Глава 8. Улыбка Роджера

Сегодня в дополнение к привычной серой бурде подавали торт. Для других пациентов это стало приятной неожиданностью. Изголодавшиеся по шоколаду люди жадно набросились на угощение. Я не соблазнился сладостью, отдав свою порцию вечно голодному хиппи. Торт меня пугал. Он плевал на законы логики и нарушал фундаментальные принципы, вроде: “Ничего из ничего не возникает”. После того, что я узнал о природе магии, любой артефакт хотелось отдать саперам на разминирование прежде чем прикасаться самому. Медленно ковыряя студень, я осматривал людей в общем зале. Гениальный план побега никак не хотел рождаться.

Андерсен не пришел проведать меня вчера. Вместо него явился какой-то хмурый толстяк в белом халате. Измерил пульс, вколол мне в вену что-то бодрящее из огромного шприца и распорядился развязать. В третий раз покинуть тело не удалось. Словно я упёрся в свой предел. Остаток ночи провалялся без сна. Слишком возбужденный полетами наяву, мозг просто отказывался отключаться. В этом не было ничего страшного: любой студент знает, что одна ночь без сна позволяет провести следующий день более продуктивно. Проблемы начинаются со второй и третьей ночи. Но до этого я надеялся раздобыть снотворное.

– Знаешь, какой самый странный сценарий конца света? Смерть смерти! Звучит как тавтология, но в понимании многих племен, старуха с косой реальна. И вот ты нашел ее и пристрелил. Все живые организмы приобретают бессмертие. Разом! И понеслось: контроль рождаемости, поиски альтернативы смертной казни, рост популяции насекомых. Человеческое общество не успеет перестроиться. Глобальный звиздец. Технически все живы, но невозможность физиологической смерти превратит Землю в ад. Не могу перестать об этом думать. Альтернатива…

Его болтовня была бы крайне занимательна, если бы касалась моих текущих проблем. К сожалению, Рамиль совершенно не интересовался обустройством нашей тюрьмы, полностью погрузившись в теоретические исследования. Не могу его винить, особенно после того, что я видел ночью. Содержащиеся здесь объекты настолько удивительны, что я бы с радостью провел свой последний год, перебирая сокровища. Однако Чёрный человек не разделял мой энтузиазм. Помню его возмущенные крики прошлой ночью:

– Ты что, не слушал меня, ученик? Знание в действии! Заперев себя, ты не обретешь магию, а зачахнешь в чужих подковерных интригах. Думай лучше, как убить грязного араба. Тик-так, помнишь? Долги нужно отдавать.

Будущая жертва сидела прямо передо мной и пыталась косноязычно объяснить теорию круговорота жизни. Принципов у меня осталось немного, да и те я постоянно нарушал. Но смертоубийство точно стоит за чертой дозволенного. Рамиль выглядел безобидно и вызывал лишь дружеское участие. С другой стороны, игнорировать приказы демона опасно для здоровья.

Двери распахнулись, будто их раскрыли пинком, и в обеденный зал ввалился Папаша Эш. Мы с хиппи сидели ближе всего к выходу и невольно засмотрелись на эту гору мускулов. Очевидно, негр расценил наше внимание как приглашение и плюхнулся на ближайший ко мне стул. Выглядел он отстраненно: слегка покачивался, смотрел куда-то под стол, а из ушей торчала грязь и обрывки ткани. Умно, особенно для дикаря. Но зря стараешься, вождь, снова подвергать тебя гипнозу не имеет смысла. Использую ситуацию иначе. Я встал, небрежно бросив:

– Схожу за едой для нашего друга, – хиппи особо не возражал, уминая торт за обе щеки.

На самом деле была веская причина заботиться о гаитянце — на раздаче сегодня стоял один из откачавших меня ночью охранников. Каждый раз, оказываясь рядом, я “случайно” касался его руки, вылавливая смутные образы. Идея проста: считывая мысли от одного источника, наверняка можно получить больше информации. С реализацией оказалось сложнее. Пришлось разыгрывать добряка, желающего всем помогать. Я притащил поднос хиппи и еще троим пациентам в зале, которые, судя по виду, не способны были даже моргать, не то что шевелить ложкой. Откаты следовали один за другим. Желание почесать мозг изнутри превратилось в навязчивую идею. Но я держал руки подальше от головы. Стоит только начать и я не смогу остановиться, раздирая ногтями собственную макушку. Но были и успехи: я заметил, что одно из синих маленьких пятен плотнее и ярче. Скорее всего, охранник часто думает об этой вещи. Проблема в том, что читая чужие мысли, я не мог сконцентрироваться, вглядеться в нужное пятно. Стоило приложить усилие, как образы пропадали. Требовалось действовать мягко: расслабляться и принимать сигнал, а не навязывать свою волю.

Заметив меня в шестой раз за сегодня, боец заподозрил что-то и заранее поставил поднос на стойку, спрятав руки за спину. Нет уж, малыш, так легко ты от меня не отделаешься! Сделав вид, что уронил ложку, я перегнулся через стойку, схватив его за локоть. Калейдоскоп закрутился перед глазами, взрываясь новыми пятнами, меняющими цвет и форму. Удивительно, как непостоянны мысли. Все мельтешит, распадается и собирается вновь. Синее пятно превратилось в светящийся овал. Прежде чем мужчина оттолкнул меня, сформировался образ маленькой девочки с длинными светлыми волосами, заплетенными в косы. Я успел заметить темно-голубое платье, белые сандалики, а потом все закрыла разъяренная физиономия бойца:

– Хватит лапать меня, педик! – швырнув фартук на пол, он крикнул в сторону кухни. – Народ, подмените, а то скоро начну морды бить!

Мужчина скрылся во внутренних помещениях, так что мне ничего не оставалось, как забрать ложку с пола и унести поднос. Ужасно чешется! Откат прошел быстрее, чем обычно, но в этот раз покрыл всю голову и зудел более интенсивно. Интересно, что бы показала сейчас томография? Наверняка мой мозг светится, как рождественская елка. В любом случае, это успех. Но если каждый раз потребуется пять-шесть касаний, то все мысли я смогу прочесть только в случае секса с целью. Лучше, чем ничего.

Негр не стал есть добытую мной еду и даже ничего не сказал, когда Рамиль забрал себе кусок торта с его подноса. Атмосфера в столовой вернулась к привычной дреме с привкусом успокоительного, так что я продолжил разрабатывать план побега. Если выхода не видно, зайдём с другого конца. В чем моё преимущество? Известны названия пары объектов, примерное расположение ближайших коридоров и самой базы Фонда. Ужасно мало. Я ковырнул серый студень, присматриваясь к шахтам вентиляции и мусоросборнику, но неожиданно негр вцепился мне в плечо крючковатыми длинными пальцами, больно сдавливая.

– Ох...чего тебе?

– Take me home back, (Верни меня домой) – Эш предусмотрительно вынул затычку из одного уха, но зажал её в кулаке, чтобы в любой момент воткнуть обратно.

– What's that got to do with me? Ask the doctors! (Я-то при чем? Попроси докторов!)

– Spirits say, I'm here by your will! (Духи говорят, я здесь по твоей воле!) – похоже, вуду-колдуны действительно что-то умеют. – You put me here, so you must pull me out! (Ты меня сюда поместил, тебе и вытаскивать!)

Отвечать не пришлось. Многострадальная дверь в зал жалобно скрипнула, пропуская двух военных и знакомого по ночному визиту толстого доктора. Последний прогнусавил:

– Вот ты где, три тысячи первый! Утренний прием лекарств!

Я покосился на внушительный шприц, который он достал из кармана. Внутри плавала какая-то мутная желтоватая бурда. Кто он вообще такой? Даже не представился. Судя по белому халату и послушанию охраны, по рангу он не ниже Андерсена. Учитывая запасы лекарств в карманах, рискну предположить, что пухляш ответственен за успокоительное. На свои препараты он полагался так же, как Андерсен на ремни. Взгляд зацепился за жёлтую карточку на поясе доктора и пазл наконец сложился. Я знаю слабое место Фонда! Повернув голову к гаитянцу, уверенно сказал:

– Do you want to get out of here, sorcerer? Knock this fat man out! (Хочешь выйти отсюда, колдун? Уложи этого толстяка!)

Я особо не рассчитывал, что Эш согласится. Но похоже, на Гаити слова редко расходятся с делом: негр взревел, прыгнул с места как животное, и вцепился широкими ладонями в горло доктору, заваливая крупную тушу на пол. Обалдевшие от такой наглости охранники, принялись охаживать его дубинками по спине и бокам, но могучий негр не обращал внимания на удары. Вот кому стоило поручить убийство хиппи! Справился бы в два счета.

Пока не подоспела подмога с кухни, я сделал вид, что помогаю оттащить негра, а сам сорвал с пояса толстяка жёлтую карточку. Окружающим было не до меня: доктор хрипел и стремительно бледнел. Не спасали даже повисшие на руках Эша охранники. Вот это силища!

Теперь главное не бежать. Ноги умоляли ускориться, а зажатая под мышкой карточка жгла сильней огня. Но нельзя, коридор, в который я вышел, пустовал, однако повсюду мигали огоньки камер. Слабое место фонда заключалось в людях. Не знаю по каким критериям отбирают персонал, но здесь работают явно не профессионалы. Взять хотя бы толстяка. Жёлтые мастер-ключи таскали самые забывчивые сотрудники. Медбратья и даже сам Андерсен чаще запоминали нужные цифровые коды. А вот среди бойцов иногда встречались владельцы таких карточек. Казалось бы, форменное разгильдяйство. При всех регламентах, жестких условиях содержания объектов, само наличие мастер-ключа не укладывалось у меня в голове. Но ничем иным этот маленький кусок пластика просто не мог быть.

Проходя мимо двери своей палаты, я заметил на ней панель из зеленого мрамора. Похоже, я теперь считаюсь опасным. Придется ускориться и импровизировать, пока не приставили круглосуточную охрану. Возле камеры Светлячка по-прежнему несли вахту парой. Одного я бы еще мог загипнотизировать или вырубить, но двоих сразу — вряд ли. Старший охранник окликнул меня, когда я проходил мимо:

– Эй! Куда без сопровождения?

Я лихорадочно перебрал все, что слышал в этих стенах, пытаясь найти верный ответ.

– К Андерсену. Мне повысили уровень допуска, – я помахал карточкой перед его лицом, но боец заметно напрягся. Черт, что-то не так. – Светлячок не бузит? Ладно ребята, док ждет.

Мужчины переглянулись. Я сделал вид, что тороплюсь и скрылся за углом прежде, чем скажу ещё что-нибудь лишнее. Шпион из меня просто ужасный. Они не бросились следом только потому, что охране нельзя оставлять пост. Однако позади противно зашуршала рация. Вот теперь пора бежать!

Разбить бы видеокамеры, лишив преследователей преимущества, но они висят слишком высоко и защищены стеклом. Дольше провожусь, а рядом уже слышен топот. Ого, да за мной целая армия. Если у Весёлого Роджера усиленная охрана, то первую попытку побега можно считать неудачной. Казавшийся логичным план трещал по швам. Я петлял по боковым коридорам и ответвлениям, но меня уверенно окружали.

Место содержания особо-опасного объекта поставило жирную точку в догонялках с военными — узкий тупиковый коридор, заканчивающийся дверью. Охраны не было, но отсюда мне некуда бежать. Пикнув карточкой, я запрыгнул внутрь и закрыл за собой. Пусто! Вот и всё, отбегался! Я устало сполз по стене. В светлой квадратной комнате даже негде спрятаться: отсюда вынесли всю мебель, включая кровать и унитаз. Видимо, Роджера перевели в другую камеру, поэтому и охраны нет. Надеюсь, бить меня будут не слишком сильно. Секунды превращались в минуты, а дверь всё не открывалась, хотя мои преследователи давно должны были ворваться сюда. А потом сверху раздался хохот:

– Аха-пха-пхах, – как будто птица или животное, чья гортань не предназначена для издавания таких звуков, подражает человеческому голосу.

Медленно подняв голову, я увидел нечто бугристо-мешковатое, свисающее с потолка. Держалось оно на семи тоненьких ножках, заканчивающихся когтями. Сравнительно небольшое тело на длинных конечностях отдаленно напоминало богомола, но сюрреалистичного, будто сошедшего с картин Босха. Я не без оснований считал себя психологически крепким человеком, но при взгляде Весёлого Роджера меня охватил неконтролируемый ужас. Такой твари просто не может существовать! Словно на каркас из костей наспех натянули кожу, кое-где свисающую чулком. Смех шёл не из бугристого нароста в виде головы, а будто из самого нутра. Существо спрыгнуло на пол и развернулось ко мне боком. Кожа на спине натянулась, сформировав из складок нечто, отдаленно напоминающее лицо. Тонкие губы изогнулись в улыбке. Ммммать...как же страшно.

Тварь не проявляла агрессии, но, судя по скорости прыжка, могла наброситься в любой момент. В дополнение к когтям, сами конечности походили на узкие лезвия. Выбираться отсюда надо. Осторожно, не поворачиваясь к Роджеру спиной, я встал на ноги и приложил карточку к замку. За дверями ждала целая делегация. Похоже, меня решили остановить радикальными средствами: в узкий коридорчик набилось больше десяти автоматчиков. Один из них едва не завалился на меня, настолько там было тесно. Боец щелкнул предохранителем на оружии, но раздался свист и отрубленные по локоть руки упали на пол, а следом покатилась его голова с застывшей гримасой удивления.

Роджер передвигался не просто быстро, а молниеносно, и практически бесшумно. Я не успел стряхнуть с лица кровь первого солдата, как остальная группа уже была пошинкованна в мелкий фарш и стекала со стен. Вместе с костями, мышцами, сухожилиями и прочими внутренностями. Единственное, что осталось целым - головы. Существо аккуратно расставляло их на полу в одном ему ведомом порядке. Закончив с этим, приподнялось на двух ножках, пританцовывая.

– Ахапха? Хапхах! – оно что, разговаривает со мной?

Оно стояло посреди кровавой жатвы с неестественной улыбкой, застывшей на подобии лица. Покачав головой-туловищем, тварь прыгнула на потолок и скрылась с глаз, свернув к столовой. Несмотря на то, что опасность миновала, я не мог справиться с учащённым сердцебиением и боялся даже смотреть в сторону бывших солдат. Заблокировав дверь, снова тихонько сполз на пол.

Милосердные боги, что же я натворил? Впервые мне в голову пришла мысль, что я вообще ничего не знаю о целях Фонда. Возможно, все эти объекты содержатся здесь не просто так, на потеху ученым. Организация сдерживает угрозы или мешает наступлению конца света, как болтал хиппи. Сотрудники Фонда — не самые добродушные ребята, но твари, подобные Весёлому Роджеру, еще хуже. Некоторые объекты никогда не должны увидеть свет солнца. Солдаты не заслужили такой участи.

– Вы только посмотрите, великий маг разума плачет, словно девчонка, – демон теперь предпочитал являться в моём облике. Точнее, в облике идеального меня, в безупречной одежде с надменным взглядом.

Я провел ладонью по лицу, и она стала влажной от слез, смешанных с кровью. Ну и видок у меня сейчас.

– Если над каждой случайной жертвой страдать, то мы далеко не продвинемся. Не хотел марать руки в крови? Так лично ты никого и не убил. Успокойся, выдохни. Это случайные потери, не первые и не последние. Они даже на нас не работали! Как насчёт маленькой тренировки. Ты ведь ещё не передумал учиться магии?

Демон отлично умеет играть на желаниях. Вкусив немного волшебства, я, словно наркоман, жадно хотел большего. Расширить то, что умею, узнать новые трюки, открыть способности. Дотянуться до грани и перешагнуть через нее. Мне не терпелось пуститься в самое настоящее приключение. То, которого я так жаждал всю жизнь.

– Излагай,– утер я слезы рукавом.

– Уверен, тебе знакомы концепции управления настроением.

Я кивнул. Смутно припоминаю что-то из популярной психологии: улыбаться, если чувствуешь грусть, спокойно дышать, когда злишься. Такие техники никогда меня не интересовали. Крайне редко я испытывал настолько сильные эмоции, чтобы их приходилось сдерживать.

– Обычно они бесполезны, но сейчас сгодятся. Тренировка называется “медитация на отвратительное”, – по глумливой улыбке демона я понял, что она мне не понравится. – Тебе надо пройтись по коридору, широко раскрыв глаза, и внимательно запомнить все детали. Наблюдай за чувствами, которые в тебе возникают. Не гаси их, а старайся понять. Иди и смотри!

И я пошёл. Самой страшной дорогой в своей жизни. Подскальзываясь на чужих кишках, пытаясь разобрать, где кончается один мужчина и начинается другой. Мёртвые солдаты смотрели на меня широко раскрытыми остекленевшими глазами. Осуждали, презирали, умоляли. Сознание замирало от ужаса и я мечтал отвернуться, но, следуя указаниям демона, заставлял себя смотреть. В тупиковом коридоре было всего метров десять. Очень медленным шагом я прошёл его меньше чем за минуту, показавшуюся мне вечностью. На выходе из мерзкого закутка я почувствовал себя совершенно другим человеком.

Нет, я не стал идеально холодным и отстранённым, как Чёрный, но моё естество прошло своеобразный путь. От отвращения, страха и попыток отключиться, до понимания, что в глубине души мне все равно. Терзания над невинно убиенными солдатами оказались не более, чем навязанной обществом установкой. Нормой, в которой, при пристальном внимании, я не нашёл ничего стоящего. Отбросить всю эту шелуху по своей воле оказалось очень приятно. Словно снял камень с души. Динамик под потолком ожил:

– Внимание! Говорит Доктор Андерсен. Прошу вас сохранять спокойствие. Произошло нарушение условий содержания неизвестных масштабов. Всему персоналу и пациентам предписывается не выходить из внутренних помещений базы до тех пор, пока группы экстренного сдерживания не устранят нарушение. Повторяю…

Точно, я же планировал наведаться к доброму доктору. Отсюда вели всего два пути и преследовать Роджера не хотелось. Интересно, он пощадил меня, почувствовав демона рядом?

Дверь в кабинет Андерсена оказалась распахнута настежь. Здесь будто пронесся ураган: бумаги вперемешку разбросаны повсюду, несколько листов догорает в корзине для мусора. К счастью, папка с моим делом нашлась на столе. Стоило ее поднять, как на пол выпали ножны и записная книжка. А мне тебя не хватало, кинжальчик. Пристегнув оружие на привычное место, я запихнул остальное под комбинезон. Все-таки сколько здесь интересного! На столе раскрыто дело “18 Всеядный Торт”, похоже, доктор всю ночь листал записи, пытаясь разобраться в причинах вчерашнего инцидента. Но, как не интересен самокопирующийся шоколад, сейчас куда важнее лежащая отдельно папка с печатью “Сверх-опасный”.

К сообщению Андерсена из динамиков добавились раздражающие завывания сирены. Похоже, группа экстренного сдерживания уже превращена в мелкие кубики из плоти. Я торопливо пролистал первые страницы: описание объекта, протокол захвата, особые эксперименты… В Фонде работают те еще параноики: на каждом листе несколько слов, а иногда и целые абзацы оказались закрашены чёрным маркером. Особенно все имена, даты и координаты мест. Не зная как выглядел документ в начале, очень трудно разобраться в сути текста. Самое важное крылось в “условиях содержания”:

В зону содержания Объекта 112 запрещено заходить более чем одному сотруднику в сутки. Обнаружив в радиусе десяти метров группу людей, 112 впадает в ярость и уничтожает всех, кроме ближайшего человека. Особо важно... (данные удалены Куратором). Во избежание инцидентов внешняя охрана не должна находиться у дверей камеры. На крыс и существ, размерами значительно меньше человека, реакция отрицательная. Эксперименты приостановлены до особого распоряжения. 112 проявил особый интерес к объекту…

Дальше шел казенный текст с запросами набора датчиков для удаленного открытия дверей и частые просьбы об уничтожении объекта, отклоняемые таинственным Куратором. Довольно быстро я потерялся в терминологии и столбиках цифр.

Звук сирены не просто действовал на нервы, он становился все громче. И напоминал обратный отсчёт. Бросив дело Роджера, я принялся обшаривать ящики стола. Курительная трубка, табак, запасные ручки, набор печатей. Андерсен оказался на редкость скучным типом, без особых скелетов в шкафу. Хотя, на такой ответственной работе некогда расслабляться.

В нижнем ящике нашлись подробные карты комплекса. Здание уходило вглубь ещё на шесть этажей. Как они вообще сумели построить такую махину на болотистом грунте? Если я правильно прочитал чертёж, главная лестница располагалась в центре, прямо за столовой. Или можно продолжить путь по основному коридору и воспользоваться служебными лифтами. К завываниям сирены добавился мигающий красный свет. Похоже, дела совсем плохи.

Выбегая из кабинета, ещё раз взглянул на стол. Сколько тайн хранят эти папки! Я бы бесплатно пошел в Фонд на работу любой сложности. Где же вы были всю мою жизнь? Вздохнул и выбежал в коридор, чтобы снова столкнуться с Роджером.

–Ахах! – улыбнулся он мне, как старому знакомому.

Тварь попировала на славу. Неестественно бледная кожа стала темно-бордовой от чужой крови. С особым злорадством я заметил, что четыре тонкие лапы сломаны у самого основания и волочатся следом. Выходит, ты смертен, объект сто двенадцать. С такими увечьями он не мог передвигаться по потолку и с трудом ковылял по полу. Вышагивая мимо, существо не удержало равновесие и шаркнуло меня мерзким телом.

Под холодной шершавой кожей передвигались маленькие бугорки. Однако самое неприятное оказалось в другом - я окунулся в мысли Весёлого Роджера. Его сознание было примитивно и легко считывалось. Агенты Фонда ошибались, в этом существе нет места страху. Одинокий человек казался ему слишком простой добычей, чтобы ради него напрягаться. Принципиально это ничего не меняло, разве что я осознал насколько тонкий волосок удерживает мою жизнь: лень смертельно опасного хищника. В чёрной пустоте ярко горела красным лишь одна мысль: рвать, резать, убивать, крошить, уничтожать все живое. Я потянулся за кинжалом, чтобы выпотрошить такую близкую плоть. Однако Роджер почувствовал опасность и развернул ко мне бок-лицо.

–Ха-ха? – пара поврежденных конечностей угрожающе поднялась и прямо на моих глазах регенерировала до обычных размеров.

Вид внушительных когтей на свежеотрощенных ногах богомола отрезвил. Что я делаю? Решил с ножиком поохотиться на чудовище? Его яркая жажда убийства передалась мне. Протянув руки ладонями вперед, я вжался спиной в стену, всем своим видом стараясь показать мирные намерения. Роджер тут же потерял ко мне интерес и довольно бодро засеменил по коридору. Не завидую солдатам — чтобы поймать тварь, придётся выходить один на один. И даже в этом случае шансы выжить минимальны. Дождавшись, когда Роджер скроется за поворотом, я поспешил к столовой. Кататься на лифте вместе с этой тварью не хотелось.

Меня не мутило и ничего не чесалось. Похоже, откат возникает лишь от прочтения сложных сознаний. Стоит начать с собак и кошек, зря я замахнулся сразу на человека. Ещё и жажда убийства, которую я подхватил от Роджера. Нужно придумать что-то вроде ментальной защиты… Как же тяжело осваивать область знаний, в которой нет проторенных путей и готовых инструкций. В теории волшебство казалось мне чем-то похожим на видеоигры. Вызубрил формулу из пыльной книги и в любой миг можешь уничтожить все вокруг столбом пламени. Однако неумелая практика магии разума может запросто выжечь мне мозг. С другой стороны, чем больше риск, тем выше награда.

Залитый тревожным красным светом, коридор был пуст и тих. Роджер превратил в мелкую кашицу одного из охранников возле камеры Светлячка, а второй сбежал с поста. Ключ-карта еще у меня, и пару секунд я всерьёз размышлял, не открыть ли мне камеру. Однако, не зная особенностей объекта, это настоящее безумие. За дверью могло оказаться всё, что угодно. Второй раз играть в русскую рулетку с подопечными Фонда не хотелось. Потоптавшись немного возле палаты, и так и не решившись заглянуть внутрь, я побежал дальше.

Двери в обеденный зал оказались аккуратно вырезаны из стены, вместе с косяком. Внутри Папаша Эш исполнял какой-то ритуальный танец: глаза закатились, тело дергалось в экстазе. На полу, в виде крупного овала, были разложены чётки. И каким бы отстраненным негр не выглядел, за пределы четок он не заступал. Симулирует что ли?

– Hey, chief! Stop it! (Эй, вождь! Остановись!) – я не решился хватать его, но окрик привлек внимание Эша.

– It's dangerous here, white caster of sounds! (Здесь опасно, белый заклинатель звуков!) – пот ручьем стекал по широкому лбу. – Spirits have saved me from the abyss Beast and I praise their greatness! (Духи спасли меня от зверя из бездны и я славлю их величие!)

Я не стал огорчать Папашу правдой. Ведь моя первая мысль после встречи с объектом тоже состояла в том, что я особенный, раз тварь меня не убила. Все-таки глубоко в нас сидит идея о собственной уникальности. К сожалению, в глазах Весёлого Роджера все мы не более чем куски мяса, которые требуют разделки.

– Hurry up, chief. Time's running out. (Поспешим, вождь. Время работает не на нас)

К чести негра, он не стал задавать лишних вопросов. Собрал ритуальные бусы, эффектно намотал их на бицепсы, и мы двинулись к дверям на кухню. Я уже привык к виду крови и общему безумию, которое происходило вокруг. Поэтому вакханалия, оставшаяся после твари, не вызвала даже рвотного рефлекса. Все люди превратились в бесформенную биомассу. Роджер не стал расставлять головы, и они вперемешку валялись у стен. Без опознавательных знаков различить охранников и пациентов не представлялось возможным. За исключением одних останков, валяющихся возле стола раздачи.

Чёрный человек заинтересованно разглядывал кучку плоти с длинными спутанными волосами. Заметив моё внимание, он энергично закивал и поднял большие пальцы вверх. Гибель физического тела и современные нравы плохо на него влияют. Мрачный гость из древности постепенно превращался в какого-то балаганного шута. С другой стороны, и болтать начал больше, а ради знаний можно потерпеть. На стойке стояла тарелка с пятью кусками торта, которые Рамиль не успел съесть. Покойся с миром, радостный индус. Надеюсь, твой личный конец света прошел быстро и безболезненно.

– Куда собрался, гомик? – из кухни вразвалочку вышел охранник, раздававший еду. – Приказ по громкой связи касается всех! Бегом в палату! И ты, здоровяк, тоже!

Папаша Эш напрягся, разводя руки. Вряд ли он понял суть, но уловил грозу в голосе мужчины. Я успокаивающе похлопал его по плечу. Расклад не в нашу пользу: на поясе у бойца висела внушительная пистолетная кобура. Судя по удивленному лицу и полосам на физиономии, он проспал главную заварушку в подсобке и теперь не очень понимает, что происходит. Пока он не начал соображать, я решил взять инициативу в свои руки. Сделал шаг вперед и добавил в голос уверенности:

– Бежать надо тебе, друг. Весёлый Рождер на свободе. И когда он вернется сюда, лучше бы нам разбежаться по разным комнатам. Иначе одна маленькая девочка в голубом платье рискует остаться без отца.

Кольцо на пальце, круги под глазами от недосыпа - все это могло быть простым совпадением. Я бил в пустоту, наугад. Образ, который он держал в голове, мог оказаться чем угодно, вплоть до тщательно скрываемой сексуальной фантазии или подруги детства. Судя по приподнятой брови охранника, я угадал. В нем боролись долг служащего фонда и страх перед моим знанием. К сожалению, у такого типа людей служба всегда стоит на первом месте. Сирена взвыла особенно оглушительно, и я бросился вперёд, хватая его за руки.

– Gun! Take the gun! (Пистолет! Забери пистолет!)

Эш выхватил оружие из кобуры и несколько раз сильно ударил им охранника по голове. Неприятно хрустнуло, и мужчина завалился на бок, теряя сознание. Не успел он упасть на пол, как мы уже перепрыгивали через раздаточную стойку. Я на бегу вспоминал планы базы: кухня, кладовая, камера отдыха охраны, лестница, широкий холл, комната ожидания. Все эти помещения промелькнули в мгновение ока, и мы с Эшем выбрались на улицу, под струи дождя. Фонду стоит лучше продумать протоколы безопасности. Карточка толстого доктора подошла ко всем замкам, включая главную дверь. Расположение зданий на поверхности в точности совпадало с тем, что я видел в форме проекции.

– Направо к гаражу! – сказал я по-русски, забыв, что гаитянец не знает языка .

Рядом взревел двигатель, а затем негр схватил меня в охапку и сбил с ног, позволяя мощному хаммеру проехать над нами. Я успел заметить удивлённое лицо женщины в белом костюме за рулём, и разъяренное — доктора Андерсена на пассажирском сидении. Даже не затормозили! Впрочем, при таком ливне нас заметили в последний момент. Вскочив, ощупал себя: комбинезон заляпало грязью, но я остался цел. Машина, не останавливаясь, на полной скорости уезжала в лес.

Прежде чем я успел обрадоваться, по спине прошёл неприятный холодок. Что может заставить должностное лицо покинуть вверенную ему базу, не обращая внимания на разбегающиеся объекты?

– Run! Run to the forest! (Беги! В лес!) – крикнул я гаитянцу, изо всех сил спеша к ближайшим деревьям.

Негр ожидаемо оказался быстрее меня. Особенно в лесу, где я то и дело запутывался в кустах и запинался о коренья. Папаша Эш бежал так, словно родился в этих местах и знает тут каждую кочку.

Мы не успели. Ярко-жёлтый огонь от взрыва не достал до нас, но ударная волна, разламывающая деревья в щепки, подбросила меня в воздух, как куклу, швырнув на крупную сосну. Мир померк. Шум от взрыва, уничтожившего базу, я так и не услышал.