Глава 38
- Мазь в этот раз просто отличная! Воняет, правда, шибко, да это не страшно. Только, Тонька, объясни мне, что ты в неё добавлять стала? Раньше колени мазала – на часок легчало, и капец. А в этот раз красота – ноги не болят уже второй день. Хоть на танцы иди.
Макс приоткрыл один глаз. Десять утра. Екатерина Семёновна не заметила, что форточка у квартиранта открыта, иначе не вела бы столь интимные разговоры под окном.
- Ничего не добавляла. Всё строго по рецепту. – Прозвучал басовитый голос Антонины Николаевны. Старуха понизила голос, и продолжила: - Я тебе больше скажу, Катерина, и даже покажу.
Макс услышал звук шуршащей ткани.
- А божачки, Тонька! Это как? Оно ж у тебя лет двадцать росло! А куда делось?
- Заговор прочитала. Раньше пробовала - не работал. А тут Плетнёвы малого принесли, с косоглазием, их врачи напугали, сказали, только оперировать.
- И? И что?
- Сама очумела. Пошептала, руками поводила - всё, как положено. Малой разорался, за голову стал хвататься, Плетнёвы его в охапку и домой. Ещё и хаяли меня. Утром прибежали, полкабана свежины притащили.
- Да ты что! Вылечился?
Максим открыл второй глаз и весь превратился в слух.
Николаевна не ответила. Но, видимо, кивнула, потому что хозяйка дома восторженно ахнула:
- И ты решила на себе попробовать?
- Не только с Плетнёвыми ведь вышло. Всю зиму люди ходили. То гадать, то лечиться – почти все заговоры работали не так, как раньше. То есть, сильно, быстро действовать стали. Не знаю, в чём тут дело.
Макс сел. Интересная информация. А главное, прекрасно вписывается в то, что творится в округе.
Бабульки продолжили удивляться, охать и ахать, но Максим уже слушал вполуха – одевался. Один выходной в неделю – слишком мало, чтобы тратить его на валяние в постели.
Хлопнула калитка. В гости к Семёновне пришёл ещё кто-то.
- Девки! Чавой-то вы тут расселись, как колоды? Не знаете, что ли, ничаво?
Голос показался Максиму немного знакомым. Мужчина сел на кровать и, надевая носки, попытался вспомнить, кто же это.
- Чего орёшь, как полоумная? Квартиранта разбудишь.
- Вы и правда не знаете? Ночью роща сгорела! На берегу!
Бондаренко от неожиданности слишком резко потянул носок, и тот, жалобно хрустнув, порвался на пятке.
- Да ты что? – Удивилась Семёновна. – Поджёг кто, или как?
- Не ведаю. - Нетерпеливо сказала собеседница. – Главное, подчистую сгорела, за полчаса.
- Враки. – Заявила Антонина Николаевна. - Это ж тебе не коробок спичек, Ленка.
- Так я сама видела! Ночью! Всей улицей смотрели, как пылает. И председатель был. Пожарные приезжали, в три машины!
- Да, жалко. Хорошее место было. – Семёновна вздохнула. – Я там к деревьям спиной прислонялась иногда. Радикулит, как рукой снимало.
- Чего вы всё сидите, пойдёмте быстрей, вся деревня, почитай, уже собралась!
- Не ори. Чего мы, пепелище не видели? Зачем ходить?
- А я не сказала? Так нету пепелища, нету! Лес там. За ночь лес вырос, бабоньки, густой, высокий!
Тишина была ответом. Видимо, бабули онемели от удивления. Максим ругнулся про себя, кое-как оделся и выскочил из дома – такое нельзя было пропускать.
Потому что леса не вырастают за несколько часов.
***
- М-да. – Почесал затылок почти трезвый Лупатый. – Интересное дело.
Люди одобрительно зашумели. Красносельцы столпились у околицы. Недалеко, на берегу, шумел густой лес, на первый взгляд обычный, типичный для этих мест.
В таком количестве сельчане собирались лишь на свадьбы, похороны и проводы в армию. Сегодня тоже был особый случай.
- Во-во, глядите! Опять! – Кто-то сказал негромко.
Лес подёрнулся дымкой лилового цвета. Несколько секунд деревья были скрыты этой странной пеленой, но потом всё исчезло.
- Регулярно. – Протянул Печкин, смотревший на часы. – Минуту туман висит, на две минуты пропадает, и всё по новой.
Люди заохали и зашептались.
Макс протиснулся сквозь толпу в первые ряды. На него никто не обратил внимания, лишь Лупатый угрюмо кивнул, когда учитель стал рядышком.
- Видал, вучитель? О как!
- Максим согласно хмыкнул, но в диалог вступать не стал. Он, прямо скажем, просто обалдел, увидев лес.
- Разойдитесь! – Рявкнул голос, привыкший командовать. Люди уступили дорогу председателю.
Сергей Игнатьевич выглядел так, словно спать этой ночью не ложился вовсе. Он приложил к глазам руку козырьком и выдохнул:
- Ёлки-палки!
- Точняк, Игнатьич. И ёлки, и палки. – Заявил Васька Фокин, вытащил из кармана маленькую бутылочку водки, открутил крышку и сделал глоток.
- Ты мне это, Василий, убери гарэлку. – На секунду отвлёкся председатель.
- Так а я сегодня не работаю, имею право.
- Смотри мне. – Игнатьевич снова уставился на деревья. Они в очередной раз скрылись за туманом. – Ёшкин кот!
Люди выжидающе смотрели на начальство. Мужчина потёр лоб, вытащил из кармана телефон, повертел его в руках, снова спрятал. Закрыл глаза.
- Может, сходить, глянуть? – Робко предложил кто-то из женщин. На неё зашикали.
- Так. – Открыл глаза Сергей Игнатьевич и пошарил взглядом по односельчанам. – Вы! – Он указал на Максима. Люди расступились. – Простите, не помню, как вас по батюшке.
- Максим Андреевич. – Настороженно ответил учитель.
- Да. Точно. Максим Андреевич, вы же вроде биологию преподаёте? Не можете объяснить, как за ночь может дерево вырасти?
- Не может. – Прокашлялся Макс. - Ни при каких условиях.
- Тогда как это всё объяснить? – Широко махнул рукой председатель.
- Ну… Не знаю. Волшебством?
В толпе нервно захихикали.
- Вы мне тут это, шутки не шутите, Максим Андреевич. Я серьёзно спрашиваю.
Бондаренко пришлось улыбнуться, сделать вид, что неудачно пошутил и придумать что-нибудь более реальное.
- Мне в голову приходит лишь один вариант. Ландшафтные дизайнеры используют взрослые деревья и кустарники, чтобы как можно быстрей придать презентабельный вид территории. Но это очень, очень дорого. Не представляю, кому могло такое понадобиться.
Сергей Игнатьевич замер. Он вдруг понял, кто подобное мог сделать – буквально несколько месяцев назад на окраине Красноселья один городской чиновник купил сразу четыре участка земли, каждый по двадцать пять соток. По документам участки принадлежали четверым его родственникам, но по факту там строился лишь один большой коттедж.
К Сергею Игнатьевичу уже приходили с претензией на отсутствие асфальтированной дороги в том конце села. И на слабое уличное освещение. Председатель пожаловался, что бюджет сельсовета не резиновый и что у сельчан очень тяжёлая жизнь. Вообще, Игнатьевич жаловался тогда долго, со смаком, и добился того, чего втайне хотел.
Асфальт городской начальник решил проложить за свой счёт, фонари установить тоже. Путём сложной схемы передачи денег из рук в руки, из организации в организацию, по документом вышло, что все эти манипуляции проведутся с помощью добровольных взносов жителей Красноселья.
Сергей Игнатьевич собой гордился – и людям в карман не залез, и бюджет не тронул, и дорогу проложил, и уважил большого человека.
Такой шишке вполне могло показаться, что пепелище – не то, что хочется видеть утром с резного балкончика второго этажа, да и денег на ландшафтный дизайн у него могло хватить.
- Пойдём, Максим Андреевич, глянем – свежепосажены деревья или как.
- Но я…
- Пойдём, пойдём. Ты ж биолог – посмотришь профессиональным взглядом.
Макс понял, что отвертеться не получится.
- И я с вами. – Вдруг заявил Лупатый.
- А тебе, Фокин, зачем?
- А чёй-то, мне нельзя? Я представитель общественности, между прочим! – Воинственно заявил тракторист, и уже тише добавил: – Шибко интересно.
***
Троица стояла на опушке, разглядывая лесок и не решаясь зайти под тень деревьев. Лес тоже настороженно присматривался и молчал.
- Сергей Игнатьевич, вы сами посмотрите – почва слежавшаяся, плотная. Валежник, опять же, листья прошлогодние сквозь траву виднеются. И на дуб, на дуб обратите внимание – ему лет триста! Кто же такое старое дерево пересаживать будет? – Макс задрал голову, пытаясь на глаз прикинуть высоту ближайших лесных гигантов.
- Не знаю, не знаю, – скептически протянул председатель сельсовета, - вон, дочка купила себе мебель в квартиру. Новодел, но выглядит натурально. Гадость та ещё, тьфу! Шкафы пошкрябаные, диван облупленный. Под старину. Может, и с природой чего такого придумали.
Максим, очень сомневаясь в этом, отрицательно покачал головой, но спорить не стал.
- Дык может это, здесь только по краю так? Для антуражу? А внутри картонные ёлки раскрашенные? – Вопросительно посмотрел на председателя Васёк.
- Фокин, а ведь это хорошая версия! Пойдёмте, товарищи. – Игнатьевич пригладил редкие волосы и сделал шаг под деревья. Через метра полтора он скрылся из виду за широкозадой красавицей ёлкой.
- Что, вучитель, тормозишь? Пойдём. А то обед скоро. – Лупатый ушёл вперёд.
«Чует моё сердце - не простой это лесок. И что там можно нехило вляпаться в какую-нибудь потустороннюю гадость».
В кармане джинсов ожил телефон. Звонила Таня.
- Макс? – Приглушённо сказала девушка. - Я тут с деревенскими, на пригорке. Они сказали, что ты пошёл разобраться.
- Да, Танюш.
- Может, не надо? Тебе не кажется, что это всё слишком странно? Можешь считать меня сумасшедшей, но туман вокруг деревьев нервирует – вдруг это химическое что-то? Яд какой-нибудь?
Максим фыркнул:
- Вот уж нет.
- Тут бабы в толпе рассуждают, что это может быть что-то колдовское. – Ещё тише проговорила фельдшер. – Смешно, правда?
- Тань, я вернусь, и поговорим, окей? – Бондаренко помолчал. – А если не вернусь, найди Марину Сычкову или Коваля. Они тебе всё расскажут и покажут.
Макс торопливо нажал отбой. Сейчас не хотелось ничего объяснять.
- Всем привет, я Максим Бондаренко, и сегодня мы попробуем прогуляться по магическому лесу, – пробормотал мужчина и двинулся за спутниками.
***
Едва зайдя за ёлку, Сергей Игнатьевич остановился, как вкопанный – вокруг вдруг резко потемнело, словно наступила ночь. Задрав голову, председатель увидел, что небо высоко над деревьями усыпано крупными звёздами.
- Вы это видели? - Обернулся мужчина, но сзади никого не было. Обогнув ель, которая в темноте выглядела внушительно, Игнатьевич крикнул:
- Мужики!
- Мужики, жики, жики, ики, ихи-хи, охо-хо, гы-гы-гы! – Прогнусавило жизнерадостное эхо.
Игнатьевич сразу как-то скукожился. Даже словно меньше ростом стал.
- Эй! Вы где?
- В Караганде, га-га, га-га, ха-ха-ха! – Захохотало эхо.
Взвизгнув, как молоденькая девушка, председатель подскочил зайцем и побежал из лесу обратно, на дорогу.
Но через полтора метра деревья не кончились, как должны были. Вокруг стоял всё тот же лес. Густой кустарник мешал развить хорошую скорость, толстые стволы деревьев выныривали из темноты прямо на пути, сучья цеплялись за одежду, паутина липла к лицу. Эхо продолжало смеяться, страшно кричали ночные птицы, рычали звери, и Сергей Игнатьевич тоже закричал. От ужаса.
Неизвестно, сколько бы он пробежал – почтенный возраст не предусматривает марафонские дистанции. В конце концов, мужчина споткнулся о поваленное дерево и упал в мягкий ворох прошлогодней листвы.
- Мамочки, что же это! – Простонал председатель, даже не пытаясь встать.
- Мамочки, панамочки, в попе у всех ямочки! – Глумилось эхо.
- Заткнись! – Заорал Игнатьевич.
Странным образом это подействовало не только на голос, но и на остальных обитателей леса. Все почтительно замолчали.
- Вот так вот. – Удовлетворённо сказал руководитель сельсовета и перевернулся на спину.
Вверху чернели верхушки деревьев, подчёркивая красоту звёзд. В тишине председатель быстро успокоился и смог нормально мыслить.
«Это не ландшафтный дизайн. Ботаник прав оказался. Что-то тут нечисто».
Игнатьевич с кряхтеньем встал, стряхнул листву с одежды и стал оглядываться.
«Не зря тёща в церковь бегает. Есть что-то на свете». – Мужчина поковырялся в волосах, вытащил запутавшуюся в них веточку и с ненавистью на неё уставился.
- Надо выбираться. – Вслух пробормотал человек.
Видимость была практически нулевой. Лишь вдалеке мерцал какой-то огонёк.
Не видя больше никаких ориентиров, Сергей Игнатьевич стал пробираться к светящейся точке.
