Выводы по второй части

В течение всего периода, с июля по октябрь 1942 г., Юго-Западное направление было страшной, чудовищной головной болью для Ставки ВГК. Оно безостановочно поглощало резервы, причем не на достижение каких-то позитивных целей, а на сохранение ситуации в положении неустойчивого равновесия. За этот период Юго-Западное направление поглотило 72 стрелковые дивизии, или 69 % их общего количества, направленного Ставкой на различные участники фронта. Сюда же, под Сталинград и на Кавказ, отправились 63 % танковых бригад. Сдерживание удара «Блау» («Брауншвейга») потребовало от Ставки колоссальных усилий за счет с большим трудом накопленных резервов.

Немецкие солдаты в развалинах электростанции одного из сталинградских предприятий.

Вместе с тем не следует думать, что германское командование не вводило резервы и рассеивало тучи «монголов» исключительно имевшимися к началу операции силами. Паулюс смог постоянно подпитывать сражение за Сталинград свежими силами за счет высвобождения соединений с фронта на Дону. Их можно было высвобождать только за счет их замены на союзников Германии. Соответственно 2-я венгерская армия на 31 июля насчитывала 206 тыс. человек и заняла фронт 190 км, а 8-я итальянская армия насчитывала на 9 сентября 226 тыс. человек (в расчете на число рационов) и заняла фронт шириной 270 км. Все это позволило поддерживать ударные возможности немецких войск в самом Сталинграде и на обороне «наземного моста» между Доном и Волгой. Позднее к венграм и итальянцам присоединилась 3-я румынская армия.

Второй номер расчета станкового пулемета деловито пробирается по наваленными во дворе завода трубам. За плечами вторая винтовка – возможно, снайперская.

Несмотря на свою замысловатость и резкие повороты событий, сражение за сам Сталинград вполне укладывается в рекурсивную формулу вида: «Я оглянулся посмотреть, не оглянулась ли она, чтоб посмотреть, не оглянулся ли я». Противники друг друга хорошо узнали более чем за год войны. Каждая из сторон более или менее представляла, что можно ожидать от другой. Поэтому в боях за город противники делали ходы в расчете на определенные действия противника, и эти расчеты в основном оправдывались.

Будучи, несомненно, грамотным штабистом, Паулюс с самого начала сделал правильный прогноз относительно следующих шагов советского командования. Атаки против узкого «наземного моста» между Волгой и Доном были предсказаны Паулюсом еще до появления в районе Сталинграда очередных советских резервных армий. Более того, вполне определенная расстановка сил была произведена командующим 6-й армией даже до поступления данных разведки о появлении в районе Сталинграда трех новых танковых корпусов. На необходимость защиты северного фланга наступающей на город ударной группировки указывалось еще в приказе штаба 6-й армии от 19 августа 1942 г. Поэтому в отличие от других сражений за крепость под ударом извне Паулюс сразу расставил силы пропорционально задачам. Перераспределение сил шло не по количеству соединений, а по их качественному составу – числу и состоянию пехотных или мотопехотных батальонов. Лучшие дивизии встали фронтом на север отражать удары танковых корпусов и стрелковых дивизий резервных армий. Дивизии похуже пошли штурмовать Сталинград. Метаний в пожарном порядке между двумя фронтами у Паулюса не было. Маневрировали только усилиями авиации, переносившимися с улиц Сталинграда на Котлубань и обратно. Может быть, именно поэтому «наземный мост» устоял под шквалом ударов. Но по той же причине штурм Сталинграда не завершился сбросом его защитников в Волгу.

Отступление от сценария могло привести к фатальным последствиям для каждой из сторон. Если бы у советского командования не оказалось под рукой танковых корпусов в августе и резервных армий в начале сентября 1942 г., заслон фронтом на север был бы демонтирован для штурма Сталинграда. Девятибатальонные 76-я и 305-я пехотные дивизии еще в сентябре вошли бы на улицы города и прошагали до Волги. Ответные ходы с вводом соединений в 62-ю армию и переправой через Волгу могли просто запоздать. К тому же пропускная способность волжских переправ лимитировала численность защитников города, которых можно было бы эффективно снабжать. Также сила ударов «северной группировки» Сталинградского фронта должна была гарантированно превышать определенный уровень. Иначе немцы поставили бы фронтом на север дивизии послабее или же сократили число соединений на защите «наземного моста». Соответственно следующим ходом крепкие соединения поставили бы шах и мат 62-й армии в городских кварталах и на территории заводов. Помимо пехоты «наземный мост» отвлекал штурмовые орудия, использовавшиеся как противотанковые САУ в VIII армейском корпусе. Также «северная группировка» Сталинградского фронта поглощала внимание немецкой авиации.

Последние бои в холодных развалинах. Сталинград, осень 1942 г.

В свою очередь защитники Сталинграда своей упорной борьбой на его улицах сначала оттягивали, а затем сделали вовсе бессмысленным «Осеннюю лозу» («среднее решение») – наступательную операцию 6-й армии, которая могла привести к окружению главных сил 1-й гвардейской и 24-й армий и катастрофе, сравнимой с поражением Крымского фронта в мае 1942 г. Условием начала операции было очищение Сталинграда от советских войск.

В городских боях широко использовались огнеметы. Расчет немецкого огнемета в типичном для Сталинграда «пейзаже».

Следующим этапом борьбы за город на Волге стал постепенный ввод на улицы Сталинграда соединений с периферии сражения. Паулюс снимал дивизии из резерва (14-я танковая дивизия в октябре), из армии Гота (24-я танковая дивизия и 94-я пехотная дивизия), с «наземного моста» (305-я пехотная дивизия в октябре), с Донского фронта (100-я егерская дивизия в сентябре, 79-я пехотная дивизия в ноябре). Также требовалось постоянно поддерживать обороноспособность «наземного моста» перед лицом непрекращающихся атак войск К.К. Рокоссовского. В свою очередь советское командование стаскивало в 62-ю армию соединения из тех же источников – фронта на Дону (37-я и 39-я гвардейские стрелковые дивизии), из числа атакующих «наземный мост» (308-я стрелковая дивизия), из 64-й армии на затихшей линии соприкосновения с войсками Гота (138-я стрелковая дивизия). Симметричные перемещения войск не давали немцам возможности добиться решительного результата в штурме города. Несмотря на то что бои в Сталинграде имели вид (если использовать формулировку приказа Гитлера) «наступательных действий местного характера», они оказывали влияние на общую обстановку за счет поглощения резервов группы армий «Б». В первую очередь это касалось подвижных соединений. В позиционных боях увязли три танковые (14, 16 и 24-я) дивизии, две моторизованные дивизии (3-я и 60-я). Тем самым оборонительные возможности группы армий «Б» были существенно снижены, что заложило фундамент грядущей катастрофы.

Ю.М. Мазный, командир 120-го гв. сп.

Однако позиционное сражение к северу от Сталинграда было, прямо скажем, дорогой платой за удержание города. Нельзя не согласиться с авторами «Сборника материалов по изучению опыта войны», вышедшего весной 1943 г., которые характеризовали результат операций следующим образом: «Этот оперативный, в конечном счете, успех был достигнут ценой большой крови». События шли по кругу. Танковые корпуса атаковали, пехота залегала и не шла за танками, их перемалывали в глубине обороны. Последующие атаки пехоты уже без танков приводили к большим потерям и утрате наступательных возможностей армий. Если в 1941 г. иногда еще получалось утюжить оборону немцев силами оторвавшихся от пехоты Т-34 и КВ, то в 1942 г. у противника появились более чем эффективные средства противодействия. В докладе, написанном по итогам сентябрьских боев под Сталинградом, командир 7-го танкового корпуса указывал: «Положение на поле боя изменилось». В качестве причины изменения ситуации на поле боя Ротмистров указывал появление у немцев «нового противотанкового орудия, производимого заводом Reinmetale». Что это за орудие, понятно: 75-мм ПАК-40.

Бронекатер – труженик Волжской военной флотилии. Они были способны снабжать даже самые мелкие плацдармы в Сталинграде.

Лето и осень 1942 г. стали временем постепенного формирования новой тактики пехоты Красной армии, все в большей степени включавшей в себя элементы штурмовых действий. Повсеместное внедрение тактики штурмовых групп в сочетании с совершенствованием тактики танковых войск позволило решать задачи, которые было просто не по силам дивизиям образца 1942 г. В том числе в городских боях. При этом в 1944–1945 гг. сложные задачи по взлому обороны противника решали дивизии в сильном некомплекте, значительно отстававшие от дивизий резервных армий по численности личного состава.

На командном пункте 138-й сд. Командир соединения полковник И.И. Людников (справа), напротив него (слева направо) военком дивизии Н.И. Титов, начальник артиллерии подполковник С.Я. Тычинский и начальник штаба полковник В.И. Шуба.

Одной из главных причин образования позиционного фронта, «степного Вердена», стало то, что Красная армия серьезно отставала от вермахта в использовании тяжелой артиллерии. Так, за сентябрь 1942 г. 6-я армия Ф. Паулюса израсходовала: 3137 выстрелов к 155-мм трофейной французской гаубице 414 (f), 1032 выстрела к 150-мм пушке K-39, 83 459 выстрелов к 150-мм полевой гаубице s.FH-18 и 10 131 выстрел к 210-мм гаубице Moerser 18. Соответственно 4-я танковая, 1-я гвардейская, 24-я и 66-я армии Сталинградского фронта ответили на этот шквал огня 21 372 выстрелами к 152-мм пушке-гаубице. Снаряды большего калибра Сталинградский фронт в сентябре 1942 г. не расходовал вовсе. Даже с учетом значительного расхода боеприпасов немцами на штурм собственно Сталинграда картина, мягко говоря, удручающая. На один выстрел советских тяжелых орудий немцы отвечали двумя-тремя. Артиллерийская дуэль проигрывалась, и наступление захлебывалось.

Уличные бои в Сталинграде, став одной из легенд Великой Отечественной войны, одновременно обросли множеством мифов и стереотипов. В общественном сознании укрепился образ борьбы за Сталинград как некоего равномерного нажима на советскую оборону на улицах города с целью выйти к Волге, от дома к дому, от цеха к цеху и даже от одной мартеновской печи (прокатного стана) к другой под огнем снайперов. Пропагандистская машина способствовала укреплению этого стереотипа, выдвигая в качестве типичных эпизодов борьбы за город «дом Павлова» и снайпера В. Зайцева.

САУ sIG33, специально спроектированная и построенная в рекордные сроки для уличных боев в Сталинграде.

Если задаться вопросом, является ли оборона «дома Павлова» и снайперская война типичной и наиболее распространенной формой борьбы за Сталинград, ответ будет скорее отрицательным. Едва ли не чаще советским частям самим приходилось атаковать занятые немцами здания. Происходило это либо с целью восстановления положения, либо с целью отбить господствующие над местностью пункты.

К сожалению, типичной для борьбы за Сталинград являлась переправа вводимых в бой за город соединений по частям. Единовременная переправа в город полка целиком оказывалась скорее исключением, чем правилом. Чаще переправа шла батальонами, но даже они время от времени разрывались поротно с вступлением в бой не в составе своего батальона.

Поступавшее в сражавшиеся за Сталинград части пополнение часто практически сразу вступало в бой, не успев освоиться с обстановкой. Это, конечно же, не являлось тайной для командования. Как отмечалось в записи в ЖБД 62-й армии за 27 октября 1942 г.: «Периодическое вливающиеся в эти дивизии пополнения с хода вступают в бой, командным составом не осваивается и должных результатов не достигается».

Руководство В.И. Чуйковым борьбой за Сталинград трудно назвать безупречным. Его стремление к наступательным действиям далеко не всегда оказывалось благом. По существу, именно принятое им решение на наступление создало предпосылки для обвала обороны на подступах к СТЗ 14 октября 1942 г. – день, который сам командующий 62-й армией оценивал как наиболее проблемный. В свою очередь, основа для катастрофы 14 октября была заложена непродуманными перегруппировками в начале октября, приведшими к обвалу обороны на подступах к Орловке и разгрому доселе крепко державшейся группы Андрусенко. В ситуации с прорывом немцев на «Красный Октябрь» также трудно положительно оценить В.И. Чуйкова, т. к. он либо упустил происходившую в непосредственной близости от своего командного пункта катастрофу, либо сознательно вводил в заблуждение вышестоящее командование, лишая Сталинград резервов фронтового уровня.

Заводоуправление завода «Баррикады», прозванное немцами «Домом Комиссаров».

Начальник штаба 62-й армии Н.И. Крылов писал в мемуарах: «Под Сталинградом действовало больше авиации, было у нас и хоть сколько-то танков. Однако и здесь лишь артиллерия являлась той силой, которая могла немедленно поддержать стрелковые части на любом участке». Ключевое слово здесь «могла», т. к. практическая реализация системы поддержки войск в городе артиллерией оставляла желать много лучшего и отставала от хорошо знакомого Н.И. Крылова Севастополя 1941–1942 гг.

С точки зрения техники любопытно отметить характеристику, которая была дана использовавшейся матчасти командованием 84-й тбр. Именно эта бригада использовалась наиболее активно в городских условиях. В отчете бригады по итогам боев в Сталинграде указывалось: «Использование танков по маркам показало, что тяжелые танки КВ в условиях уличных боев на ограниченном плацдарме [вероятно, имелось в виду «пространстве». – А.И.] маневра мало эффективны и применение их нецелесообразно, так как проходимость его в населенном пункте крайне ограниченна, представляет большую цель, использовать ее как ПТО слишком дорого. Лучше всего оправдывают себя в уличных боях средние танки Т-34, которые являются самыми маневренными, мало уязвимыми и хорошо проходимыми».

Бронекатер Волжской флотилии ведет огонь по немецким позициям в Сталинграде. Обратите внимание на угол возвышения орудия в танковой башне.

В отчете немецкой 24-й тд по итогам боев в Сталинграде факт задействования танков в городских боях оценивался в основном отрицательно. В качестве отрицательных факторов указывалось на узкие улицы, непроходимую местность и кратеры от авиабомб. В «Выводах» было сказано буквально следующее: «По опыту боев в Сталинграде, использование танков в городских боях следует в целом избегать и должно рассматриваться только как крайняя необходимость». Относительно типов использованных танков указывалось, что легкие Pz.II применимы для проводки конвоев снабжения по еще не полностью контролируемым районам. Танки с 75-мм длинноствольными орудиями оценивались как средство против бронированных целей. Рекомендовалось перед атакой уничтожить с их помощью советские танки и противотанковые орудия, разведанные танкистами заранее пешим порядком. Неожиданно высокую оценку получили 75-мм короткоствольные «окурки», названные «лучшим оружием». Снаряды с взрывателем с замедлением оказались высокоэффективным средством против ДЗОТов и домов. Танки Pz.III и Pz.IV использовались в смешанных группах на одной улице, прикрывая друг друга.

В качестве наиболее опасного противника в отчете 24-й тд назывались противотанковые ружья и снайперы. Последних рекомендовалось ослеплять дымовыми снарядами. Также указывалось, что с мотопехотой целесообразно связываться через боковые люки танков, а не сверху, через люк командира – явно последствие удачных выстрелов советских снайперов.