Глава 47
В Подзелёнках освещение отсутствовало. Все окна пугали чернотой, а уличных фонарей здесь отродясь не водилось.
- Может, фары пусть горят? – Предложила Татьяна.
- Не надо. Только хуже будет. А так к темноте глаза привыкнут, и будет нормально. На крайний случай, у меня фонарик есть. – Похлопал себя по карману милиционер.
- Пойдём?
- Подожди. Открой окно.
В автомобиль ворвалась тишина.
- Видишь? Никаких стонов. – Вполголоса сказал участковый. – Давай так. Ты сиди в машине, я схожу, проверю. Потом позвоню если что, и ты подойдёшь.
- С ума сошёл? – Возмутилась девушка. – Я одна здесь не останусь, это раз, и сеть здесь не ловит, это два.
- Правда, что ли? – Поразился Олег, достал из кармана телефон и удивлённо пробормотал: - Это же надо, я думал, таких мест и не осталось уже.
Неожиданно тишина сменилась криками:
- Помоги-и-те!
- Господи, больно-о-о!
- А-а-а!
Весь боевой пыл Олега улетучился, он расстегнул кобуру, пощупал пистолет и беспомощно оглянулся на спутницу.
- Чего смотришь? Ты же представитель закона. Вперёд! Люди на помощь зовут. – Таня решительно выскочила из машины.
Участковый инспектор не раз сталкивался с медиками в стрессовых ситуациях и всегда поражался – как эти люди, вполне себе нормальные в обычной жизни, совершенно неадекватно реагируют на опасность? Властный голос, правильный алгоритм действий и никакой паники – что с ними делают в институтах и колледжах, раз они так спокойно воспринимают острые ситуации?
Не все, конечно. Но Таня, судя по всему, была из тех, странных.
Вспомнив, что представители милиции тоже должны плевать в лицо опасности, Олег устыдился и поспешил за приятельницей.
Крики прекратились. Вокруг стояла мёртвая тишина, лишь где-то на окраине скулила собака.
В Подзелёнках было всего две улицы, пересекавшиеся под прямым углом почти посередине деревни. Получался своеобразный крест, в центре которого располагался старый колодец, деревянная беседка и несколько лавочек – место досуга местных жителей. Ещё тридцать лет назад здесь вечерами собирались женщины, лузгали семечки и сплетничали. Прошло время, их дети выросли и уехали, мужья облюбовали живописные местечки на Потаповском кладбище, а сельчанки всё так же встречались после дневных забот. На всю деревню было всего лишь двое мужчин – Бураков и частично парализованный после инсульта дед Михась. Они в бабских посиделках не участвовали, но любили покемарить в беседке, ожидая автолавку. Называли это место просто – Калодзеж.
Именно к этому месту отдыха шли Татьяна и Олег – из центра легко можно было окинуть взглядом всю деревню.
Бо́льшая часть домов в Подзелёнках пустовала. Сходу определить, в каких хатах живут, было нельзя – сельсовет следил за внешним видом вверенной территории, и там, где не было хозяев, трава регулярно косилась, а заборы подкрашивались.
В деревне всё так же было тихо и темно. Но потом что-то изменилось, и девушка не сразу сообразила, что именно.
- Танюха, глянь. Не знаешь, что это?
Таня прищурилась. Колодец светился.
- Не знаю. – Девушка остановилась и придержала инспектора за рукав. – Подозрительно как-то.
- Что подозрительного в уличном освещении? Небось, старики скинулись и установили фонарь. Знаешь, бывают такие, невысокие – в землю воткнул, он за день солнца нахватался, потом всю ночь работает. Наверное, из-за колодца его не видно.
Возобновились крики. Слов было не разобрать, но стоны и плач оказались такие душераздирающие, что у фельдшера защемило сердце.
- Олег, где они? Думай! – Таня заметалась по улице, пытаясь определить источник звука.
- Они в колодце. - Прохрипел кто-то из тени.
Участковый подпрыгнул от неожиданности, выдернул пистолет из кобуры и стал водить оружием из стороны в сторону.
- Кто здесь?
- Ляксандрыч, помоги. – Из-за колодца выполз Бураков. Ноги ниже колена у мужика отсутствовали, культи оставляли за собой кровавые полосы, в темноте казавшиеся чёрными.
Таня ахнула, подскочила к мужчине, на ходу открывая чемоданчик.
- Не суетись, девка. Не жилец я уже. – Поскольку пострадавшего било крупной дрожью, слова были невнятными. Бураков неожиданно заплакал.
Фельдшер, не обращая внимания на слёзы, вколола двойную дозу обезболивающего, а затем перетянула жгутами конечности, стараясь не смотреть на обрывки мышц - они выглядели так, словно кто-то попытался пропустить их через мясорубку, но потом передумал и не провернул винт до конца.
Олег, удостоверившись, что девушка со своими обязанностями справляется прекрасно, осторожно двинулся к колодцу. Держа пистолет в правой руке, левой открыл крышку. Из глубины вырвался клубящийся туман, такой же странный и лиловый, как и тот, что пугал местное население, периодически окутывая Лес на берегу реки.
Из колодца появилась рука и схватила Олега за запястье. Не ожидавший такого мужчина нажал на курок. Громыхнуло, пуля устремилась куда-то в темноту, а вслед за рукой появилось седая голова.
- Сыночек, спаси! Помоги! – простонала женщина. Олег суетливо засунул оружие в карман и, помогая себе второй рукой, стал тянуть старуху вверх.
В колодце громко хрустнуло, женщина захрипела и затихла. Олег Александрович не удержался на ногах и упал на землю, вытащив несчастную наружу. Увидев, что от той, кому он помогал, осталась лишь верхняя треть туловища, участковый разжал руки, вскочил, вытащил табельное оружие и с диким криком стал стрелять в колодец.
Крышка с мерзким хихиканьем закрылась, туман исчез, как и странное освещение. Пару секунд инспектор продолжал жать на курок, не замечая, что патроны закончились.
- Олег! Хватит!
Мужчина на крик не обратил внимания. Тогда Таня подскочила к нему и залепила пощёчину.
- Обалдела?! – Рявкнул Олег.
- Всегда пожалуйста! – заявила Татьяна и добавила: – надо ехать. Бураков совсем плохой, в больницу его, срочно.
- Я не могу. – Заявил участковый. - Здесь место преступления.
- Значит так. Я сейчас за машиной, а ты охраняй Буракова, да сфотографируй всё, что можно, чтобы время не терять. Потом привезёшь сюда своих, и уже тихо, спокойно, будете разбираться. Можешь вызвать кого угодно из машины, там рация, ты что, совсем забыл? Да и сеть начнёт ловить у Потаповки! У меня человек умирает, ты понял?! Одного тебя здесь тоже не оставлю – вдруг колодец располовинит!
Таня побежала к милицейскому автомобилю, не обращая внимания на протесты «напарника». Права она получила давно, ещё в восемнадцать, но водила все эти годы от случая к случаю, поэтому не была уверена, что справится с управлением.
Пару раз заглохнув, но в итоге справившись с тугим сцеплением, фельдшер вернулась к колодцу. Олег помог загрузить Буракова на заднее сиденье и сел за руль.
Татьяна пристроилась рядом с пострадавшим.
- Ты знаешь, колодец засветился опять, пока тебя не было. В этот раз никто не кричал. Зато кто-то мерзко хихикал. – Равнодушно сказал Олег. Но потом треснул руками по рулю и заорал: - Твою мать! Что это за бабуйня была?!
На риторический вопрос вдруг ответил плакавший до этого Бураков. Путаясь, постоянно теряя нить повествования, утирая слёзы и прерываясь на стоны, человек рассказал, что случилось в Подзелёнках. После первых предложений Таня тихонько вытащила из кармана телефон и включила диктофон, чтобы потом дать послушать Максиму.
