Первый штурм города
13–26 сентября 1942 г. Начало
Несмотря на столкновение с советскими резервами после прорыва XIV танкового корпуса к Волге, немецкое командование поначалу весьма оптимистично оценивало перспективы штурма Сталинграда. Поздно вечером 11 сентября 1942 г. командующий группойы армий «Б» Вейхс докладывал обстановку на фронте его армий фюреру. По итогам этого совещания Гальдер записывает в дневнике плановый расчет времени на захват города: «Штурм городской части Сталинграда – 14 или 15.09 при хорошей подготовке. Расчет времени: для штурма Сталинграда – 10 дней. Потом перегруппировка – 14 дней. Окончание – самое раннее к 1.10».
Рано утром 12 сентября командующий 6-й армией Фридрих Паулюс вылетел из Голубинки в Старобельск, где он пересел в самолет командующего группой армий «Б» фон Вейхса. Около полудня они прибыли на аэродром в Виннице. Примерно в 12.30 Вейхс и Паулюс прибыли машиной в Ставку Гитлера. Тотчас по прибытии генералов провели в комнату совещаний, где заслушивался ежедневный доклад о положении на фронтах. На совещании присутствовали: Гитлер, Кейтель, Йодль, начальник штаба Сухопутных войск генерал-полковник Гальдер, начальник оперативного отдела ОКХ генерал-майор Хойзингер и генерал-квартирмейстер ОКХ генерал-лейтенант Вагнер. Это было одно из самых важных совещаний, определивших не только ближайшие задачи армии Паулюса, но и планы вермахта в районе Сталинграда в целом.
Вейхс и Паулюс доложили обстановку в полосе группы армий «Б» и 6-й армии соответственно. Командующий 6-й армией описал положение подчиненных ему войск с точностью до положения каждой дивизии. Гитлер выслушал оба доклада без каких-либо существенных реплик и затем спросил у Паулюса: «Когда вы будете держать в своих руках город и берег Волги в пределах города? Для меня очень важно, чтобы это произошло скоро». Командующий 6-й армией от определенного ответа уклонился, сославшись на усталость войск. Его ответом было:
«Ввиду только что доложенного состояния наших войск, измученных боями, а также русского сопротивления я не могу назвать окончательный срок. Напротив, я должен просить подкрепления тремя боеспособными дивизиями». Таким образом, Паулюс не поддержал оптимистичный расчет Гальдера о захвате Сталинграда за десять дней.
Гитлер согласился, что этот вопрос надо изучить. Решение с ходу предложил Гальдер. Он констатировал, что в распоряжении Верховного командования нет ни свежих сил, ни возможности своевременно их перебросить под Сталинград. По мнению Гальдера, оставался только один выход: передать в распоряжение 6-й армии соединения 4-й танковой армии, стоявшей южнее Сталинграда. Решение этого вопроса начальник штаба Сухопутных войск делегировал командованию группы армий «Б».
Обычно совещание в Виннице связывают с планированием штурма Сталинграда. Однако помимо этого обсуждались планы сокрушения советской группировки в полосе между Доном и Волгой, к северу от Сталинграда (1-я гвардейская, 24-я и 66-я армии). Гитлеру были предложены два варианта операции, определенные как «большое решение» и «среднее решение». Соответственно «большое решение» нацеливалось на то, что «основная масса русских сил между Волгой и Доном будет разбита или уничтожена». Суть «среднего решения» состояла в «прорыве подвижными соединениями из района западнее Ерзовки к высотам восточнее Прудки, откуда можно будет южнее Тишанки повернуть на запад и продвинуться к Дону». Это решение означало обход советской ударной группировки «сражения за семафор» с левого фланга с последующим ее окружением. Учитывая, что собранные в резервных армиях танки постепенно выбивались, такой удар мог иметь самые тяжелые последствия – в определенный момент под рукой у командования Сталинградского фронта могло не найтись достаточного количества боеспособных танковых бригад для противодействия окружению.
Немецкий пулеметный расчет на позиции у подбитого танка Т-34 в районе Садовой. Машина, скорее всего, принадлежала 2-му танковому корпусу. Прибывшие под Сталинград корпуса вооружались уже Т-34 с башней-«гайкой» производства завода № 183.
На совещании в Виннице Гитлер выбрал вариант № 2, т. е. «среднее решение». Для него по плану Паулюса требовалось 3 танковые, 2 моторизованные, 9–10 пехотных дивизий в междуречье Дона и Волги севернее Царицы. Предполагалось осуществить окружение за 2–4 дня, очистку образовавшегося «котла» – 10–12 дней. Собственно, именно выявившиеся в ходе боев в излучине Дона трудности с ликвидацией окруженных советских частей заставили отказаться от «большого решения». Однако одновременно признавалось, что высвобождение достаточных для контрнаступления сил возможно только после захвата Сталинграда. В связи с этим между защитниками города и советской группировкой у семафора образовалась незримая связь. Пока продолжались наступления у семафора, Сталинград штурмовали худшие дивизии 6-й армии. Пока держался Сталинград – откладывалось «среднее решение».
Одновременно с одобрением «среднего решения» Гитлер принял решение, имевшее далеко идущие последствия: отказ от ликвидации советского плацдарма под Серафимовичем. Тем самым была заложена мина замедленного действия, с грохотом взорвавшаяся в ноябре 1942 г., когда с этих плацдармов началось советское контрнаступление. В ЖБД 6-й армии по этому поводу имеется следующая запись от 13 сентября 1942 г.: «Командующий вернулся с доклада фюреру. Фюрер выбрал решение № 2. Армии предстоит отказаться от полной очистки южного берега Дона на левом фланге в полосе XVII ак и как можно скорее сконцентрировать там силы для наступления на север в междуречье Волги и Дона». Нельзя не отметить оборот «как можно скорее».
По решению командования группы армий «Б» стартовым условием для начала наступательной операции было очищение Сталинграда от советских войск. В приказе группы армий от 15 сентября указывалось: «После захвата Сталинграда армия как можно раньше и как можно более крупными силами должна атаковать в междуречье Волги и Дона в северном направлении с целью разбить находящиеся на северном фронте XIV тк и VIII ак силы противника, по возможности уничтожить их и занять зимнюю позицию по линии Ерзовка – Варломов – станция Паньшино – Паньшино».
В случае быстрого развала обороны города 1-я гвардейская, 24-я и 66-я армии могли повторить судьбу Крымского фронта. По иронии судьбы, это могло бы произойти после взлома обороны на левом фланге 24-й армии Д.Т. Козлова, бывшего командующего Крымским фронтом. Сражение под Сталинградом могло обернуться для Красной армии страшной катастрофой.
Первым практическим результатом совещания в Виннице было предоставление трех дивизий 4-й танковой армии в распоряжение 6-й армии при одновременном удлинении фронта 6-й армии на юг настолько, что теперь весь Сталинград вплоть до южных подступов к городу находился в полосе армии Паулюса. В ходе своего наступления на восток 6-я армия постепенно выстраивала свои корпуса фронтом на северо-восток примерно по линии течения Дона. На этот фронт были последовательно поставлены XVII, XI армейские корпуса. Последний занимал позиции в излучине Дона против нескольких плацдармов советской 4-й армии. После прорыва к Волге фронтом на северо-восток и север встали XIV танковый и VIII армейский корпуса. Соответственно в распоряжении Паулюса для штурма города остался LI армейский корпус. Передача ему части сил армии Гота была настоятельной необходимостью. Оценивая ситуацию в целом, нужно сказать, что штурмовала Сталинград уже не та армия, которая сокрушала оборону 62-й армии в излучине Дона. И дело было не только и не столько в потерях. К штурму города немецкое командование могло привлечь лишь часть сил армии Паулюса, причем, прямо скажем, не лучшую и не большую.
В некоторой степени слабость соединений LI корпуса компенсировалась качественным усилением. Во-первых, корпусу Зейдлица придавалось сразу два дивизиона штурмовых орудий (см. таблицу).
Таблица
Состояние бронетехники LI корпуса на 5.00 13 сентября 1942 г.
Ранее сразу два дивизиона получал корпус на важнейшем направлении – например, VIII корпус в ходе обороны фланга ударной группировки в излучине Дона. Однако действительно серьезное усиление LI корпуса последовало в артиллерийском отношении. Ему были приданы два дивизиона 210-мм гаубиц, дивизион 10-см пушек К18 и три дивизиона 150-мм полевых гаубиц sFH18.
Относительная слабость наступающих была в некоторой степени компенсирована слабостью обороняющихся. Обороняли город тоже отнюдь не свежие соединения из резерва Ставки. Защитниками города к началу штурма были соединения 62-й армии, отсеченные от основных сил Сталинградского фронта ударом 23 августа и отведенные в начале сентября с фронта по Дону.
Вступивший в командование 62-й армии 12 сентября 1942 г. генерал-лейтенант В.И. Чуйков в своих мемуарах описывает состояние вверенных ему соединений следующим образом: «Сводный отряд из разных бригад и дивизий вечером 14 сентября имел в своем составе около двухсот штыков, то есть меньше одного штатного батальона; численность соседней с ним 244-й стрелковой дивизии не превышала 1500 человек, а штыков в дивизии было не больше одного штатного батальона; 42-я стрелковая бригада имела 666 человек, а штыков – не более двухсот; 35-я гвардейская дивизия полковника В.П. Дубянского на левом фланге – не более 250 штыков. Другие соединения и части были такого же состава. Танковый корпус под командованием генерала А.Ф. Попова в своих бригадах имел 40–50 танков, из которых процентов 30 были подбитые, использовались как огневые точки. Лишь одна дивизия полковника А.А. Сараева да три отдельные стрелковые бригады были укомплектованы более или менее нормально». Эта оценка впоследствии была повторена в официальной советской историографии. А.М. Самсонов, процитировав Чуйкова, пишет: «В дивизиях и бригадах насчитывалось по 200–300 человек». Если бы в дивизиях действительно оставалось по 200–300 человек, Сталинград бы пал до 12 сентября. И Чуйков, и Самсонов преувеличивают или, скажем мягче, торопят события. 42-я стрелковая бригада, поспешно записанная Чуйковым в дышащую на ладан блеклую тень, насчитывала на 10 сентября 5032 человека. 244-я стрелковая дивизия насчитывала на 10 сентября 3685 человек, а на 15 сентября – 3497 человек. О каком «сводном отряде из разных бригад и дивизий» пишет Чуйков, неясно, т. к. численность бригад и дивизий 62-й армии по отдельности составляла больше 200 штыков. Развернутые данные по численности соединений 62-й армии перед штурмом см. в таблице.
Танк Т-34 производства СТЗ, брошенный в пригороде Сталинграда. Машина содержит все характерные черты поздних «сталинградок» – приварной кормовой лист башни-«пирожка», квадратный люк доступа к трансмиссии и др.
Таблица
Численность стрелковых соединений 62-й армии на 11 сентября 1942 г.
Хорошо видно, что среди соединений 62-й армии немало дивизий, лишь условно носящих это наименование. Обращаю внимание на графы таблицы «станковые пулеметы» и «ручные пулеметы». По действовавшему на тот момент штату № 04/300 июля 1942 г. стрелковой дивизии полагалось 112 станковых и 337 ручных пулеметов. Фактическое наличие пулеметов в соединениях 62-й армии сильно отставало от этих величин. Нехватка автоматического оружия, несомненно, снижала их возможности в противостоянии немецкому наступлению.
Наибольшую численность к началу штурма города имели не доехавшие до Кавказа стрелковые бригады и дивизия войск НКВД. Следует отметить, что при близкой численности стрелковая бригада и побитая стрелковая дивизия имеют разную боевую ценность. В потрепанной стрелковой дивизии значительно больше людей приходится на тыловые подразделения, не участвующие в бою. С другой стороны, дивизия, безусловно, сильнее в артиллерийском отношении. Остатки некоторых дивизий вскоре были выведены на левый берег Волги на переформирование.
Дивизия НКВД силами своих пяти полков (примерно по 1500 человек каждый) была относительно равномерно размазана по всему городу, занимая так называемый рубеж «Г» непосредственно на подступах к городу. Рубеж строился силами населения и саперов, но, как указывалось в отчете по инженерному обеспечению обороны Сталинграда, «работы в городе были начаты поздно, и поэтому на 10.9.42 г. по рубежу «Г» было возведено 820 сооружений вместо запланированных 1310». Всего на городском обводе возвели 13 батальонных районов обороны. Именно эти районы занимали подразделения дивизии полковника А.А. Сараева. При этом не следует заблуждаться относительно реальных боевых возможностей дивизии НКВД – ее артиллерия ограничивалась всего 12 (!) 45-мм пушками и минометами 50-мм и 82-мм.
Наиболее боеспособные 115, 124 и 149-я стрелковые бригады концентрировались в северной части Сталинграда, образуя обширный выступ к северо-западу от заводов СТЗ, «Красный Октябрь» и «Баррикады». Здесь оборона проходила не по городским кварталам, а в чистом поле. В этом же районе находились остатки 315-й и 196-й стрелковых дивизий. Стремление удерживать позиции в северной части города было вызвано ожиданием контрудара Сталинградского фронта из района Котлубани. Обстановка требовала не только прочной обороны. Не исключался удар навстречу деблокирующей группировке. Наиболее слабой была оборона южной части Сталинграда, района элеватора. В этот район отошли ослабленные 35-я гв. сд, 131-я сд и 10-я сбр. К западу от центральной части города оборонялась достаточно сильная 42-я сбр, но ее соседями справа и слева были 6-я тбр 23-го тк и потрепанная 244-я сд.
Вопрос с численностью танкового парка частей и соединений требует некоторого уточнения. Данные по численности танков в защищавших Сталинград частях незадолго до штурма см. в таблице.
Таблица
Боевой и численный состав автобронетанковых частей ЮВФ в Сталинграде по состоянию на 10 сентября 1942 г.
Так как бои шли непрерывно (о штурме можно было говорить как о резком всплеске активности противника), то к 13–14 сентября число боеспособных танков у защитников уменьшилось. Так, при передаче 27-й танковой бригады в состав 23-го танкового корпуса 12 сентября 1942 г. в ее составе было ходовых четыре Т-34, два Т-70, один Т-60, неходовых – шесть Т-34, семь Т-70 и шесть Т-60. В целом оценку В.И. Чуйкова можно признать близкой к истине. В первый день штурма к танкам в 62-й армии прибавилась 133-я танковая бригада в составе двух десятков КВ, ранее оборонявшая юго-восточные подступы к городу. Также южнее Царицы находилась 26-я тбр (22 танка). Чуйков обоснованно ставит вопрос о неходовых танках, использовавшихся как неподвижные огневые точки. Так как они использовались в системе обороны, эвакуация и ремонт этих машин были затруднены. При смещении линии фронта они попросту терялись или уничтожались своими экипажами. Так, 18 неходовых танков 26-й танковой бригады были оставлены в районе Садовой. Неходовые танки 27-й танковой бригады были вкопаны к югу от Городища в системе обороны 23-го танкового корпуса и 112-й стрелковой дивизии.
Подбитый в районе Сталинграда танк Т-60. Хорошо видна пробоина в борту корпуса.
Немецкое наступление на центр Сталинграда началось по плану в 4.45 по берлинскому времени 13 сентября. В наступление перешел LI армейский корпус 6-й армии в составе 71, 295 и 389-й пехотных дивизий. Задача корпуса формулировалась так: «В 4.45 LI АК переходит в наступление из района южнее Городища на Сталинград, нанося главный удар вдоль Татарского вала на юго-восток». То есть корпус Зейдлица вдоль древнего вала двигался прямо в центр Сталинграда.
Под удар немецкой пехоты 13 сентября попали части 23-го тк, в первую очередь 6-й танковой и 38-й мотострелковой бригад. В ЖБД 38-й бригады указывалось на большую роль авиации в сломе обороны: «Только когда противник своей авиацией рассбомбил личный состав рот, ему удалось прорваться в Авио-Городок». Здесь нельзя не отметить, что советская мотострелковая бригада даже по штату была слабее обычной пехоты в артиллерийском отношении, и в общем случае ее оборона была менее прочной. Потери 6-й тбр за день составили сразу 13 Т-34, в строю в бригаде осталось всего 3 Т-34. Относительно 38-й мсбр в отчете 23-го тк написано: «Потеряв почти всю матчасть и людей с 30–50 чел. отошла к выс. 107, 5». К вечеру 12 сентября бригада насчитывала 1500 человек «в строю». Однако с аннигиляцией 38-й мсбр штаб корпуса все же поторопился, по ЖБД потери бригады за 13 сентября – 62 убитыми, 188 ранеными и 132 пропавшими без вести. То есть тяжелые, но означающие выбивание всего боевого состава. За день LI корпусом было заявлено 29 уничтоженных советских танков. По отчету 23-го тк 6-я гв. тбр потеряла 13 сентября восемь Т-34 и один Т-70, 189-я тбр пять Т-34 и два Т-70, 27-я тбр вела бой неходовыми танками, потеряв пять Т-34 и семь Т-60 и Т-70. Всего 41 танк, т. е. немецкая заявка оказалась даже заниженной (скорее всего, за счет неходовых танков).
Как указывалось в ЖБД 6-й армии, в первый день наступление развивалось по плану: «Западнее Сталинграда LI AK прорвался в глубину русской линии обороны и, преодолев упорное сопротивление врага, располагавшего особенно мощной артиллерией, занял господствующие высоты чуть северо-западнее центра города и находящиеся там казармы. Тем самым корпус достиг поставленной на день цели». Благоприятное для немцев развитие событий в немалой степени объясняется мощной артиллерийской поддержкой: за 13 сентября 6-я армия в целом расстреляла 760 тонн боеприпасов, что было своего рода рекордом едва ли не за весь предшествующий период.
Прямым последствием прорыва немцев в центр города стала потеря одной из переправ через Волгу. Всего в городе было четыре крупные переправы: Центральная переправа № 1 (организована 22 августа 1942 г.), Центральная переправа № 2 (организована 27 августа), Переправа раненых (на Сталинской набережной, организована 25 августа) и Переправа «Красный Октябрь» (она же переправа 62-й армии, организована 23 августа). 13 сентября перестала работать Центральная переправа № 1.
14 сентября немецкое наступление возобновилось. Наименее успешными были атаки частей 389-й пд, встретивших сопротивление опиравшихся на железнодорожную насыпь частей 23-го тк. Наступавшая в центре ударной группировки LI армейского корпуса 295-я пд, напротив, успешно продвигалась к Волге и Мамаеву кургану. Ее 518-й и 516-й пехотные полки, не встречая серьезного сопротивления, к 12.15 достигли железной дороги севернее вокзала.
Почему это произошло? Подразделения 6-й тбр и 38-й мсбр 13 сентября были отброшены на север, на подступы к рабочим поселкам. Это открыло дорогу немецкому наступлению на обвод обороны «Г», где занимал 4-й и 5-й батальонные районы 269-й полк НКВД. ЖБД 269-го полка написан довольно путано, с акцентом на подвиги бойцов и командиров. Понять из него последовательность событий затруднительно. Однако в сводке 10-й сд НКВД от 24.00 14 сентября признается, что «противнику на ряде участков удалось вклиниться в глубину обороны и проникнуть в пределы города». В разделе по действиям 269-го полка в сводке указывалось, что полк «совершил прорыв вдоль дороги, идущей со ст. Гумрак».
Во втором эшелоне на подступах к Мамаеву кургану находилась 112-я сд. На тот момент она была одной из слабейших в 62-й армии. На 9 сентября ее 385-й стрелковый полк насчитывал 136 человек, 416-й полк – 135 человек, 524-й полк – 46 человек, 436-й артиллерийский полк – одну 122-мм гаубицу и одну 76-мм пушку обр. 1939 г. 524-й полк занимал оборону на переднем крае у Городища, а вот два других полка образовывали второй эшелон за боевыми порядками 23-го тк. В первый день штурма города, 13 сентября, дело ограничивалось бомбежкой позиций 112-й сд.
В атаку! Контратаки прибывающих в Сталинград стрелковых частей стали одним из основных средств удержания города.
Прорыв немцев до железной дороги в первой половине дня 14 сентября означал глубокий обход фланга 112-й сд. В ЖБД 112-й сд указывалось, что в результате обхода левого фланга 416-й полк отошел на северо-восточные скаты выс. 102, 0 (т. е., по сути, оставил Мамаев курган). За это командир полка был снят с должности и заменен начальником хим. службы (!) дивизии капитаном (!) Асеевым. В итоге 518-й пехотный полк 295-й пд, продвигаясь далее на восток, к 15.00 достиг Волги, а 516-й пехотный полк достиг юго-западного склона Мамаева кургана.
Описывая события этих дней, В.И. Чуйков пишет: «Мы решили прежде всего защищать переправы от артиллерийского огня противника. Для этого надо было на правом и левом флангах перейти к жесткой обороне, а в центре частными атаками занять разъезд Разгуляевка и идущую от него на юго-запад железную дорогу до крутого поворота на Гумрак. […] Для выполнения этой задачи предназначался танковый корпус, усиленный пехотными частями, при поддержке основной массой артиллерии армии. 13 сентября – перегруппироваться, 14-го – атаковать, но противник опередил нас». Однако ни в ЖБД 62-й армии, ни в деле с приказами штаба армии никакого документа, похожего на словесное описание В.И. Чуйкова, не обнаруживается. Первые приказы нового командующего касались укрепления обороны города и общих вопросов управления войсками. Первым же приказом В.И. Чуйкова на контрудар стал Боевой приказ № 145 от 22.30 13 сентября 1942 г.
Войска, назначенные для контрудара по приказу № 145, успели перегруппироваться и начать наступление. В первую очередь это касается частей 23-го тк, контратаковавших Разгуляевку. Еще одним участником контрудара был 272-й полк НКВД (без одного батальона), переброшенный из южной части Сталинграда. На 13 сентября он насчитывал 1505 человек. Однако контратака 272-го полка успеха не имела, и полк перешел к обороне в районе кладбища у выс. 112, 5, южнее вала. В оперсводке 10-й сд НКВД имеется приписка: «Полк понес большие потери – до 50–60 %. В составе полка – 170 чел.»
Отразив контратаку, в 8.30 14 сентября 71-я пд перешла в наступление и уже к 12.00, сломив сопротивление советских войск на окраине города, прорвалась к вокзалу Сталинграда (так называемый «Сталинград I»). Возобновив наступление, дивизия в 15.15 восточнее вокзала достигла Волги силами 194-го полка у так называемой «водной станции» (Wasserwerk на немецких картах – городская водокачка). Однако нельзя сказать, что наступление было полностью успешным. Правый фланг 71-й пд не смог преодолеть, как указывалось в донесении, советскую оборону, «хорошо укрепленную, с бронекуполами и танковыми башнями». Здесь островком относительной стабильности являлись позиции 42-й стрелковой бригады Героя Советского Союза полковника М.С. Батракова, успешно отразившей немецкие атаки. Под «бронекуполами», вероятно, следует понимать вкопанные неходовые танки.
Резюмируя события 14 сентября, можно сказать, что LI АК был развит успех первого дня, когда оказались отброшены в район рабочих поселков подразделения 23-го тк. 14 сентября к поселкам были оттеснены 269-й полк НКВД и остатки 112-й сд. Также традиционно сильной была поддержка артиллерии – за 14 сентября 6-я армия расстреляла 570 тонн боеприпасов. В дневном донесении 6-й армии отмечалось: «Враг явно был застигнут врасплох, т. к. помимо многочисленных грузовиков в качестве трофеев также были захвачены сотни тягачей на стоянках». Судя по всему, это была готовая продукция Сталинградского тракторного завода, тягачи СТЗ-5, которые просто не успели отправить из-за прерывания железнодорожного сообщения с центром страны.
Надо сказать, что новый командующий 62-й армией сразу начал наводить железную дисциплину самыми жесткими мерами. Как позднее, в январе 1943 г., рассказывал В.И. Чуйков Комиссии по изучению истории ВОВ: «Мы сразу приняли самые репрессивные меры в отношении трусов. 14-го числа я расстрелял командира и комиссара полка одного…» Имеются в виду командир 1345-го полка 399-й сд майор Жуков и комиссар полка ст. политрук Распопов. Как указывалось в приказе 62-й армии от 15 сентября 1942 г., «14.9.42 в 13.00, будучи атакованы противником, струсили в бою, бросили полк и позорно бежали с поля боя». Оба были расстреляны перед строем, и приказ об этом объявлен во всех частях и подразделениях армии.
На второй день штурма, 15 сентября, обороняющиеся потеряли еще несколько ключевых пунктов. Немецкая 295-я пехотная дивизия двумя своими полками около 12.00 заняла высоту 102,0 (Мамаев курган). Также в результате наступления XLVIII танкового корпуса 4-й танковой армии Г. Гота было занято Купоросное. 62-я армия была разъединена с 64-й армией.
Типичный сталинградский пейзаж.
13 сентября 94-я пд и 24-я тд XLVIII корпуса продвигались к Сталинграду с юго-запада. Для оценки сил наступающих достаточно сказать, что 24-я тд на 11 сентября насчитывала 12 560 человек «едоков», а с приданными подразделениями (зенитки, 670-й батальон истребителей танков, R.A.D.) – 15 401 человека. Ей противостояли 244-я сд (3288 человек, 917 винтовок, 124 ППД и ППШ, 5 станковых пулеметов, 14 ручных пулеметов, 7122-мм гаубиц и 15 76-мм пушек), 10-я (она же 160-я) стрелковая бригада (1912 человек) и 175 ОПАБ 115-го укрепрайона (69 человек, один ручной, восемь станковых пулеметов, три ПТР, две 76-мм пушки на 3 сентября). В этом же районе находился 270-й полк НКВД, вооруженный преимущественно стрелковым оружием (2437 человек на 13 сентября). Пульбат укрепрайона, будучи укомплектован по штату, мог существенно повысить огневые возможности обороны, но вместо 64 пулеметов по штату он имел совершенно ничтожное их количество. Серьезным аргументом советской обороны, пожалуй, были находившиеся в полосе обороны 244-й сд 22 танка 26-й тбр (по состоянию на 11 сентября).
В первый день штурма 10-я сбр и 244-я сд удержали занимаемые позиции. На следующий день, 14 сентября, 24-й тд также не удалось взломать советскую оборону. Как позднее писал в своем отчете о действиях дивизии (уже будучи в советском плену) командир дивизии генерал-майор фон Ленски: «Особенно большие потери были в танках, попавших на искусно подготовленное минное поле». Также серьезной проблемой для немцев стала сильная противотанковая артиллерия этого участка обороны города. Решение было найдено на следующий день, 15 сентября, когда фон Ленски приказал атаковать вдоль железной дороги, идущей от станции Садовая. Узкая железнодорожная насыпь была окружена оврагами, но тем не менее удар танков вдоль нее позволил немцам опрокинуть оборону 10-й сбр 15 сентября и прорваться в глубину, до станции Сталинград II. Сбитая с позиций 10-я сбр отступила в район элеватора. Командир 244-й сд полковник Г.А. Афанасьев загнул левый фланг, выдвинув 2/914 полка и разведроту, но большего сделать не мог. Прорыв 24-й тд привел к выходу немцев в тыл частей 244-й сд и отсечению их от тыла и штаба соединения. Это привело к потере управления, в расположение полков могли пробираться только разведчики, и то в ночное время. При этом состояние снабжения блокированных частей еще до изоляции оставляло желать лучшего. Как указывалось в вечернем донесении за 16 сентября штаба 244-й сд, «благодаря тому, что тылы дивизий находятся за Волгой, а переправы отсутствуют, части уже несколько дней не получают боеприпасов и продовольствия».
Основным смыслом боев 15–16 сентября для 24-й тд стала борьба за так называемую Красную казарму на высоком холме, вокруг которой расположились блокированные подразделения 244-й сд. Против этой позиции были задействованы обе боевые группы дивизии Ленски и мотоциклетный батальон. Как указывалось в ЖБД XXXXVIII корпуса, лишь во второй половине дня 16 сентября немцам удалось овладеть районом Красной казармы, отбив его «у сильного противника с противотанковыми орудиями, артиллерией и 20 танками». Частично 244-я сд и 270-й полк НКВД отошли из района к западу от станции Сталинград II за Царицу, в центр города. Сплошной фронт в южной части Сталинграда в районе элеватора отсутствовал.
Таким образом, уже первым ударом двух корпусов, LI AK и XXXVIII PzK, немцам в течение 13–15 сентября удалось взломать оборону 62-й армии на подступах к Сталинграду и прорваться непосредственно в городские кварталы. Логически последующая борьба за Сталинград может быть разделена на бои в центре города (район Мамаева кургана, вокзала Сталинград I) и бои в его южной части (район элеватора и станции Сталинград II). Эти участки географически примерно разделяются руслом Царицы, а организационно находились в полосе наступления немецких LI AK армейского и XXXXVIII танкового корпусов соответственно. Целесообразно рассмотреть ход боевых действий на каждом из этих участков по отдельности как целостную цепочку событий.
