.
Мальчик озадаченно умолк, а потом поинтересовался:
– Дедушка, а что такое «свободный»?
Цыпленку Джорджу совсем не понравилось, что его допрашивает такой малыш. Он уже собирался уйти, но потом вспомнил, что Матильда говорила о мальчике: «Он какой-то больной, может, даже на голову. Когда будешь с ним, обрати внимание на его взгляд». Цыпленок Джордж внимательно всмотрелся в лицо Урии и понял, что имела в виду Матильда. Мальчик производил впечатление физически слабого, но его большие глаза были прикованы к Цыпленку Джорджу. Казалось, что он следит за каждым его движением и оценивает. Джордж почувствовал себя неловко.
– Сэр, что такое «свободный»? – повторил мальчик.
– Это значит, что человеком никто не владеет.
Джорджу казалось, что он разговаривает с глазами. И он зашагал прочь.
– Мамми говорит, что ты дерешься с петухами. А как ты с ними дерешься?
Джордж уже готов был ответить резкостью. Он развернулся – и снова увидел честное, любопытное лицо маленького мальчика. И тут в его душе что-то повернулось: это же его внук!
Он критически посмотрел на Урию, раздумывая, что бы ему сказать. И наконец решил:
– Твоя мамми или еще кто рассказывали тебе, откуда ты?
– Откуда, сэр?
Джордж понял, что не рассказывали – по крайней мере, так, чтобы мальчик запомнил.
– Ну тогда пошли со мной, парень.
По крайней мере, есть чем заняться. Цыпленок Джордж привел Урию к хижине Матильды.
– А теперь садись на этот стул и не задавай никаких вопросов. Просто сиди и слушай, что я тебе рассказываю.
– Да, сэр.
– Твой паппи родился у меня и твоей бабушки Тильды. – Джордж посмотрел на мальчика: – Ты понимаешь?
– Мой паппи – ваш ребенок.
– Правильно. Ты не так глуп, как кажется. А мою мамми звали Киззи. Она – твоя прабабушка. Бабушка Киззи. Повтори.
– Да, сэр. Бабушка Киззи.
– Правильно. А ее мамми звали Белл.
Джордж снова посмотрел на мальчика.
– Звали Белл…
– Отлично, – улыбнулся Цыпленок Джордж. – А паппи Киззи звали Кунта Кинте.
– Кунта Кинте…
– Хорошо. Он и Белл – твои прапрадеды…
Примерно через час, когда Матильда ворвалась в хижину, не представляя, куда делся Урия, она обнаружила внука рядом с мужем. Мальчик увлеченно повторял странные слова – «Кунта Кинте», «ко» и «Камби Болонго». И Матильда решила, что у нее есть немного времени, чтобы посидеть с ними. Сияя от радости, она слушала, как Цыпленок Джордж рассказывает своему странному внуку историю о том, как его африканский прапрадед пошел из своей деревни в соседнюю рощу, чтобы срубить дерево и сделать барабан, а там его поймали и продали в рабство.
– А потом корабль пересек большую воду и приплыл в город Наплис. Кунту купил масса Джон Уоллер и привез на плантацию в округе Спотсильвания, штат Вирджиния…
В следующий понедельник Цыпленок Джордж и Том отправились на повозке в город Грэм за припасами. Они почти не разговаривали по дороге, каждый был погружен в собственные мысли. Пока они переходили из магазина в магазин, Джордж поражался, с каким достоинством его двадцатисемилетний сын общается с белыми торговцами. Потом они зашли в продуктовую лавку, которую недавно купил бывший шериф округа, Дж. Д. Кейтс.
Казалось, плотный, тяжелый Кейтс не обратил на них никакого внимания. Он занимался исключительно белыми покупателями. Но Том насторожился, заметив подозрительный взгляд хозяина, брошенный на Цыпленка Джорджа в его зеленом шарфе и черном котелке. Джордж в привычной развязной манере осматривал товары. Том интуитивно направился к отцу, собираясь его увести, но тут раздался голос Кейтса:
– Эй, парень, подай мне флягу с водой из той корзины!
Кейтс смотрел прямо на Тома, и в глазах его явственно читалась угроза. Том напрягся, но отказать белому человеку не решился. С каменным лицом он подошел к корзине и принес Кейтсу флягу. Кейтс выпил воду в один глоток. Его маленькие глазки устремились на Цыпленка Джорджа. Джордж стоял, покачивая головой. Кейтс швырнул флягу ему:
– Я хочу пить!
Не делая резких движений, Цыпленок Джордж достал из кармана тщательно сложенную вольную и подал ее Кейтсу. Кейтс развернул бумагу и прочел.
– Что ты делаешь в нашем округе? – холодно спросил он.
– Это мой паппи, – быстро ответил Том. Ему не хотелось, чтобы отец ввязывался в разговор. – Он недавно получил вольную.
– Живет с вами у мистера Мюррея?
– Да, сэр.
Кинув взгляд на белых покупателей, Кейтс воскликнул:
– Мистеру Мюррею следовало бы лучше знать законы штата!
Ни Том, ни Джордж не поняли, что он хотел сказать, и оба промолчали.
Неожиданно Кейтс смягчился:
– Что ж, когда вернетесь домой, скажите мистеру Мюррею, что я заеду поговорить с ним.
Под смех белых людей Том и Цыпленок Джордж быстро ушли.
На следующий день Кейтс галопом подскакал к большому дому Мюрреев. Через несколько минут Том выглянул из кузницы и увидел, что к нему спешит Ирена. Отложив работу, он вышел ей навстречу.
– Мамми Тильда велела передать, что масса и белый человек разговаривают на крыльце. Белый человек говорит, а масса кивает и кивает.
– Все в порядке, детка, – ответил Том. – Не бойся. Возвращайся в дом.
Ирена ушла.
Примерно через полчаса она вернулась и сообщила, что Кейтс уехал «и теперь масса и миссис что-то обсуждают».
Все вроде бы было спокойно. Матильда подала массе и миссис Мюррей ужин. Ели они в напряженном молчании. Когда она принесла десерт и кофе, масса Мюррей напряженным тоном произнес:
– Матильда, скажи мужу, что я хочу видеть его на крыльце немедленно.
– Да, сэр, масса.
Цыпленка Джорджа она нашла в кузнице у Тома. Услышав новости, он попытался пошутить.
– Ручаюсь, он хочет завести бойцовских петухов!
Поправив шарф и сбив котелок набок, он зашагал к большому дому. Масса Мюррей уже ждал его, сидя в кресле-качалке. Цыпленок Джордж остановился во дворе, в футе от крыльца.
– Тильда сказала, вы хотите видеть меня, сэр.
– Да, Джордж. Нам нужно поговорить. Твоя семья сделала нас с миссис Мюррей по-настоящему счастливыми здесь…
– Да, сэр, – кивнул Джордж. – Они тоже отзывались о вас самым лучшим образом.
– Но, боюсь, у нас возникла проблема – с тобой, – голос массы стал тверже. – Я так понимаю, что вчера в городе вы встретились с мистером Дж. Д. Кейтсом, нашим бывшим шерифом…
– Да, сэр, можно сказать, что встретились. Да, сэр.
– И ты, вероятно, видел, что мистер Кейтс сегодня приезжал ко мне? Он сообщил, что по закону Северной Каролины свободные черные не могут оставаться на территории штата дольше шестидесяти дней, иначе они снова становятся рабами.
Цыпленок Джордж ушам своим не верил. Он непонимающе смотрел на массу Мюррея, не находя слов.
– Мне правда жаль, парень… Я знаю, это кажется тебе не-справедливым…
– А вам это кажется справедливым, масса Мюррей?
Масса помолчал.
– Нет, честно говоря, нет. Но закон есть закон. – Он помолчал. – Но если ты хочешь остаться здесь, я гарантирую, что с тобой будут обращаться хорошо. Даю тебе слово.
– Ваше слово, масса Мюррей? – вяло переспросил Джордж.
Ночью Джордж и Матильда лежали под одеялом, держась за руки и глядя в потолок.
– Тильда, – наконец сказал Джордж, – делать нечего, придется остаться. Я устал бегать.
– Нет, Джордж, – медленно покачала головой Матильда. – Ты первый из нас, кто стал свободным. Пусть в нашей семье будет хоть один свободный человек. Ты не можешь снова стать рабом!
Цыпленок Джордж заплакал. И Матильда плакала вместе с ним. Через два дня она не нашла в себе сил пойти к Тому и Ирене на ужин. За столом разговор пошел о ребенке, который должен был родиться через две недели. Цыпленок Джордж говорил непривычно сурово.
– Вы расскажете этому ребенку про нашу семью все, что слышали от меня?
– Паппи, ни один из моих детей не вырастет, не зная этого. – Том напряженно улыбнулся. – Уверен, если я не расскажу, бабушка Киззи устроит мне трепку.
Повисло молчание. Все трое смотрели на огонь в очаге.
Потом Цыпленок Джордж сказал:
– Мы с Тильдой посчитали, что у меня есть еще сорок дней до отъезда – по этому закону. Но я думаю, нет смысла тянуть. Нет смысла откладывать.
Он резко поднялся, обнял Тома и Ирену и хрипло произнес:
– Я вернусь! Берегите друг друга!
И с этими словами Цыпленок Джордж вышел за дверь.
