Глава 7
Последний гарнизон

Зоя запрокинула голову, и ее распущенные волосы рассыпались по подушке. Несколько прядей прилипли к потному лбу. Если бы мог, Игорь убрал бы их, но его руки сжимали в объятиях разгоряченное девичье тело. А сама Зоя даже не подумала это сделать. Она только задышала еще чаще, и Игорь ускорил движения, приближая желанную развязку. Зоя задрожала, потом выгнулась под ним – Игорь почувствовал, как напряглись ее мышцы, и, обрывая рвущийся из горла крик, впилась зубами в подушку. Она стеснялась бурного проявления чувств: сдерживала стоны, а если хотела что-то сказать, то шептала ему на ухо. Игорь даже не всегда понимал, о чем она просит, и скорее по откровенной позе или движению ее рук догадывался, что от него требуется. Но сейчас из плотно сжатых губ Зои вообще не прозвучало ни звука. Она устала от разговоров, поскольку все они в конечном итоге сводились к истребляющему людей внеземному хищнику. Даже эта внезапная вспышка страсти была следствием их общего желания хоть на время забыть об обитающем в озере ужасном чудовище. Или сила их взаимной любви настолько велика, что презирает любые опасности?

Когда Зоя, беззвучно охнув, раскинулась на кровати, Игорь почувствовал себя сильным, как никогда. Даже не покидавшая его последние дни тревога куда-то отступила. Но откуда-то из глубины подсознания вынырнула подленькая мысль: а как это происходило у нее с Шелестом? С теми же приглушенными вздохами и шепотом на ушко или стонами и криками? Игорь поморщился, злясь на себя, – к счастью, в темноте Зоя не заметила перемены в его настроении. Но мысль о том, что до него она встречалась с Шелестом, уже укоренилась в мозгу. Встречалась: ходила с ним в кино, в театры, рестораны – в Москве много мест, интересных современной девушке, а потом ложилась с ним в постель! И сколько это продолжалось: год, два или все время, пока она училась в Москве? Раздражение нарастало. Игорь попытался призвать на помощь логику. Ведь он знал, что до него у нее были другие мужчины. Так чего накручивать себя? Это просто досадная, нелепая случайность, что Шелест оказался одним из них. Если бы Зоя сама не рассказала об их отношениях, он бы так ничего и не знал. Зачем только она рассказала?! Шелест же молчит, и правильно делает. По нему даже не скажешь, что они с Зоей давно знакомы. Игорь вспомнил, как Шелест говорил о Зое и как обращался к ней. Если бы не ее признание, Игорь готов был поклясться, что контрразведчик увидел Зою впервые.

– Тебя что-то беспокоит?

Рука Зои обняла его за шею.

– Нет. Давай спать.

Он действительно попытался уснуть, даже закрыл глаза. Зоя удивленно взглянула на него, потом скользнула под бок и свернулась калачиком, прижавшись к его груди. Точно так же она прижималась к нему, когда они отдыхали в шалаше, на плащ-палатке, после страстной любви. К вечеру в лесу становилось холодно, и, чтобы Зоя не замерзла, Игорь всегда обнимал ее. Сейчас делать это не хотелось.

Зоя сама обняла его. Интересно, Шелеста она так же обнимала? «О! Ты был просто великолепен». Игорю пришлось сдержать себя, чтобы не сбросить ее руку. Ну, зачем, зачем она все рассказала?..

– Игорь!

Он мгновенно открыл глаза. Зоя сидела перед ним на кровати, поджав под себя голые ноги. Простыня соскользнула, и ее маленькие груди бесстыдно белели в темноте.

– Игорь! – повторила Зоя, глядя не на него, а в сторону окна.

На полу, возле кровати, тревожно зарычал Тунгус, как тогда в лесу, когда они наткнулись на тела погибших озерских ребят. А еще через секунду Игорь услышал доносящиеся с берега приглушенные крики. Он мгновенно вскочил с кровати. Тельняшка и брюки висели на спинке соседнего стула. Игорь проворно натянул их. Когда одевался, бросил взгляд на свои командирские часы, лежащие на столе. Половина третьего. Значит, он все-таки заснул. Ночную тишину разорвал новый крик, больше похожий на протяжный вой.

Зоя испуганно обхватила себя за плечи.

– Что происходит?

Если бы он знал!

– Оставайся здесь! Запри дверь и никому не открывай! – бросил Игорь на ходу.

Возиться с десантными берцами не было времени, с носками тоже. Игорь натянул кроссовки на босу ногу и, не завязывая шнурков, выбежал из общежития.

Снаружи больше не кричали, но по берегу метались едва видимые в темноте люди. Игорь бросился к ним. Навстречу ему из темноты вылетел хрипящий солдат. Игорь окликнул его. Боец даже не обернулся. Вряд ли он вообще услышал его окрик. Игорь рванулся ему наперерез, поймал за руку, развернул лицом к себе и сразу впился взглядом в глаза. Они были испуганные, но живые, без огромных, горящих безумием зрачков.

– В чем дело? Что случилось?

Солдат что-то бессвязно залепетал в ответ. Пришлось отвесить ему оплеуху. Это подействовало.

– Они… сошли с ума, – выдавил он первую членораздельную фразу. – Вода… она горит.

Яснее от этого не стало.

– Ты из оцепления?

Солдат судорожно кивнул.

– Давай в штаб. Расскажешь дежурному, в чем дело.

Отпустив перепуганного бойца, Игорь припустил к берегу. Там творилось что-то неописуемое. Разорвав цепь, дозорные сбились в кучу. Кто-то, схватившись за голову, катался по песку, кто-то лежал неподвижно, другие бессмысленно бродили вокруг. Внезапно один из дозорных с воплем бросился к воде.

– Назад! – во все горло закричал Игорь, попытавшись перехватить солдата.

Но было поздно. Подняв фонтан брызг, солдат рухнул в озеро и исчез под водой. В тот же миг вода осветилась, словно на дне одновременно включили тысячи мощных прожекторов. На долю секунды Игорь увидел черный силуэт ушедшего под воду солдата, а потом все опять погрузилось в темноту.

– Всем отойти от воды! – закричал он, отталкивая оказавшихся перед ним солдат в глубь берега. – Все назад!

Те неохотно повиновались. Они напоминали контуженых или скорее сомнамбул, которые не понимали, где находятся и что происходит вокруг.

– Встать!

Игорь поднял с земли за шиворот бьющегося в судорогах бойца и швырнул его в гущу остальных, потом нагнулся к следующему, который лежал без движений. Пальцы погрузились во что-то вязкое и липкое. Игорь рефлекторно отдернул руку и поднес к глазам. Она была в крови. В лунном свете кровь казалась черной. Такая же черная лужа растеклась вокруг головы мертвеца. Игорь оцепенел. Смерть солдата могла иметь только одно объяснение – среди дозорных убийца. Игорь стремительно оглянулся. Бледные застывшие лица и тени, тени, тени вокруг. Опознать в темноте среди дозорных убийцу-безумца было практически невозможно, тем более что им мог оказаться любой из них. Зато Игорь увидел Шелеста, бегущего со стороны штаба. Майор был одет по всей форме, даже при портупее. Когда только успел или еще не раздевался?

– Сколько людей потеряли? – тяжело дыша от быстрого бега, спросил он.

– Не знаю. Здесь безумец. – Игорь показал контрразведчику испачканную кровью ладонь. – Надо вызывать караул.

Шелест кивнул:

– Я уже вызвал.

Действительно, вдоль берега уже разворачивалась цепочка автоматчиков. Начальник караула подбежал к Шелесту.

– Товарищ майор, караул прибыл в ваше распоряжение…

Шелест перебил его:

– Разыщите всех, кто был в дозоре, и постройте в колонну, а еще лучше всего положите на землю. В случае неповиновения или оказания сопротивления открывайте огонь.

– Как огонь? – опешил начкар.

– На поражение! – рявкнул Шелест.

Начкар хотел что-то переспросить, но в этот момент из воды взметнулась темная фигура и огромными прыжками ринулась на него.

– Стреляй! – пронзительно крикнул Шелест, отпрянув в сторону.

Начкар сдернул с плеча автомат, но, загипнотизированный видом несущегося по берегу бойца, с которого ручьями стекала вода, так и не решился открыть огонь. В следующее мгновение безумец прыгнул на него и схватил одной рукой за автомат, а другой за горло. Начкар захрипел и стал заваливаться на песок. Игорь уже знал, что произойдет дальше: разрыв шейной артерии, фонтан крови и мгновенная смерть. Раздумывать было некогда – начальнику караула оставалось жить считаные секунды. Игорь и не раздумывал. Раскрытой ладонью он ударил безумца в лицо. Целил в глаза, но тот успел нагнуть голову, и удар пришелся в лоб, не причинив безумцу ощутимого вреда. Игорь попытался разжать ладонь, вцепившуюся в горло начкару, но у человекоподобного хищника оказалась просто железная хватка. Он оскалился и потянулся зубами к горлу выбранной жертвы.

Бах! Бах! Бах! Бах! – раздались подряд четыре оглушительных выстрела.

Игорь почувствовал, как ему обожгло руку чуть выше запястья. Зато безумец зашатался и, выпустив свою жертву, рухнул на землю. Игорь обернулся в сторону выстрелов. Там на широко расставленных ногах стоял Шелест и сжимал обеими руками еще дымящийся пистолет.

– Оба живы? – спросил он, направив оружие на раскинувшегося на песке безумца.

Игорь взглянул на пошатывающегося начкара, который ощупывал руками шею и беспрерывно кашлял.

– Живы. Только руку слегка зацепило.

Левый рукав тельняшки быстро набухал кровью, но пуля, похоже, только содрала кожу. Во всяком случае, пальцы свободно сгибались, и онемения мышц Игорь тоже не чувствовал.

– Ничего, до свадьбы заживет, – успокоил его Шелест, приближаясь к застреленному безумцу. Свой пистолет он по-прежнему держал наготове. Стараясь не подходить к телу вплотную, он носком ботинка перевернул его на спину, прицелился в середину лба и, прикрывшись ладонью от брызг, спустил курок.

Из головы мертвеца вылетел кровавый сгусток, а во лбу открылось неровное отверстие размером с пятикопеечную монету.

– Зачем ты это сделал? – опешил Игорь. – Ведь он был уже…

– Контрольный выстрел, – перебил его Шелест. – Слышал о таком? Не хватало еще, чтобы эта тварь, очнувшись, набросилась на нас сзади.

Игорь мрачно покачал головой.

– Здесь есть и другие безумцы. – Он указал Шелесту на бездыханное тело растерзанного дозорного. – Где-то бродит еще один… или больше.

– Знаю, – раздраженно ответил Шелест. Потом повернулся к прокашлявшемуся начкару, который наконец пришел в себя и изумленно разглядывал едва не убившего его безумца. – Что встали?! Выполняйте приказ!

Начкар судорожно кивнул, говорить он еще не мог, и бросился назад, к караульным. Следом за ним из темноты рванулись две быстрые тени. Слишком быстрые для людей!

Игорь толкнул Шелеста в бок.

– Еще двое!

– Где? – Контрразведчик вскинул оружие, но тени уже исчезли в темноте.

– Там. – Игорь махнул рукой в сторону промелькнувших перед глазами безумцев и ринулся следом за ними.

Он увидел их спустя несколько секунд, в тот момент, когда они набросились на одного из караульных. Одновременно! Один схватил жертву за руки, другой запрыгнул караульному на плечи и одним движением оторвал голову. Игорь отчетливо увидел, как голова солдата отделилась от тела, когда хищник рванул ее на себя. Потом он поднес голову ко рту и принялся сосать хлещущую оттуда кровь. Второй безумец припал к разорванной шее. Но напиться кровью убитой жертвы людоедам не удалось. С разных сторон по ним ударили сразу три автомата. Безумец, терзавший оторванную голову, выронил свой трофей, завизжал и покатился по земле. Второй, не вставая с четверенек, отпрыгнул в темноту, но пули настигли его и там. Хищник взвился вверх, но, прошитый несколькими очередями, рухнул на землю и остался лежать неподвижно. Первый безумец был еще жив, когда Игорь и открывшие огонь караульные окружили его. Он ползал по песку, истекая кровью, скалился и рычал, как загнанный зверь. Игорь никогда не слышал, чтобы человек издавал такие звуки. В его горящих глазах не было ни боли, ни отчаяния, только злость и желание убивать. Игорю стало не по себе, когда он заглянул в эти глаза. Караульные вскинули автоматы.

– Отставить! – раздался запоздалый окрик Шелеста.

Но страх, внушаемый озверевшим безумцем, оказался сильнее приказа. Не выдержав гипнотического ужаса глаз хищника, двое караульных нажали на спуск. Их злые очереди прошили людоеда, пригвоздив его к земле. Когда Шелест, растолкав караульных, ворвался в круг, с безумцем уже было покончено. Вне себя от гнева, контрразведчик схватил за ворот одного из открывших огонь солдат и, потрясая перед ним пистолетом, закричал:

– Вы что себе позволяете?! Под трибунал захотели?! Да я вас…

О том, что в руках солдата заряженный автомат, а сам он находится на грани нервного срыва или уже за ней, майор, очевидно, забыл. Игорь понял, что пора вмешаться. Он ловко снял руку Шелеста с солдатской гимнастерки и, встав между ним и караульным, оттеснил контрразведчика назад.

– Боец не виноват. Он не в себе, и остальные тоже. А убитый был зверем, а не человеком, так что от него ты бы все равно ничего не добился. Лучше скажи: ты видел, как эти твари вместе напали на солдата?

Шелест мрачно кивнул.

– Согласованные действия, как в стае.

– То, о чем предупреждал Татаринов, – вспомнил Игорь.

Шелест впился взглядом в его лицо.

– А он об этом предупреждал?! Кстати, где доктор? Мог бы уже и появиться. Стрельба наверняка подняла на ноги всю часть.

Вслед за Шелестом Игорь оглянулся вокруг. В отличие от контрразведчика, он искал не военврача, а других безумцев-людоедов. Однако на берегу уже наступило относительное спокойствие. Никто не кричал, не бился в конвульсиях и не срывался с места сломя голову. Проследив, как караульные пытаются построить в колонну сбившихся в кучу дозорных, Игорь снова повернулся к Шелесту:

– Похоже, эти двое безумцев были последними.

В ответ Шелест лишь косо взглянул на него и, увидев вдалеке Добровольского, который в сопровождении дежурного по части спешил к берегу, быстро зашагал ему навстречу. Пистолет контрразведчик все так же крепко сжимал в руке, из чего Игорь сделал вывод, что Шелест не разделяет его уверенности.

– …Пересчитайте всех дозорных. Прямо по списку. Выясните количество погибших. Если кого-то нет, ищите.

– Я лично этим займусь, – заверил Шелеста Добровольский.

Он стоял навытяжку перед московским майором и делал вид, что не замечает изумленного взгляда дежурного офицера и подошедшего вслед за контрразведчиком старлея Мамаева. Мамаев тактично отвернулся, зато дежурный пялился во все глаза. Но лучше пережить несколько минут позора, чем навсегда потерять погоны. А после произошедших во вверенной части последних событий звания каперанга вполне можно было лишиться, и именно от этого майора, точнее, от его рапорта, зависело, сохранит ли капитан первого ранга Добровольский свою должность и воинское звание.

– И не отпускайте никого. Никого и никуда, – повторил Шелест. – Даже раненых. Доктора я сейчас приведу.

Он перевел взгляд на дежурного по части.

– До моего возвращения караул пусть тоже остается на месте.

Потом обернулся к Игорю:

– Знаешь, где живет Татаринов? Идем за ним.

Стоило лишь немного отдалиться от берега, как Игоря вновь охватила тревога. На пустынной дорожке, ведущей к дому Татаринова, не было ни души, но это ровным счетом ничего не значило. Смерть могла подстерегать в темноте, за углом соседнего дома или ближайшим кустом. Сейчас пистолет в руке Шелеста уже не казался Игорю бессмысленной перестраховкой. Он и сам не отказался бы от оружия.

Шелеста одолевали не менее тревожные мысли.

– Надо было забрать у дежурного по части фонарь, – раздраженно заметил он, вглядываясь в темноту перед собой.

Игорь молча кивнул. Фонарь бы сейчас им точно не помешал. Он попытался приободрить контрразведчика.

– Мы почти пришли. Вон дом Татаринова.

Шелест замедлил шаг, настороженно разглядывая показавшееся в темноте одноэтажное строение.

– А света в окнах нет. Крепко же спит ваш доктор.

Игорь пожал плечами. В общежитии офицеров-инструкторов, еще до нападений монстра, электричество подавали только до полуночи. Однако в то, что Татаринов не слышал поднявшуюся на берегу стрельбу, действительно верилось с трудом.

Когда подошли к дому, Шелест сразу поднялся на крыльцо и громко забарабанил рукояткой пистолета в дверь.

– Доктор, открывайте! У нас ЧП! Я за вами! Вы слышите меня, доктор?!

Ни звука в ответ. Шелест опустил пистолет и подергал за ручку, но дверь была заперта. Тогда он наклонился и стал изучать замок.

– Ни черта не вижу. Взгляни: есть в двери ключ или нет.

Игорь сорвал сухую травинку и, сменив у двери Шелеста, вставил ее в замочную скважину. Травинка проходила свободно, не встречая преграды. Он покачал головой.

– Ключа нет.

Шелест нахмурился, потом подошел к окну и толкнул оконную раму. Она открылась легко. Майор ухватился руками за подоконник, слегка подпрыгнул и до половины втиснулся в окно.

– Пусто, – объявил он через несколько секунд. – Даже кровать не разобрана.

У Игоря екнуло сердце.

– Внутри все в порядке?

– Не считая разложенных где попало книг и бутылки на письменном столе, да.

– Где же он?

Шелест спрыгнул обратно.

– Вот и я хотел бы это знать.

– Может, в санчасти? – неуверенно предположил Игорь.

– В три часа ночи?!

Действительно, предположение прозвучало нелепо, но другого у Игоря не было.

– Ладно, проверим санчасть, – согласился Шелест. Очевидно, ему тоже не пришло в голову ничего другого.

Игорь не решался строить догадки о том, куда исчез Татаринов. Шелест, напротив, о чем-то сосредоточенно думал. Поэтому до санчасти шли молча. Но в конце пути майор не выдержал и спросил:

– Скажи, а что говорил доктор о коллективных действиях этих… существ?

Вопрос прозвучал неожиданно. Игорь даже не сразу сообразил, каких существ Шелест имеет в виду.

– Татаринов считает, что конечная цель монстра – это полный контроль над человеческим разумом. По его словам, монстр ищет средство подчинить себе волю людей, чтобы превратить нас в зомби, в подконтрольный ему рой общественных насекомых. Жуткая теория, хотя насчет управляемого роя он явно преувеличивает.

– Как знать, – задумчиво ответил Шелест. – Последние двое безумцев действовали на редкость слаженно и синхронно. Так, словно… – он сделал паузу, – это был один организм.

Игорь застыл на месте, словно налетел на невидимую преграду. Слова Шелеста набатом звучали в его мозгу. Один организм… Нет! Не может быть! Их было двое. Двое хищников, которые напали на солдата одновременно, как… один организм.

– Несомненно одно: сила ментального воздействия у монстра значительно возросла, – продолжал рассуждать Шелест. – Если, конечно, сегодняшнее ЧП на берегу результат нападения одного, а не нескольких существ.

Услышав последние слова, Игорь сорвался с места и в два прыжка догнал его.

– Ты думаешь, их было больше?

Шелест вздохнул.

– Я только привожу факты. Прежде чем делать выводы, хотелось бы переговорить с доктором.

Впереди наконец показалась санчасть. В отличие от дома Татаринова, там, в одном из окон, горел свет.

– Если я не ошибаюсь, это кабинет доктора? – уточнил Шелест.

– Он самый, – облегченно выдохнул Игорь и поспешил вперед, но Шелест придержал его за руку.

– Свет какой-то странный.

Игорь присмотрелся к мерцающему в окне свету.

– Керосиновая лампа. Видимо, электричества нет.

Он высвободил руку, но контрразведчик больше не пытался его удерживать. Вдвоем они поднялись на крыльцо, Игорь толкнул незапертую дверь, и они вошли внутрь. В коридоре санчасти было еще темнее, чем снаружи, но Шелест щелкнул нашаренным на стене выключателем, и под потолком зажглись ртутные лампы. Игорь изумленно взглянул на контрразведчика, после чего громко крикнул в глубину коридора.

– Шура!

Татаринов не отозвался. Шелест с пистолетом на изготовку выступил вперед. Похоже, молчание военврача его не удивило.

– Ты думаешь… – начал Игорь, но Шелест остановил его, приложив палец к губам.

Подняв пистолет на уровень глаз, он осторожно двинулся вперед. У двери процедурного кабинета, где Татаринов проводил вскрытие, Шелест остановился и долго прислушивался, но внутрь не вошел. Игорь так и не понял, чем вызвана такая предосторожность, но спрашивать об этом не стал. Однако, когда Шелест так же остановился у кабинета Татаринова, не выдержал и сам распахнул дверь.

Он был внутри. В первый момент Игорь решил, что Татаринов просто дремлет, сидя за рабочим столом. Его голова свесилась набок, словно у спящего. Вот только кожа отчего-то приобрела восковой цвет и глаза… остались открыты.

– Шура! Очнись!

Игорь бросился к нему и принялся трясти Татаринова за плечи. Голова военврача раскачивалась в разные стороны, словно на шарнирах, но глаза, губы и все лицо оставались неподвижными.

– Шура!!! – снова закричал Игорь, уже понимая, что Татаринов никогда и ничего не ответит.

Шелест, видимо, сразу понял, что Татаринову уже не помочь, и даже не пытался вернуть доктора к жизни. Вместо этого он внимательно осмотрел стол, понюхал лежащий там шприц, потом взял в руки какую-то бумажку.

Вне себя от гнева, Игорь повернулся к нему:

– Кто это сделал?! Кто его убил?! Это не безумцы! Тогда кто?!

– Он сам.

– Сам?!

Шелест едва заметно кивнул.

– Самоубийство. – Он протянул записку, на которой размашистым почерком Татаринова было написано всего два слова: «Надоело ждать».

– Как же так? – растерянно пробормотал Игорь. То, что Татаринов, тот самый Шура Татаринов, который собирался поступать в аспирантуру, защищать диссертацию, с которым он еще совсем недавно пил коньяк, мог покончить с собой, просто не укладывалось в голове.

– Выходит, доктор не сомневался в своей теории, если предпочел такую смерть, – горестно прокомментировал Шелест.

Игорь указал на одиноко лежащий шприц.

– Что он себе вколол?

– Воздух. Обычный воздух. – Шелест забрал у него предсмертную записку Татаринова, по сути, диагноз, поставленный самому себе, и, сложив пополам, спрятал в карман. – Пойдем отсюда. Здесь нам больше нечего делать.

– Мы что, так его и оставим? – растерялся Игорь.

– Нет, заберем с собой! – рассердился Шелест. – Там, на берегу, – он кивнул головой в сторону темного окна, – два десятка людей, и их психофизическое состояние меня волнует гораздо больше, чем оплакивание самоубийцы-доктора!

– Зря ты так, – проронил Игорь, потом подошел к Татаринову и закрыл ему веки. – Он был моим другом. Мы должны отнести его в морг.

– Потом отнесем, когда будем уверены, что на берегу все спокойно. А сейчас поторопись.

Игорь еще раз взглянул на Татаринова, на лежащий на столе шприц, посредством которого военврач свел счеты с жизнью, потом задул керосиновую лампу и вслед за Шелестом вышел из кабинета.

Мысли путались и роились в голове, словно неуправляемый рой. Опять рой! Игорь механически шагал за Шелестом, но продолжал думать о самоубийстве Татаринова. Зачем? Почему? «Надоело ждать». Чего ждать? Неужели он был так уверен, что монстр уничтожит всех жителей военного городка, истребит до последнего человека? Игорь вспомнил, что, когда прикоснулся к телу военврача, оно было совсем холодным. Значит, он покончил с собой задолго до того, как монстр напал на наблюдающих за озером дозорных. Так или иначе Татаринов стал еще одной жертвой. Сколько их уже всего? Игорь вдруг поймал себя на мысли, что не знает, сколько человек погибло в результате ночного нападения монстра. Они с Шелестом слишком быстро ушли с берега и не успели это выяснить.

– Игорь, с тобой все в порядке?! Да у тебя кровь на руке! Ты ранен?!

Зоя! Откуда она здесь?!

Игорь схватил девушку за плечи.

– Что ты здесь делаешь? Я же велел тебе оставаться в комнате.

– Мне было очень страшно. Стрельба, крики, а я там совсем одна. Вот мы с Константином Львовичем и решили выяснить, в чем дело.

– И Петровский здесь?

Зоя кивнула.

– Он пошел к вашему командиру, узнать, не нужна ли какая-нибудь помощь.

Игорь поискал взглядом Добровольского. Заметил его в группе офицеров, к которой как раз направлялся Шелест. Петровского рядом не было. Он взял Зою за руку.

– Здесь опасно находиться. Идем. Я отведу тебя в общежитие.

– Нет, только не туда! Там никого нет! Я боюсь! Не оставляй меня. Ну, пожалуйста, – взмолилась Зоя.

Игорь понял: если он будет упорствовать, она сейчас расплачется.

Неожиданно появился Шелест. Кивнул Зое вместо приветствия, после чего взял Игоря под локоть.

– На два слова.

Оставлять Зою не хотелось. Но, взглянув контрразведчику в лицо, Игорь понял: то, что Шелест собирается сообщить ему, ей лучше не знать. Он отошел на несколько шагов и встал так, чтобы держать девушку в поле зрения.

– У нас проблемы, – приглушенным голосом произнес Шелест. – Пропали двое дозорных. Нет ни среди убитых, ни среди живых. Ты понимаешь, что это значит?

– Еще одна пара безумцев?

Майор не ответил. Но молчание само по себе было красноречивее ответа.

– Сколько погибших? – спросил у него Игорь.

– Семеро, вместе с тремя психами. Повезло, что они не успели добраться до оружия.

– Один из дозорных на моих глазах бросился в озеро и исчез под водой, – вспомнил Игорь, но его слова отнюдь не успокоили Шелеста.

Контрразведчик отрицательно покачал головой.

– Те трое психов тоже побывали в воде.

– Да, еще по дороге мне попался бежавший навстречу боец! Я направил его в штаб, к дежурному.

Шелест настороженно нахмурился.

– В штабе никто не появлялся. Когда ты его встретил?

– Незадолго до твоего появления, – неуверенно ответил Игорь. – По идее, ты сам должен был встретить его.

Шелест нахмурился еще больше.

– Обоих солдат необходимо найти, и как можно скорее.

– С тем, кого я видел, все в порядке, – попытался успокоить контрразведчика Игорь. – Он нормальный. Я разговаривал с ним.

– Нормальный? – переспросил Шелест. – Ну-ка, пойдем.

Вслед за ним Игорь подошел к толпящимся на берегу дозорным. То ли оттого, что бойцы снова сбились в кучу и затравленно озирались вокруг, то ли оттого, что обступившие их караульные держали автоматы наперевес, дозорные больше походили на военнопленных, чем на солдат срочной службы. Шелест остановился в десяти метрах от них, ближе подходить не стал, включил фонарь, видимо, позаимствованный у кого-то из дежурных офицеров, и направил его в лицо одному из дозорных. Тот испуганно вскрикнул, закрыл лицо руками и задрожал, как поднятый из ледяной воды водолаз.

Шелест опустил фонарь.

– У остальных такая же реакция. По-твоему, они нормальные?

Такая же реакция… Игорь смотрел, как напуганный светом бывший наблюдатель протискивается в центр безликой солдатской массы – так выбившаяся из сил после медосбора пчела через узкий леток заползает в улей, – и не знал, что сказать. К счастью, подошедший к ним Добровольский избавил его от необходимости отвечать на вопрос Шелеста.

– Личный состав построен на плацу, – приглушенным голосом сообщил каперанг.

Контрразведчик удовлетворенно кивнул:

– Хорошо. Объявите людям о начале учений и начинайте погрузку. К утру на базе не должно остаться ни одного человека, включая семьи офицеров.

– До утра никак не успеть, товарищ майор, – виновато пробормотал Добровольский. – У нас в автопарке и машин столько нет, чтобы всех сразу вывезти. Придется не менее трех ходок сделать.

– Сколько вам потребуется времени?

– Восемь часов, – немедленно ответил каперанг. Видимо, он уже думал над этим вопросом.

– Семь. – Шелест взглянул на часы. – К десяти часам здесь не должно быть никого, кроме тех, кто остается со мной.

– Ясно. – Добровольский понимающе кивнул. – Тогда я пришлю к вам Ермакова… Командир водолазного бота, – пояснил он в ответ на недоуменный взгляд Шелеста.

– Не сейчас. Сообщите ему перед самой отправкой.

– Понимаю. – Добровольский снова кивнул, хотя выражение его лица скорее говорило об обратном.

Еще большее недоумение их разговор вызвал у Игоря. Внеплановые учения? Тогда почему он об этом не знает? По идее, в случае получения такого приказа Добровольский должен был ему первому сообщить об этом, как исполняющему обязанности начальника боевой подготовки. Скорее учения просто предлог. Тем более что срочный отъезд личного состава, да еще с семьями, больше походил на поспешную эвакуацию.

– Ты остаешься со мной, – предвосхищая вопросы Игоря, сказал Шелест, когда Добровольский отправился выполнять его распоряжения. – Скоро сюда прибудет специальная команда для уничтожения монстра. К этому моменту на базе не должно быть посторонних.

– Специальная команда? – переспросил Игорь. – Откуда?

– Из Москвы.

– Так ты все-таки разговаривал с Москвой?

Шелест не ответил, увидев приближающихся Зою и Петровского. Обогнав профессора, Зоя выступила вперед.

– Игорь, Константин Львович только что разговаривал с вашим командиром! Тот заявил, что мы должны немедленно уезжать. Что происходит? Я не хочу никуда ехать без тебя!

Даже в темноте Игорь видел, как раскраснелось ее лицо. Зоя была поразительно прекрасна в своем гневе. У Игоря защемило сердце, когда он представил, что больше никогда не увидит ее. Он многое хотел бы ей сказать, но только наедине. А Шелест и Петровский, как назло, стояли рядом.

Он все-таки взял девушку за руку.

– Успокойся. Так надо.

Но Зоя не желала успокаиваться, а что сказать еще, Игорь не знал. Он даже не знал, куда Добровольский собирается перевезти личный состав и офицерские семьи.

– А вас, Зоя Дмитриевна, я как раз хочу попросить остаться, – неожиданно сказал Шелест. – Необходимо провести дополнительные биохимические анализы, а вы зарекомендовали себя как весьма квалифицированный специалист.

Игорь готов был поклясться, что все слова о дополнительных анализах – просто предлог, который Шелест только что придумал. Что исследовать, если тело шамана окончательно истлело, а единственный врач покончил с собой?

Зато Петровский отнесся к объяснению совершенно серьезно.

– Если так стоит вопрос, то я тоже хотел бы остаться, – с достоинством произнес он. – Мой долг ученого…

Что хотел сказать Петровский о своем долге, никто не услышал, потому что Шелест перебил его:

– У вас, профессор, более ответственная и важная задача. По части уже ползут слухи об обитающем в Мертвом озере мистическом чудовище, лишающем людей рассудка и заставляющем убивать друг друга. Боюсь, что события этой ночи только подстегнут их. Может возникнуть паника. И только вы с присущим вам красноречием сможете развенчать появившиеся слухи. Поэтому я прошу вас переговорить с бойцами и, опираясь на научные факты, объяснить причину происходящих явлений. Как вы это сделали на нашем недавнем импровизированном совещании. Майор Захаров все организует. Вам нужно только прочитать небольшую лекцию и ответить на вопросы. Договорились?

– Раз надо так надо. – Петровский пожал протянутую Шелестом руку. – А как же Зоя?

– А Зоя Дмитриевна через несколько дней к вам присоединится.

У Петровского, похоже, были еще вопросы. Но Шелест взял его под локоть и повел за собой в сторону общежития офицеров-инструкторов.

– Константин Львович, позже мы с вами обстоятельно обо всем поговорим, а сейчас, пожалуйста, поторопитесь. У нас мало времени… – донесся из темноты его удаляющийся голос.

Игорь и Зоя остались вдвоем, если не считать полутора десятков бывших наблюдателей, которых бдительно стерегли вооруженные караульные. Правда, если специально не приглядываться, не подходить к линии оцепления, то можно и не заметить, что с солдатами не все в порядке, что они больше похожи на живых мертвецов, чем на людей. Зоя и не приглядывалась. Она во все глаза смотрела на Игоря.

– Скажи мне, что случилось?

– Татаринов умер, – неожиданно для себя ответил он.

– Как?!

– Покончил с собой.

Зоя всплеснула руками и закрыла ладонями открывшийся в немом крике рот.

В девять пятьдесят последняя машина покинула часть – каперанг Добровольский на десять минут перекрыл отпущенный ему временной норматив. Игорь с Шелестом стояли у КПП, когда грузовик с последними солдатами и впопыхах набросанным в кузов походным снаряжением выехал через ворота. Игорь прежде не представлял себе, как выглядит покинутый военный городок после поспешной эвакуации всего гарнизона, теперь он увидел это воочию. Развороченные скатами большегрузных вездеходов клумбы – «виноваты, товарищ командир, не заметили в темноте», обрывки бумаги на подъездных дорожках, косо висящая на одной петле (вторая вырвана вместе с шурупами) дверь солдатской казармы, какие-то ящики у вещевого склада, которые не успели загрузить в машину или просто бросили второпях. На берегу картина разрушений выглядела еще страшнее. Торчащие из воды сваи бывшей пристани, часть которых расщеплена взрывом до основания. Если покопаться в песке, можно наверняка найти обломки разбитых взрывом досок, которые ударная волна разметала по всему берегу. У ограждения из колючей проволоки, отделяющего береговой полигон от жилого городка, отбуксированный туда и брошенный у забора черный остов сгоревшего санитарного «уазика». Если не знать, что здесь произошло в действительности, можно подумать, что на берегу прошел ожесточенный бой. Да это и был самый настоящий бой, без всякого преувеличения. Семь трупов, семь тел погибших минувшей ночью бойцов, лежащих на земле там, где их настигла смерть, – неопровержимое тому подтверждение.

Захаров предлагал Шелесту убрать трупы, даже вызвался лично возглавить похоронную команду, но Шелест не разрешил тратить на это отпущенное на сборы время, объявив замполиту, что тела уберут и захоронят те, кто останется в части. Таких десять человек: сам Шелест, Игорь, командир водолазного бота мичман Ермаков с шестью своими матросами и Зоя. Когда Шелест предложил Зое остаться, Игорь в первый момент испытал облегчение, Зоя так просто обрадовалась. Но по мере того, как часть покидали машины с солдатами, офицерами и их семьями, его облегчение сменилось тревогой. И сейчас, глядя на опустевший военный городок, по которому ветер гонял обрывки промасленной бумаги, Игорь отнюдь не был уверен, что правильно поступил, разрешив Зое остаться. И зачем только она понадобилась Шелесту? Ведь не из-за того, черт возьми, что ему захотелось видеть рядом свою бывшую любовницу!

– Скажи, зачем ты предложил Зое остаться?

Шелест удивленно вскинул брови:

– А ты не догадываешься? Она последняя, кому известно о монстре. – Встретив недоуменный взгляд Игоря, он пояснил свою мысль: – Доподлинно о существовании в Мертвом озере некоего враждебного организма знаем только ты, я и Зоя. Все остальные лишь пересказывают слухи и сплетни, о которых я говорил Петровскому.

– При чем тут это? – растерялся Игорь. Однако контрразведчик остался невозмутим.

– Пока монстр не уничтожен, я не могу допустить, чтобы носитель столь важной информации находился вне моего контроля.

Игорь понял: они говорят на разных языках, поэтому не понимают друг друга.

– Но ведь здесь опасно!

– Опасно, – легко согласился Шелест. – Но ведь ты сумеешь ее защитить. Во всяком случае, Зоя на это рассчитывает.

Он дружески похлопал Игоря по плечу и даже сумел изобразить некое подобие улыбки.

– Не переживай. Так или иначе скоро все это закончится.

– Когда прибудет твоя спецкоманда?

– Пока не знаю. Я еще не получил ответ из Москвы.

Не получил ответ?! Игорь изумленно вытаращил глаза и, кажется, даже открыл рот от удивления.

– Тогда зачем это все? Зачем ты торопил Добровольского с эвакуацией?

Этот вопрос неожиданно вывел из себя Шелеста. Контрразведчик буквально взорвался:

– Ты хочешь, чтобы то, что произошло сегодня ночью на берегу, повторилось снова?! Тебе мало озверевших психов, разрывающих людей на части и жрущих их, словно котлеты?! Парочка их до сих пор бродит где-то в округе. Еще неизвестно, что станет с остальными дозорными. Не превратятся ли все они в таких же людоедов.

– Их полтора десятка человек, – напомнил Игорь.

– Вот именно! А без эвакуации гарнизона уже завтра их могло стать вдвое, втрое, а то и в десять раз больше!

– Да, но как быть с теми, кто уже… болен? – В последний момент Игорь заменил определение «безумен» более нейтральным. – Вдруг они в самом деле начнут превращаться в…

Он не договорил, но Шелест прекрасно все понял.

– А как, по-твоему, с ними в таком случае придется поступить?

Контрразведчик остро глянул в глаза Игорю. Он не собирался смягчать ситуацию и хотел, чтобы Игорь это понял.

– Я приказал Добровольскому разместить всех дозорных в полевом лагере отдельно от остальных солдат гарнизона и содержать под усиленной вооруженной охраной… Ладно, чего загадывать наперед. Будем надеяться, что с ними все обойдется.

Шелест вставил в рот сигарету и чиркнул зажигалкой. «Руки, поднятые на уровень лица и прикрывающие рот, – жест, выдающий ложь», – вспомнил Игорь пример из курса оперативной психологии. Это значит, что сам Шелест не верит в то, что говорит. «Но и знать наверняка он тоже не может!» – сказал Игорь самому себе. Однако на душе от этого легче не стало.

Зоя ждала на скамейке возле штаба. Игорь увидел ее еще издалека, когда возвращался с Шелестом от ворот КПП. Там же собралась вся команда водолазного бота. Все, кто остался на базе после эвакуации гарнизона. Общая тревога заставляла людей держаться вместе. Тревога была написана на лицах матросов, которые вместо веселой болтовни с симпатичной девушкой угрюмо молчали.

Мичман Ермаков хмуро покосился на Шелеста.

– Какие будут распоряжения, товарищ майор?

По какой-то причине Ермаков невзлюбил контрразведчика. Шелест сделал вид, что не заметил неприязни в голосе мичмана. Скорее всего, ему было безразлично, как Ермаков к нему относится.

– Перед нами стоит очень ответственная и важная задача, – обращаясь сразу ко всем присутствующим, объявил Шелест. В этот момент он чем-то напомнил Игорю Захарова. Практически любой разговор замполит начинал именно этими словами. Но стоило Шелесту продолжить, как это впечатление тут же исчезло. – В первую очередь мы должны разыскать двух дозорных, которые, поддавшись панике, минувшей ночью покинули свой пост и сейчас скрываются где-то на территории части. Эти люди не в себе. Возможно, они даже попытаются напасть на вас. Поэтому во время поисков следует соблюдать максимальную осторожность.

Игорь не верил, что пропавшие солдаты превратились в таких же безумцев-людоедов, как другие жертвы подводного монстра. Но если Шелест все-таки прав, безоружным матросам с ними не справиться. Ни за что не справиться!

– Нужно выдать людям оружие, – шепнул он на ухо контрразведчику.

Шелест задумался, но только на мгновение.

– Поиски будем вести двумя группами по четыре человека. Первую возглавляет старший лейтенант Мамаев, вторую мичман Ермаков. Старшим групп получить табельное оружие. Вопросы ко мне есть?

Игорь был почти уверен, что Ермаков непременно захочет что-нибудь уточнить. Однако мичман промолчал, зато подал голос старшина явно последнего года службы, выделяющийся среди всей команды своими отросшими огненно-рыжими волосами.

– Так, может, они давно сбежали из части, чего зря искать?

Игорь не помнил ни одного случая самоволок. Бежать с базы было попросту некуда – кругом тайга, а до ближайшего жилья почти тридцать километров. Однако безумцы руководствуются совершенно иной логикой. Да и есть ли у них хоть какая-то логика, кроме единственного желания убивать?

– Закономерный вопрос. – Шелест пытливо взглянул на рыжеволосого старшину. – Тем не менее нам придется осмотреть территорию части, а также все жилые и хозяйственные постройки, чтобы убедиться в этом. Еще вопросы?

Больше вопросов не оказалось. Шелест утвердительно кивнул.

– Раз задача ясна, пять минут на сборы. Через пять минут приступаем… Мамаев, выдайте мичману Ермакову оружие.

В сопровождении Ермакова Игорь направился к штабу, где в оружейной комнате хранилось табельное оружие офицеров, прапорщиков и мичманов, но у дверей его окликнула Зоя.

– А мне что делать?

Игорь остановился. Действительно! Шелест, видимо, забыл о ней. Да и он сам тоже хорош! Но не оставлять же Зою одну.

Он вернулся к контрразведчику.

– Мы не можем отправиться на поиски все вместе. Кто-то должен остаться с Зоей.

Тот отрицательно покачал головой.

– Она пойдет с нами. Так будет надежнее.

– С нами?! – опешил Игорь, но уже в следующую секунду понял, что Шелест прав. Так действительно будет надежнее. Во всяком случае, безопаснее для Зои.

Следующим зданием после казармы была столовая. Зоя хорошо помнила ее – сюда они каждый день приходили с Константином Львовичем, а еще раньше с Мариной, когда та была жива. В столовой просторный обеденный зал. Окна выходят на восток и на запад, поэтому в зале всегда светло, даже вечером. Часть столов поставлена в ряд, вплотную друг к другу – за ними едят солдаты, за теми, что стоят отдельно, – офицеры. К обеденному залу примыкает кухня. Зоя несколько раз видела армейских поваров в белых халатах, надетых поверх военной формы. За кухней, наверное, расположен продуктовый склад – должны же повара где-то хранить продукты. Итого: три помещения. Да еще наверняка какая-нибудь подсобка. Сколько же времени их будут осматривать? Обследование казармы заняло почти час! Зоя так и не поняла, что можно было там так долго делать. Хотя Игорь очень внимателен и не пропустит ни одного укромного уголка, где можно спрятаться. Перед казармой он обошел все высаженные вдоль фасада деревца и даже заглянул под скамейки, хотя сразу было видно, что там никого нет.

Поиски проходили бы гораздо быстрее, если бы Шелест тоже участвовал в них. Но он всякий раз остается снаружи, даже не подходит к осматриваемому зданию, пока оттуда не выйдут Игорь и все до одного матросы со своим командиром. После того как здание осмотрено, Игорь закрывает двери на ключ (у него есть ключи от всех строений), а Шелест их опечатывает, то есть обвязывает дверные ручки или петли замка суровой ниткой, которую прилепляет к дощечке комочком пластилина, и затем уже ставит сверху оттиск своей печати. Делает вид, что руководит поисками. Хотя на самом деле он смертельно боится. Поэтому и не подходит к осматриваемому зданию, поэтому все время держит руку на рукоятке пистолета и не спускает глаз с дверей и окон. Правда, и Игорь, прежде чем войти внутрь, тоже всегда вынимает свой пистолет из кобуры. У него большой черный пистолет с коричневой рукояткой. Зоя никогда не видела таких даже в кино, но Игорь очень ловко с ним обращается.

Вот и сейчас, достав пистолет, Игорь приближается к столовой. За ним идут мичман и шестеро матросов. Шелест, как всегда, остановился в десяти шагах напротив входа. Самое неприятное, что Зое тоже приходится торчать рядом с ним. Уж лучше бы она осматривала здания вместе с остальными – хоть какой-то толк. Но Игорь сразу сказал, что она останется под охраной Шелеста. Да и к тому, что она будет участвовать в поисках пропавших солдат, он отнесся очень неохотно. Кажется, он вообще больше не рад, что она осталась в части, а не уехала вместе с остальными. Зоя с обидой взглянула на Игоря. Зачем он так? Зачем отталкивает ее? Что она ему сделала? Или не может простить, что до него она была с Шелестом? Зоя вздохнула. Теперь, что бы ни случилось, Шелест или воспоминания о нем будут всегда стоять между ними.

Тот, кто был виновен в охлаждении их отношений, рядом – только руку протяни, и пристально следит за окнами, мимо которых проходит Игорь. Губы плотно сжаты, пальцы поглаживают торчащую из открытой кобуры рукоятку пистолета. На пистолете Шелеста черная рукоятка. Зою это не удивляет – под стать его натуре. Интересно, о чем он сейчас думает? Опять замышляет какую-нибудь гадость? Хотя нет. Сейчас он обеспокоен только одним – как ему уцелеть, если из окна столовой выпрыгнет жаждущий крови хищник-убийца.

Стоило Зое только так подумать, как Игорь внезапно остановился возле одного из окон обеденного зала – видимо, заметил за стеклом что-то подозрительное. Шелест сразу напрягся, даже задышал по-другому. Его пальцы цепко обхватили рукоятку пистолета. Зоя почувствовала, что ее сердце готово выскочить из груди. Она перевела взгляд на Игоря. О, нет! Только не это! Игорь подошел к окну и, загородившись ладонями от света, прижался лицом к стеклу. Зоя зажмурилась. Но за мгновение до того, как ее веки сомкнулись, оконное стекло разлетелось вдребезги. Оттуда вылетели две черных узловатых руки, обхватили Игоря за голову, оторвали его от земли и молниеносно втащили в выбитое окно. «Нет!» – в ужасе закричала Зоя и открыла глаза.

Игорь по-прежнему стоял у окна, стекло было совершенно целым, а Шелест пристально наблюдал за ним, обхватив рукоятку пистолета. У Зои отлегло от сердца. Значит, и разбившееся стекло, и уродливые черные руки, больше похожие на суставчатые паучьи лапы, – все это ей только привиделось. Кажется, и кричала она тоже мысленно, так как ни Шелест, ни матросы не обернулись на крик. И все-таки, все-таки галлюцинация была поразительно реальной, словно все, что она увидела, происходило в действительности. Она даже почувствовала идущий из разбитого окна смрадный запах разложения. Да, она… Зоя принюхалась… она и сейчас его чувствует. Вот так и сходят с ума. К счастью, Игорь рассмотрел за стеклом все, что ему было нужно, и пошел дальше. Шелест облегченно выдохнул и убрал руку с пистолета. И это железный Шелест. Значит, не только у нее одной сдают нервы.

Игорь дошел до конца фасада и скрылся за углом столовой. Следом за ним за угол завернули матросы и их командир. У Зои снова стало тревожно на душе. Не только оттого, что Игорь пропал из вида, но еще и оттого, что они остались с Шелестом вдвоем. Шелест – не Игорь, и собственная жизнь ему гораздо дороже бывшей любовницы. Нет никаких сомнений, что он будет делать в случае реальной опасности. Зоя оборвала себя. О чем она думает?! Если кто сейчас и рискует, так это Игорь и те, кто вместе с ним ищут притаившихся где-то опасных безумцев. Игорь как раз вышел с другой стороны столовой. Почему-то его сопровождали только трое матросов.

Игорь как будто прочитал ее мысли.

– Я поставил Ермакова у черного входа, а его парней под окна, – обращаясь к Шелесту, сказал он. – Мы проверим внутри.

Он извлек свой пистолет и направился к дверям столовой. Матросы последовали за ним.

– Что это за пистолет? – спросила у Шелеста Зоя.

Он не сразу понял, о чем она спрашивает, но затем все-таки ответил:

– «АПС», двадцатизарядный автоматический пистолет Стечкина.

– Двадцатизарядный?! – переспросила она.

Вместо ответа Шелест снисходительно усмехнулся, из чего следовало, что его пистолет гораздо лучше. Ну, еще бы! Он всегда выбирал для себя все самое лучшее.

А Игорь с матросами уже вошел в столовую. Двери они оставили открытыми, но со своего места Зоя все равно не могла разобрать, что происходит внутри. Она нетерпеливо переступила с ноги на ногу.

– Не суетись. – Ну, конечно! Шелест будет не Шелест, если не сделает ей замечание. Хотя сам напряжен не меньше. Вон как сжал губы, и пот на виске. А попробовал бы, как Игорь, войти внутрь.

Мысли сейчас же переключились на Игоря. Где он сейчас, что осматривает: зал или уже кухню? Зоя прислушалась, но из столовой не доносилось ни звука. Вернее, это она ничего не слышала, потому что остановилась слишком далеко. Но стоило шагнуть вперед, как Шелест тут же схватил ее за руку.

– Стой на месте.

– Да, что… – начала Зоя и не договорила.

Из столовой донесся глухой лязг, затем металлический звон, как будто ударили в колокол, и все оборвалось. Зоя рванулась к дверям, но тщетно. Шелест держал ее крепко – не вырвешься.

– Игорь!!! – изо всех сил закричала она.

Молчание.

Зоя обернулась к Шелесту.

– Там что-то случилось! Им нужна помощь!

С таким же успехом она могла обращаться к роботу или к дереву. Шелест даже не пошевелился. Зоя готова была броситься на него с кулаками и, наверное, бросилась бы, если бы в дверях столовой не показался рыжий матрос из тех, что сопровождали Игоря.

– Виноват, товарищ майор! – крикнул он. – Это я кастрюлю на плите зацепил.

О боже! Какая-то кастрюля, а она вообразила себе невесть что. Зоя хотела извиниться перед Шелестом за свою невыдержанность, но его более чем странная реакция заставила ее забыть об этом. Повернувшись к матросу боком, так, чтобы тот не заметил его оружия, Шелест медленно вытянул пистолет из кобуры.

– Все осмотрели? – громко спросил он. Зоя вдруг почувствовала, что он в любой момент готов выстрелить.

– Товарищ старший лейтенант сейчас заканчивает.

– Возвращайтесь назад.

– Есть. – Матрос исчез в дверях.

Снова потянулись минуты ожидания. Несколько раз Зоя оборачивалась к Шелесту, но заговорить с ним так и не решилась. Он стоял в прежней позе, держа пистолет у бедра, и не сводил глаз со входных дверей. Сколько можно туда смотреть? Зоя отвела взгляд в сторону и сразу увидела Игоря. Видимо, он прошел через черный вход, поэтому появился не из дверей, а из-за угла. Вместе с ним шли трое матросов, включая рыжего, который уронил кастрюлю, чем так напугал всех.

– Внутри чисто, – объявил Игорь. Он запер на ключ входные двери столовой и, подойдя к Шелесту, спросил: – Может быть, их действительно нет в части?

– Скоро узнаем, – неопределенно ответил Шелест и вынул из кармана сложенный несколько раз план военного городка, где отмечал осмотренные строения.

Ни энтузиазма, ни удовлетворения Зоя в его голосе не услышала.

Матросы недовольно бурчали за спиной Игоря. Они элементарно устали. Наверное, за все время службы им еще не приходилось столько ходить за один день. На водолазном боте много не нагуляешь. Шестнадцать метров от носа до кормы – вот и вся прогулка. Ермаков тоже устал, хотя и не высказывал своего недовольства вслух. Но толку от помощников было немного. Игорь уже давно это понял, поэтому полагался исключительно на самого себя. Особенно после того, как рыжий детина, предлагавший вообще отказаться от поисков, по неосторожности опрокинул в столовой огромный металлический чан и тот с грохотом покатился по полу, пока не врезался в посудный шкаф. Сам виновник случившегося отнесся к этому как к досадной оплошности. В то время как Игорю она наверняка стоила не одной сотни сгоревших нервных клеток. Самое обидное, что неуклюжий старшина даже не подозревал, насколько ему повезло. Окажись на месте Игоря Шелест с его поспешной реакцией, рыжий бы уже лежал на полу с дыркой во лбу.

Сейчас он шагал сзади, засунув руки в карманы, и недовольно сопел. Да и остальные матросы держались не лучше. Один то и дело зевал, другой о чем-то переговаривался со своим соседом, еще двое, не особенно скрываясь, смолили дешевые сигареты. И никто, ни один человек, даже не смотрел по сторонам! Они, конечно, слышали о безумцах. Но слышать и видеть собственными глазами – совсем не одно и то же. Они не отдавали себе отчета, насколько опасны порожденные подводным монстром люди-оборотни, и относились к поискам как к бесполезной трате времени и сил.

– А теперь куда, товарищ старший лейтенант? – спросил рыжий. Видимо, обратиться к Шелесту напрямую он не решался.

Впереди уже показалась пилорама – следующий объект на маршруте поиска. Достаточно было просто поднять голову, чтобы увидеть, куда они направляются.

– На пилораму, что ли? – Рыжий, видимо, все-таки оторвал глаза от земли. – Да чего там осматривать: груду досок да пару станков?

Отчасти он был прав. Единственным законченным строением на пилораме был небольшой ангар, похожий на сарай, с одним распилочным и двумя деревообрабатывающими станками, да еще навес, под который складывали готовые доски. Причем, насколько помнил Игорь, в последние дни, а то и недели на пилораме никто не работал. Значит, она должна быть закрыта.

Так и оказалось. На воротах ангара висел большой амбарный замок. Игорь на всякий случай подергал его, хотя и без этого было видно, что замок закрыт. Окна в ангаре отсутствовали, так что попасть внутрь можно было разве что через крышу. Игорь осмотрелся вокруг: ничего похожего на лестницу. Хотя, возможно, безумцам она и не понадобилась. С их нечеловеческими способностями они вполне могли запрыгнуть на крышу. Отыскав в связке, состоящей более чем из дюжины ключей, нужный, Игорь отпер замок и вошел в ангар. Бетонный пол пилорамы был сплошь усыпан мелкими древесными опилками, на которых отпечатывались любые следы. Но других отпечатков, кроме следов собственных ног, Игорь не увидел. Он все-таки обошел станки, заглянул в угол, где лежали обрезки досок и ворох снятой стружки (ведра два, не больше), и вышел наружу. Шелест уже ждал его у ворот.

– Чисто?

Игорь кивнул – похоже, контрразведчик не сомневался в таком результате. Он снова закрыл на замок ворота, и Шелест ловко навесил на них приготовленную печать. Напоследок Игорь заглянул под навес, где прежде лежали доски. Сейчас там осталось лишь несколько нераспиленных бревен. Спрятаться под ними смогла бы разве что кошка.

Можно было возвращаться. Матросы давно уже собрались на протоптанной к пилораме тропинке, косясь оттуда на командиров, которым вечно неймется. Игорь усмехнулся, вспомнив, как сам служил срочную. Внезапно увиденное, вернее, то, на что он только сейчас обратил внимание, заставило его забыть про усмешку. Тропинка не заканчивалась у ворот пилорамы, она вела дальше, за угол ангара! Это было вдвойне странно, потому что дальше находился лишь забор из колючей проволоки, а за ним тайга. Игорь обошел ангар и устыдился собственной недогадливости. Тропинка вела к куче прелых, слежавшихся опилок. Помимо опила, работники пилорамы сваливали сюда древесную стружку, щепу и обрезки, остающиеся после распила досок. Он уже хотел повернуть обратно, но что-то заставило его задержаться возле кучи. Что-то в ней было не то, что-то странное. Она как будто… дышала, как «дышит» поднимающееся на дрожжах тесто. Игорь застыл на месте, не веря собственным глазам. Вот верхний слой опилок приподнялся и осыпался вниз. Так осыпается песок по склону бархана, когда в пустыне дует ветер. Но сейчас Игорь не чувствовал ни малейшего дуновения ветра. В следующую секунду он обнаружил себя с пистолетом в руке, нацеленным на ворох шевелящегося опила. Наработанные годами рефлексы опередили сознание. Но куда стрелять, если цель не определена, да и в кого?

Поборов страх, Игорь приблизился к куче и начал разгребать носком ботинка верхний слой опила. Стружки рассыпались на удивление легко, словно их уже кто-то ворошил. Внезапно нога Игоря провалилась вглубь, и он наступил на что-то плотное и подвижное. Оно подалось навстречу. Стружка и опил взметнулись вверх, и из кучи вынырнул облепленный ими боец в грязном обмундировании и с перекошенным от страха бледным лицом. Всклокоченные волосы, лицо и даже губы солдата, словно тальк, покрывала древесная труха. И все-таки Игорь узнал его. Это был тот самый боец, которого он встретил минувшей ночью на пути к берегу.

– Ты? – растерянно пробормотал Игорь.

В ответ солдат выкрикнул что-то нечленораздельное, оттолкнул его и бросился к огибающей пилораму тропинке.

– Стой! Да остановись же!

Игорь рванулся следом за солдатом. Но тот уже исчез за углом ангара, и почти сразу оттуда раздались выстрелы: один, второй, третий… Завернув за угол, Игорь успел увидеть, как стреляет Шелест, как стоящая рядом с ним Зоя зажимает руками уши и что-то кричит, а прятавшийся в куче опила солдат кубарем катится по земле. Он перевернулся несколько раз и замер на боку, откинув в сторону правую руку. Шелест опустил пистолет, Зоя отняла руки от ушей и перестала кричать, и только солдат остался лежать неподвижно. Игорь подбежал к раненому, но ему осталось лишь убедиться, что помощь солдату уже не нужна. В его правом боку зияла дыра размером с горло трехлитровой банки, и оттуда толчками выплескивалась алая кровь. Она смешивалась с облепившими форму опилками и, загустев, стекала на землю.

Подошел Шелест и остановился рядом, глядя на застреленного солдата.

– Мертв? – Никакого сожаления в его голосе Игорь не услышал.

– Как видишь! – зло сказал он и, не удержавшись, добавил: – Он не был безумен, только напуган. Он ни на кого не нападал, лишь пытался сбежать. А ты застрелил его.

На лице Шелеста не дрогнул ни один мускул.

– Мы не знаем этого наверняка, – сказал он, потом присел на корточки, со знанием дела осмотрел рану и заглянул солдату в лицо.

– Ты убил нормального человека!

– Нормального? – переспросил Шелест. – Где ты его нашел? В выгребной яме! Вряд ли такого человека можно считать нормальным.

– Он был напуган, – повторил Игорь, но Шелест его уже не слушал.

– Внимание всем! – объявил он, поднявшись с колен. – Это был первый сбежавший дозорный, но еще нужно найти второго.

«Это без меня», – хотел сказать Игорь, но, встретившись взглядом с Зоей, промолчал.

С наступлением сумерек Шелест распорядился прекратить поиски, хотя второго пропавшего дозорного так и не нашли. К этому времени Зоя уже едва держалась на ногах, да и остальные тоже. Несколько матросов уселись прямо на землю, когда Шелест разрешил всем передохнуть. Зоя их отлично понимала. С каким бы удовольствием она сама вытянулась на кровати в общежитии. И тут ее будто током ударило. Тунгус! Она не гуляла со псом со вчерашнего вечера, и он, бедный, уже почти целые сутки сидит в комнате один взаперти!

Зоя окликнула Игоря:

– Мы совсем забыли про Тунгуса. Я сегодня даже не гуляла с ним.

– Точно!

По виду Игоря Зоя поняла, что он тоже забыл о собаке. Она уже хотела бежать в общежитие, но Игорь остановил ее.

– Подожди. Нужно сообщить Шелесту, – с явной неохотой проговорил он.

После того как Шелест застрелил прятавшегося на пилораме солдата, Игорь не разговаривал с ним, хотя сам Шелест этого демонстративно не замечал. Да и никто не замечал, кроме Зои, сразу почувствовавшей перемену в настроении Игоря.

– Товарищ майор, разрешите отлучиться? – по-военному обратился к Шелесту Игорь. Раньше он так с ним никогда не говорил. – Мне нужно выгулять и накормить собаку.

Шелест вновь сделал вид, что между ними ничего не произошло.

– Сколько вам понадобится времени?

– Тридцать минут.

Шелест взглянул на часы.

– Хорошо. Через тридцать минут жду вас в штабе.

– Идем. – Игорь взял Зою за руку.

Она прошла с ним несколько шагов и, улучив момент, украдкой оглянулась назад. Шелест продолжал внимательно смотреть им вслед. Зое стало не по себе от его холодного пристального взгляда. Она сейчас же отвернулась и, несмотря на одолевающую ее усталость, быстро зашагала вперед…

Тунгус с радостным лаем бросился навстречу, как только Игорь открыл входную дверь. Он прыгал вокруг, стараясь поставить лапы на грудь и лизнуть в лицо. Как Зоя ни загораживалась руками, несколько раз ему это удалось. Самое обидное, что с Игорем Тунгус не позволял себе такого нахальства, видимо, чувствовал в нем мужскую силу. Но сейчас Зоя не могла сердиться на пса. Она обняла его за шею и прижалась щекой к собачьей морде.

– Бедный песик. Все про тебя забыли.

Тунгус танцевал на месте, колотил ее по ногам хвостом и нетерпеливо скулил. Видимо, у него уже не было сил терпеть. На всякий случай Зоя быстро осмотрела пол комнаты: не справил ли пес где-нибудь малую нужду. Но Тунгус оказался молодцом и терпеливо перенес все лишения до прихода хозяев. За такую стойкость он безусловно заслужил поощрения в виде какого-нибудь лакомства. Вот только лакомства-то как раз и не было. Может быть, у Игоря что-нибудь найдется. Зоя сняла с вешалки поводок и надела на пса ошейник.

– Ну все, мы пошли гулять. А ты пока приготовь Тунгусу что-нибудь вкусненькое! – крикнула она Игорю из прихожей, но не успела закончить фразу, как Игорь оказался рядом.

– Я с тобой.

– Да не нужно. Я и одна прекрасно справлюсь, тем более что Тунгус меня слушается, – попробовала протестовать Зоя.

Игорь даже не стал спорить с нею. Он вышел следом, плотно прикрыл входную дверь и, уже оказавшись на улице, сказал:

– Так мне будет спокойнее.

После этих слов Зое стало неуютно.

– Ты думаешь, тот второй солдат, которого вы искали, может на нас напасть?

Игорь не ответил, но Зоя заметила, что он передвинул кобуру из-за спины на бедро, чтобы удобнее было дотянуться до пистолета. Значит, ее опасения не напрасны. И что бы ни говорил Игорь про застреленного Шелестом солдата, никто не знает наверняка, был он по-настоящему безумен или нет.

Она так отвлеклась, что едва не упала, когда Тунгус, рванув на газон, резко натянул поводок. Хорошо, что Игорь был начеку и успел поддержать ее за руку.

– Спасибо.

Тунгус, подняв лапу, уже вовсю поливал росшее на газоне хилое деревце, так что можно было ослабить поводок. Зоя подняла глаза. Красный диск заходящего солнца на западе уже коснулся верхушек могучих сибирских елей, отчего они окрасились в багровый цвет. Наверное, это было очень красиво. Но сейчас багровые кроны деревьев вызывали не восхищение окружающей природой, а безответный страх. Словно Зоя вдруг оказалась в воображаемом мире Данте или Сальвадора Дали. Вместо лесной чащи, освещенной лучами заходящего солнца, она вдруг увидела кровь. Кровь, стекающую по еловым лапам и тяжелыми каплями срывающуюся с игл. Не с тех ломких и душистых иголок, которые покрывают ветви хвойных деревьев, а со страшных шипов – длинных и острых, как клинки средневековых стилетов.

Зоя поежилась, прогоняя кошмарное видение.

– Как здесь быстро темнеет.

– В пустыне и тропиках еще быстрее, – ответил Игорь и как-то странно посмотрел на нее. – Ты что, замерзла?

– Нет. С чего ты взял?

– А что рука такая холодная?

Зоя пожала плечами и, чтобы сменить тему (не рассказывать же Игорю про собственные галлюцинации), спросила:

– Ты был там?

– Где? – Он сделал вид, что не понял вопроса.

– В тропиках.

– Приходилось.

– Плавал на корабле в дальнем походе? – решила показать свою осведомленность Зоя.

Игорь неопределенно кивнул:

– Вроде того.

Тунгус, сделавший свои собачьи дела, снова натянул поводок. Собака – не человек, она не может гулять, стоя на месте. К тому же после целого дня, проведенного взаперти, Тунгусу хотелось побегать. Вот только рывок оказался слишком резким. Зоя болезненно поморщилась. Заметив это, Игорь забрал у нее поводок и надел себе на запястье.

– Как ты с ним раньше гуляла?

– А вот как-то гуляла, – улыбнулась Зоя. – Пойдем, я покажу тебе его любимую полянку.

Игорь нахмурился.

– Нам лучше не выходить из части.

– А мы и не будем. Это недалеко, возле спортгородка. Пойдем.

Они вышли на ведущую к спортгородку тропинку. Но Тунгус не хотел идти по тропинке и постоянно отбегал в стороны. Дважды его поводок обвивался вокруг Зоиных ног, и Игорю приходилось распутывать его. В конце концов ему это надоело, и он намотал поводок на руку, так что Тунгусу поневоле пришлось идти рядом. Зое стало жалко собаку.

– Отпусти. Ему же хочется побегать, – попросила она.

– Я и не держу его, – удивился Игорь и показал Зое свободно свисающий с руки поводок.

Действительно, Тунгус вдруг повел себя довольно странно: прижался к ногам Игоря, навострил уши и опустил хвост.

– Думаю, нам лучше повернуть назад, – заметил Игорь. – Мы слишком близко от берега.

Зоя взглянула в сторону озера. Слишком близко? О чем он говорит? Да они каждый день здесь гуляют.

– Зоя, куда ты? Остановись!

Остановиться? Что за глупости? Тогда она не сможет рассмотреть это.

Появившееся над водой чудесное видение завораживало и притягивало одновременно. Сгустившаяся тьма чуть было не поглотила его, но оно вспыхнуло еще ярче. А свет, который оно испускало, переливался всеми красками радуги. Никогда прежде Зоя не видела ничего подобного. Ее усталость разом исчезла, тело стало легким и невесомым и буквально воспарило над землей. Подхваченная невидимыми волнами, Зоя поплыла вперед, навстречу переливающемуся свету. Кто-то чужой попытался ей помешать и даже протянул к ней костлявые руки. Но Зоя не испугалась. Она чувствовала: пока впереди горит свет, с ней ничего не случится. Когда чужие пальцы попытались схватить ее за локоть, она без труда сбросила их. Потом черный комок лохматой шерсти прыгнул на нее из темноты. Зоя оттолкнула его ногой. Комок с воем отлетел в сторону и исчез. А искрящийся свет становился все ярче. Он проникал внутрь, под кожу, согревая не только снаружи, но и изнутри. Скоро должно было наступить полное блаженство.

– Зоя, куда ты? Остановись!

Она не остановилась. Даже не обернулась. И вдруг побежала. Побежала, не разбирая дороги, и не к спортгородку, а прямо к воде. Игорь попытался силой остановить ее, но не сумел. Зоя просто дернула плечом, и его пальцы соскользнули с ее руки. При этом Игорь обжег себе ладонь. Рука девушки оказалась нестерпимо горячей, как извлеченная из печи кочерга. Игорь рванулся за ней, но вдруг с ужасом обнаружил, что едва переставляет ноги. Прибрежный песок стал жидким, будто кипящая смола, жидким и таким же горячим. Ноги вязли в нем, словно в потоке расплавленной лавы. К тому же от жара начали плавиться подошвы ботинок. Скоро должен был вспыхнуть весь берег. Вода уже горела голубым пламенем ацетиленовой горелки. И Зоя бежала прямо в огонь!

«Нет!» – попытался крикнуть Игорь, но едва открыл рот, как ворвавшийся внутрь поток раскаленного воздуха опалил ему горло и едва не сжег легкие. Стало невероятно трудно дышать. Каждый вдох отдавался в груди нестерпимой болью. Но раскаленный воздух не наполнял легкие. От недостатка кислорода закружилась голова. Игорь понял, что сейчас упадет, и тогда его точно засосет растекающаяся по берегу горящая лава. Уже теряя сознание, он увидел, как наперерез Зое бросился Тунгус, но она ударила собаку ногой. Пнула с такой силой, что пес отлетел на несколько метров, упал и с воем покатился по песку. Правда, он сейчас же вскочил (почему-то расплавленный песок не жег ему лапы) и бросился к Игорю. «Прости, приятель, – мысленно пробормотал он. – И… прощай». Окружающий мир мутнел и расплывался перед глазами. И вскоре уже все исчезло из вида, кроме бушующего на поверхности озера голубого пламени…

– Ай!

Резкая боль в лодыжке. В следующую секунду Игорь понял, что слышит собственный голос. Он открыл глаза и увидел, что Тунгус остервенело вцепился ему в ногу. Песок снова стал твердым. Он больше не плавился под ногами, озеро не пылало, а Зоя… Зоя была уже в каких-нибудь десяти метрах от воды. А перед ней из озера поднимались расходящиеся веером иглы, на концах которых, подобно огням святого Эльма, попеременно вспыхивали пульсирующие голубые искры.

И вновь рефлекс опередил сознание. Рука, словно сама собой, выхватила из кобуры пистолет. Стоило Игорю шевельнуться, как Тунгус отпустил его ногу. Молодец пес! Совмещенная с целиком мушка уже легла на одну из центральных игл. Одним движением Игорь сдвинул переводчик в положение автоматического огня и нажал на спуск.

Вечернюю тишину разорвала длинная очередь. Большинство пуль прошли сквозь частокол из остроконечных игл. Но некоторые (Игорь в этом не сомневался) нашли свои цели. Иглы вспыхнули, все разом. На мгновение Игорю показалось, что из воды в небо ударили голубые молнии. Вспыхнули и пропали. И только бесформенное светящееся пятно стремительно пронеслось под водой от берега в глубину. Едва оно растаяло в темноте, как Зоя на бегу споткнулась. Она остановилась, подняла руку, словно хотела вытереть со лба пот, но не донесла ее до лица, покачнулась и ничком упала на песок…

У штаба никого не было, хотя Шелест или кто-нибудь из команды Ермакова должен был услышать выстрелы. Игорь ударом ноги распахнул входную дверь и ворвался внутрь. Тунгус не успел забежать вместе с ним – тяжелая дверь захлопнулась перед его носом. Пес ударился в дверь всем своим весом, но не сумел открыть и отчаянно заскулил. Он тоже переживал за свою новую хозяйку и не хотел оставлять ее. Именно Зоя взяла на себя все заботы о нем: кормила, выводила гулять, в то время как Игоря постоянно не было рядом. По большому счету, она и была настоящей хозяйкой Тунгуса. Была… Она так и не пришла в себя ни когда Игорь на берегу пытался привести ее в чувство, делая искусственное дыхание, ни потом, когда он нес ее к штабу. Тунгус бежал рядом с ним, тычась носом в свисающие Зоины волосы, и жалобно скулил. Вряд ли он понимал, что только что спас их обоих от верной смерти, но по-своему, по-собачьи хотел, чтобы его хозяйка снова вернулась к нему. Вот только Игорь совсем не был в этом уверен.

– Где Шелест?! – крикнул он Ермакову, выглянувшему из окна дежурной части.

– Ушел к себе, а меня оставил здесь у телефонов. – Ермаков указал на пульт ответственного дежурного. – А что сл…

– Аптечку, быстро! – перебил его Игорь, оглядываясь вокруг.

Но в вестибюле не было ничего, куда можно было бы положить Зою, даже стульев. Игорь вспомнил про дежурку. В примыкающей к ней комнате отдыха имелись два топчана, где по очереди спали дежурный по части и его помощник. Игорь бросился к двери и едва не столкнулся с вышедшим из коридора Шелестом. Увидев его с Зоей на руках, майор изменился в лице.

– В чем дело?!

– Монстр, – коротко ответил Игорь. Изложение подробностей требовало времени, а сейчас нужно было спасать Зою, пока еще не поздно.

Кое-как Игорю удалось открыть дверь. Шелест – разиня – даже не догадался помочь! Ермаков в дежурке бестолково озирался по сторонам в поисках аптечки.

– В ящике, на стене! – крикнул ему Игорь, а сам распахнул дверь в комнату отдыха.

По своей неосторожности он неловко повернулся и ударил Зою плечом о косяк, когда заходил внутрь. Ударил сильно, но она даже не шевельнулась. У Игоря сжалось сердце. Полное бесчувствие! Как бы он хотел, чтобы она сейчас вскрикнула от боли. Вскрикнула и открыла глаза. Но этого не произошло.

Игорь уложил девушку на топчан. Ее лицо было белее мела, но Зоя была жива. В шейной артерии прощупывался слабый пульс.

– Мичман! Где вы там?!

Сколько можно искать аптечку? Игорь обернулся, но вместо Ермакова увидел в дверях Шелеста и черный зрачок пистолета, смотрящий ему в лицо.

– Сдай оружие, – приказал майор.

– Ты что, спятил?

– Я в полном порядке, – совершенно спокойно ответил Шелест. – Поэтому я предлагаю тебе добровольно сдать пистолет. Просто достань его из кобуры и положи на пол.

Игорь начал понимать. Шелест подозревает, что после новой встречи с монстром он может превратиться в такого же убийцу-людоеда, как все прочие порожденные монстром безумцы, вот и хочет обезопасить себя на этот случай. Но неужели Шелест не видит, что он абсолютно вменяем?

– Послушай, я совершенно нормален и не собираюсь ни на кого нападать… – начал Игорь, но Шелест перебил его:

– Мы теряем время. Достань свой пистолет и положи на пол.

– Черт с тобой! – Игорь взялся за пистолет.

– Медленно.

Тон, каким это было произнесено, не оставлял сомнения, что контрразведчик может выстрелить. В ответ на любое резкое движение он, не задумываясь, нажмет на спуск.

– На! – большим и указательным пальцем Игорь вытянул тяжелый «стечкин» из кобуры и положил его на пол. – Доволен?! Кстати, он не заряжен. Я выпустил по этой твари весь магазин.

– Теперь подтолкни ногой ко мне. Только осторожно.

Игорь выполнил очередной приказ. Не опуская своего пистолета, Шелест присел, нашарил левой рукой «стечкин», поднял его и засунул себе под ремень.

– Теперь рассказывай.

– Ты что, не видишь: Зоя без сознания?! – взорвался Игорь. – Если ей сейчас не помочь, она может умереть!

– Что с ней случилось? – Шелест как будто не слышал его. Оружие он так и не опустил. Игорь видел, что ствол «гюрзы» контролирует каждое его движение.

– Мы гуляли по берегу с собакой. Внезапно Зоя бросилась к воде. Я попытался остановить ее, но она вырвалась. Из воды появились длинные иглы, около метра длиной, мерцающие голубым светом. Я открыл по ним огонь. Иглы ярко вспыхнули и исчезли, только под водой промелькнуло светящееся пятно. А Зоя потеряла сознание. Это все.

– Зачем вы отправились на берег?

– Черт возьми! Да здесь везде берег! Справа тайга, слева озеро, а между ними берег! Ты и дальше будешь меня пытать или дашь наконец заняться Зоей?!

Шелест, видимо, понял, что большего ему сейчас не добиться.

– Мичман, окажите помощь пострадавшей, – не оборачиваясь, приказал он.

– Да тут только нашатырь, – отозвался невидимый Ермаков.

– Передайте Мамаеву.

С опаской поглядывая на пистолет в руке Шелеста, Ермаков вошел в комнату отдыха и протянул Игорю пузырек с ваткой.

– Я уже смочил, – пробормотал он.

Действительно, ватка была холодной и мокрой. Игорь поднес ее лицу Зои, поводил перед носом, приподнял голову – никакого эффекта! «Кома. Это кома», – понял он. Руки задрожали, смоченная нашатырным спиртом ватка упала на пол.

– Мичман, посмотрите в аптечке кофеин.

Игорь не сразу узнал голос Шелеста, но сейчас это и не имело значения. Кофеин! Ну, конечно! Как он сам не догадался?! Кофеин в ампулах, для поднятия давления. Если даже его нет в аптечке, то в санчасти он должен быть.

Но кофеин нашелся. Перебрав имеющиеся лекарства, Ермаков протянул Игорю упаковку ампул и запаянный в целлофан одноразовый шприц. Подавляющее большинство гражданских врачей и медсестер таких шприцев даже не видели. Игорь зубами сорвал со шприца упаковку, потом отломил стеклянный кончик ампулы и наполнил шприц ее содержимым. Кофеин вводится подкожно, значит, колоть можно куда угодно. Игорь оттянул Зое ворот футболки и ввел иглу под кожу в обнажившееся плечо. Ну же, родная, очнись!

Сначала он не заметил никаких изменений. Потом ему стало казаться, что лицо девушки слегка порозовело, по крайней мере, стало не таким бледным. Потом у нее задрожали губы, а еще через несколько секунд Зоя открыла глаза. Спазм перехватил Игорю горло. Он смотрел на девушку и не мог ничего сказать. А она смотрела на него и тоже молчала. Потом приподнялась на локте, обвела взглядом комнату и удивленно спросила:

– Что случилось? Где мы?

– В штабе, – через силу выдавил Игорь. – Все в порядке. Он уплыл.

– Кто?

Теперь удивился Игорь.

– Монстр. Ты что, ничего не помнишь?

– Мы повели Тунгуса гулять, – начала вспоминать Зоя. – А потом, потом… – Она наморщила лоб и виновато посмотрела на Игоря. – Не помню. А как я здесь оказалась?

– Ты потеряла сознание, и я принес тебя сюда.

– Правда? – Брови Зои изумленно взлетели вверх. – Ой, а это что? – Она увидела в руках Игоря шприц и опасливо отодвинулась.

– Лекарство. Пришлось сделать тебе укол. – Он поспешно опустил руку. – Как ты сейчас себя чувствуешь?

Зоя пожала плечами.

– Нормально. Только очень устала и хочется есть.

Неудивительно после целого дня интенсивных поисков! Игорь и сам ощущал острый голод. А аппетит, как известно, признак выздоровления. Он повернулся к Шелесту:

– Здесь есть какая-нибудь еда?

– Конечно. Сейчас распоряжусь. – Шелест шагнул к двери, пряча за спиной пистолет.

Игорь презрительно усмехнулся. Перестраховщик! Хорошо хоть догадался не грозить оружием Зое. Вслед за майором вышел Ермаков. Игорь с Зоей остались вдвоем, но уже через секунду его окликнул Шелест:

– Игорь, на пару слов. А вам, Зоя Дмитриевна, пока лучше полежать.

Зоя как раз порывалась встать, но Игорь уложил ее обратно на топчан.

– Лежи и набирайся сил.

Он подмигнул девушке, потом поднялся с топчана и вышел в дежурку, вертя в руках злополучный шприц.

– Что ты хотел сказать?

Однако Шелест не торопился отвечать. Оттеснив Игоря, он снова заглянул в комнату отдыха и спросил.

– Зоя Дмитриевна, вы, как биолог, конечно, знаете, что такое карантин?

– Конечно. – Зоя удивленно кивнула.

– В таком случае вы поймете, что это вынужденная мера предосторожности.

Не успел Игорь опомниться, как Шелест захлопнул дверь и запер ее на ключ.

– Ты что, рехнулся?! – Вне себя от гнева, Игорь схватил контрразведчика за ворот и рывком развернул к себе. – Отопри сейчас же!

То, что Шелест старше его по званию, что он является следователем военной контрразведки и фактически командует оставшимся в части немногочисленным гарнизоном, потеряло всякое значение. Сейчас Игорь видел перед собой только обидчика своей любимой.

– Хочешь объясниться? Изволь. – Шелест сохранил полное самообладание. Возможно, потому, что по-прежнему держал пистолет в руке или попросту не верил, что противник готов применить силу. Во всяком случае, никакого испуга в его глазах Игорь не увидел. Чего нельзя было сказать о Ермакове, который стал осторожно сдвигаться к выходу.

– Может быть, все-таки отпустишь? – спросил контрразведчик.

Игорь убрал руку. Первый порыв прошел. Теперь он уже жалел о своей несдержанности.

– Благодарю. – Шелест наклонил голову, давая понять Игорю, что не придает его эмоциональной выходке большого значения. – Тебя интересует, почему я это сделал? Могу объяснить, если ты еще сам этого не понял. Зоя подверглась ментальному воздействию монстра. Сильному воздействию, поскольку даже потеряла сознание. Как это отразилось на ее психике, ни ты, ни я этого не знаем.

– Зоя в полном порядке! – перебил его Игорь.

Шелест кивнул.

– Я тоже думаю, что, кроме частичной амнезии, этот инцидент не вызовет у нее других неприятных последствий. Однако, как командир, отвечающий за жизни других людей, я просто обязан поместить ее в карантин. Хотя бы до утра.

– Она в порядке! – упрямо повторил Игорь. – И не представляет ни для кого угрозы.

Шелест в ответ лишь развел руками, потом повернулся к закрытой двери и громко сказал:

– Зоя Дмитриевна, ну хоть вы объясните своему приятелю, что такое карантин и для чего он нужен. А то, я боюсь, он начнет ломать дверь.

– Игорь, не беспокойся за меня, – откликнулась Зоя. – Так действительно будет лучше для всех.

Игорь хмуро взглянул в глаза Шелесту. Майор знал, к какому аргументу ему следует прибегнуть.

– Тогда и меня нужно посадить под замок. Я ведь тоже подвергся «воздействию монстра», – процитировал контрразведчика Игорь.

– Думаю, что в твоем случае можно обойтись без этого, – как ни в чем не бывало усмехнулся Шелест, потом наклонился к уху Игоря и доверительно прошептал: – Я только что разговаривал с Москвой. Добро на проведение операции получено. Осталось обсудить кое-какие детали. Пройдем в кабинет, нам нужно поговорить.

После того как Шелест так по-свински обошелся с Зоей, разговаривать с ним у Игоря не было никакого желания. Предлог для отказа долго искать не пришлось.

– Извини. Мне нужно отвести домой собаку.

– Хорошо, – легко согласился Шелест. – Поговорим позже. Я буду ждать в кабинете.

– Не забудь распорядиться насчет ужина для Зои, – напоследок сказал Игорь, прежде чем выйти за дверь.

На крыльце штаба ему на грудь бросился Тунгус. Игорь потрепал пса по загривку.

– Все в порядке, парень. Жива твоя хозяйка. Жива и здорова.

Однако, вспомнив, что Зоя, словно арестованная, сидит под замком, он снова помрачнел. Формально контрразведчик был прав – не придерешься. Но что-то подсказывало Игорю, что Шелест принял решение запереть Зою до утра, руководствуясь отнюдь не заботой о безопасности подчиненных. Он оглянулся на освещенные окна дежурной части. Майор как раз давал какие-то указания Ермакову, и Игорь готов был поспорить, что они напрямую касаются Зои.

– В мое отсутствие дверь ни при каких обстоятельствах не открывать. Что бы ни случилось, – инструктировал Шелест Ермакова, пока Зоя ужинала принесенным вестовым сухим пайком.

Банка рыбных консервов, полбуханки черного хлеба да пучок зеленого лука – не бог весть какая еда. Впрочем, ей не привыкать, как-никак почти месяц провела в экспедиции в полевых условиях.

– А если в туалет запросится? – растерянно захлопал глазами Ермаков.

«А если перегрызет тебе горло или оторвет твою глупую башку?» Шелеста так и подмывало сказать это вслух. Может быть, тогда мичман осознал бы степень угрожающей ему опасности. Но Зоя за дверью могла все услышать, поэтому он только повторил:

– Не открывать ни при каких обстоятельствах! А чтобы вам было спокойней, я оставлю ключ у себя. – Он вынул ключ из замочной скважины и положил себе в карман.

– Ну а если ей действительно будет нужно?

Шелест смерил упрямого мичмана с ног до головы пристальным взглядом. Он издевается или на самом деле не понимает?

– Принесите из туалета ведро.

– Какое ведро?

– Из которого пол моют!

Ермаков ушел и через минуту вернулся с ведром и половой тряпкой. Идиот! Шелест вытряхнул тряпку из ведра, потом открыл дверь комнаты отдыха, занес туда ведро и поставил на пол.

– На тот случай, если вам понадобится в туалет.

– Что? – Зоя так и застыла с ложкой у рта.

На какой-то миг Шелесту даже стало жаль ее. Но он быстро справился с этой секундной слабостью.

– Простите, Зоя Дмитриевна, но в условиях карантина вы не можете покидать это помещение. Поэтому все естественные надобности придется справлять здесь же. Еще раз прошу меня извинить.

Он вышел из комнаты и снова запер за собой дверь. К чести Зои, она не стала кричать и спорить. Возможно, поняла, что этим ничего не изменит, а возможно, просто смирилась со своей судьбой.

– Так, – обратился Шелест к Ермакову. – Еда и вода у нее есть. Утром я проверю ее самочувствие. А до этого момента к двери никого не подпускать. Если услышите там какой-либо шум, сразу вызывайте меня.

– А если… – замялся Ермаков, но потом все-таки закончил: – Мамаев захочет ее увидеть?

– Мамаева, как только появится, сразу ко мне, – отрезал Шелест. – Я в кабинете Добровольского.

Мичман хмыкнул в ответ, но ничего не сказал. Впрочем, догадаться, о чем он думает, было нетрудно. «Не успел спровадить командира части, как тут же занял его кабинет», – читалось у Ермакова на лице. Но Шелесту нужна была линия спецсвязи, которая имелась только в этом кабинете, а на то, что думает о нем какой-то мичман, ему было плевать.

В кабинете Шелест первым делом достал из шкафа свой металлический кейс, а из кейса коробку с феномином, открыл ее и сунул под язык круглую таблетку. За последние трое суток он почти не спал, а тот короткий сон, на который урывками удавалось выкраивать время, нельзя было назвать полноценным отдыхом. Поневоле приходилось прибегать к искусственным стимуляторам, хотя Шелест прекрасно понимал, что ничего хорошего здоровью это не сулит. Но, чтобы довести до конца задуманную операцию, требовалась исключительная ясность мысли, а добиться этого можно было только с помощью феномина.

Шелест привык доверять своей интуиции, и сейчас она подсказывала ему: от результатов этой операции зависит его карьера, а возможно, и вся дальнейшая судьба. За время службы в спецотделе военной контрразведки он изучил множество докладов и рапортов о различных аномальных явлениях, наблюдаемых в армии и на флоте. В некоторые части приходилось выезжать самому и на месте допрашивать очевидцев. Их рассказы содержали сведения о встречах с НЛО, о доносящихся неизвестно откуда таинственных звуках, о загадочных изменениях природного ландшафта и других необъяснимых на первый взгляд явлениях. Иногда к рассказам прилагались фотографии, как правило, любительские, реже записанные на магнитную ленту показания приборов. Но ни один из известных случаев контактов с неведомым даже близко не напоминал забайкальский феномен. Ни по продолжительности, ни по своим фатальным последствиям.

Самые драматические из них Шелест помнил почти наизусть. Московский военный округ… Станция ПВО обнаружила воздушную цель, движущуюся в направлении столицы. На перехват цели были подняты истребители с ближайшего аэродрома. Спустя несколько минут пилот одного из них заметил в небе светящийся объект странной формы. Поскольку объект не отвечал ни на какие запросы, командованием было принято решение сбить его. Пилот приблизился к объекту на расстояние эффективного огня и выпустил по нему две ракеты. Сразу после этого связь с самолетом была потеряна. Как стало известно впоследствии, истребитель потерял управление, вошел в штопор и врезался в землю. Причем пилот даже не пытался спасти самолет или катапультироваться. Скорее всего, на тот момент он уже был мертв или находился в бессознательном состоянии. Неопознанный объект, который пытался сбить погибший летчик, пропал с экранов радаров, однако никаких других обломков, кроме фрагментов разбившегося истребителя, на земле найдено не было.

Уральский военный округ… При проведении учебного пуска баллистической ракеты шахтного базирования в районе стартовой площадки наблюдалась целая группа ярко светящихся шаров, перемещающихся в небе по замысловатым извилистым траекториям. После выхода ракеты из шахты сразу несколько шаров устремились к ней. При столкновении с ними произошел взрыв первой ступени ракеты, после чего она рухнула на землю. В результате разлива горящего ракетного топлива погибли трое солдат срочной службы из выставленного оцепления.

Северный флот… Во время морских учений в Баренцевом море пилоты разведывательно-ударного самолета морской авиации заметили в небе неопознанный летающий объект, который вначале приняли за натовский самолет-разведчик, о чем и доложили командованию. Однако при сближении с объектом оба пилота увидели, что он имеет плоскую дискообразную форму и менее всего напоминает самолет. Какое-то время объект двигался параллельным курсом. Внезапно он практически мгновенно изменил направление на противоположное, выполнив маневр атаки, после чего на недостижимой для существующих летательных аппаратов скорости скрылся за горизонтом. На атакованном НЛО самолете вышли из строя электроприборы и отказали оба двигателя. Дальнейшие попытки запустить их результата не дали. Пилоты вынуждены были катапультироваться. Их поиски, затрудненные штормом в Баренцевом море и плохой видимостью из-за низкого тумана, продолжались более суток. К моменту, когда летчиков наконец обнаружили, оба пилота погибли от переохлаждения…

Отдельную часть свидетельств очевидцев составляли рапорты о встречах с таинственными существами. Для самих участников эти встречи не имели трагических последствий, кроме двух случаев. Первый из них произошел три года назад совсем недалеко отсюда, в Читинской области, на границе с Китаем. Пограничный наряд в составе прапорщика и двух солдат срочной службы столкнулся в лесу с огромным человекообразным существом трехметрового (по свидетельству пограничников) роста. Гуманоид с ног до головы, включая лицо, был покрыт густой длинной шерстью. Все три пограничника, будучи допрошены порознь, показали, что, увидев волосатого гиганта, испытали безотчетный страх. Существо лишь взглянуло на них, заставив оцепенеть на месте, после чего скрылось в чаще леса. По свидетельству очевидцев, они наблюдали гуманоида всего несколько секунд. Однако вместо четырех часов, обычно уходящих на обход маршрута, пограничники отсутствовали почти десять и вернулись на заставу только под вечер, когда уже активно велись поиски пропавшего наряда. Где они находились все это время, пограничники сказать не могли, но утверждали, что не сходили с маршрута. На месте их встречи с человекообразным существом был обнаружен смазанный отпечаток босой ноги, соответствующий 54—56-му размеру. У всех трех пограничников впоследствии отмечалось нарушение сна, учащение пульса и скачкообразное повышение артериального давления, развившееся у прапорщика в ишемическую болезнь сердца, в связи с чем он был комиссован со службы.

Второй случай произошел в прошлом году в Карелии, также во время учений. Разведгруппа десантников в количестве четырех человек: одного офицера и трех солдат-срочников, заброшенная в тыл условного противника, пересекала болото, одну из многочисленных карельских топей, образовавшихся после таяния древнего ледника. Командир группы шел впереди, выбирая дорогу, остальные разведчики за ним след в след. Внезапно замыкающий цепочку боец дико закричал. Обернувшиеся на его крик разведчики увидели, как тело солдата, подняв фонтан брызг, стремительно плывет в сторону, словно кто-то или что-то тащит его за собой. А уже через секунду десантник исчез под водой. По словам остальных разведчиков и их командира, они пытались спасти своего товарища, но так и не нашли в трясине его тело. Офицер военной контрразведки, расследовавший этот случай, сомневался, что разведчики так уж активно искали бойца, как заявили об этом. Однако, что в действительности произошло с пропавшим, вероятно, утонувшим десантником, так и осталось загадкой.

Каждое ЧП, тем более связанное с гибелью военнослужащих, становилось предметом пристальных разбирательств и служебных расследований. Но несчастные случаи в армии и на флоте, тем более во время учений, не так уж редки. При проведении крупномасштабных учений существует даже процент допустимых потерь. Пока количество солдат и офицеров, погибших в результате загадочных и необъяснимых явлений, составляло лишь небольшую часть от числа общих потерь, это не беспокоило ни командование Минобороны, ни руководство военной контрразведки. Но так было до чрезвычайной ситуации на базе подготовки водолазов-разведчиков на озере Мертвом. Из последнего телефонного разговора с начальником отдела полковником Болотовым Шелест понял, что руководство главка придает событиям на Мертвом озере первостепенное значение. Более того, Болотов ясно дал понять, что о забайкальском феномене доложено председателю КГБ. Это значит, что его фамилия находится на слуху у председателя, а успех операции сулит головокружительный карьерный рост. Если все осуществить четко и грамотно, вполне можно рассчитывать на должность заместителя начальника отдела, а потом… Потом видно будет. В конце концов, Болотов не вечен. Главное – не наделать ошибок.

Пока ошибок удалось избежать, за исключением разве что гибели выставленных на берегу дозорных. Но приказ о размещении на берегу поста круглосуточного наблюдения за озером отдал Добровольский, значит, с него и спрос. Ему так и так придется ответить за то, что творилось у него в части. Судьба Добровольского, можно считать, решена – просидит до пенсии в каком-нибудь дальнем гарнизоне. Так что с этой стороны ожидать осложнений не следует. Разве что Мамаев не вылезет с очередным рапортом и не напишет, что подводный монстр напал на дозорных, потому что майор Шелест приказал бомбить глубинными бомбами его гнездо. А Мамаев вполне может так написать. И Ермаков подтвердит, что приказ о бомбометании отдал майор Шелест вопреки возражениям старшего лейтенанта Мамаева, между прочим, исполняющего обязанности начальника боевой подготовки. И в том, что Мамаев на тот момент не исполнял обязанности начбоя, потому что Щербак еще был жив и здоров, никто разбираться не будет. Кстати, после мамаевских откровений взрыв на берегу и гибель Щербака тоже могут поставить в вину руководителю операции. Вот тогда ему точно не стать заместителем Болотова. А можно и вовсе вылететь из центрального аппарата на периферию, в какую-нибудь дыру, вслед за Добровольским.

Шелест встал и несколько раз прошелся по кабинету вдоль длинного стола для совещаний, отбивая пальцами по отполированной поверхности замысловатый ритм. Да, Мамаев – это проблема. С ним не договориться. Он этого попросту не поймет. До него даже не доходит, что своим дурацким рапортом он может сломать чью-то судьбу! И что только Зоя в нем нашла?! Хотя чему удивляться? Герой-спаситель! Уже дважды спасал ее. Если только она не свихнется сегодня ночью.

Дверь приоткрылась, и в кабинет заглянул Мамаев. Легок на помине!

– Наконец-то! – Шелест приветливо махнул рукой. – Заходи.

Ермакову не спалось. Но даже если бы его клонило в сон, он ни за что не сомкнул бы глаз. Ходил бы по комнате, вставил в глаза спички, прикусил губу, наконец, но не спал. Уснуть сейчас, после того, что он видел и слышал, чему стал свидетелем, значило погубить себя и остальных. Его команда – все шестеро матросов – спали на принесенных из казармы тюфяках в одном из соседних учебных классов. Хотя в последнем мичман не был уверен. Возможно, они так же, как он, тревожно вслушивались в ночную тишину за стенами штаба. Столичный следователь вот уже второй час совещался с Мамаевым в бывшем кабинете Добровольского. Что-то подсказывало Ермакову, что ни каперанг Добровольский, ни кто-либо другой, покинувший на рассвете военный городок, обратно в часть уже не вернется. Да и москвич вел себя так, словно они, те, кто остался, – последние хозяева городка или, вернее, его последние часовые. Ермаков уже неоднократно задавался вопросом: зачем он со своими матросами понадобился московскому следователю? Ведь не для того же, чтобы похоронить погибших минувшей ночью. Тем более что их тела так и остались на берегу нетронутыми, как и тело застреленного позже солдата. И не похоже, что майор вообще собирается заниматься их погребением. Единственно возможный ответ напрашивался сам собой. Раз особист оставил в своем распоряжении всю команду водолазного бота, значит, он собирается снова использовать судно. Возможно, именно это майор сейчас и обсуждает с Мамаевым. Если так, скоро и он все узнает. Уж лучше хоть какая-то ясность, чем эта пугающая неизвестность.

Не вставая с вращающегося кресла дежурного по части, Ермаков обернулся к окну. Но за стеклом было темно – хоть глаз выколи. Чтобы хоть что-нибудь разглядеть, пришлось бы погасить в дежурке свет, а мичман ни за что не согласился бы сейчас оказаться в темноте. Ермаков никогда не считал себя трусом, да и другим не давал поводов усомниться в этом. Год назад в Татарском проливе в шестибалльный шторм он разыскал севшую на мель самоходную баржу, а потом, когда шторм немного утих, снял со своими матросами ее экипаж. Тогда они запросто могли погибнуть, разбившись о подводные скалы. В отличие от громоздкой и неповоротливой баржи, их спасательное суденышко волны разметали бы в щепки. Несмотря на риск, Ермаков пошел к обреченной барже и спас ее матросов, которые уже отчаялись когда-нибудь увидеть берег и своих родных. Но опасность погибнуть во время шторма была понятной и хорошо знакомой морякам, а Ермаков знал, что ему нужно делать как командиру спасательного судна, чтобы избежать гибели.

Сейчас все было по-другому. Ермаков чувствовал опасность, но не представлял, откуда ее ждать. В одном он не сомневался – за стенами штаба происходит что-то ужасное. И он оказался один на один с этим ужасом, если не считать девушки, запертой в комнате отдыха, девушки, которую нужно стеречь, охранять? Ермаков так и не понял, в качестве кого оставил его здесь московский следователь, зато знал совершенно точно, что ему не хочется подходить к запертой двери и тем более – открывать ее. Впрочем, он бы и не смог это сделать – следователь унес ключ с собой. Москвич тоже боялся этой девушки. Не так, как подкаблучник-муж боится ревнивой жены, а скорее как сапер, проделывающий проход в минном поле. Ермаков понял это, когда заметил, что майор старается не приближаться к задержанной, а разговаривая с ней, держит руку возле пистолета. В другой раз он счел бы такое поведение следователя паранойей, но только не сегодня.

Мичман расстегнул кобуру и вынул свой пистолет, который утром вручил ему Мамаев, прежде чем они отправились на поиски пропавших дозорных. Скорее это была облава на людей, закончившаяся убийством одного из них, если только… Если только застреленного солдата можно было назвать человеком. У Ермакова до сих пор стояла перед глазами облепленная гниющей стружкой фигура, от которой исходил отвратительный запах, и перекошенное, нечеловеческое лицо мертвеца. Возможно, вопреки мнению Мамаева, москвич правильно поступил, застрелив его.

Ермаков передернул затвор, дослал в ствол патрон и поставил пистолет на предохранитель – так надежнее. С оружием в руках он чувствовал себя более уверенно. Если бы еще знать, откуда исходит угроза, или хотя бы представлять ее. Он все-таки встал с кресла и направился к забранному решеткой окну, выходящему на строевой плац, за которым тянулся невидимый в темноте пустынный берег. Проходя мимо запертой комнаты отдыха, Ермаков остановился и прислушался, но из-за двери не доносилось ни звука. Спит она, что ли? Или… Воображение мичмана живо нарисовало жуткую картину превращения запертой девушки в отвратительное ужасное существо со щупальцами вместо рук и ног. Наверное, так выглядели мифические сирены, заманивающие своими голосами и обманчиво прекрасными лицами на рифы несчастных моряков. Вот только, если следователь прав, эта сирена не будет распевать сладкоголосых песен. Она выломает, к черту, хлипкую деревянную дверь и разорвет своего стража на части, а затем проделает то же самое со всеми остальными.

Мичман попятился от двери, но, прежде чем вернуться на место, покосился на окно. Там, кажется, стало светлее. Хотя до рассвета было еще далеко. Видимо, взошла луна, осветив берег призрачным голубоватым светом. Ермаков поднял глаза к небу, но луны не увидел, только мерцающие в недостижимой вышине звезды. А берег по-прежнему светился. Причем Ермаков не смог разобрать, откуда исходит призрачный свет. Он приблизил лицо к стеклу, чтобы определить источник таинственного света. Но свечение исчезло так же внезапно, как появилось. Снаружи вновь была непроглядная мгла. Мичман уже хотел отойти от окна, даже сделал шаг в сторону, когда темноту за стеклом разорвала голубая молния, на мгновение осветившая воду и прибрежный песок. Ермаков непроизвольно втянул голову в плечи, приготовившись услышать раскат грома. Но гром не грянул. Вместо этого в темноте вспыхнула вторая молния. Искрящейся дугой она протянулась от берега к штабу, прямо к окну, за которым стоял загипнотизированный необычайными зарницами мичман, и взорвалась у него перед глазами ослепительно-ярким пламенем.

Когда Зоя открыла глаза, в комнату из-за плотно завешанного плащ-палаткой окна пробивался слабый свет. Значит, за окном уже рассвело. Она взглянула на свои наручные часики – подарок родителей к окончанию школы, точнее, к началу вступительных экзаменов. Часики были простенькие, одни из самых дешевых, продававшихся тогда в магазинах, но шли исправно, поэтому Зоя и взяла их в экспедицию. Правда, сейчас часы оказались бесполезными. Накануне она забыла их завести, и ночью, пока она спала, часы остановились.

Как странно. После пережитого накануне нападения подводного чудовища, которое Зоя совершенно не помнила, она была уверена, что не заснет, и вот все-таки уснула. Видимо, такова защитная реакция организма на пережитый стресс. Зоя совершенно не представляла, сколько сейчас времени. Похоже, еще рано, раз ее до сих пор не выпустили на свободу. Она усмехнулась. А ведь это Шелест решил проучить ее, заперев здесь на ночь. Столь жалкая попытка наказать ее за отсутствие внимания к его персоне выглядела просто смешно. Она еще раз осмотрела свою темницу. В принципе неплохая камера: тепло, сухо. По-своему даже уютно. Разве что света не хватает. Она встала с топчана, подошла к окну, отогнула угол плащ-палатки и сразу зажмурилась от режущего глаза яркого солнца. Ого! Оказывается, уже совсем не раннее утро. Почему же ее не освобождают? Зоя вернулась к запертой двери и постучала, подождала несколько секунд, потом постучала снова.

– Эй! Доброе утро! Меня кто-нибудь слышит?

Ни звука в ответ. Странно. Куда же все подевались? А ведь она ясно слышала из-за двери, как Шелест приказал мичману, кажется, его фамилия Ермаков, оставаться на месте и стеречь ее.

– Товарищ мичман, вы слышите меня? Ответьте!

Но Ермаков молчал. Если Шелест рассчитывал таким образом напугать ее, то он добился своего. Зоя почувствовала, что близка к панике.

– Может быть, Шелест запретил вам со мной разговаривать, тогда скажите что-нибудь или хотя бы кашляните, чтобы я знала, что вы здесь. – Она уже не просила, она умоляла. Но и эта мольба осталась без ответа.

Там, за дверью, никого нет! Зоя поняла это со всей ясностью. А что, если никого нет во всем штабе? Что, если она осталась последним живым человеком во всей части? Эта мысль была самой ужасной.

– Эй! Кто-нибудь, отзовитесь! – Зоя в отчаянии заколотила кулаками в дверь и остановилась, только когда увидела кровь на содранной коже.

Одна! Совершенно одна!.. Зубы застучали, как при сильном морозе, а потом и все тело начала бить нервная дрожь. Ко всему прочему Зоя ощутила острый позыв к мочеиспусканию. «Любезно» предоставленным Шелестом ведром она так и не воспользовалась, рассчитывая, что утром сможет посетить нормальный туалет. Но сейчас было не до удобств. Зоя отыскала ведро, поставила его в угол, спустила трусы и брюки и присела на корточки. Тугая струя ударила в стенку ведра. А если сейчас кто-нибудь войдет? – промелькнула в голове глупая мысль. Господи! Да пусть входит! Игорь, Шелест, этот Ермаков, да кто угодно, лишь бы только она не осталась одна!

Никто не вошел. Зоя прислушалась, надеясь услышать за запертой дверью мужские голоса или хотя бы звуки шагов. Несколько секунд она сидела неподвижно, но ничего не услышала. Действуя скорее механически, чем осознанно, Зоя встала, промокнула промежность носовым платком и заправилась. Ей вдруг стало ужасно жалко себя, жалко до слез. Неужели ей суждено провести здесь остаток своих дней? Переданный Шелестом графин воды, из которого она накануне отпила половину, меньше половины банки минтая в томатном соусе да обкусанная горбушка хлеба – вот все, что у нее осталось. Протянуть пару дней, пожалуй, хватит. А что потом? А потом останется только вскрыть себе вены крышкой консервной банки, если она не хочет умереть жуткой смертью от жажды. Зоя отчетливо увидела свое ссохшееся лицо, потрескавшиеся губы и вывалившийся изо рта язык, сухой и жесткий, как наждачная бумага. Брр, только не это! Впрочем, искромсанные и залитые кровью запястья в воображении выглядели не лучше. Нет! Пока она жива, она будет бороться. По крайней мере, попытается выбраться на свободу.

Первым делом Зоя забралась на подоконник и безжалостно сорвала с окна плащ-палатку. Но дальше путь к свободе преграждала стальная решетка. Она взялась руками за прутья решетки и попробовала раскачать ее. Решетка была совсем не толстая, вовсе не такая, какую можно увидеть в исторических фильмах про Средневековье. Скорее она походила на декоративную, но, несмотря на отчаянные попытки Зои, не сдвинулась ни на миллиметр. Выбившись из сил и тяжело дыша, Зоя спустилась с подоконника на пол. Похоже, первая попытка оказалась неудачной. Правда, оставался еще один шанс, последний, – входная дверь. Зоя подняла к лицу свои дрожащие от усталости руки. Расцарапанная ладонь, два сломанных ногтя – плачевный результат ее бесплодных усилий. Нет, прежде чем подступаться к двери, надо хотя бы частично восстановить силы.

Она вернулась на свой топчан, на котором провела минувшую ночь, и улеглась на спину. Для отдыха следовало полностью расслабиться, но мысли упорно крутились вокруг злополучной двери. Замок там самый обычный, ничего особенного. Квартирному вору или даже слесарю открыть такой не составит труда. Вот только у нее нет для этого ни необходимых навыков, ни отмычек. Еще замок можно сломать, попросту выбив дверь, и она, наверное, сможет это сделать!

Окрыленная надеждой, Зоя вскочила с топчана, но, осмотрев дверной косяк, с ненавистью пнула по нему. Злополучная дверь открывалась вовнутрь, и выбить ее можно было только снаружи! Зоя в отчаянии замотала головой. Ее взгляд случайно упал на графин с водой и вскрытую банку минтая, стоящие на соседнем топчане. Неужели ей все-таки придется воспользоваться зазубренной жестяной крышкой, чтобы положить конец своим мучениям? Хотя почему именно крышкой, ведь еще есть стеклянный графин, который можно разбить. Стекло наверняка оставляет на коже аккуратные и ровные разрезы.

Зоя закрыла глаза, представив, как разрезает себе вену осколком стекла. Даже услышала звук рассекаемой кожи. Звук почему-то походил на скрежет, словно она скребла стеклом по металлу, а потом вовсе сменился высоким пронзительным скрипом. Крайне удивленная, Зоя открыла глаза и увидела стоящих в дверном проеме Игоря и Шелеста. Размышления о смерти, да и все прочие мысли разом вылетели у нее из головы. Вскочив с топчана, Зоя бросилась к ним и повисла у Игоря на шее.

– Что с тобой? У тебя жар? Ты вся в поту, – спросил Игорь, гладя ее по голове.

Зоя не слушала его, да и почти не видела за пеленой наполнивших глаза слез.

– Где вы были? Я так испугалась. Кричала, даже пыталась выломать дверь.

– Прости, что напугали тебя, – пробормотал Игорь. – Нас не было в штабе.

Шелест перебил его:

– Ермаков исчез, – проронил он и хмуро добавил: – И в отличие от дозорных у него был при себе пистолет.