Глава 14
Город занимал площадь в миллион девятьсот тысяч квадратных километров и находился в основном на территории европейской части бывшей России. Большинство западных стран, существовавших всего сто лет назад, ушли под воду, когда океан принялся активно менять границы и вид материков, и оставили после себя лишь несколько возвышенностей, которые когда-то были самыми высокими точками континента. Государства, которым повезло больше, вошли в состав русскоязычного Мегаполиса. Проживало в гигантском населённом пункте полтора миллиарда человек, на окраинах – триста двадцать миллионов.
Триста двадцать миллионов тех, кто принадлежал обществу лишь формально.
Полицейские приземлились на площадке, отделённой от жилых кварталов силовым полем. Местные не рисковали заходить на запретную территорию – её охраняли дроны или, как их называли в народе, полётники, запрограммированные на немедленное уничтожение нарушителей. Живых полицейских здесь не предусматривалось, считалось, что «маргинальному населению» достаточно управителей, дронов и прочих контролирующих роботизированных систем, но в определённых ситуациях людей сюда всё же присылали. Волонтёры, врачи, обычные любители адреналина и другие гражданские прибывали на личном транспорте. Именно для них и представителей органов правопорядка была предусмотрена эта своеобразная зона безопасности.
- Робос, останешься охранять, – Кондратенко выбрался из флаера и повесил на плечи полупустой рюкзак, который взял дома.
- Владислав Александрович, в этом нет необходимости. Хочу напомнить, что здесь исключительная защита.
Впрочем, секретарь остался на месте, повинуясь приказу.
Влад поморщился – он не любил, когда с ним спорили механизмы, и повторил:
- Охраняй транспорт.
Потом следователь бросил взгляд на Горохова. Парень был одет в тёмные лосины, не слишком дорогие ботинки, тёплый свитер машинной вязки и популярную нынче у среднего класса безразмерную куртку. Кондратенко был в такой же, только чёрной. Рыжие коротко остриженные волосы прятались под трикотажной серой шапочкой. В общем, овером он не выглядел. Мысленно поставив подопечному ещё один плюсик, за «вменяемость», Владислав неторопливо пошёл в сторону условных ворот. Трофим двинулся следом.
- Значит, так. От меня не отходить, особо по сторонам не таращиться. И вообще, поменьше инициативы.
- А почему мы пешком?
- На это есть две причины. Первая – нужно выполнить просьбу твоего папеньки и показать изнанку жизни. Я и сам этого хочу, слишком ты маргиналов идеализируешь.
- А вторая?
- Подожди.
Влад беспрепятственно прошёл сквозь силовое поле и провёл запястьем над сканером в полутораметровом столбике:
- Сделай, как я, а то назад не пропустят. Хорошо, если не расстреляют.
Они пошли вниз по улице. Вокруг царили туман, грязь и плохой запах – близость большой воды, отсутствие робоуборщиков, редкий вывоз мусора – всё это создавало тяжёлую атмосферу безысходности и запустения. Обшарпанные дома, витрины, закрытые кусками железа и пластика, изрытый ямами древний асфальт – всё это вызывало неприятные ассоциации с концом света. В какой-то момент из забитой гнилой листвой ливнёвки вылезла упитанная крыса, уселась прямо на пути полицейских и нагло на них уставилась.
- Пшла! – махнул ногой Кондратенко, и животное лениво, неспешно поковыляло в узкий просвет между домами.
Трофим нервничал – одно дело переживать за гипотетических угнетённых, другое дело – прогуливаться по их территории. Кроме того, жителей словно что-то выгнало на улицы – парень элитного района никогда не видел столько людей сразу. Одни куда-то спешили, другие сидели на обочинах или крышах старых автокаров, ржавых настолько, что становилось понятно – они уже много лет стоят вдоль дороги и куда-то уехать неспособны.
Третьи выглядывали из окон. И почти все настороженно косились на двух мужчин, которые не вписывались в окружающий пейзаж. Но цепляться к ним никто и не думал.
- Почему так многолюдно? – тихонько спросил парень у следователя.
- Здесь всегда так. Жителям окраин не разрешается работать в Виртограде, а развлекаться в нём для местных слишком дорого. Вот они и живут в реале.
- Мальчики, заходите! – раздался совсем рядом женский хрипловатый голос, – на улице холодно, а у нас можно выпить и развлечься.
Горохов задрал голову и в окне второго этажа увидел женщину с вульгарно накрашенным лицом. Та, неправильно поняв его интерес, зачастила:
- Час - от двадцати до шестидесяти, в зависимости от запрашиваемых услуг. Вход со двора, средний подъезд. Там вывеска есть, «Жаркие тёлочки», так что не потеряетесь.
- Спасибо, дорогуша, как-нибудь в другой раз, - вежливо улыбнулся Владислав.
- А, понятно, - резко растеряла дружелюбие женщина, - брезгуете. Виртуальщики грёбаные.
Она бормотала ещё что-то, но Кондратенко пошёл дальше. Трофим поспешил за ним.
- Владимир Александрович, вы мне вторую причину так и не назвали.
- Я помню. Не хотел говорить слишком близко от посадочной площадки. Это и есть вторая причина – только на окраине можно отдохнуть от надзора.
- Мне казалось, здесь он даже сильней.
- Нет, практикант. Полётники пишут, но никуда ничего не отсылают. Как и управители в домах. Все системы настроены на автоматическое действие – распознавать преступные деяния, направленные на имущество города или на тех, кто живёт в «нормальных» частях Мегаполиса. Попытки проникнуть в благополучные районы тоже не приветствуются. То есть, плевать, что они тут делают друг с другом. Главное, чтобы не вредили остальным.
- Но это же… - задохнулся от возмущения Трофим, – это же кошмар! Здесь ведь не только преступники живут! Что, законопослушным приходится самим защищаться от всяких?
- Знал, что тебе понравится, - хмыкнул следователь, - именно такой реакции я и ждал. Ты думал, я шутил про то, что могут оружие отобрать? Как раз такие, законопослушные, в нём остро нуждаются. Но ты не волнуйся – благодаря скану возле взлётной площадки следящая система знает, что мы здесь. Она будет присматривать и в случае чего либо уничтожит преступников на месте, либо вызовет группу ареста. В зависимости от тяжести правонарушения.
Трофим притих и словно стал меньше ростом. Через пару шагов остановился и переложил пистолет в карман. Подумал и то же самое проделал с шокером.
- Кобура видна. Сними. Положи мне в рюкзак.
Следователь повернулся спиной к практиканту.
- Ага, – парень не спорил.
- Ладно, не бойся, - улыбнулся Влад, когда Трофим совсем по-детски шмыгнул носом, - об окраинах ходит много жутких слухов, не соответствующих действительности. В конце концов, здесь тоже люди живут, а не демоны или рептилоиды.
***
Худющая, какая-то потасканная женщина в засаленной куртке, которая утратила способность менять размер и оттого казалась длинной хламидой, в резиновых сапогах и в порванных тёплых колготках заунывным, обречённым, но очень въедливым голосом выговаривала мужчине с механическими ногами. Тот вжимал голову в плечи, но не огрызался, а сосредоточенно копался в куче каких-то железяк.
- Урод вонючий, козёл немытый, киборг ржавый! Всю жизнь мою загубил! – женщина отвесила мужчине подзатыльник.
Тот не отреагировал, лишь сгорбился ещё сильней и преувеличенно внимательно принялся рассматривать пластиковое крыло автокара.
– Ах ты, паскуда, геморрой на глазу, молчишь, да? Ты зачем Ярику и Лысому про короткую дорогу на свалку роботов рассказал? Конкурентов решил расплодить? Думаешь, они тебе спасибо скажут? Думаешь, тоже свои хлебные места покажут? Мозги бы тебе поменять, а не ноги! – она покосилась на приблизившихся полицейских и, даже не пытаясь снизить тон, добавила: - ещё и эти тут ходят, триппер разносят!
- Ясенька, ты что! Тише! Не узнала разве? – всполошился мужчина и униженно заулыбался: - здрассти, господин полицейский. Купить что-нибудь хотели?
- Нет, спасибо, - Кондратенко покачал головой, снял рюкзак со спины и расстегнул молнию. – Я тебе заказ привёз.
- Ой, Владислав Александрович, и правда, не признала! – сменила тон женщина, – кормилец вы наш!
Трофим засмотрелся на криво приколоченную вывеску «Б/у механизмы, ремонт, модификации» и упустил момент, когда наставник и владелец то ли магазина, то ли мастерской отошли чуть в сторонку и принялись о чём-то шептаться.
- А вы его напарник? – Яся продолжала улыбаться и едва не кланялась, что совершенно не вязалось с выражением её глаз – испуганных, затравленных, заполненных той же безнадёгой, что и всё вокруг.
- Нет, я ученик.
- Как же вам повезло! Он святой человек, плохому не научит.
- Пойдём, практикант.
- До свидания, Владислав Александрович!
Женщина всё-таки поклонилась. Почти до земли. Метров через сто полицейские услышали продолжение ссоры:
- Говорила мне мама, не иди замуж за этого интеллигента вшивого, да я не слушала. Лучшие годы на тебя…
Голос затерялся в тумане.
- А разве их бизнес законный? – тихонько спросил Горохов, когда они отошли от «магазина».
Кондратенко насмешливо ответил:
- Конечно, нет. И? Жить как-то надо. Всё равно с ними в большинстве случаев не баллами расплачиваются.
- А чем?
- Продуктами. Сигаретами. Одеждой. Лекарствами. Понимаешь? Я, когда обращаюсь, перегоняю кое-какие суммы со своего счёта на принадлежащий ему. Но это капля в море.
Горохов грустно кивнул.
- Я бы, конечно, мог устроить показательный арест. Или оштрафовать. И если бы на твоём месте был кто-нибудь другой, я бы это сделал обязательно. Но…
- Я понял. Спасибо, Владислав Александрович, – парень почувствовал, как уважение к следователю трансформируется во что-то вроде восхищения, – за то, что вы…
- Человек? – хмыкнул Влад. – А без этого в нашем деле никак, практикант. Иначе чем мы будем от роботов отличаться? Законы законами, но и совесть нужно иметь. Знаешь, почему Михаил и его жена здесь? Он инженер. Очень хороший, надо сказать. Семнадцать лет назад, во время аварии на фабрике, потерял обе ноги. Операцию страховка не покрыла, так как он в тот день подменял сослуживца и не должен был находиться на рабочем месте. Яся потратила почти весь семейный капитал на то, чтобы мужа вытащить с того света. А он взял и за́пил, идиот. Постоянные просрочки по кредиту, ежемесячная пеня, и вот он, итог. Когда мужик понял, что наделал, поздно было. Сейчас не пьёт, плюс они бережливые, так что, может, через пару лет и выберутся отсюда. Кем я буду, если прикрою их единственный источник существования? К тому же Михаил такие вещи делать умеет… У него не просто талант, а талантище.
- Знаете, товарищ Кондратенко, я очень рад, что мы решили пешком пройтись, - торжественно заявил Трофим. - Вы сейчас сами на себя не похожи. И нравитесь мне гораздо больше.
- Потому что нас никто и ничто не слышит, Трофимка. Главное в наше время что? Уметь глубоко прятать истинные чувства. И не быть идеальным - под всевидящим оком следящих это выглядит подозрительно. А вот если выглядеть грубоватым, иногда говорить не слишком одобряемые вещи, но при этом быть послушным винтиком системы – за тобой будут следить сквозь пальцы. Я и с тобой откровенничаю только потому, что ты, прости уж, убогий. Впервые вижу такого наивного и революционно настроенного овера. И при этом ты не дурак. Тебе бы немного хитрости, далеко бы пошёл. А не изменишься – пропадёшь ни за грош.
То ли похвала, то ли насмешка. Парень растерялся, не понимая, как реагировать - улыбнуться или обидеться.
- И ещё хочу кое-что сказать. Ты не особо идеализируй местных – таких, как Миша, здесь хватает, но и уродов полно. К одному из них мы с тобой и топаем.
