Глава 4

Итак, здесь то же самое, что и везде, где хозяйничали наши «друзья». Методы воздействия разные, но результат один и тот же. В этом мы не увидели ничего нового. Вообще эта Фаза ничего интересного нам не дала. Хотя… Такое искажение психики — это уже что-то новенькое. Впрочем, здесь может быть два ответа. Вполне возможно, что эти люди такими были и раньше, до начала воздействия Владык. Но может быть и так, что их психика нарушилась в результате слишком длительного воздействия. Какая из этих версий правильная, мы вряд ли здесь узнаем. Ответ будет один: «Так всегда было». Этих людей лишили их истории. Они просто не знают, как было раньше и когда всё изменилось.

А ведь хороший способ, Время побери! Если хочешь оболванить, одурачить народ, подчинить его себе — лиши его истории. Или сделай так, чтобы он стыдился её, сам захотел её забыть.

Поразмыслив, я склоняюсь в пользу второй версии. Эти люди потеряли человеческую сущность в результате воздействия Владык. Иначе Старый Волк не предупреждал бы нас об этом. И опять всё то же самое: мы видим только результаты, но вопрос «зачем» остаётся без ответа. А чтобы получить ответ, надо выходить на тех, кто всё это затеял. У жертв преступления спрашивать об этом бесполезно. Здесь Владыки сделали своё дело, куда-то скрылись и пожинают плоды. Искать их — значит, бесполезно тратить время. Надо найти такую Фазу, где их деятельность в разгаре… Впрочем, Старый Волк говорил, что в этих Фазах они уже господствуют.

А сейчас, раз уж мы попали в зону Фаз, где эти «прорабы» превратились уже во Владык, надо искать Фазу, где они менее недоступны, чем здесь. Впрочем, что еще узнает от Марсуна Лена?

Мои размышления прерывает стук в дверь. Здесь не принято стучаться. Кто бы это мог быть? Подхожу к дверям и открываю. На пороге стоит Диана, а за ней маленькая Алиса.

— Тан Андрей, мы пришли к вам, — просто сообщает мне Диана.

— Раз уж пришли, заходите, — отвечаю я.

А сам думаю: на кой ляд они мне сейчас нужны? Внезапно при виде Алисы мне в голову приходит мысль.

— Диана, а ты можешь сейчас отвести Алису к тану Марсуну?

— Почему бы и нет? Только зачем вам это нужно?

— Мне нужно, чтобы Алиса передала кое-что Елене. Алиса, скажешь Елене вот что: «Центральный зал, в пять часов», — эту фразу я произношу по-русски. — Повтори.

Алиса несколько раз повторяет мои слова, пока я не остаюсь доволен. Лена поймёт. Через несколько минут она возвращается и докладывает:

— Тан Марсун удивился, но Алису впустил.

А Диана расстёгивает пояс своей юбки и сбрасывает её на пол. Оставшись в мантии и туфельках, она присаживается на край постели. Видя, что я никак не реагирую, она приподнимает колени, раздвигает их и показывает мне чистое, розовое, без единого волоска лоно. Соблазняет, туды её. Ну Время с ней. Куда же от неё денешься? Снимаю шорты и подхватываю молодую женщину, свернув её в комок.

Диана целиком отдаётся во власть нахлынувшей страсти. Через минуту она уже не вздыхает, а стонет, еще немного погодя кричит и визжит, а потом уже воет. Её ноги, оплетённые розовыми ремешками, то высоко взлетают вверх и там беспорядочно болтаются, то ложатся мне на плечи или на спину и обнимают их, гладят, ласкают …

Наконец я отпускаю Диану. И вовремя. Едва женщина приходит в себя, как отворяется дверь и к нам тихо входит Алиса.

— Ты почему здесь? — строго спрашивает её Диана.

— Меня тан Марсун прогнал. Я поговорила с госпожой Еленой, тан рассердился и прогнал меня.

— Поговорила? — спрашиваю я. — Значит, она тебе ответила. Что она тебе сказала?

— Она сказала: «Умнича».

— Умница ты моя! Я буду собираться, а вы с Алисой отдохните здесь. Думаю, вам редко выпадают спокойные ночи.

Диана согласно кивает, подзывает к себе Алису, и они устраиваются на моей постели. А я натягиваю сертон, надеваю комбинезон и шлем, обуваюсь в ботинки. Еще раз проверяю оружие и снаряжение и устанавливаю сигнал таймера на 4.30. Мне тоже не мешает отдохнуть. Диана с девочкой уже мирно посапывают. Я решаю не тревожить их и устраиваюсь на скамейке.

Сигнал таймера будит и Диану. Алиса продолжает сладко спать. Детский сон крепок.

— Уже уходите? — спрашивает Диана. — Я провожу вас.

— Только девочку не буди, — предупреждаю я. — Пусть выспится как следует.

В зале нас уже ждёт Лена. Она сменила свой легкомысленный наряд на комбинезон и выглядит нисколько не утомлённой. Одновременно со мной появляются Наташа с Анатолием.

— Ну как успехи? — интересуюсь я. — Стоила овчинка выделки? Хоть клок шерсти с этой паршивой овцы добыть удалось?

— Именно что клок. Всё, что мне удалось из него выжать, это содержание его беседы с Вождём, доверенным лицом Владык.

— И о чем они беседовали?

— О многом. Не торопи. Я еще сама во всём не до конца разобралась. Но как он мне надоел! Эта тварь не имеет ни малейшего понятия о том, как надо обращаться с женщинами. Мне стоило огромных усилий держать его на расстоянии. Но надо было сделать еще так, чтобы он постоянно был на взводе и, мало того, постоянно поднимать его градус.

— Ну это-то ты умеешь.

— Легко сказать, но в данном случае нелегко было сделать. Однако я справилась. Он терпеливо ждал в полной боевой готовности, а я раскручивала его. Это был какой-то кошмар. Девяносто пять процентов его откровений касались казней и сексуальных подвигов. Меня несколько раз чуть не стошнило. Хотя, ты знаешь, нервы у меня крепкие. Но в заключение я на нём отыгралась.

— Каким же образом? — спрашиваю я, предчувствуя недоброе.

— Я сняла чулки и предоставила ему удовольствие вылизать мои ноги от пальцев до лона. А потом я усыпила его и удрала.

— Ох, Ленка! Что ты натворила! — вздыхаю я, вспоминая вчерашний разговор с женщинами. — Ты представляешь, что будет, когда он проснётся?

— К этому времени мы будем уже далеко.

— И в самом деле, все в сборе, пора уходить.

Я открываю подземный ход, и пока мои товарищи спускаются в него, прощаюсь с Дианой. Помня наставления мастера Бената, перешагиваю вторую ступеньку. Ход за моей спиной закрывается. Мы спускаемся довольно глубоко, метров на шесть, если не больше. Ходом давно никто не пользовался. Деревянные опоры местами основательно подгнили, и сверху осыпались земля и камни. Но пройти можно. Метров через сто ход поворачивает направо. И в этот момент я чувствую, что сзади потянуло воздухом. Это может означать только одно: ход снова открылся. Так и есть. К нам приближаются торопливые шаги, слышатся голоса, видны отблески фонарей. Погоня. Видимо, кто-то следил за нами. Как только мы ушли в ход, он побежал к Марсуну, разбудил его, и тот снарядил за нами погоню.

В десяти метрах за поворотом деревянное перекрытие сменяется каменным сводом. Я показываю на него и достаю гранату. Пётр кивает и уводит наших товарищей вперёд. А я выдёргиваю кольцо и, подпустив преследователей на двадцать метров, кидаю им под ноги гранату и тут же скрываюсь за поворотом. Сзади грохочет взрыв, с тяжелым вздохом оседает многотонная масса земли. Воздушной волной нас валит на пол. Всё. Ход закрыт, погони больше нет.

Но мы отделались только от одной погони, подземной. На выходе из подземелья мы ощущаем, как земля сотрясается под ударами многочисленных копыт.

— Это где-то здесь! — слышим мы чей-то крик. — Ищите их!

— Схлопку на вас! — ворчу я. — Толя, давай направление. Аккуратненько, перебежками, вперёд!

Всадники снуют то справа, то слева. Когда они приближаются на опасное расстояние, мы прижимаемся к земле. Выждав, когда минует опасность, движемся дальше. Наконец Анатолий останавливает нас. Пришли.

— Переход откроется через тридцать минут, — объявляет он.

— Занимаем круговую оборону! — командую я и сетую: — Что-то, братцы, у нас уже в систему начало входить. Который раз с боем уходим.

Не найдя нас у выхода из подземелья, всадники Марсуна начинают рыскать по окрестностям. Они рассыпались небольшими группами и по разным направлениям прочесывают местность. Одна из групп движется в нашу сторону. Четверо проскакивают мимо, но пятый наезжает прямо на Сергея. Лежащая рядом с ним Наташа ловко сдёргивает всадника с седла и тут же «успокаивает» его. Но в падении он успевает испустить сдавленный крик. Всадники, проехавшие было мимо, возвращаются.

Справиться с ними — плёвое дело. Не прошло и минуты, как все они лежат очень тихо и очень спокойно. Но одному из них пришло в голову пальнуть в воздух. Судя по топоту копыт, к нам приближаются со всех сторон. Тяжело вздохнув, снимаю пулемёт с предохранителя.

Слева бьют два автомата. Это Пётр с Дмитрием осаживают ретивых преследователей, подошедших слишком близко. Тут же приходится открыть огонь и мне: в поле зрения показывается сразу восемь всадников. Стреляют и Сергей с Леной.

Понеся потери, преследователи откатываются, спешиваются и берут нас в кольцо. Плохо дело. Когда откроется переход, нам придётся перемещаться. И тут уж не миновать кому-то подставиться. Кольцо сжимается. Противников слишком много, и их плохо видно. Мешает густой кустарник. Надо что-то предпринять. Пока я размышляю, постреливая время от времени, раздаётся топот копыт.

— Они здесь, тан Марсун! Мы их окружили, никуда они не уйдут!

— Постарайтесь взять их живыми. Особенно тана Андрея и его девку. Его я в кукле зажарю, а её на кол посажу. Да не просто посажу, а её самым горячим поганым местом! Остальных насмерть запорю!

Перспективочка! Ничего себе! Нам после таких обещаний остаётся одно: стоять насмерть. И тут мне в голову приходит шальная мысль.

— Эй, Марсун! — кричу я. — Ты намедни хвастался, что на ножах горазд. Не губи своих людей. Давай один на один!

— Нашел дурака!

— Действительно, нашел! А ты, оказывается, еще и трус! Я думал, что ты просто сластолюбец. Придётся нам сейчас кое о чем рассказать, чтобы твои люди узнали, как ты провёл эту ночь!

В ответ мне раздаётся рёв, который в итоге формируется в слова:

— Заткнись, смрадный пёс!

— Это еще вопрос, кто из нас смрадный. А если хочешь, чтобы я заткнулся, берись за нож и затыкай мне рот сам!

— Выходи, пёс! Не стрелять! Я ему сейчас поджилки перережу и язык вырву! Иди сюда, пёс!

— Пёс, говоришь? Да нет, вонючий ублюдок. Пёс — это ты, а я — волк. Волки мы, хороша наша волчья жизнь! Вы — собаки, и смерть вам собачья!

Навстречу мне из кустов выходит с ножом в руке Марсун. Мы сходимся на небольшой полянке. Некоторое время ходим по кругу, не спуская глаз друг с друга. Марсун время от времени перебрасывает нож из руки в руку.

— Ну давай! Что ты ходишь вокруг меня, словно баба в хороводе? Лизун поганый! Только языком и умеешь работать, да и то не там, где надо!

Верно направленное оскорбление сразу разит в цель, и разит насмерть. Марсун в ярости теряет всякий контроль над собой и бросается на меня, стараясь поразить в лицо или в горло. Ныряю под его руку и перекидываю Марсуна через себя. Он грузно шлёпается на траву, но тут же вскакивает и снова бросается на меня. Ловлю его за руку с зажатым в ней ножом и, заломив её, сильным толчком направляю головой в ближайшее дерево. Оглушенный ударом, Марсун стоит, согнувшись в три погибели, и покачивается, подставив мне свой зад, обтянутый желтыми штанами.

Люблю оставлять о себе неизгладимое впечатление. Подхожу к Марсуну, и в этот момент Анатолий кричит:

— Есть переход!

— Уходите, быстро! Я иду последним!

А Марсун всё еще покачивается. Включаю вибратор и сую резак ему между ног. Марсун с диким воем катается по траве, и его ярко-желтые штаны быстро темнеют от крови.

— А вот теперь, козёл вонючий, — говорю я ему, — всё, что тебе осталось, это язык и губы. Ими ты и будешь работать до конца дней своих. Благо опыт у тебя уже есть. Прощай, прощай и помни обо мне!