Глава 12

Буран потряс флягой над раскрытым ртом, из нее выпало несколько капель.

– Все, живун закончился.

Фил, сидевший за рулем, снизил скорость, выехал на обочину и остановился. Потом отстегнул браслет с вытяжкой и протянул его Бурану.

– Надень, там концентрированный живчик. Сделает тебе инъекцию, и порядок.

– Его тебе внешники дали? – Буран с сомнением посмотрел на браслет.

– Ага.

– Можно, я тогда воздержусь? Кто его знает, что они туда накачали. Может, там яд; накопится в организме за пару месяцев – и кердык. Они же, вроде, беречь тебя не собирались, как я понял.

Фил пожал плечами, достал из рюкзака новую ампулу с сывороткой и вставил ее в браслет. Убеждать Бурана, рассказывая о том, что адмиральскому сынку такой же браслет выдали, он не стал. Хозяин – барин. Хочет пить гадость с мерзким вкусом – пусть пьет.

– Но у нас не только живун кончился. Припасов с собой вообще не осталось. Ни воды, ни еды. Надо будет в какой-нибудь городок по пути заскочить и затариться.

Возразить Филу было нечего: война на голодный желудок – это не война, а сплошное мучение с желудочными коликами. Город не заставил себя долго ждать, вдоль дороги замелькал пригородный частный сектор.

– Заезжай вон в тот двор. Машину здесь бросим, чтобы со всего города зараженных не собирать на звук мотора.

Выходить из автомобиля, пусть даже катафалка, в пугающую тишину города не хотелось. Выбитые витрины, здания с черными пятнами выгоревших этажей, трава, пробивающаяся через трещинки на тротуарах и дорогах. Все эти знаки конца человеческой цивилизации давили на психику почище, чем вой подлетающей мины. Засмотревшись на разросшийся плющ и дикий виноград, превративший стены домов в пышный зеленый ковер, Фил зацепил ногой бутылку, которая, громко зазвенев, заскользила по асфальту. Идущий впереди Буран обернулся и недовольно покачал головой: такой звон в пустом городе разносился на несколько кварталов.

– Везде города брошены? – спросил Фил у трейсера.

– В целом – да. Водопровод не работает, электричества нет. Фермерские ярмарки по выходным не проводятся, поэтому жратвы тоже мало. Поэтому умные люди из городов сразу пытаются выбраться, ну, а глупые становятся кормовой базой для зараженных. Да что там говорить – отсутствие канализации при скученном населении в городе становится неразрешимой проблемой.

– А еду мы тут точно отыщем? Город выглядит давно заброшенным.

– Разносолов я тебе не обещаю. Согласен, город давно не перезагружался, но всегда можно какие-нибудь крошки отыскать. Даже если все магазины вынесли, то можно по домам пробежаться. Там банку консервов, здесь пакет крупы. Хотя это опаснее: в подъездах на кого угодно напороться можно.

Словно подтверждая слова Бурана, где-то на крыше здания раздался металлический стук, разносясь эхом по пустынным улицам.

– Что это? – пробормотал Фил.

Буран прислушивался.

– Да черт его знает! Может, рубер по крышам скачет, нас выслеживая…

Фил покрепче сжал винтовку и начал оглядывать близлежащие крыши в поисках злобной оскаленной морды.

– Или где-то стропила сгнили и кровля обвалилась. Эти старые города полны сюрпризов.

Несмотря на богатый опыт Бурана, такого сюрприза, который подкинул им этот пустующий город, трейсер точно узреть не ожидал. Они с Филом пробирались по улице, заглядывая в выбитые витрины, стараясь найти не полностью разгромленный магазин. Пока все магазины, которые им попадались, были качественно разграблены, а некоторые еще и сожжены дотла. Разочарованно отвернувшись от магазина, Фил увидел идущий ему навстречу по тротуару силуэт. Он потер глаза, потом поморгал, потом еще раз их потер. Но это ему мало помогло – мозг все равно отказывался верить в картинку, которую ему показывали глаза.

По тротуару не шла, а почти что плыла дама лет пятидесяти с хвостиком, в белом ситцевом платье в красный горошек. Широкополая шляпка, туфли на небольшом каблучке, большая сумка, изящно висящая на изгибе локтя, и бусы из больших красных шаров, делали ее образ полностью сюрреалистичным. Нет, в каком-нибудь парке в нормальном мире, да еще с небольшой мохнатой собачкой на поводке, она выглядела бы органично, но в суровые реалии Улья такая дама никак не вписывалась. Фил кивком показал напарнику на даму, и они пошли ей навстречу.

– Э-э-э… извините, вы, наверное, новенькая? – У Бурана язык не повернулся назвать эту леди «свежаком», как обычно называют новоприбывших.

Дама мило улыбнулась и ответила:

– Наверное, нет. Я в том доме, – дама указала на здание за своей спиной, – уже тридцать лет живу. А вот вас ни разу не видела.

Фил и Буран почувствовали себя неуютно, будто мальчишки, забравшиеся в соседский сад за яблоками.

– Продукты у нас кончились, решили по магазинам пробежаться, – развел руками Фил.

Дама понимающе улыбнулась:

– Понимаю, с продуктами сейчас напряженка. Я – Белла Яковлевна. – Дама протянула руку тыльной стороной ладони вверх.

Фил кинулся было ответить на рукопожатие, но вспомнил о своих замызганных перчатках, и его ладонь застыла на половине пути к руке женщины. Буран, руки которого тоже были далеки от идеала чистоты, торопливо спрятал их за спину.

– Я – Фил, – произнес Фил, едва касаясь пальцами руки Беллы так, что из миллионов бактерий, обитавших на его перчатках, перебежать смогла лишь какая-нибудь жалкая сотня.

– Я – Буран. – И матерый трейсер изобразил легкий поклон.

– Клички? – вопросительно подняла бровь Белла Яковлевна.

– А у вас что, имя настоящее? – удивился трейсер.

– Конечно, оно со мной дольше, чем, как вы могли догадаться. Я живу в том доме. С чего бы мне его менять?

Любому другому трейсер бы вмиг объяснил, для чего нужно менять имя в Улье и что ждет того, кто это делать отказывается, но, стоя перед Беллой Яковлевной, он как-то растерялся. Видя смятение Бурана и не ожидая от него внятного ответа, дама продолжила:

– А я вот тоже собралась за покупками. Составите мне компанию? Тут неплохой магазинчик за углом есть.

Слово «за покупками» в понимании Фила сильно отличалось от того, что собирались проделать в магазине они. Он не был сильно удивлен, если бы Белла Яковлевна, пройдясь по магазинам и сложив необходимый товар в тележку, оставила деньги на кассе. Но все оказалось не так запущенно. Белла дошла до стеклянной двери, ведущей в магазин, достала из своей сумки ломик и, аккуратно отжав дверь, проникла внутрь. Потом виновато развела руками:

– Сами понимаете, по-другому войти не получается.

Наемник с Бураном зашли вслед за ней. Трейсер отыскал за кассой большую пыльную сумку, которую они с Филом начали торопливо набивать остатками продуктов с полок. Буран прихватил несколько бутылок с алкоголем и упаковку бутилированной воды, потом по-хозяйски осмотрел полки – не забыли ли чего? И снова смутился. Белла Яковлевна, прохаживалась по рядам, катя перед собой тележку, внимательно вчитывалась в надписи на упаковке, сверяя дату годности, и только потом складывала продукты.

– Я себя каким-то питекантропом чувствую, – признался Филу трейсер.

Но чувство неловкости у трейсера быстро перебила острая нехватка живчика в организме. Взяв у Фила один из оставшихся споранов и сметя хлам со стола в торговом зале, Буран приступил к приготовлению столь необходимого ему напитка.

– Живун делаете? Но ведь так у него будет очень неприятный вкус, – дала оценку кулинарным возможностям Бурана Белла Яковлевна.

– В живуне главное не вкус, а последствия. Вернее, отсутствие оных, – немного обидевшись, ответил Буран.

– Не скажите, вкус и пользу можно совместить. Попробовали бы вы мой, который я, как бальзам, на травах настаиваю… ой, и правда, пойдемте ко мне в гости? Я блинчиков напекла, варенье у меня кончилось, но теперь у нас есть джемы, – предложила Белла Яковлевна, демонстрируя баночки с разноцветными этикетками.

Буран умоляюще посмотрел на Фила, и наемник понял, что мечты трейсера наполнены не только свежими арбузами, но и пышными блинчиками.

– А, правда, Фил, ну куда мы поедем? Уже ведь вечер на дворе. Отдохнем и завтра с новыми силами отмахаем тыщу километров влегкую.

Фил хотел было возразить, что, набив брюхо блинчиками, трейсер и ста метров не проползет, но лишь вздохнул и пробормотал так тихо, что его смог услышать только Буран:

– Раб желудка.

– Вот и отлично! – возрадовался трейсер. – Белла Яковлевна, мой приятель тоже будет рад вашему угощению! И продукты мы вам поможем донести. Мы же сможем разместиться на ночь где-нибудь по соседству?

– У меня и останетесь, дом большой – не потесните. – Было заметно, что Белла соскучилась по обществу и рада, что напарники решили задержаться в городе.

Обратная дорога больше напоминала Филу экскурсию, чем продвижение по потенциально опасному заброшенному городу. Белла показывала местные достопримечательности и рассказывала историю города. Фил откровенно скучал и рассматривал пейзаж только для того, чтобы не прозевать зараженных. А вот Буран пел соловьем, заинтересованно кивал и даже задавал кучу вопросов о городе. Наемник видел, что Бурану на самом деле безразлична вся эта болтовня и что проныра таким образом обеспечивает себе дополнительную порцию блинов.

Когда подошли к дому, где жила Белла, им преградил путь высокий каменный забор и мощная стальная дверь с отметинами и следами от когтей. Преграда выглядела внушительно, но ее одной было явно недостаточно для выживания Беллы в условиях города. Фил наконец решил задать тот вопрос, который вертелся у него на языке с того момента, как он увидел эту необычную даму:

– Вы давно живете… так? И как вы здесь вообще выживаете?

Белла открыла дверь большим ключом и грустно улыбнулась:

– Весь этот кошмар случился чуть больше года назад. А как я живу, вы сейчас увидите.

У Фила от удивления отвалилась челюсть – он в Улье всего ничего, и то едва уходил от костлявой, которая размахивая своей косой, промахивалась всего лишь на чуть, срезая волоски на его голове. А Белла смогла прожить тут целый год! За забором участок возле дома цвел и зеленел, хотя Фил про себя отметил запущенность сада, но списал это на то, что женщины типа Беллы Яковлевны созданы не для того, чтобы быть рыхлить, окучивать и удобрять, а для того, чтобы регулярно получать огромные охапки роз в подарок. Внутри дом тоже особой ухоженностью не отличался, но оказался вполне подходящим для долговременного проживания. Фил заметил и газовый баллон возле плиты, и генератор под навесом.

Белла Яковлевна махнула в сторону одной их комнат.

– Можете располагаться там, и если хотите, то можете натаскать воды в бак и принять душ, он во дворе. А я пока на стол соберу.

После принятия водных процедур лень Бурана победила его чревоугодие. Трейсер растянулся на настоящей кровати с настоящим же бельем и начал отчаянно зевать.

– Вот так жизнь мимо и проходит. То за кем-то гонишься, то от кого-то убегаешь. А нормально пожрать и на диване поваляться некогда. Как думаешь, может, стоит уже осесть где-нибудь? А может быть, я – это дом и семья, а?

– Ого! – искренне удивился Фил откровениям бродяги – трейсера. – Это на тебя так чистые простыни повлияли или блинчики? Или хозяйка наша приглянулась?

– Да при чем тут хозяйка… – отмахнулся Буран, потом задумался и поправился? – Хотя ты же знаешь, что люди, чем дольше живут в Улье, тем сильнее молодеют. А Белла в молодости была той ее штучкой, у меня глаз наметан. Если ей…

В дверь раздался аккуратный стук.

– Пойдемте за стол, я уже все собрала.

Буран осекся на полуслове, пытаясь понять, услышала его слова про «штучку» Белла или нет. Но его стеснение очень быстро прошло за столом. Если Фил ел блины молча, отчаянно борясь со сном и усталостью, то Буран с Беллой болтали без умолку. Хозяйка дома так отчетливо разрумянилась, что наемник уже начал всерьез переживать, как бы завтра утром Буран не объявил о своём окончательном решении свить совместное гнездо вместе с Беллой. Тогда Филу предстоит отправиться навстречу дальнейшим приключениям в гордом одиночестве.

– А вот и живчик по моему фирменному рецепту, – поднимая стеклянный кувшин и наливая его содержимое в стакан Бурана, произнесла Белла Яковлевна. – Попрошу попробовать и сказать, как он вам. Только честно!

Буран осторожно пригубил жидкость из своего стакана, зажмурился и поцокал языком.

– Вообще никакого привкуса! На самом деле как дорогой бальзам. Божественно!

Белла поднесла кувшин к стакану Фила, тот прикрыл стакан рукой. Наемнику не нужен был живчик, а к алкоголю он относился более чем прохладно.

– Спасибо, не надо.

– Не ломайся, старик, – произнес Буран с нажимом и в духе «будь повежливее и прекрати ломать мне всю малину». – Попробуй, очень вкусная штука. Белла, можно мне еще немного?

– Сильно не налегайте. Вы же знаете, что с вами случится, если переборщить с живуном? – заботливо сказала Белла, наливая небольшие порции в стаканы Бурана и Фила. Фил попробовал – действительно напиток у Беллы был выше всяких похвал.

Белла была права: с живчиком надо быть осторожнее, его избыток, точно так же, как и недостаток, мог привести к смерти или к превращению в зараженного. Но Буран, казалось, об этом забыл и, выклянчив у Беллы третью дозу живчика, встал из-за стола и поднял стакан.

– Мы как-то это упустили, и теперь надо быстро исправляться. Тост! За нашу гостеприимную хозяйку, которая… – Бурана вдруг качнуло в сторону, он схватился за край стола, пытаясь удержаться. – Забористый у вас… у тебя… бальзамчик.

Буран тряхнул головой пытаясь прогнать хмель, но не удержался на ногах и рухнул на стол, ударившись виском об его угол.

Со своего места вскочил Фил.

– Эй! Буран!

Вдруг голова у наемника закружилось, а перед глазами все поплыло, и в этот же момент его внутренности скрутила дикая боль, как будто кто-то воткнул ему в живот вилку и медленно ее проворачивал. Фил скрючился, держась за живот, деревянная столешница резко приблизилась и долбанула его по лбу.

Приходил в себя Фил тяжело. Он открыл глаза и обнаружил, что лежит на полу в позе эмбриона, подтянув ноги к подбородку. Желудок горел огнем, как будто наемник напился расплавленного свинца. Фил попробовал поднять голову и был награжден еще одним жутким приступом головокружения. К горлу подкатил ком, и наемника вырвало. У лужи перед его лицом был такой химический салатно-зеленый цвет, что возле нее явно не хватало таблички: «Осторожно! Токсичные отходы!». Фил обратил внимание на жужжание на своей руке. Приблизив к глазам браслет, он увидел, что тот вгоняет в его тело инъекцию за инъекцией. Он выжил только за счет этой игрушки на его руке! Браслет определил состояние, угрожающее жизни своего хозяина, и автоматически инициировал лечебную программу.

Черт! У Бурана такой полезной штуки на руке не было. Наемник дополз до Бурана, лежавшего на полу возле стола, и перевернул его. Все лицо трейсера было залито уже успевшей свернуться кровью из раны на голове. Фил приложил руку к шее трейсера и попробовал прощупать пульс. Биение сердца прощупывалось, но крайне слабое и нерегулярное. Фил привалился к ножке стола, снял с руки браслет и надел его на Бурана. Браслет, жужжа, стал беспрерывно вкалывать вытяжку споранов трейсеру. Оценив, что ампула в браслете будет скоро израсходована, Фил, шатаясь, пошел в комнату, где они оставили свои вещи. Тут его ждал еще один удар – его рюкзак, выпотрошенный, лежал на полу. Компанию ему составлял заплечный мешок Бурана в точно таком же состоянии.

Контейнер для ампул лежал тут же, но был раскрыт. Фил поднял его с пола – половина ампул была разбита. Скорее всего, Белла не поняла, для чего они нужны, и попросту бросила их. Но зато с большим удовольствием забрала с собой жемчужины, спораны и все оружие. Фил разбрасывал вещи с остервенением, если она украла еще и… Уф! Фил увидел краешек навигатора, выглядывавший из-под запасных штанов трейсера. Он торопливо засунул его в нагрудный карман и продолжил поиски уцелевшего ценного имущества. Результаты поисков были неутешительны: из всего снаряжения уцелел только геологический молоток трейсера и живчик, который на скорую руку изготовил Буран в магазине. Видимо, вкус у отравительницы оказался слишком утонченным для употребления этой бурды.

В бешенстве Фил подошел к окну и высадил его ударом молотка.

– Слышишь, мразь?! Я тебя найду! Я тебе руки вырву, я тебе… – проорал Фил во всю мощь своей глотки в черный провал окна, потом закашлялся и скрючился возле подоконника. Мало того что состояние Фила не позволяло тут же отправиться в погоню за аферисткой, так еще и в соседней комнате лежал Буран, которому требовалась помощь. Фил подобрал молоток и контейнер с ампулами и пошел в столовую к Бурану.

Наемник заменил ампулу в браслете и, обливаясь потом, перетащил Бурана на небольшой диванчик в столовой. Еще раз проверил у трейсера пульс – вроде, и не лучше, но хорошо хоть, что вообще сердце бьется. Через разбитое окно донесся шорох из сада. В голове у Фила сразу нарисовалась картинка: мерзкая отравительница забыла что-то ценное в доме и сейчас крадется по грядкам, спотыкаясь и падая лицом в ботву. Шорох повторился, на этот раз уже гораздо ближе. Злорадно улыбаясь и перехватив молоток поудобнее, наемник начал тихо пробираться к окну.

Фил засел за подоконником, перевел дыхание, представил удивленную рожу Беллы, обнаружившую его живым, да еще и готовящим ей теплую встречу. С этими донельзя приятными мыслями наемник резко выдохнул, вскочил и высунулся в окно. Вместо одной удивленной рожи возникли сразу две. Во-первых, Фил был крайне удивлен, обнаружив за окном не Беллу, а пробирающегося вдоль стены лотерейщика. Ну, а для лотерейщика внезапное появление в окне бородатого и злого мужика было само по себе сюрпризом.

Лотерейщик взревел и кинулся на Фила. Наемника спасло то, что в небольшое окно дома широкие плечи монстра отказывались пролезать с налету. Лотерейщик застрял, а Фил что было сил врезал ему молотком по голове, рассекая бровь и обдирая кожу на щеке до зубов. Тварь заревела еще громче, напряглась и вынесла раму окна, запрыгивая внутрь. Каким-то чудом ослабевший наемник успел отскочить и ударить еще раз. Но его удар пришелся мимо черепа монстра, и молоток вонзился острым концом во впадину над ключицей. Фил дернул молоток на себя, но тот застрял намертво. Лотерейщик взмахнул своей лапищей, и Фил кубарем полетел по полу, потом вскочил на ноги и бросился в столовую, где, как он помнил, на столе лежал нож, которым Белла нарезала хлеб. Лотерейщик с жутким шипением вырвал из своего тела молоток, отшвырнул его в сторону и кинулся вслед за наемником.

До стола Филу оставались всего каких-то два жалких метра, и он уже ощущал в руке приятную тяжесть ножа, когда его спина взорвалась болью. Успевший его догнать монстр взмахом лапы с длинными когтями распорол ему спину от плеча до поясницы. Фил споткнулся, упал грудью на стол, но смог дотянуться и схватить нож. Тварь сдернула наемника со стола за ноги и повалила на пол, попутно раздирая ему бока когтями.

– Н-н-на! – Задыхаясь от боли, Фил всадил нож в грудь монстра. Тот ответил серией быстрых ударов, располосовав грудь Фила в кровавое месиво. Рука Фила соскользнула с рукоятки ножа и уперлась в рану на груди монстра. Сознание уплывало, над лицом Фила нависла его смерть – лотерейщик нацеливался на открытое горло наемника. «Все, отвоевался», – мелькнула мысль в голове у наемника. Через долю секунды тварь разорвет ему трахею, он захлебнется в собственной крови. И в этот момент Филу неимоверно захотелось жить. «Жить!» – кричал его мозг. «Жить!» – вторила ему каждая клетка в организме.

В маленьких глазках лотерейщика читалось торжество. Он смог победить такую опасную и от этого еще более желанную и вкусную жертву. Но вдруг рука Фила, упиравшаяся в грудь твари, начала стремительно чернеть, от локтя к кисти по венам протянулись чернильные разводы. Ко всей боли, ломавшей организм наемника, присоединилось еще и адски неприятное жжение в руке, будто по венам бежала не кровь, а кислота. Рана на груди лотерейщика окуталась багровым туманом. Триумф в глазах лотерейщика сменился испугом, испуг – паникой. Багровый туман, похожий на мельчайшие капельки крови, уже обволакивал всю руку наемника от кисти до плеча и начал впитываться в кожу Фила прямо через поры. Он впитывал саму жизнь через рану лотерейщика! Тварь забилась, питаясь разорвать этот губительный контакт, но быстро обмякла и посерела.

Глаза лотерейщика стали вваливаться внутрь, как у мумии, а его слизистые начали иссушаться. Причем это все происходило с неимоверной скоростью. Непонятно, что не выдержало первым: избитое тело Фила или его разум, отказывающийся верить в происходящее. Наемник последним усилием попытался сбросить с себя вдруг резко полегчавшую тушу лотерейщика, но не смог этого сделать и вырубился. Последняя мысль в его угасающем сознании была о том, что его опять подвел излишний гуманизм. Зря он нацепил браслет на Бурана: с постоянной подпиткой живуном у него был бы мизерный шанс выжить. А так…