54

Фарух-Лейн и в голову не приходило, что Парцифаль, возможно, солгал, когда сказал, что вернется пешком в отель. В число неприятных фактов о Парцифале вроде бы не входила склонность врать. Но, тем не менее, он не вернулся в отель, не отвечал на звонки и эсэмэски, кроме самой первой. Он написал: «Я все еще слышу вас». Фарух-Лейн несколько часов ждала его в номере и кипела.

Позвонил Лок, и она проигнорировала звонок, как будто парцифальность передалась и ей. Ей-богу, ей недоставало сил признаться Локу, что она потеряла Провидца. Что за всё это время она никого не нашла, кроме той старушки. Фарух-Лейн чувствовала себя так, как будто ей поручили что-то смастерить, но не дали инструментов, или велели сложить головоломку, где недоставало фрагментов. Пройти квест, единственным проводником в котором был Парцифаль Бауэр. В нынешнем виде эта задача была нерешаема, и, тем не менее, во всем винили ее.

Несколько часов она искала Брайда на форумах. Она нуждалась хоть в каких-нибудь подсказках, помимо тех, что содержало видение. Фарух-Лейн сделала себе скверный кофе. Съела несколько яблок, которые Парцифаль счел безвкусными.

Наконец она полезла в его чемодан.

Фарух-Лейн поступила дурно и знала это, но дурно было и выйти из машины и исчезнуть, в то время как мир буквально зависит от тебя.

Вещи Парцифаля были аккуратно сложены. Неудивительно. Трехдневный запас одежды – костюм на каждый день аккуратно свернут, так что можно просто достать его и надеть. Туалетные принадлежности в безупречно чистом холщовом мешочке. Два комикса Николя Малера. Записная книжка с одной-единственной записью. 14 марта: Ich versucht so zu t.

Он нарисовал уродливую злобную собаку в нижнем углу, твердыми недружелюбными линиями. Фарух-Лейн было всё равно.

В тонком боковом кармане чемодана она нашла поцарапанный старый диск. Опера. «Парцифаль» Вагнера. Убирая его обратно, Фарух-Лейн обратила внимание на имя исполнительницы. «Иоганна Бауэр». Сестра? Мать? Она перевернула диск, ища дату выпуска. Все было написано по-немецки. Она открыла обложку – внутри оказалась фотография. Хотя никто на ней не смеялся, по лицам участников было нетрудно понять, что все они, тем не менее, находили процесс уморительным. Пухлая женщина (мать?) и три девочки (сестры?) сгрудились вместе, драматическим жестом указывая на другую сторону снимка, где со страдальческим видом стоял гораздо более юный Парцифаль – с таким подчеркнуто страдальческим выражением лица, что было ясно, что он пародирует сам себя. Это читалось в композиции фото, в четырех руках, переключавших внимание зрителя с их потрясенных лиц на его сокрушенное.

«Я убил их всех», – сказал Парцифаль.

Неконтролируемые Провидцы были опасны в своей разрушительной силе, даже для самих себя. Лок сказал, что не встречал ни одного, кто не имел бы за плечами какой-нибудь трагедии.

Перед ней была трагедия Парцифаля.

Он всё не возвращался.

Через несколько часов досада Фарух-Лейн сменилась тревогой. А вдруг он потерялся. Попал под машину. Его похитили. Многое может случиться с подростком, у которого куча пищевых особенностей и минимум социальных навыков.

Он не отвечал на звонки.

Фарух-Лейн собрала для него небольшой пакетик еды и вышла, убедившись, что на двери номера по-прежнему висит табличка «Не беспокоить».

Она села за руль.

Фарух-Лейн ездила всю ночь. Она доехала до того места, где он вышел из машины, заглянула во все кафе и круглосуточные магазины, потом проверила отели, стоявшие неподалеку от дороги, потом больницы.

Она боялась сказать Локу, что потеряла Парцифаля. И, в общем, сама в это не верила. Что сделал бы Парцифаль, не будь он Провидцем, если бы оказался в незнакомой стране, без родных, без друзей? Фарух-Лейн начала подозревать, что, возможно, вела себя слишком жестко. Но его было так нелегко любить.

Ночь тянулась и сжималась в непостоянном ритме – минуты ползли, пока она по второму разу объезжала все кварталы, а потом, когда она облокачивалась на стойку в отеле и спрашивала: «Вы видели этого человека?», пролетали целые часы.

Это напомнило Фарух-Лейн ту ночь, когда Лок нашел ее – первую ночь после убийства Натана. Тогда она тоже села в машину – что еще ей оставалось делать? Она не собиралась спать, смотреть телевизор или читать. Проблема с убийством, в отличие от несчастного случая, заключается в том, что нельзя дежурить в больнице. Ночь тянулась, тянулась, тянулась. Фарух-Лейн ездила кругами, останавливалась, заходила во все заведения, какие только были открыты в Чикаго посреди ночи. Она собрала кучу ночных артефактов – лотерейные билеты, кофе с пенкой, несвежий корндог, дешевые солнечные очки, вроде тех, что были на Парцифале в ванне. «Где-то там, в этой ночи, Натан», – думала Фарух-Лейн и не знала, что сделала бы, если бы увидела его. Когда она наконец вернулась домой, в свой коттеджик, ставший местом преступления, Лок сидел на ступеньках и ждал ее. «Кажется, тебе нужно видеть в этом какой-то смысл», – пророкотал он.

Она должна была найти Парцифаля. Она не собиралась говорить Локу, что потеряла их единственного Провидца.

И Фарух-Лейн поехала дальше.