Глава 18
- Аннушка, просыпайся, через пять километров граница.
Аня разлепила глаза и, сощурившись, посмотрела в окно.
- Может, ты попить хочешь?
Лёша, как всегда, был предупредителен и внимателен. Привычно подавив раздражение, Аня улыбнулась мужу и покачала головой. Потом стала рассматривать пустые поля вдоль дороги.
Ещё четыре месяца назад Алексей Добрынин казался идеальной партией – из интеллигентной семьи, симпатичный, коренной москвич, не пьющий, не курящий, покладистый. В любовь Аня не верила, поэтому с чистой совестью отправилась с Лёшей под венец. В конце концов, надо же было как-то зацепиться в Москве и повысить свой статус. Она до сих пор аккуратно искала более подходящий вариант спутника жизни, но кандидатов что-то особо не наблюдалось. Хотя девушка не понимала, почему – ценой нечеловеческих усилий она добилась идеальной фигуры, следила за кожей, волосами и считала себя достаточно красивой. А вот, поди ж ты – пока клюнул лишь Лёшик.
- А кушать будешь?
- Нет, любимый, не хочу.
Со временем Добрынин стал бесить. Тихим голосом, неспособностью настоять на своём и вот этим нежным «Аннушка». В супружеской постели Лёша не менялся – был таким же пассивным. Анну это раздражало до зубовного скрежета.
Короткая семейная жизнь могла закончиться разводом, если бы не свёкры. Григорий Иванович, который сейчас вёл машину, работал стоматологом в престижной клинике, а Елизавета Фёдоровна, сидящая на переднем пассажирском сиденье, заведовала отделением в роддоме. Деньги в семье водились, сына они обожали, поэтому Аня, не имеющая пока личных сбережений и перспектив, не могла себе позволить открыто выражать эмоции.
- Красиво, правда? - мечтательно сказал Лёша.
Аня кивнула, хотя никаких красот за окном не замечала – унылые пашни, обычный смешанный лес средней полосы, серое небо и полное отсутствие зимы.
- Лёшик, тебе всё равно, чем любоваться. – Свёкор посмотрел на сына и невестку в зеркало заднего вида. – Где же красота? Ни снега, ни солнца – грязь одна.
Свёкор был прав. Алексей видел красоту даже в окуляре микроскопа – микроорганизмы казались ему прекрасными, милыми созданиями. Поэтому, закончив медицинский, он не пошёл по родительским стопам, а остался в университете и занялся научной работой. На данный момент аспирантура не вносила ощутимый вклад в семейный бюджет. Как и Анины попытки заработать с помощью флористики - потенциальные клиенты отчего-то предпочитали других мастеров.
Добрынины-старшие постоянно подбрасывали приятные суммы на хозяйственные нужды и «молодёжные развлечения». Свекровь всегда приглашала невестку на совместный шопинг, оплачивая покупки и для себя, и для девушки. Наведывались в гости редко, в жизнь молодых не вмешивались – что ещё можно было желать?
- Судя по метеосводкам, скоро увидим настоящую зиму. Дети, вы тёплую одежду взяли?
- Да мам, конечно.
Ещё в самом начале отношений Анюта отказалась наблюдаться у потенциальной свекрови, мотивировав это тем, что не сможет лежать на гинекологическом кресле перед мамой любимого человека. И спокойно принимала противозачаточные таблетки, не боясь быть разоблачённой. Но Елизавета Фёдоровна всё настойчивей просила невестку обследоваться, чтобы исключить различные генетические заболевания, которые могут передаться внукам.
Аня стала огрызаться. В общем, несмотря на внешнюю безоблачность, напряжение в семье росло.
Новый Год Добрынины решили встречать вместе, кроме того, не дома. Аня настроилась на какую-нибудь экзотическую страну, и тут, словно гром среди ясного неба, прозвучало название соседнего государства. Поскольку отдых оплачивали родители мужа, а хоть какую-нибудь внятную причину для того, чтобы не ехать, Анюта не смогла придумать, пришлось, скрепя сердце, собирать вещи.
- Вот и всё. Родина, – пробасил Григорий Иванович и притормозил на несколько секунд, чтобы подчеркнуть торжественность момента пересечения границы.
Аня вытянула голову и увидела указатель, на котором было скромно написано на белорусском и английском языках – Республика Беларусь.
Внезапно девушка вспомнила – при знакомстве Алексей упоминал, что его отец родом из БССР. Вроде бы даже, откуда-то из этих мест.
«Теперь понятно. Потянуло к могилкам предков на старости лет. Но нас зачем с собой тащить? Могли бы подарить детям путёвку куда-нибудь на тёплый берег».
- Агроусадьба отсюда совсем недалеко – двадцать восемь километров до деревни «Красноселье», оттуда три километра до Потаповки, и мы на месте, – сверившись с GPS, сообщила свекровь.
Аннушка отвернулась от указателя и подумала: «Это будет самый тоскливый Новый Год в моей жизни».
***
На втором километре после границы машина внезапно въехала в метель. Не было редких снежинок на лобовом стекле, постепенно увеличивающихся в размере и количестве, как это обычно бывает в дороге. Просто ехали себе, ехали, и вдруг р-раз – словно гигантский шутник вывалил на дорогу и машину пару мешков снега.
- Ох, ты! – Григорий Иванович от неожиданности чуть не потерял управление, но затем выровнял руль, снизил скорость и поехал гораздо тише. «Дворники» суматошно пытались очистить стекло, но не поспевали за стихией.
- Вот это я понимаю! – Радостно оглядывалась свекровь. – Такой зимы уже пару лет не видела!
- На севере России снегопады вовсю бушуют. - Свёкор попытался поумерить восторги жены, но ничего не вышло.
- Да ну тебя, Гришка! Где север, а где мы? Раз здесь такая погода, значит, и до Москвы скоро дойдёт!
Аня не понимала радости Елизаветы. Грязный снег на тротуарах, лёд на ступеньках, пробки на дорогах, по сравнению с которыми нынешние покажутся детским лепетом. Для современной Москвы метель смерти подобна. Но в полемику вступать не стала, оставив мнение при себе.
Старший Добрынин замолчал - сосредоточился на трассе. Видимость была практически нулевая, и, несмотря на обеденное время, пришлось включить фары. Серьёзностью ситуации прониклась даже свекровь.
Аня рассматривала снежные отвалы вдоль шоссе – видимо, дорогу регулярно чистили. Но неведомые уборщики были гораздо медленней стихии, машина осторожно катилась по укатанному снегу.
- Так, все внимательно высматриваем указатель – боюсь пропустить поворот. – Свёкор решил к управлению автомобилем подключить и пассажиров.
«А стоит ли оно того?» Впервые молодую женщину посетила мысль о том, что жить с ненавистным человеком не стоит даже ради каких-то материальных, к тому же не слишком больших, выгод. Ладно бы, миллионер или сын миллионера. По сути, Добрынины были обычной семьёй, со средним, хоть и стабильным, достатком. Это тогда, когда девушка приехала покорять столицу, они казались ей богатыми. Поэтому ответила «да» на предложение руки и сердца всего через две недели после знакомства.
Пообтесавшись, осмотревшись в Москве, Анюта засомневалась в своём выборе.
- Гриша, поворот! – На табличке, залепленной снегом, были видны только последние буквы: «селье».
Григорий выкрутил руль, отреагировав на громкий окрик практически рефлекторно. Делать этого не стоило – машину тут же понесло, и свёкор, чертыхаясь, попытался её выровнять. Машинка не подчинилась и в панике заметалась по трассе. В конце концов, она соскочила с дороги, пролетела метров пять и со всей дури плюхнулась брюхом на сугроб.
- Приехали. – Проговорил свёкор. Повернулся к жене и заорал: - Сколько раз просил, Сколько, а?! Не ори под руку, когда я за рулём, сука!
Елизавета Фёдоровна вряд ли слышала. Она сидела, закрыв глаза, и визжала. Старший Добрынин со злостью саданул по рулю, открыл дверь и вышел из машины. И сразу оказался по колено в снегу. Не обращая внимания на такую досадную мелочь, двинулся к дороге, пропихиваясь сквозь снежные кучи.
Аня, когда машину занесло, дико испугалась. Но сейчас она позабыла о своём страхе, ошарашено переваривая реакцию свёкра. Никогда ещё невестка не слышала от Григория ни одного грубого слова. Мало того, он даже голос при ней ни разу не повышал.
Визжание затянулось. Лёша потянулся, схватил мать за волосы и сильно ударил её затылком о подголовник. Потом ещё раз, и ещё. Елизавета резко замолчала. Посопела и, не глядя на сына и невестку, выпала в снег. То прямо, то на четвереньках, она поспешила за Григорием.
- Лёша, что это было?! Разве можно с мамой – так?!
- Испугалась? – Лёша смущённо улыбнулся. – Истерику надо в корне пресекать. А если бы у неё сердце не выдержало? – Мужчина озабоченно смотрел на родителей – отец смахивал снег с указателя, мать что-то возбуждённо говорила, размахивая руками. Алексей покачал головой:
– Ты посмотри на них – обоим уже под шестьдесят. Как дети – один реакцию потерял, поэтому и сидим сейчас в поле. А вторая уже два года роды не принимает – от переживаний давление подскакивает.
- Но зачем так грубо?
- Перестань, Аннушка. Ей даже больно не было – подголовник мягкий совсем. Зато она успокоилась сразу. – С этими словами Лёша взял жену за руку и поцеловал её пальцы. – Я мамочку очень люблю и никогда не обижу.
Свёкры стояли на дороге и махали детям. Алексей открыл дверцу, вышел из машины и пошёл вперёд, размахивая ногами – разбрасывал снег, чтобы Аннушке было легче идти. Тяжело вздохнув, девушка поспешила за ним. Нос и щёки мгновенно замёрзли – на улице было очень холодно.
- Вы посмотрите – это же надо было так ошибиться! – Григорий снова был собой – уравновешенным добряком, который любит пошутить.
Аня прочитала надпись на указателе, который был очищен от снега: «Красноселье - 3 км».
- Пап, это что получается – мы вместо поворота в поле заехали?
- Да, сынок. Все вопросы к маме. – Григорий Иванович подмигнул невестке.
- А что я, что я-то? Ты - водитель! – Елизавета шутливо шлёпнула мужа по спине.
«Вот идиоты! Чего веселятся! За те двадцать минут, что мы здесь торчим, ни одной машины не проехало мимо!» - Аня достала мобильник. - «И сеть не ловит. Да и вообще, есть в этой Тьмутаракани эвакуаторы?!»
- Будем откапывать. Девочки пусть в машине сидят, греются, а мы с тобой, Лёшка, поработаем. В багажнике лопата лежит.
«Господи, как они мне надоели! Неужели так и замёрзну здесь, в поле, не успев найти нормального мужика?!» - У Ани всё меньше оставалось сил на актёрство. Даже появилось подозрение, что за две недели плотного общения она не выдержит и выскажет Добрыниным всё, что о них думает.
В снегопаде мелькнул луч света, раздался рёв мотора, и мимо проехала девятка канареечного цвета.
- Эй! – Лёша побежал за машиной, размахивая руками.
Жигули притормозили, а потом сдали назад. За рулём сидела пухленькая маленькая женщина в мужской шапке-ушанке. Рядом, на пассажирском сиденье – молодой паренёк. Он первым увидел машину в сугробах, открыл окно, и радостно завопил:
- Здрассьти! Мужики, это вы как так далеко забрались? И следов от колёс не видно. - Он вдруг посерьёзнел, отшатнулся от окна. - Вы что, на ней… прилетели?!
- Слава, не говори ерунды. - Женщина выкатилась из жигулёнка и деловито спросила: - Пострадавших нет?
- Нет. И с машиной всё в порядке. Просто застряли. Вы нам не поможете? – Григорий Иванович махнул рукой в сторону несчастной «Мазды», которую потихоньку заносило снегом.
- Да как же я вам помогу? – Развела руками женщина. - Тут трактор нужен. – Она задумчиво почесала кончик носа. – Вот что. Красноселье недалеко, всё равно туда еду. Заскочу к местному трактористу, он вас вытащит.
- И долго нам тут куковать? – Взвизгнула Аня. Раздражение всё-таки вырвалось наружу.
- Недолго, полчаса максимум. Если, конечно, тракторист будет во вменяемом состоянии. – Добрая самаритянка, садясь за руль, виновато улыбнулась. – В этом случае в колхоз надо будет звонить. Вы не волнуйтесь, обязательно кого-нибудь найдём. Сегодня вытащат.
С этими словами женщина дала по газам.
- И на том спасибо. – Свёкор поправил шарф. - Идите в машину, грейтесь. Я здесь буду ждать. Вдруг какой тяжёловоз проедет.
