Глава 21
- Пойду, примерю! – Свекровь, казалось, помолодела лет на двадцать. С горящими глазами она прижимала к груди груду блузочек и свитерочков.
- Конечно, идите. Если нужно будет оценить – я рядом.
Елизавета Фёдоровна в фирменном магазине местной трикотажной фабрики просто расцвела. Бормоча что-то о писке моды своей молодости, она сгребала с вешалок всё подряд. А вот Ане ассортимент не понравился.
- Точь-в-точь такую блузку я носила на первом курсе! – Свекровь отдёрнула занавеску.
- Да, вам идёт. Только цвет бы поярче.
- Ну, мне же не двадцать лет. И даже не тридцать. – Задорно ответила Фёдоровна.
Но Аня её уже не слышала. Она уставилась на россыпь синяков. Раньше их скрывал ворот свитера.
- Елизавета Фёдоровна, что это у вас? – Анюта непроизвольно потянулась рукой к шее женщины.
- Где? – Обернулась к зеркалу, охнула. Испуганно посмотрела на невестку. Но уже через секунду заулыбалась и махнула рукой.
- Седина в бороду, бес в ребро. Такие засосы Гришаня мне лишь в первый месяц после свадьбы оставлял. Стыдно было на лекции ходить. И на тебе, на старости лет. Хорошо, никто из коллег не видит, засмеяли бы! – Елизавета выглядела смущённой. - Давай, я другую блузку померяю? – Свекровь закрыла шторку.
- Давайте. – Пробормотала Аня. Для засосов синяки выглядели слишком уж «распальцованными». Было похоже, что свекровь кто-то душил.
«Наверное, старик бьёт жену. Кошмар. Никогда бы не подумала. Такой галантный, такой любящий!»
Свекровь стала что-то напевать.
«Хотя, может быть, и правда засосы, а мне от скуки придумалось».
***
Вернулись с кучей пакетов. Аня, хоть и привередничала, тоже кое-что прикупила. Хотелось быстрей добраться до номера и разложить покупки по чемоданам.
В гостиной стоял бедлам – носились дети. Судя по шуму, который они генерировали, было их не пять человек, а пятьдесят. Бегали за детьми две взмыленные мамы, пытались урезонить отпрысков, а папы сидели в обществе немцев возле камина и дегустировали коньяк.
Всё хорошее настроение, принесённое с пакетами, мгновенно испарилось. Стараясь не привлекать внимания, Аня поднялась к себе. Свекровь осталась внизу, поговорить с хозяйкой и её дочерями, которые, не обращая внимания на шум и гам, готовили новогодний ужин.
Первое, что бросилось в глаза – рисунки. Сердечками и цветочками были разукрашены бревенчатые стены комнаты. Наскальная живопись продолжалась и на потолке.
На полу - россыпь чего-то светло-розового. В этой странно знакомой пыли отпечатались босые подошвы, слишком маленькие, чтобы принадлежать взрослому.
Цветочки на потолке тоже имели знакомый оттенок. Аня ужаснулась посетившей догадке и метнулась к косметичке.
Так и есть. Всё было испорчено. Пудра рассыпана по полу, помадой «украсили» стены. Теперь тюбики годились лишь для мусорного ведра.
В крем для лица замешали гель для душа, тушь для ресниц пахла чем-то кислым, а все остальные флакончики, баночки, бутылочки валялись на кровати. Их содержимое ровным слоем растеклось по покрывалу.
Финальным аккордом стала тугая косичка, сплетённая из проводов от телевизора и телефонных зарядных устройств.
На телевизор кто-то прилепил записку:
«Дура, ничего дальше своего носа не видишь!»
Чтобы унять клокотавшую внутри ярость, Аня схватила косичку из проводов и остервенело её распутала. Успокоиться это помогло слабо. Вылетев из номера, девушка столкнулась с одной из мам.
- Научите своих детей поведению! Кто разрешал им заходить в мою комнату?!
Женщина явно испугалась. Но потом взяла себя в руки и пошла в атаку:
- Мы были в городе, десять минут назад вернулись. Ни я, ни Наташа детей из виду не упускали. К вам никто не заходил! – Возмущённая мама смерила Анюту взглядом, полным негодования, и добавила: - И вообще, надо двери на ключ закрывать! Вы не дома!
«А ведь и правда, двери я ключом открывала. Не могут же спиногрызы отмычками пользоваться».
- Извините, пожалуйста, я погорячилась. Просто кто-то в комнату проник, и испортил всю косметику.
- Да вы что! – Воинственность с белоруски слетела сразу же. Она прижала руки к груди, и полным сочувствия голосом спросила. – И много чего испортили?
- Всё! – У Ани непроизвольно дрогнул голос. - Одна пудра двести баксов стоила!
- О чём речь? – Вторая мама, Наташа, тащила за руку упирающегося паренька, утром воевавшего с пришельцами.
- Представляешь, девушке кто-то косметику испортил! Пудра за двести долларов!
- Какой ужас! – Непонятно было, что впечатлило Наталью больше – проникновение кого-то в комнату или цена косметики.
- Вот-вот. Девушка, а вы точно...
- Макар! – Завопила вдруг Наташа. - Не трогай картину! Не ты вешал, не тебе и ковырять!
Женщина гигантскими прыжками понеслась к сыну, который, пока шёл разговор, сбежал, и сейчас пытался проткнуть пальцем репродукцию, висевшую в дальнем углу коридора. Мальчуган дал стрекоча. – Машка, хорош трындеть, сбоку заходи!
- Мы, правда, ни при чём, – сказала Маша, – извините. – Она развернулась и побежала за подругой.
За время разговора Аня немного успокоилась и решила вернуться в номер, чтобы более адекватно оценить ущерб.
В комнате был идеальный порядок. Потолок чистый. Стены тоже. Ни намёка на рисунки. Коврик выглядел так, словно его только что почистили снежком. Баночки и флакончики сиротливо лежали в пакете для мусора, который подпирал стену возле двери.
- Что за бред? – Вслух сказала Анюта. На ватных ногах подошла к кровати. Она была сухой и чистой. Не веря глазам, девушка наклонилась и провела рукой по пледу. Никаких следов косметической катастрофы.
Сзади что-то зашуршало. Аня обернулась и почувствовала, как пол уходит из-под ног.
Мусорного пакета возле двери не было.
***
- А теперь давайте проводим старый год! Он оказался довольно тяжёлым, но ведь и хорошее тоже было!
Кто-то сунул в руку бокал с вином. Аня словно очнулась.
Здесь собрались все постояльцы. Стол ломился от угощений. Играла музыка, младшая дочь владельцев гостиницы увлекла детишек играми и конкурсами, поэтому мамы, не веря своему счастью, отдыхали наравне с папами. Елена и её муж, переодетые в национальные костюмы, следили, чтобы тарелки и рюмки у всех были наполнены. Старшая дочка и её супруг неумело, но с большим энтузиазмом исполняли роли Деда Мороза и Снегурочки.
Анюта попыталась вспомнить, как она оказалась за столом, и почему уже девять часов вечера. Удалось это с трудом – после загадочной порчи косметики и последующей молниеносной уборки девушка бродила по гостинице, словно во сне. В мозгу билась лишь одна мысль: «У меня что-то с головой». Обдумывать это оказалось так страшно, что события дня смазались и не запомнились. С кем-то говорила, куда-то ходила, над чем-то смеялась. Но словно это и не она была вовсе.
- Аннушка, что с тобой?
- Ничего, всё нормально. Голова болит немного.
- После ужина, дорогие гости, предлагаем собраться и выйти на улицу, где вас ждёт фейерверк!
«Какое убожество!» - Мысленно застонала Анюта и одним махом осушила бокал.
- Алексей, вы что предпочитаете? Водку, коньяк? Или вино? – Хозяин вопросительно завис над Добрыниным-младшим.
- Спасибо. Я сок. Не употребляю спиртное.
Это было действительно так. Даже на собственной свадьбе Лёша ограничился детским шампанским. Аня ни разу не видела мужа нетрезвым. Её это не слишком волновало, хотя на каждом застолье перед глазами вставал крёстный, который наставительно махал пальцем и предупреждал:
- Девочка моя, запомни! Прежде чем мужика в загс тянуть, напои его как следует! Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке!
Судя по всему, двое белорусов в жизни руководствовались похожим принципом. Они подозрительно посмотрели на Алексея, понимающе переглянулись и один из них встал, чтобы произнести тост.
Он говорил что-то о гостеприимстве и дружелюбии Полесья. Предлагал немецким туристам приезжать в «Счастливый бусел» почаще, советовал россиянам не забывать о братстве народов и много чего ещё. Все, кроме Ани, слушали очень внимательно. Девушка опять ушла в себя, обдумывая, что же произошло днём в номере. Никто за столом не заметил, как второй белорус аккуратно подлил водку в Алёшин стакан с апельсиновым соком.
Сославшись на плохое самочувствие и попросив разбудить за полчаса до Нового года, Анна ушла к себе.
За те пару часов, что Аня отсутствовала, в сок ещё несколько раз «случайно» попала водка. А потом белорусам удалось-таки уговорить Лёшу поддержать компанию.
Его родители встревожились, но при большом количестве народа нотацию читать не решились.
***
- Что, тварь, отдыхаешь? – Лёшик захлопнул дверь, в один шаг оказался рядом с лежащей на кровати женой, выхватил телефон и разбил его о стену. Ошарашенная Аня смотрела то на мужа, не понимая, что происходит.
- Это неуважение ко мне в первую очередь, во вторую – к моим родителям! – Лёша наклонился, схватил жену за запястье и со всей силы потянул.
- Лёша, ты что? – Аня вдруг испугалась. Дико, жутко. Всё выглядело так, будто в шкуру интеллигентного мямли влез кто-то страшный и жестокий. Глаза были колючими, чужими, ненавидящими. Над этим странным незнакомцем витал запах спиртного.
Мужчина отпустил руку, на пятках развернулся и пошёл к двери. Взялся за ручку и бросил через плечо:
- Через пятнадцать минут Новый Год. Немедленно подними свой зад и выйди к людям. Ты должна знать своё место, мелкая, тупая дрянь.
Когда Аня спускалась по лестнице, внутри всё тряслось. Сегодняшний день оказался просто ужасным. Муж впервые показал своё истинное лицо, и оно оказалось премерзким. Вспомнились синяки на шее у свекрови. Видимо, жестокость у них семейная.
«Нет, нет, только развод».
