Часть 3. Глава 32
Мостик выглядел хлипким и не вызывал доверия – тонкие доски подозрительно поскрипывали при каждом шаге. Но другого пути не было. Лесная поляна постоянно менялась - то покрывалась зелёной травой, то закатывалась в асфальт, то краснела и начинала лениво побулькивать, словно лава.
Марина осторожно шла вперёд. Зачем и куда, девушка не имела понятия, но знала, что идти нужно обязательно.
Опасная полянка неожиданно закончилась, как и мостик. Марина почувствовала, что осталось пройти всего ничего, и ускорилась.
Лес становился всё гуще, всё дремучей. А потом резко кончился. Дорога укуталась лиловым туманом.
Девушка всё не могла решиться сделать первый шаг, хотя время поджимало. Если помедлить, в следующий раз придётся начинать сначала.
Подул ветер и разогнал туман, под которым оказалась не дорога, а глубокая, уходящая вниз пропасть, заполненная яркой синевой. Сычкова на миг представила, каким страшным был бы полёт вниз.
Уняв дрожь в коленках, Марина стала оглядываться – искала другой путь. Но сзади напирал угрюмый тёмный лес, а впереди, до самого горизонта, плескалась глубокая синь.
Откуда-то сверху упала шишка. Девушка подняла голову и обомлела – вместо неба наверху лениво покачивались сосны. Макушками они смотрели вниз, стволы терялись где-то выше. Всё стало понятно - дорога была там, сверху. Почему-то мир перевернулся вверх тормашками.
Марина села на землю и задумалась – нужно было найти способ идти дальше. Обязательно.
- Давай, поднимайся.
- Мне нужно подумать.
- Вставай, Манюня!
Марина обернулась, чтобы высказать всё, что думает о тех, кто путается у великих людей под ногами.
Мама стояла в центре комнаты и осуждающе рассматривала бардак на столе.
- Подъём, будильник десять минут назад прозвенел. Опоздаешь. Даже Глеб уже встал.
- Ага, сейчас, мам. Уже почти. – Марина сладко потянулась.
В отличие от осенних снохождений в виде вампирского обеда зимние сны девушку не пугали – после них она просыпалась хоть и уставшей, но в приподнятом настроении, с ощущением, что близится что-то хорошее.
Она прошерстила интернет, почитала медицинские статьи о высшей нервной деятельности, сонники, эзотерические форумы и решила, что это к переменам в жизни. Экзамены, поступление, новые друзья, новые интересы, может быть, даже настоящая любовь. Так что девушка с удовольствием бродила по лесу, разгадывала его шарады и с каждой ночью продвигалась всё дальше.
Завтрак немного подпортил настроение – на столе стояли оладушки. Нет, они были замечательные, как и всё, что готовила мама. Но оладьи, блины, блинчики, блинные пироги не сходили со стола уже пятый день.
Шла масленичная неделя, и Сычкова-старшая, начиная с понедельника, кормила семью только этими блюдами. Не то, чтобы Оксана Егоровна блюла традицию – просто она очень любила печь блины. Можно было сидеть на кухне, спокойно читать книгу или смотреть любимый сериал, периодически отвлекаясь от приятного времяпровождения, чтобы снять блинчик и налить порцию теста на сковородку. А тут, как говорится, сам бог велел.
Женщина не задумывалась о религиозной подоплёке, она даже не была уверена, православная это традиция или доставшаяся от языческих предков. Она просто разводила тесто и пекла.
А Марина на это печево уже смотреть не могла.
Когда Оксана Егоровна вышла из кухни, Марина залезла в холодильник. На второй полке по-хозяйски расположились вчерашние блинчики с творогом.
Поморщившись, девушка схватила яблоко, спрятала под школьный пиджак, а коту, который слегка обалдел от такой удачи, бросила две оладушки.
- Я всё видел. – Важно сказал Глеб. Он сидел за столом и вяло доедал завтрак. Мальчик был непривычно тих, поэтому девушка про него непростительно забыла.
- Неправда, ты ничего не видел.
- А Маринка… - Мальчишка повысил голос, хитро глядя на сестру.
- Тихо! Сам-то не устал от блинов?
Мальчик погрустнел, потом тихонько сказал:
- И мне яблоко достань. И чипсы из шкафчика.
- На. И давай быстрей, автобус скоро.
Котяра чуть не упал в обморок от счастья, когда перед его носом шлёпнулся ещё один румяный кусочек запечённого теста.
***
- Надо выщемить Андреича как-то. Надоело за ним бегать. – Славка подпирал стену в коридоре и лениво смотрел на снующих туда-сюда учащихся.
Максим Андреевич последний месяц вёл себя странно. На переменках постоянно с кем-то переписывался, вглядываясь в экран телефона, на уроках периодически впадал в задумчивость, пугая школьников счастливой улыбкой. Дома застать его было невозможно. Когда Марина и Слава брали в клещи классного руководителя в каком-нибудь закутке школы и напоминали об общих «делах», Бондаренко несколько секунд пытался понять, о чём говорят дети. Потом хлопал себя по лбу, шёпотом говорил «да-да, конечно, только не сейчас», и снова растворялся в пространстве и времени.
- Надо. Как-то слишком много мы с тобой подозрительных случаев накопали. – Марина сидела на подоконнике и грызла яблоко. До звонка на урок оставалось всего ничего, и девушка хотела успеть позавтракать.
Мимо прошла Ира, приветливо улыбнулась и скрылась за дверью класса.
- Вот, кстати, тоже подозрительный случай. Где Марушкина мозги откопала?
- Слава, мозги не откапывают. Мозги - они либо есть, либо нет. Ира просто жизненные приоритеты пересмотрела.
Давно, ещё осенью, Ира жаловалась на классного руководителя – что он, мол, лезет в её жизнь. Марина тогда поддакивала, но в душе полностью поддерживала Максима Андреевича. Казалось, Марушкина пропустила проповедь учителя мимо ушей. Но в декабре неожиданно взялась за ум.
Во-первых, бросила сразу всех кавалеров. Во-вторых, врезала в дверь своей комнаты замок, чтобы пьяные родители и их собутыльники не мешали жить. В-третьих, стала более аккуратно использовать макияж.
И в-четвёртых, стала блестяще учиться, хотя поначалу преподаватели осторожничали, не ставили девушке за отличные ответы максимальные оценки.
Мало того, изменилось поведение и речь девушки. Марина рядом с одноклассницей иногда чувствовала себя неотёсанной деревенщиной.
Вместо того чтобы завидовать или злорадствовать, Сычкова стала гордиться Марушкиной. Даже захотела с ней сблизиться. Но Ира, оставаясь дружелюбной и, на первый взгляд, открытой, пресекала любые попытки это сделать.
Слава хотел сказать что-то, судя по лицу, очень резкое, потому что его-то как раз раздражал новый образ Ирины. Но прозвенел звонок, и пришлось спешить на урок.
Вскоре Славке пришло сообщение: «Жду вас сегодня после занятий в кабинете биологии».
Парень обрадовался – наконец-то Бондаренко нашёл время для учеников.
***
- Совершенно здорова. – Пожала плечами Татьяна и забросила градусник в дезинфицирующий раствор.
- А я что говорила? – Заулыбалась мать пациентки.
Сама пациентка, пухлая чумазая девочка, засунула в рот палец.
- Арина, твою маковку, вынь! – Мать шлёпнула дочь по руке. Малышка заревела. – Соску месяц назад отобрали, так она руки в рот сунет, зараза!
- Всё-таки советую съездить в город, в поликлинику, и показаться врачу. Никогда не видела, чтобы тяжёлый бронхит проходил бесследно так быстро. В конце концов, я не доктор, могла и пропустить что-нибудь.
- Ага, само собой. – Пробормотала женщина, застёгивая пуговицы на кофточке ребёнка.
«Никуда она не поедет». – Подумала фельдшер. За полгода работы в деревне девушка поняла, что здесь довольно специфичные пациенты.
Сначала они не обращают внимания на болячки. Потом, когда прижмёт, приходят к фельдшеру, просят «послушать», «глянуть», «померить». Таня слушает, глядит, меряет, и человек уходит довольным, если она назначает попить чай с малиной, делает обезболивающий укол или советует купить какой-нибудь медицинский препарат, продающийся без рецепта. В городскую поликлинику люди стараются не ездить – далеко и много времени теряется.
Вот и эта девочка. Здорова. В город нужно для того, чтобы закрыть больничный. Поскольку ребёнок не ходит в сад, а мать в декрете, вряд ли ребёнок в ближайшее время окажется у медика с высшим образованием.
«А ведь всю эту бумажную канитель можно было упростить. Мама говорила, что раньше фельдшера обладали куда большими полномочиями», - грустно подумала девушка, когда за посетителями закрылась дверь. Не о такой работе она мечтала.
В Красноселье Таня попала неожиданно для себя. Красный диплом предполагал работу на скорой, о чём девушка мечтала с пятого класса. Но страшный зверь по имени «распределение» спутал все планы. Мало того, родители, друзья, остались далеко, в шестистах километрах, и Танечке вечерами было очень одиноко.
Отец, который еле-еле смирился с тем, что дочь не поступила в медицинский университет, а ограничилась средним специальным образованием, после оглашения места работы напился. Мама восприняла всё гораздо спокойней.
- Ничего, доча. – Сказала она. – Не заметишь, как два года пролетит. А потом мы тебе место дома подыщем. Зато какой опыт приобретёшь!
Опыт? Возможно. Но вот с бытом здесь были проблемы. Хорошо хоть, жильё выделили неплохое – маленький старенький домик на окраине. И через два года действительно можно будет уехать к чёртовой матери.
Лишь эти мысли поддерживали девушку целых полгода. Но месяц назад всё изменилось. Появился Он.
Учитель местной школы оказался таким же заложником Системы. Умный, красивый, добрый, самый лучший. Они виделись в деревне несколько раз, но не обращали друг на друга внимания. Пока Макс не заболел, и Тане не пришлось колоть ему антибиотики.
Тогда всё и завертелось.
От приятных мыслей отвлекли – дверь открылась, в кабинет влетела мать двухлетней пациентки.
- Татьяна Петровна, забыла спросить – если Аринка здорова – пить нам дальше антибиотики или выкинуть?
- Вы их сколько принимали? Семь дней? Больше не стоит. И съездите в поликлинику.
- Ага. Ясно, спасибо. – Женщина вышла. До Тани донеслось бурчание:
- Нечего там делать. Только новых микробов нахватаемся. Да и Николаевна сказала, раз лихоманку прогнали, Аринка больше болеть не будет.
Таня закатила глаза – она знала и историю про «лихоманку», и почему Антонина Николаевна, жительница Яблоневки, обладала таким авторитетом. Женщина была кем-то вроде местной народной целительницы и главной конкуренткой официальной медицины.
Две недели назад маленькую Ариночку притащили на приём – с температурой около тридцати девяти и страшными хрипами в лёгких. Таня призвала на помощь всё своё красноречие и убедила маму и бабушку съездить в поликлинику. Там врач назначил лечение, Татьяна стала ходить к ребёнку, чтобы делать уколы и контролировать течение болезни. Особых улучшений не наблюдалось. Девочку опять свозили к врачу, та отменила инъекции и выписала рецепт на другие антибиотики, в таблетках. Видимо, именно тогда Арину показали Николаевне.
Старушка, с которой фельдшер лично не встречалась, ничего плохого не посоветовала – компресс на спину из тёплой картошки, ингаляции с травками. Поэтому Таня не вмешивалась, пока при очередной аускультации не поняла, что нормально, хоть и с хрипами, работает только одно лёгкое. Пришлось в красках описать, чем чревата возможная пневмония.
Мама и бабушка прониклись, даже расплакались. Но ехать в больницу немедленно, чтобы сделать снимок, отказались, сказав, что лучше сделают это утром. Достучаться до женщин не удалось.
Таня не спала всю ночь, переживала за малышку. А на следующий день Арину привели на приём. Девочка, несмотря на бледность, выглядела здоровой. Лёгкие дышали хорошо, температура оказалась нормальной. Ни хрипов, ни кашля – ничего.
Мать рассказала странную историю:
- Ночью мужика в детскую спать отправила, а Аринку к себе взяла. Малая дышала плохо, мелко. Боялась за неё, а как же. Но вырубилась. Просыпаюсь с чувством, что кто-то чужой в комнате. Глаза открыла – батюшки! Баба какая-то со стороны Аринки стоит! Толстая, цыцки голые до пупа, волосы нечесаные до пола свисают. И глаза красным светятся. Склонилась над малой и что-то шепчет. Я рот открыла, чтобы закричать, а звука нету. И пошевелиться не могу. Она нагнулась прямо к лицу Аринкиному и зашипела. Гляжу, туман какой-то из дочки вытягивает. Рванулась я, что есть мочи, легко вдруг стало, будто мордой целлофан прорвала, да как закричу! Всех перебудила! Баба эта дёрнулась, зенками своими на меня глянула, хрясь, и разлетелась по ковру искрами. Будто её и не было. Мамка и старшие дети прибежали, свет включили. Я трясусь, слова сказать не могу. А Аринка набок перевернулась да и засопела нормально. Всю ночь я не спала, слушала. Дитё не кашлянуло ни разу, дышала хорошо. Утром мы Николаевне позвонили, она сказала, что это Болезнь приходила, забрать дочку хотела. А я её своим материнским криком спугнула. Теперь не сунется.
Таня женщину разубеждать не стала, хотя имела на этот счёт своё мнение – традиционное лечение в союзе с народными средствами наконец-то помогло. А маме, которая волновалась за ребёнка, приснился обычный кошмар.
Макс на вчерашнем свидании сказал то же самое, когда услышал эту историю. И резко перевёл разговор на другую тему, видимо, чтобы любимая забыла о проблемах. Всё же он замечательный. Такой чуткий...
Танюша, воспользовавшись тем, что на приём никто не рвался, вновь погрузилась в приятные мысли.
