Часть IV — Последний тамплиер

Деревня у дороги пришла в окончательный упадок, с тех пор как Даймонд бывал здесь в последний раз несколько лет назад. Некоторые из крестьянских хижин развалились настолько, что сгодились бы разве что для разжигания большого костра или вовсе пошли бы на дрова. Пара-тройка ветхих домиков еще стояли, покосившись в разные стороны. Судя по слабо пробивающемуся свету очага, проникающего наружу сквозь полуприкрытые двери, в них до сих пор кто-то обитал. Ободранная таверна встречала гостей с неприветливо затворенными ставнями на окнах и наполовину обвалившейся крышей. Вся постройка кряхтела и, казалось, приходила в движение от каждого порыва сильного ветра, вдруг заставшего путников уже под самый вечер.

— Здесь мы проведем ночь, — сказал Даймонд, привязывая лошадь к старому дереву, растущему подле входа.

Диас, Ганс и Мария спешились и последовали его примеру. На девушке было длинное дорожное платье обычной простолюдинки, покрытое серым плащом с капюшоном. Сам Даймонд тоже выглядел как какой-нибудь крестьянин, облаченный в свободную рубаху, перетянутую поясом, на которую сверху был накинут исхудавший шерстяной жилет. Ганс выменял эту одежку у одних крестьян на несколько гульденов. За еду в дорогу пришлось добавить им еще столько же, но Даймонд не скупился. Он не хотел продолжать путь на голодный желудок.

Внутри гуляли сквозняки, порывы ветра тоже стали частыми гостями, заставляя вздрагивать огоньки расставленных по хозяйской стойке свечей. Сама старая хозяйка храпела, оперевшись двумя руками на стойку. Двое стариков громко что-то обсуждали в дальнем углу, прикладываясь к элю и закусывая его жирненькими свиными окороками. Даймонд отчетливо вспомнил тот день, когда Патрик не побоялся пойти против рыцаря, обидевшего хозяйку этой таверны. То был день, когда Даймонд впервые отнял человеческую жизнь.

— Нам нужна комната, — сказал Даймонд, разбудив хозяйку тяжелым прикосновением к ее костлявому плечу. Она подняла на него взгляд затуманенных от эля глаз, прошлась языком по высохшим губам, стараясь вспомнить лицо человека, которого когда-то давно видела, но ее постаревший разум не позволил этого сделать.

— И нам нужна еда, — добавил Диас, поглядывая на стариков, уминающих окорок. — Я бы не отказался от чего-нибудь горячего, дорогуша, если ты будешь так добра. Да и кружка того пойла, что они там смакуют, будет очень кстати.

Хозяйка тут же встрепенулась, заставила себя улыбнуться полубеззубым ртом и приветливо прошамкала:

— Конечно-конечно, дорогие гости. Правда, вам придется чуточку обождать, пока старуха приготовит вам чего-нибудь. В последнее время люди захаживают сюда редко, потому я совсем вас не ждала.

Даймонд огляделся вокруг, подозревая, что единственными гостями этого заведения являются несколько местных жителей, еще оставшихся в живых. Молодежи тут не наблюдалось, да и путники прохаживали мимо нечасто.

Старуха исчезла в небольшом проеме в стене прямо за стойкой, а Даймонд выбрал место в полумраке, расположенное подальше от входа.

— Я помогу ей, — сказала Мария, оставив на столе дорожную сумку, в которую Ганс уложил для нее кое-какие пожитки и небогатую провизию.

Диас торопливо опустился на скамью и с блаженством вытянул ноги.

— Клянусь всеми святыми, моя промежность не выдержит еще одной ночи пути! Граф добыл своим стражникам самые неудобные седла, которые есть на нашей грешной земле!

Даймонд протер уставшие от бессонных ночей и дней глаза и оперся на столешницу, чувствуя, что засыпает. Настроение у всей компании было мрачным, и даже шутки испанца не особо помогали его улучшить.

— Как долго нам еще ехать? — уже серьезно спросил Диас.

— Недолго. Впереди самый опасный участок пути. Лес, а за ним обширная топь.

— Мы пойдем туда на рассвете?

Даймонд кивнул.

— Я уверен, что смогу провести нас безопасным путем. Уходим с самым восходом.

Диас хлопнул ладонью по столешнице.

— Ну и каков дальнейший план? Мы сбежим и просто будем сидеть в твоем замке как крысы, пока охотники инквизитора и люди графа ищут нас? Пока все эти паразиты вылезли из своих гнезд, нам нужно действовать, а не прятаться! Нужно пойти к Бюргеру, отдать ему твое золото и забрать у него столько людей, сколько он сможет дать, а потом ударить по крепости ордена.

— Вы сами разворотили это гнездо, — напомнил Ганс, понижая голос чуть ли не до шепота, — и, конечно, я уважаю ваши благородные наклонности, но разве Мария Орсини стоила того, чтобы терять из-за нее всех ваших людей?

На лицо испанца надвинулась черная туча.

— Главной целью был граф! И мы ее достигли.

Ганс изогнул бровь, спрашивая:

— В таком случае вашей целью, по всей видимости, было нанести ему легкое увечье в плечо. Ведь когда я видел графа в последний раз, он пребывал в добром здравии и раздавал приказы своим солдатам, отправляя их в погоню за вами. И если бы я не додумался проследить за его людьми, то не смог бы найти ни вас, Диас, ни Даймонда с дочерью барона.

— Этого не может быть! — испанец мигом выпрямился во весь рост с округлившимися до размеров чашек глазами. — Я сам видел, как после выстрела Мюллера граф был сражен наповал! Он просто не мог выжить.

Даймонд ухватил Диаса за рукав куртки и одним рывком усадил испанца на место.

— Говори тише и не привлекай внимания.

Испанец покосился на стариков, переговаривающихся о чем-то в противоположном углу. Судя по тому, как они кричали, сидя за одним столом друг напротив друга, оба были в шаге от совершенной глухоты.

— Эти двое все равно не слышат даже самих себя.

Диас вновь поднялся и вышел из-за стола. На его лице было написано искреннее огорчение и разочарование, ведь, по словам Ганса, все его люди погибли напрасно.

— Пойду пока займусь лошадьми, — бросил он и побрел к выходу.

Даймонд тяжко вздохнул и вновь повалился лицом на стол, слушая гудение в собственном черепе. Нужно было срочно поспать. Он даже не чувствовал голода, несмотря на то что в таверне запахло горячей стряпней с ароматом душистых трав. Ганс, напротив, потирал руки, ожидая, когда же им вынесут блюдо. Скудная провизия из дорожных сумок, которую они поедали очень скромными порциями, дабы растянуть подольше, успела ему изрядно надоесть. Хотелось поесть что-то кроме засохших корок черного хлеба и заплесневелого сыра.

— Ты даже не похвалишь меня?

Голос Ганса проник в сознание Даймонда сквозь темноту его полусонного состояния. Охотник поднял раскрасневшиеся глаза.

— Что?

— Ну, я нашел тебя, нашел Диаса и твое золото, — лицо бывшего послушника растянулось в гордой улыбке. — Я ведь спас тебе жизнь. Ты не напрасно оставил меня в живых тогда, при побеге из крепости.

До сих пор у Даймонда не было возможности остаться с Гансом наедине и высказать ему все, что он об этом думает. Но теперь, когда Диас вышел, а Мария помогала старухе, Даймонд строго взглянул на юношу и отчитал его:

— Ты выбрал не ту сторону, Ганс! Ты выбрал проигравших. Как бы там ни было, ты до сих пор являешься членом Троицы, и если инквизитор каким-то чудом еще не заподозрил тебя в измене, то тебе лучше вернуться к нему и продолжить служить.

Ганс с недоумением уставился на своего товарища.

— О чем ты? Я уже все продумал! Мы поднакопим силы, наймем войско, а потом, как сказал Диас, ударим по ордену. Из всех нас я единственный, кто имеет проход в крепость. Меня пропустят внутрь, я открою вам ворота, и вы с Диасом нападете посреди ночи и перебьете Троицу. Охотников осталось не так много, а люди Гессена наверняка будут заняты поисками Марии. Твоих денег хватит, чтобы нанять пару десятков крепких ребят и разбить инквизитора! А если Карл Бюргер поможет нам…

— Хватит, — прервал его Даймонд, потирая пальцами раскалывающиеся виски. — Давай обсудим это позже. Я безусловно благодарен тебе за то, что ты сделал, Ганс. Ты спас мою шкуру. Но также я не желаю, чтобы ты потерял свою.

Ганс бросил обиженный взгляд на Даймонда.

— Ты больше не можешь указывать мне и беречь меня от опасностей. Не забывай, что теперь и я охотник! Быть может, даже лучший, чем ты.

— Пусть будет так. Мы еще вернемся к этому разговору позже, — отмахнулся Даймонд.

Диас успел вернуться точно к тому моменту, когда старуха принесла дымящееся жаркое в деревянных мисках, в дополнение к которому прилагались несколько кружек пенящегося эля. Даймонд быстро опрокинул свою кружку и повалился на столешницу локтями, опустив голову и сразу же засыпая. Диас без всякого зазрения совести уничтожил и его ужин, допил эль и встал со скамьи, вытирая кислую пену с потрескавшихся губ.

— Я буду охранять снаружи, а вы поспите. Следующим пойдешь ты, коротышка. А вот этим двоим нужно как следует отдохнуть.

Мария не стала возражать. Она также торопливо разделалась с едой и удалилась на второй этаж, где ее ждала комната с жесткой кроватью и грубым постельным бельем. Ганс вновь остался наедине с теперь уже спящим Даймондом. Когда-то лучший охотник ордена и великий воин теперь мирно похрапывал в бороду и неразборчиво бормотал что-то под нос, время от времени вздрагивая всем телом.

Ганс печально улыбнулся и отвел от него тяжелый взгляд слипающихся глаз. Снаружи уже стемнело. Ветер улегся. Из-за покосившейся входной двери доносилось стрекотание кузнечиков, а где-то вдали, видимо, со стороны болот, шумно переговаривались лягушки. Под эти звуки Ганс и сам не заметил, как постепенно погрузился в сон, сидя на скамье и опираясь спиной на стену.

Даймонд поднял всех засветло. Небо к тому времени только начинало проясняться, а со стороны леса, виднеющегося неподалеку, поплыло густое марево. Утренняя прохлада разбудила охотника окончательно. Он умыл лицо в чане с ледяной водой, с помощью Ганса подготовил лошадей в путь, а потом вернулся внутрь. Двое напившихся за ночь стариков ночевали тут же, растянувшись своими тщедушными тельцами на узких скамьях. Они и в ус не дунули, когда старая хозяйка проводила четверых путников добрым напутствием и передала им немного хлеба, сыра и вареных яиц, оставшихся с прошлой ночи. Даймонд не поскупился на несколько золотых, которые тут же исчезли где-то в районе сморщенной груди старухи.

— Опять в седло! — жалобно протянул Диас, вставляя носок сапога в стремя.

— Это ненадолго, — пообещал Даймонд. — Дорога будет нелегкой. Ты еще будешь не рад слезть с лошади.

Знакомая Даймонду дорога в лес поросла буйной растительностью и уже почти не обнаруживалась для глаз путников. Лошади передвигались медленно, лениво потягивая конечностями и фыркая. От них шел пар. Даймонд хмурился, внимательно вглядываясь в дорогу, вид которой беспокоил его все больше и больше. Неужели Патрик совсем не выбирается в деревеньку, чтобы обменяться со старухой товарами? Поутру Даймонд все порывался расспросить ее о своем старом друге, но осторожность взяла верх. Мало ли кто еще поедет этими местами и заглянет в полуразвалившуюся таверну в поисках информации о беглецах? Риск был слишком велик.

Они достигли полосы леса в полном молчании. Каждый думал о своем, просыпаясь после слишком короткого сна, который хотелось продолжить хотя бы еще на несколько часов.

— Долго еще до замка? — спросил Диас, стараясь отбиться от приставучих стаек комаров и мух, набросившихся на гостей леса.

— Еще года три тому назад, мы бы достигли его до того, как солнце поднимется в зените. Теперь я не ручаюсь за это. Дороги почти не осталось. Этим путем давно никто не ходит. А безопасные тропки, ведущие через болота, могло размыть. Скоро вы увидите все своими глазами.

Чем дальше они продвигались вглубь чащи, тем становилось темнее вокруг. Когда-то широкий тракт постепенно перешел в узенькую тропинку, и всадники двинулись вереницей, растянувшись друг за другом. Вскоре Даймонд и вовсе знаком велел всем остановиться и осторожно слез с седла, стараясь не травмировать раненую ногу.

— Отсюда пешком. Расседлайте лошадей и в путь.

— Ты уверен, что стоит отпускать таких хороших лошадок?! — изумился испанец. — Они стоят недешево, к тому же еще могут пригодиться.

— Нам все равно придется оставить их у болот. Мы можем привязать их здесь, но тогда они станут добычей для зверья. А так мы дадим им шанс найти обратную дорогу и выйти к людям, — Даймонд погладил свою лошадь и взялся за ее сбрую, а через некоторое время добавил:

— Ты и представить не можешь, насколько эти животные умны. Они все понимают. Иногда даже лучше нас.

Его лошадь издала негромкое ржание, будто подтверждая слова нового хозяина, с которым должна была вскоре распрощаться.

Отпустив лошадей, путники ухватились за поклажу и продолжили идти по тропе. Ганс и Диас тяжело дышали под весом сумок с золотом и серебром Даймонда, пока сам он, опираясь на палку, вел их сквозь чащу. Мария шла где-то сзади, погруженная в свои думы и не обращая внимания на своих спутников. Она будто и вовсе была не здесь, не с ними. За долгое время она наконец могла спокойно подумать о своих родных, вспомнить их лица, их голоса, их смерти…

— Почти пришли, — Даймонд принюхался к воздуху, словно дикий зверь на охоте. Из чащи тянуло гнилью и сыростью. — Еще немного и мы выйдем к топи.

— Да, это ощутимо, — кивнул Диас, переводя дух. — Надеюсь, мы все же пройдем к вашему замку, милорд, иначе нам придется возвращаться обратно, и мы уже вряд ли сумеем сыскать наших скакунов.

— Мы пройдем к нему. Главное, чтобы нас было кому встречать.

Лес постепенно редел. Когда путники вышли на открытую местность и увидели перед собой обширную топь, со всех сторон окруженную лесом, Мария все-таки оставила свои раздумья и изумленно вгляделась вдаль. За густыми облаками испарений, поднимающихся от поверхности топи, поросшей камышами и мхами, возвышались развалины замка-призрака. Его размытые очертания еле угадывались за застывшей массой тумана, стены и башни будто смешивались с ним, теряясь где-то в его серой рваной дымке. Даже солнце, постепенно поднимающееся из-за облаков, не способно было пробить эту толщу тянущейся к небу влаги.

— Добро пожаловать в проклятые земли! — объявил Даймонд, протянув вперед раскрытую ладонь. — В земли, которые я зову домом. Все не так страшно, как вам кажется. Только приготовьтесь подмочить ноги и тогда вы отделаетесь лишь легким испугом. Никаких проклятий тут нет.

Диас презрительно фыркнул, подобрал с земли палку покрепче и первым ступил в зыбкое зеленое месиво, затянувшее его по самые колени.

Путь через болото оказался вовсе не таким простым, как представлял себе Даймонд. Он отнял у четверых путников кучу времени. Дорожку, которая раньше тянулась от замка к лесу, окончательно размыло густой слизью болотной воды. Даймонду кое-как удавалось нащупать твердую почву концом своей палки. Стаи насекомых продолжали атаки на незваных гостей еще активнее, а вода уже доходила чуть ли не по пояс.

— Следуйте точно за мной, — предупредил Даймонд. — Один шаг не в том направлении — и вы увязнете глубоко и крепко.

Стоило ему произнести эти слова, как Мария неуклюже замахала руками, и чуть было не свалилась в воду, но Ганс успел подставить ей свою палку, и девушка все же сумела сохранить равновесие.

— Спасибо, — поблагодарила Мария.

Ганс ответил ей кивком и продолжил движение. Диас все ругался на комаров, убивая их на своей шее десятками.

— Нужно передохнуть, — сказал испанец, тяжело вздохнув. — Твоя ноша, милорд, не так уж легка! Я был бы рад, если бы ты понес ее сам.

— Он не может, — вступился за друга Ганс. — Если ты забыл, он ранен! Тем более ему нужно прощупывать дорогу.

— Дорогу?! Какую еще дорогу? — Диас обвел взглядом раскинувшуюся перед ними топь, которую они не преодолели еще и наполовину. Из воды отовсюду торчали коряги мертвых деревьев, где-то путь перекрывали трухлявые стволы, поросшие растительностью.

Тут в их разговор встряла Мария, с раздражением проговорившая:

— Может, вы перестанете спорить, и мы наконец продолжим идти вперед?! К вечеру здесь будет втрое больше насекомых, а в темноте Даймонд не сможет провести нас к замку безопасным путем. Так давайте же не будем тратить время!

Диас прикусил язык, Ганс одобрительно кивнул девушке, а Даймонд сдвинулся с места, ступая сквозь воду, омерзительно хлюпающую в сапогах. Развалины замка, казавшиеся с того берега такими далекими, теперь уже проступали все яснее. Даймонд, дабы развлечь своих спутников и ответить на немые вопросы, застывшие в их глазах, принялся рассказывать им ту самую историю, которую много лет назад поведал ему дядюшка Арнольд. На Марию эта история произвела огромное впечатление. Она ясно представила себе битву, развернувшуюся прямо здесь, под стенами замка, который вырисовывался перед ней во всей своей мрачной красоте все четче и четче с каждым новым десятком шагов сквозь мутную воду болота. Услышав рассказ до конца, она невольно прониклась еще большей симпатией к Даймонду, судьба которого была столь же тяжела, как и ее. Он, как и она, потерял своих близких и дом. Это делало их похожими друг на друга.

Солнце стало лениво подниматься в зените, высясь над далекими вершинами гор, раскинувшихся мощной цепью с обратной стороны замка. Воды стало меньше. Теперь Даймонд двигался гораздо увереннее, лишь изредка тыкая палкой в поисках дороги. То тут, то там из-под зеленой жижи выглядывали крупные обломки камня. Группа достигла развалин внешней стены замка, которая пала в той битве первой.

Уже на подходе к двустворчатым воротам Даймонд вдруг остановился, пригляделся и громко рассмеялся, вызвав недоумение в глазах остальных. В его радостном смехе слышалось облегчение. Он указал пальцем на ворота и восторженно вскрикнул:

— Патрик поменял ворота! Те были гнилыми и еле держались. Он соорудил новые, из свежей, крепкой древесины. А это значит, что он жив и еще живет здесь! — Даймонд сделал несколько широких шагов по направлению к воротам, не обращая внимания на ноющую боль в ноге. — Я не особо надеюсь, что мой дядюшка еще топчет эту землю, но Патрик… Он жив.

Весь остальной путь Даймонд проделал с улыбкой на лице. Они уже выбрались на сушу и теперь, несмотря на усталость и ломоту в конечностях, быстро двигались по направлению к воротам. Все разом вздрогнули, когда в воздухе просвистела стрела и впилась в землю в каком-то шаге от Даймонда. Мария прикрыла рот ладонью, подавляя испуганный вскрик.

— Кто идет? — чей-то грубый голос раздался с вершины дозорной башни с наполовину обрушенной крышей, хотя обладателя этого голоса видно не было. — Разворачивайтесь и валите обратно подобру-поздорову, пока еще можете.

Диас насмешливо посмотрел на Даймонда.

— Судя по всему, тебя здесь не ждут, командир! Гость ты тут редкий, а потому нежеланный. Он прав. Может, нам и правда следует валить обратно, пока мы еще можем это сделать?

Диас уже развернулся в сторону топи, но Даймонд удержал его за воротник куртки и вернул в прежнее положение.

Вторая стрела ударила еще ближе. Даймонд не сдвинулся с места. Он приложил ладонь к глазам и поднял взгляд вверх, стараясь разглядеть лысую голову Патрика, но тому мастерски удавалось оставаться невидимым, прячась между зубцами башни.

— Хватит хвастаться своей меткостью, Патрик! — закричал Даймонд, набрав побольше воздуха в легкие. — Я все равно стреляю лучше тебя!

Только после этих слов лысый череп слуги сверкнул на солнечном свете и тут же исчез. Прошло довольно много времени, прежде чем петли ворот взвизгнули, радостно приветствуя своего хозяина и его друзей. Человек-гора, одетый в простенький наряд крестьянина, показался из-за створок и тут же протянул огромные ручищи к Даймонду, прижав его к своей широченной груди.

— Это и есть тот самый Патрик, о котором я вам рассказывал, — с улыбкой сказал Даймонд, обернувшись к гостям, когда его наконец отпустили из медвежьих объятий. — А это мои друзья: Мария, Ганс и Роберто Диас.

На лице Патрика застыла широкая улыбка, которая вдруг стала еще шире, при виде Марии. Великан учтиво поклонился девушке и жестом пригласил всех во двор.

— А я-то думала, что это ты у нас большой парень, — невзначай бросила Мария, проходя мимо Даймонда.

Даймонд хохотнул и пошел за ней. За долгое время на его лице вдруг появилось выражение умиротворения и счастья. Он был дома.

— Я обустроил тут небольшой садик. Заменил ворота, построил добротный домик из дерева, чтобы нам со старым пердуном больше не приходилось стыть от холода посреди дырявых каменных стен, пропускающих сквозняки. Также у меня здесь собственная кузница и амбар. Я выращиваю свиней, кур и коз. Кстати, ваша библиотека, милорд, теперь в сухости и сохранности в доме. Я вынес ее из сырого подвала, хотя многие рукописи уже разъело плесенью и водой.

Даймонд замер на месте и почти не слушал слугу, обводя взглядом залитый солнцем внутренний двор, раскинувшийся вокруг главной башни. Фруктовые деревья предстали во всей красе и уже через пару месяцев должны были плодоносить. Даймонд помнил, как сажал их вместе с дядюшкой. Поле слева от центрального строения было аккуратно вспахано и засеяно. Два небольших пристроя из дерева, упирающихся прямо в обшарпанную каменную стену, выглядели гораздо теплее и уютнее, чем сам замок. Свиньи валялись в лужах, закрытые в загонах, наспех сбитых из крепких жердей. Козы на привязи пощипывали травку под самыми стенами, а куры сидели на насесте в небольшой клетке, сооруженной из толстых железных прутьев. Видимо, Патрик стал хорошим кузнецом.

Даймонд хотел было расцеловать Патрика, но удержал свой порыв, вспомнив о гостях. Он лишь с благодарностью посмотрел на своего слугу и продолжал счастливо улыбаться. Ведь он, Патрик, выполнил его мечту! Быть может, все было не так, как представлял себе Даймонд в своих грезах, но даже эта работа, проделанная одним лишь Патриком, сделала его родной дом гораздо уютнее и светлее.

— Бреши в стене я заделал перегородками из хорошего дуба. Теперь мы защищены как от диких зверей, так и от недобрых людей, — Патрик продолжал показывать Даймонду изменения, произошедшие за эти годы, но тот вдруг положил руку на его могучее плечо и прервал:

— Я вижу, что ты все отлично здесь обустроил, Патрик, и я безмерно благодарен тебе за это. Но не забывай о правилах приличия. Наши гости смертельно устали. Впрочем, как и я.

Патрик опомнился и стал хлопотать над гостями, а вернее, лишь над одним гостем — девушкой, оглядывающей окрестности умиленным и восхищенным взором.

— Снаружи все выглядит зловеще, но внутри просто красота!

Патрик залился краской, чем вызвал улыбку Даймонда. Было забавно видеть, как здоровенный, взрослый мужчина, почти не бывавший в обществе женщин, зардел перед юной красавицей.

— Он, случаем, не девственник? — спросил Диас, наклонившись над ухом хозяина.

Даймонд многозначительно посмотрел на испанца.

— Помнишь старуху из таверны? Так вот, когда-то она была гораздо моложе и привлекательнее, а Патрик спас ей жизнь.

— Вопросов нет, — Диас улыбнулся и последовал за слугой в сторону деревянного дома.

Недели шли за неделями, а солнечные дни вдруг сменились плохой погодой. Даймонд проводил все время на башне, излюбленном месте старого Арнольда, который тот, по причине возраста и самочувствия, теперь почти не посещал.

Даймонд был рад увидеть старика живым. Тот лежал в постели, громко и сухо кашлял и временами бредил. Его старой плоти удалось сохранить прежнюю силу и крепость, но вот израненный невзгодами разум давнего вояки уже сдавал позицию за позицией. Увидев Даймонда, старик вдруг назвал его сыном и расплакался, прижав его косматую голову к своей широкой груди. Немного смущенный Даймонд ответил старику легким объятием и вскоре удалился, не в силах больше слышать его печальный бред.

Теперь Даймонд надолго погружался в чтение старых рукописей своих предков. Он вновь перечитывал рассказы о крестовых походах, великих битвах и кровавых потерях. Но сейчас его взгляды как будто изменились. Будучи подростком, он видел в этих каракулях лишь захватывающее дух чтиво, полное приключений. А его нынешний взрослый взгляд на вещи заставил увидеть во всем этом совсем иную сторону. В этих рукописях хранились откровения таких же убийц, каким стал он сам. Убийц, разочарованных в своей вере, в жизни и в устройстве этого мира. В какой-то определенный момент все они стали другими. Все они стали осознавать ценность человеческой жизни и более не хотели отнимать ее ни за веру, ни за церковь, ни даже за самого Господа. То, что когда-то пытался донести до детского разума мальчишки дядя Арнольд, вдруг проступило перед Даймондом с необыкновенной ясностью.

От чтения его оторвали звуки робкой, но частой поступи. Даймонду даже не пришлось поворачивать головы от огня свечи, чтобы понять, что это была Мария. Она поднялась на площадку, скромно сложив руки на груди и поеживаясь от холода.

— Почему ты все время сидишь здесь и что ты читаешь? — спросила она, усаживаясь на старый обитый железными пластинами сундук, неплохо сохранившийся еще с детства уже повзрослевшего лорда. — Я, Патрик и остальные только и делаем, что тренируемся на чучелах во дворе. Мы готовимся к битве. Тебе стоит к нам присоединиться.

Даймонд вскинул бровь.

— Ты готовишься к битве? — первое слово прозвучало слишком презрительно, отчего девушка нахмурилась и поджала губы.

— В этом есть что-то удивительное? Почти всю мою семью убили у меня на глазах! Ты бы не захотел мести?

Даймонд пожал плечами. Он не знал. Его родителей убили, когда он был еще слишком мал, чтобы понимать что-то о мести.

— Прости, — тихо произнес он, отложив рукопись на плоскую поверхность бочки, на которой догорал огарок свечи. — Я не хотел тебя обидеть. Просто после всего, через что мы прошли, я не хочу, чтобы ты подвергала себя риску. Ты останешься здесь и будешь присматривать за моим дядей. Никто не придет сюда через болота, а потайной ход, которым пользуется Патрик для своих вылазок, слишком сложен и опасен, чтобы кто-то сунулся в него, если бы даже знал о его существовании. В любом случае несколько недель тренировок на площадке с Патриком еще не делают из тебя воина. Тебе еще многому учиться, прежде чем ты сможешь помочь нам в нашем деле.

— Я держу лук с самого детства! Прекрасно удерживаю себя в седле и знаю, как пользоваться кинжалом. Стоит мне немного закрепить мои умения, и я смогу стать хорошей боевой единицей в вашей маленькой армии.

Даймонд вздохнул и покачал головой.

— Давай обсудим это позже, Мария. Я еще недостаточно окреп, чтобы думать о военных делах. Нам нужно пересидеть здесь еще какое-то время. Тем более, я вижу, что скучать тебе не приходится.

Тут он был прав. Патрик тренировал Марию в обращении с оружием, а она в ответ помогала ему по хозяйству и на кухне. Больше всех остальных бил баклуши только испанец. Он мог днями не вставать с постели, улегшись с рукописью какого-нибудь дяди или прадеда Даймонда, и надолго погружаться в чтение, вставая лишь для того, чтобы поесть или справить нужду.

— Я хочу поблагодарить тебя, — Мария поднялась с сундука и приблизилась к Даймонду, заглянув прямо в его серые глаза. — За то, что вытащил меня из плена и спас мне жизнь.

Она неловко наклонилась над сидячим Даймондом и коснулась губами его заросшей бородой щеки, после чего развернулась и торопливо засеменила к лестнице.

— Постой.

Она обернулась. В ее больших глазах застыл вопрос.

— Ты простила меня?

Мария кивнула в ответ и удалилась.