18 июля

Нина возвращается из детского лагеря, а весь гипс у нее разрисован фломастером. Когда придет Иза, отправившаяся с первым визитом к педиатру, ее лицо вытянется аж до самого потолка. Меня-то это скорее забавляет, такие татуировочки – признак выздоровления. Цветочки, сердечки и немыслимые подписи всех ее подружек. Единственное, что омрачает картину, – имя Кевина замазано черным фломастером. Похоже, между ними все кончено. Гипс, еще позавчера девственно белый, теперь выглядит так плачевно, что я даже не представляю, как теперь приду снова в больницу с просьбой хоть как-то это исправить. Нине положено ходить в нем до начала учебного года и уж точно носить гипс все каникулы.

– Папа, под ним так ужасно чешется!

Бывали и мы в гипсе, знаем, какой адский под ним зуд, но я придумал неотразимый способ! Нет, не иголку для вязания, которая ранит кожу, а знаменитую ручку производства компании «БИК»! Я тотчас же бегу к себе в кабинет и беру одну такую и возвращаюсь с этой волшебной палочкой. Осторожненько просовываю ручку под Нинин гипс и машу ей без слов: почешись! Она проталкивает ручку как можно дальше, и та бесследно исчезает под бинтами. Вытащить ее оттуда теперь невозможно.

Вечерок я провожу с Ниной в отделении скорой помощи, откуда она выходит сияющая – гипс наложен новенький, беленький, свеженький. А вернувшись домой, снова продает меня с потрохами, потому что у нее зачесалось другое: ей-то гипс распилили, и теперь, понимаете ли, невмоготу смотреть, как Иза притворно пилит ее папу. Ох, дети, какие вы жестокие.

Я

КАПРИЗНАЯ

НЕСНОСНАЯ

УТОМЛЯЮЩАЯ

ЗАТО ТАКАЯ

СИМПАТЯШЕЧКА…

КТО – Я?

ОТВЕТ:

ИЗАНИНА.

1 августа

Наконец-то мы в отпуске и, простояв часы в пробках, приезжаем в горы. Всю дорогу загадывали друг другу загадки и слушали «Побасенки» (речь о выпускающихся во Франции на DVD «Les Fabulettes» – коротких поучительных историях для детей. – Прим. пер.).

Какая тренировка мозгов! А в довершение всего на последних виражах Хьюго стошнило. Это чтобы мы заранее предвкушали прелесть будущих семейных поездок на машине.

Вместо того чтобы остановиться, послушавшись приказов Изы, я пронесся последние километры как вихрь, с открытыми окнами, не успевая даже толком дух перевести. Мои тесть и теща, которых мне предстоит выносить все лето, увидев, как мы выходим из машины с неприлично растрепанными от неистовых сквозняков прическами, сочли за благо даже не спрашивать, хорошо ли мы до них доехали.

Только одно утешение – я предприму все, чтобы незаметно удрать, свалив на них и Хьюго, и Нину, а себе любимому позволив немножко погулять. Я уже заметил, что турбаза предлагает горные парашюты, прокат вездеходов, исследование каньона, спуск на плоту, короче, тут уж я оттянусь!

7 августа

Уже неделю мы в отпуске, а Иза все никак не расслабится, не свалит все дела на родителей, которые только этого и ждут. Ее заклинило, и это грустно – она всегда настороже, как мангуста. Только и делает, что мотает головой, что значит «оп-ля!», или отвешивает оплеухи. А оплеухи Хьюго радостно и в изобилии возвращает ей, стоит ей только взять его на ручки.

Я зову ее прогуляться вдвоем вдоль пастбищ, как любовники. Но перегоны овец Изе неинтересны. И я отстаю – ну и пусть пасет собственное дурное настроение и весь день дрыхнет как сурок.

А я пользуюсь этим, чтобы вместе с Ниной спуститься в долину и полюбоваться на них, настоящих. Когда мы делаем привал в скалах, чтобы перекусить, нам неслыханно везет: один такой подходит совсем близко. Сурок учуял Нинины печеньки и, разумеется, не прочь ими полакомиться вволю.

Я подбадриваю Нину – пусть, мол, здоровой рукой протянет ему одну печеньку, и вот сурок осторожно приближается, опасаясь, что его огреют гипсом. С бесконечными предосторожностями я вынимаю свой мобильник и все это снимаю.

Незабвенная получилась сцена – Нина не успела отдернуть руку, и обжора укусил ее за палец. Нечего и говорить, что я сразу удаляю кинопробу и требую, чтобы Нина пососала пострадавший пальчик.

Когда мы приходим домой, она все еще сосет палец и корчит из себя большого младенчика. И поспешно обо всем докладывает – так что мне достаются поздравления от командования. Иза раздосадована и требует безотлагательно везти ее в скорую помощь.

Я слушаюсь, как домашний песик, но там меня самого досада берет: местный врач, от души расхохотавшись, сообщает, что в округе водятся бешеные сурки. Смеется он совсем не заразительно – и мне остается лишь, трясясь от нетерпения, наблюдать, как на Нинин палец накладывают прелестную розовую повязку. Невероятно, но теперь ей уже не больно.

10 августа

Отпуск – время, когда можно остановиться, оглянуться на себя и обдумать путь, оставшийся за плечами. Созерцая величественные хребты гор, я чувствую, как сильна моя хандра. Я задаю себе вопрос, что сподвигло меня завести второго ребенка, хотя мы с Изой только-только начали выбираться из туннеля и снова строить более или менее нормальную жизнь.

Сказать честно – я ничего не имею против детей, но не хочу уделять им слишком много времени, это просто как будто в доме завелась собака или кошка. Всегда готов с ними во что-нибудь поиграть, поучить какой-нибудь чепухе, но совсем иное дело их купать, менять подгузники или кормить.

Изе, – ведь она воспитательница в детском саду и может выносить банду истошно орущих ребятишек, – захотелось иметь одного такого еще и в домашней лодке. По мне, это просто мазохизм!

Ей удалось убедить меня в тот день, когда она пообещала взять на себя все повседневные проблемы и уверила: изменится только одно – мы будем уже не просто парой с ребенком, а настоящей семьей. Сейчас, видя, в каком она бернауте, я думаю: а сам я, когда согласился, наверное, был просто в ауте.