25. Бессмертный

Очередное тело осело пеплом, и Игнасио раздраженно цыкнул зубом.

Он сидел в «Синем наперстке», залитом кровью трактире, который теперь считал своим. Именно сюда он пришел, когда только получил силу – и восторг перед ней вызвал в нем столь жгучую жажду крови, что всем здесь пришлось поплатиться за это. Стража убрала трупы, но кровь осталась, она залила все поверхности, багровое доказательство его могущества. После резни трактир закрыли, и Игнасио устроил здесь убежище, место, куда он мог приводить новых жертв из Грани и заражать их.

Целую ночь он бродил по кругам города, выискивал подходящие тела, в которые могла вселиться черная магия, но все одержимцы распадались в прах. После нескольких часов неудачных поисков он вернулся в «Синий наперсток», чувствуя нарастающее разочарование. Лучи утреннего солнца ударили в окна трактира. Магия просила его не останавливаться, но Игнасио не мог себя заставить и дальше заниматься этим, ведь в его сознании барабанной дробью стучало ее имя:

«Финн. Финн. Финн».

Отхлебнув рома со специями, он пнул пепел, оставшийся от очередного идиота. Игнасио проделал весь этот путь ради нее. Тогда он видел лишь расплывчатые цветные пятна и линии, карманы были пусты. Ему удалось уговорить матроса взять его на корабль, рассказав трогательную историю о давно потерянной сестре, которую он надеялся найти в городе, чтобы не умирать в одиночестве, еще и слепцом. Матрос пожалел его и предложил внезапно освободившуюся каюту на корабле – один из пассажиров пропал прошлой ночью. Очень странная история. Ну, не для Игнасио. Он убил того человека. Затащил его в подворотню и перерезал горло. Но всем остальным исчезновение пассажира казалось очень странным. Впрочем, Игнасио был не против позабавить остальных странными историями.

Он приехал в столицу, потому что в детстве, когда щечки у Финн еще были круглыми, она часто говорила, что хочет побывать в Сан-Кристобале на фестивале Равноденствия. Поэтому Игнасио приплыл сюда – и получил тут силу, дар самих богов. Он показал дочери, настолько могущественным стал, и все же она отказалась повиноваться ему. Сбежала, как вода утекает сквозь пальцы. Мужчина сжал руки в кулаки, и острые черные ногти впились в ладони. Темная магия залечила порезы от ногтей в мгновение ока, поэтому Игнасио даже не успел насладиться болью.

Он вспомнил тот день, когда взял Финн к себе. Воспоминание было ярким – то был для него поворотный момент, изменивший течение всей его жизни. К тому времени Игнасио уже несколько дней следил за девочкой, и живая тень у ее ног взывала к нему, зеркальное отражение его тени. Финн рылась в мусорной куче между двумя трактирами, надеясь отыскать там остатки еды. Кости просвечивали сквозь кожу, как лунный свет, льющийся сквозь стекло. Игнасио подошел к ней сзади, и она сразу почувствовала его присутствие, хотя он не издал ни звука. Чтобы выжить на улице, нужно полагаться на инстинкты.

Насторожившись, девочка злобно уставилась на него. Для такой хрупкой малышки было в ней что-то пугающее.

«Где твои mamá и papá?» – спросил Игнасио, склонив голову набок.

«Умерли. – Ребенок выхватил из грязных ножен на поясе маленький кинжал. – Их похоронили несколько дней назад. Теперь их жрут черви. И тебя сожрут, только тронь меня!»

Игнасио невозмутимо улыбнулся. Он понимал, что девочка слишком часто сталкивалась на улицах с людьми, чьи намерения были совсем не благовидными. Едва ли можно было винить это дитя за то, что она размахивает оружием и скалит зубы.

«Нет, я так не думаю. – Его улыбка совсем не вязалась с ее угрозами. – Сегодня я не умру. Я никогда не умру, раз уж на то пошло».

Девочка недоверчиво прищурилась.

«Все умирают». – Она произнесла эти слова с такой уверенностью. Ни у одного ребенка не должно быть такой уверенности.

«Я не умру. – Игнасио покачал головой. – Мое слово – закон. Оно сильнее смерти. – Он указал на живую тень, уютно свернувшуюся у его ног. – Если моему телу вздумается умереть, я просто прикажу ему жить. Я и твоему телу могу отдать такой приказ. – Он поймал ее взгляд и мягко улыбнулся. – Если захочешь».

Финн молча смотрела на него, будто пытаясь понять, гордец он, дурак или и то и другое.

Игнасио достал из кармана плаща красное яблоко. Он собирался угостить девочку, но та сама выхватила лакомство у него из рук, жадно впилась зубами в мякоть, и брызги сока залили ей подбородок.

Постояв немного, Игнасио повернулся и пошел прочь. Сделав пять широких шагов, он оглянулся через плечо.

«Ну что, ты идешь?»

Финн посмотрела на огрызок яблока у себя в руке, швырнула его через плечо – и пошла за Игнасио. Как собачонка за хозяином. Как ей и полагалось.

Когда же она перестала быть такой?

«Игнасио…» – настойчиво промурлыкала магия в его сознании.

– Что?! – рявкнул Игнасио.

«Нам нужно набраться сил, нужно распространить наше влияние, только тогда…»

– Мы сумеем забрать из дворца то, что принадлежит нам. Да, я понимаю, – раздраженно перебил ее Игнасио.

Магическое существо показывало ему образы будущего, что ждет его во дворце. Оно обещало невероятную силу, которая никогда не угаснет. Но вначале нужно заразить тьмой как можно больше тел – каждое одержимое черной магией тело придаст ему сил, и тогда он сможет захватить дворец и занять трон.

Но всякий раз, когда магия захватывала новое тело, такой сладостный прилив сил оказывался мимолетным. Плоть не выдерживала гнета черной магии – и вспыхивала пламенем, как пропитанная маслом спичка, брошенная в огонь очага. Одержимое тело исчезало, и постепенно уменьшалась и сила Игнасио. Перед встречей с Финн он заразил много завсегдатаев этого трактира – и сила расцвела в нем с пугающей мощью: Игнасио сумел остановить бег времени вокруг себя и наколдовать нити кукловода. Но тела одержимцев сгорели, и его сила померкла, оставив после себя лишь усталость – и голод.

Не может же он штурмовать полный стражи дворец, когда он так истощен и сила вспыхивает в нем лишь на мгновение, а потом опять ускользает!

«Ты не слушаешь. Нам нужно найти черные сердца. – Настойчивый шепот магии вновь взвился в его голове. – Только такие люди смогут вынести нашу мощь, не распадаясь в прах уже через мгновение. Найди таких людей. Тогда мы возьмем во дворце то, что наше по праву. Расчистим трон для подлинного короля. И ты будешь награжден».

Магия наполнила его сознание видениями могущества. Силы, которая переполнит его тело, как только он добудет во дворце то, что ищет черная магия. Благодаря этой силе Игнасио сможет занять любой престол во всем мире.

«Когда мы захватим этот мир, – ворковала магия, – ей некуда будет бежать. Негде спрятаться. Мы приведем ее к тебе».

Игнасио всматривался в манящие образы: магия показала ему, как Финн бежит из города в город, с континента на континент. Но куда бы она ни пошла, всюду простирается власть Игнасио и везде она видит его лицо. Сталкиваясь с проявлениями его могущества, она чувствует, как нарастает ужас, подкашивает ее, и вскоре сил на побег у нее уже не остается. И тогда, упав на колени, она ползет к трону Игнасио, кланяясь, со стыдом касается лбом земли у его ног. Ее трясет от страха перед ним – ах, это облачение ужаса так ей к лицу! Финн умоляет принять ее обратно, вновь позволить стать его дочерью.

«Пожалуйста», – скулит она, и слезы текут по ее лицу. Ее мольба – как молитва. Молитва ему, ее единственному божеству. Вот Финн хватает его руки, в отчаянии целует его ладони. – Por favor, позволь мне вернуться домой».

Волна наслаждения прошла по телу Игнасио, вспыхнула, как пламя, охватившее сухую ветку. Руки мужчины задрожали от предвкушения.

– Черные сердца? – Он вышел из трактира и направился на многолюдную рыночную площадь.

Солнце поднималось все выше над горизонтом. Игнасио посмотрел на север. Где-то там, вдалеке, высилась Часовая Башня, приют черных сердец, закованных в цепи, вызревших и готовых к жатве.

– Я знаю, где их найти.