Глава 5. Кондитерские секреты

Агафья меня все-таки развязала и даже, виновато улыбаясь, вернула кинжал. Долго убеждать не пришлось, хватило одной фразы:

– На его месте могла оказаться ты.

Маленькую психопатку проняло, и теперь она держалась ко мне как можно ближе, практически вцепившись в штанину джинс. Главная проблема в том, что девочка абсолютно права: самое рациональное сейчас затаиться, а не бегать под пулями. Но если бы я всегда выбирал простые варианты, никогда не оказался бы здесь.

– Оружие в доме есть? – спросил я без особого энтузиазма.

Девочка покачала головой. Если не ошибаюсь, в нашем подъезде три квартиры с огнестрелом. Два друга-охотника с ружьями на первом этаже и пистолет у управдома, живущего напротив меня. Хотя последнее сложно назвать оружием: сомневаюсь, что древний наган способен стрелять. Скверно. С ножом на перестрелке много не навоюешь.

Тем временем, выстрелы прекратились и я рискнул покинуть квартиру Марии. Осторожно свесился через перила. Впечатляющее зрелище: горы трупов, площадка чёрна от копоти взрывов. Соседские двери оказались сорваны с петель, а моя устояла. Не знаю, какие дела здесь проворачивал владелец, но он не пожалел денег на сейфовый металл со стальными штифтами, забуренными прямо в стену. Проще разнести бетон вокруг, чем эту монструозную дверь. Правда, сейчас она открыта нараспашку. Павел стоял среди копоти в окружении трупов и пинал одного из мертвецов. Медленно спустившись, тронул его за плечо.

– Паш, ты как? – мальчишку колотила крупная дрожь.

– Нормально, мазал много. Через глазок неудобно. Этот за взрывчаткой послал, и я… а там того… Короче, всех дед в спину положил.

Среди тел омоновцев выделялась залитая кровью полосатая майка управдома. Старик не пережил героического рывка. Его пьяные байки об участии в боевых действиях оказались правдой. Семь патронов - семь трупов. Удивительно, на что способны люди в стрессовой ситуации. Точнее, насколько я плохо разбираюсь в окружающих, раз не смог опознать в алкаше бывшего военного.

– Долго стоять будем? Между прочим, здание окружают. О, ещё подкрепление прибыло. Разделяются на отряды для штурма, – Агафья стояла возле окна выходящего во двор и равнодушно комментировала ситуацию.

Павел засуетился, снимая с трупов гранаты. Протянул мне автомат, но я его не взял. Ещё с непривычки что-нибудь себе отстрелю. Вид трупов меня отрезвил, кидаться на профессионалов с оружием - дурацкая затея. Парень же, наоборот, обвешался трофеями с головы до ног и стал похож на металлическую ёлку.

– И дальше что? Пойдём в лобовую атаку? Твоим друзьям в Зебре это не слишком помогло, – зря я так, конечно, но отрезвить героя надо.

– Будем прорываться, наверняка кто-нибудь уже вызвал ментов, – я поморщился от последнего слова.

Стражей порядка переименовали несколько лет назад, но народ неохотно отказывался от привычных кличек. А вот девочка называла их правильно, на новый лад:

– Полиция уже была. Покрутились и уехали.

Отличное у нее зрение. Я с высоты восьмого этажа видел лишь мельтешащие чёрные точки. Думай, Серёжа, думай! Выход есть всегда.

Понятия не имею, как все устроено у стражей порядка, но общаясь с их многочисленными представителями, я понял одну простую истину: платить нужно сразу. Да, могут возмутиться и не взять, но предлагать надо как можно раньше. Одно дело - пять тысяч рублей патрульному, другое - тридцать сержанту, оформляющему протокол задержания в отделении, третье - сотни тысяч прокурору. Причем эффект один и тот же. Нападавшие прекрасно понимали эту житейскую мудрость.

Примечательно, что никто из жильцов не вышел из квартир. Они наверняка стоят у дверей, напряжённо вслушиваются. Их расшатанные нервы можно использовать. Заставить их оборвать телефоны всех экстренных служб, привлекая внимание. Это уже больше похоже на план.

– Агафья, проверь квартиры без дверей. Паша, затаскивай трупы в наш коридор. Чего вылупились, быстрее! – окрик подействовал, и ребята засуетились.

Первой закончила девочка. Вытянувшись по струнке, шутливо отдала честь, щёлкнув каблучком коричневой сандальки.

– Живых не обнаружено, мой фюрер… гуляют поди, воскресенье же, – хоть здесь повезло.

– Помогай Павлу, залей кровь перекисью водорода, не знаю, солью закидай… главное, чтобы не бросалось в глаза.

Убедившись, что все заняты, я поспешил спуститься на третий этаж. Панику лучше начинать с наиболее впечатлительных. Остаётся выбрать причину. Террористы всегда в моде, но слишком привычны, народ уже охладел. Страх вызывает то, о чем слышал. Кажется, по авторадио передавали про очередной взрыв газа. А что может быть ужаснее, чем сюжет из выпуска новостей, приходящий домой? Я забарабанил по двери кулаками:

– Газовая труба лопнула! Возможен взрыв! Бегите на улицу!!!

Не переставая кричать и бить во все двери подряд, добрался до своей квартиры. Соседи зашумели замками, подъезд наполнили тревожные голоса. Особенно надрывалась впечатлительная тётка на третьем этаже, кто-то с грохотом и матами спускал по лестнице тяжёлую плазму. Убедившись, что на моей площадке не осталось следов мёртвых омоновцев, обзвонил последние три квартиры на девятом этаже. Никто не вышел, но внутри явно засуетились. Вроде все. Жильцы с первых этажей и так переполошатся, когда мимо побежит народ.

Не знаю, пахнут ли свежие трупы, но я порадовался отсутствию обоняния. Коридор съемной квартиры превратился в братскую могилу. Павел вдохновенно вещал из комнаты:

– Маски обезличивают. Тащил, как кукол, только на деда тяжело смотреть, хороший он, – суровые у детей темы.

– Ошибаешься, дело в количестве. После пятидесятого становится пофиг, бабушка говорила, – Агафья невозмутимо болтала ногами на диване.

Кровавыми ранами эту девочку не проймёшь. Меня, впрочем, тоже слабо волновала смерть омоновцев. В основном, колотил мандраж от опасности разделить их судьбу.

– Какие новости снаружи? – спросил я у самой глазастой из нас.

– Прикатили шишки из администрации, ещё полиция, две скорые, газовиков пока нет, – малышка мигом подскочила к окну. – О, у наших друзей тоже подкрепление! Женщина на белом джипе. Перегородила дорогу, что-то кричит полицаям.

– Выбираемся, пока паника не стихла. Паша, хватай книги со стола и ноутбук. А ты возьми позолоченный подсвечник из кухни и вот эту связку кельтских крестов. Захватите мешок из коридора, не мусорный, а с наборами карт таро. Вряд ли нам дадут сюда вернуться.

Сам я бросился к своим записям. Так, раннее средневековье, ренессанс, пометки к Молоту ведьм. Столько работы впустую. Эту пачку я уже никогда не разберу. Шаманизм, наработки по Аненербе, ранние дневники Ошо, чего тут только нет. Беда в том, что каждое из этих исследований займёт больше отмеренного мне года. В итоге, забрал лишь записную книжку с контактами. Вырвал из неё длинные списки дел и крупными буквами вывел на обложке: ‘Живи сейчас’. Надеюсь, это поможет не размениваться на ерунду. Схватив два редких издания по алхимии, замотал их в простыню, чтобы не слишком выделяться среди спасающихся жителей, и вернулся в коридор.

– Уходим! Ни с кем не разговариваем, смотрим прямо перед собой. На улице не бежим, а уверенным шагом двигаем к машине.

Ещё на полпути я понял - все кончено. Мы слишком задержались. На первом этаже организовалась приличная очередь. Оказалось, что людей выпускают только после проверки документов и обыска. Вздохнув, я пихнул Павлу ключи от машины и книги, которые тащил.

– Уводи девочку и сразу уезжайте. Телефонами мы обменялись, позвоню когда выберусь, – пришлось наклониться к его уху, чтобы мой шепот не потонул в общем гомоне.

Никаких “если” даже когда сам не слишком уверен в успехе. Не хватало мне еще приступов юношеского героизма. Подумав, пихнул свой кошелёк в карман его спортивки. Несколько тысяч мне сейчас не помогут, а им вполне. Терпеть не могу, когда усилия оказываются бесполезны. Столько беготни, чтобы нас всех повязали на выходе? Пусть хоть дети спасутся. Не слушая возражений Павла, протолкнулся к полной даме в красной шляпе. Имя вылетело из головы, но я знаю её. Директриса местного ТСЖ и самая скандальная особа во всем доме. Взлохматил себе волосы и громко заголосил:

–- Вы что творите, ироды! Пустите! Сейчас же рванет, сдохнем все! БЕГОМ ОТСЮДА! ГАЗ, ЛЮДИ! ГАЗ ВЕЗДЕ, ЧУВСТВУЕТЕ? ЗАДЫХАЮСЬ!!!

Похоже, я хрипел достаточно убедительно. Тучная женщина завизжала и, словно ледокол, двинулась к выходу, размазывая соседей по стенам. Очередь нарушилась, и испуганно принюхивающиеся соседи ломанулись следом, не обращая внимания на заграждения автоматчиков. Желание выжить - мощная штука. Павла с Агафьей унесло людской рекой, а я вернулся на этаж выше. Липовые омоновцы - кто угодно, только не идиоты. Они знают номер квартиры, да и проверка документов неспроста. Наверняка и лицо мое им известно. Дети ещё проскочат, а вот у меня шансов нет.

Понаблюдал из окна как разбегающихся жильцов профессионально отлавливает вторая линия оцепления. Павла с девочкой отпустили, лишь тщательно обыскав. Упирающуюся директрису скрутили возле детской горки, изваляв в земле. Отсюда открывался отличный вид на двор. Я даже заметил ту самую женщину, о которой говорила Агафья. Эффектная особа с чёрными волосами, стянутыми в тугой длинный хвост. Белый деловой костюм явно шили под заказ: он выгодно подчеркивал изгибы тела и выдающуюся грудь, а брюки разве что не лопались при ходьбе. Туфли на высоком каблуке превращали и без того рослую женщину в настоящую великаншу. Хм, как-то странно её оцениваю, слишком давно у меня девушки не было. Красивая, конечно, но обстоятельства не располагают. Да и пистолет в её левой руке немного отбивает желание.

Сексуальная внешность не мешала ей быстро и четко отдавать команды. Нападавшие собрались вокруг женщины, разделились на группы, притащили из её джипа… болгарки? Да они же сейчас начнут вскрывать квартиры! В который раз за сегодня, преодолел злополучные лестничные пролеты. К себе возвращаться не стал, мое жилище проверят в первую очередь. Дверь выстоит какое-то время, но исход понятен. Квартиру Марии Алексеевны мы не заперли, так что я забежал в неё и заперся на хлипкую щеколду и цепочку. Вся эта беготня очень выматывает. Спортом я никогда не занимался, и теперь уже, наверное, не займусь.

На кухню идти не хотелось, в зал с трупом тем более. И так едва не поскользнулся на внутренностях покойной. Зашёл в комнату малышки и присел на стул у компьютера. Идеи закончились. Можно, конечно, реально открыть газ и рвануть тут все, только меня разнесет вместе с преследователями. Самое рациональное - сдаться. Ощупал шкатулку в кармане, проведя пальцами по выпуклым символам. Отдать артефакт, поехать с ними, все рассказать? Я бы так и сделал, если бы чёртовы автоматчики не начали подрывать двери. Диалога не будет. Пуля в лоб - вот и вся беседа.

Чем может заняться человек перед лицом неминуемой гибели? Наверное, вспоминать свою жизнь, лихорадочно звонить родственникам и прощаться с друзьями. Я же просто включил компьютер и, подключившись к вай-фаю Ивановых, продолжил искать информацию о смерти Есенина. Умереть мне придётся в любом случае, а так одной загадкой будет меньше. История, как ни посмотри, довольно мутная. Посмертную фотографию с разбитым лицом и теории о кровавом заговоре КГБ я сразу отбросил. Как и свидетельства близких друзей, шпионское прошлое поэта и прочее. Это все неважно. Богемная тусовка того времени сочиняла роскошно, но путалась в деталях. Вот что действительно интересно, так судьба самой гостиницы Англитер. В 1987 году здание полностью разобрали, наплевав на многочисленные митинги горожан в его защиту. Не спас даже статус памятника архитектуры. Физически номер пять, в котором произошла трагедия, существовал и сейчас, и в нем вполне можно поселиться. Однако это совершенно другое помещение. Ещё один тупик. Значит, пришло время радикальных экспериментов.

Вскрыв шкатулку, я выложил перед монитором её содержимое, распределив леденцы на восемь одинаковых кучек. Семь основных оттенков радуги и, разумеется, чёрный, его любимый цвет. Хотя, кучки - громко сказано. В каждой всего три конфеты. Итого - двадцать четыре ровных полупрозрачных кусочка. Я старался не держать их подолгу в руках, чтобы не растопить. Внутри шкатулки хватало символов. Особенно неизвестный мастер покуралесил на дне, оставив нечитабельную мешанину из арабских каракуль и иероглифов.

На этот раз черному человеку не удалось застать меня врасплох. Я заметил высокую фигуру прежде, чем демон заговорил. Он стоял напротив единственного окна, а лучи заходящего солнца проходили насквозь, размывая его контуры. Больше со мной такой фокус не сработает.

– Не примите за дерзость, учитель, но если слишком часто показываться на глаза, теряется ореол таинственности. Ведь вас не звали.

– Ошибаешься, ты сам впустил меня в свою жизнь. Мастер связан с учеником сильнее, чем отец и сын, ближе, чем любовники. Я всегда рядом и приглашения не требуется.

Об этом несложно догадаться, слишком удобное время демон выбирает для визитов. Важнее, умеет ли он читать мои мысли? Во всех трудах по оккультизму со ссылками на жития святых утверждалось, что демоны такого не умеют. Но мне всегда казалось странным излишнее подчеркивание. Будто отцы церкви боялись, что это окажется не так и держались за это знание, как за последнюю соломинку. Жаль, нельзя спросить напрямую. Со всем этим бедламом, забыл узнать у Павла, чем платят за вопросы.

– Любовников обычно не обводят вокруг пальца. Старуха - ложный след, – с удовлетворением отметил, как поморщился демон. Не такой уж он непробиваемый.

– Марианна настоящая ведьма. Ты слишком долго блуждал в темноте, и путаешь день с ночью. Старуха - единственное волшебство, что было в твоей жизни. О чем ты вообще говоришь? Ведь даже имя твоё не настоящее: Сер-гей. Пустой набор звуков, случайно выбранный чужими людьми.

Демон становится очень словоохотливым, когда юлит. Какое-то истинное имя приплел. Ведь вопрос совершенно в другом. Смахнув леденцы обратно в шкатулку, я принялся загибать пальцы:

– Сибирские колдуньи, передача силы, таинственный ритуал совершеннолетия и великая семья Добровольских. Многовато лапши, даже для моих ушей.

– Эти слова ложь. Реальна лишь Марианна и её сила. Иных ведьм под вашим солнцем нет.

То есть, девочка водит меня за нос? Маленькая интриганка! Целую вселенную выдумала, а сама прикончила старушку и использует меня в собственных целях. Особо нервирует, что Чёрный человек рассказывает о ведьме в настоящем времени, будто она и не умирала. Борясь с брезгливостью, я вернулся в зал. Если тело сейчас зашевелится, то я не просто поверю в особую родовую магию, а натурально обделаюсь.

Какая все-таки мерзость вокруг. То, что Агафья сотворила со своей бабушкой, тяжело рассматривать дольше нескольких секунд. Хорошо, что мне не снятся кошмары. При всем уважении к вековому возрасту демона, никогда не поверю в подобную глупость. Единственная ведьма в мире живет у меня под боком? Таких совпадений не бывает. Стоит продолжить выводить Чёрного из себя, высмеивать каждое его слово. Пусть понервничает. Я брезгливо скривил нос, рассматривая корешки книг в шкафу:

– Юнг, Фрейд, Эриксон, Эрик Берн, Пол Экман. Если это волшебство, то я уже архимаг. Ты не помогаешь.

– Договор нерушим, а ты слишком дерзок. Какой магии будем учится? Родовой ты не владеешь.

По заверению старушки, вскрывшей себе живот. Очень надёжный источник знаний.

– Демонология.

– Странно, что ты не назвал это первым.

Признаюсь, сглупил. Решение лежит на поверхности. Если существуют демоны, значит реально и управление ими. А что это, как не магия? Чёрный человек медлил, смахивая пыль с цилиндра.

– Нет. Я не стану обучать тому, что можно использовать против меня. Ещё варианты?

Вертит обязательствами, как хочет. Этот фарс не имеет смысла, ничему демон не станет учить. Раз все не серьёзно, то и я пошучу:

– Вуду.

– Пробуй. Ближайший вариант: Гаити, шестой остров к северу от Грейт-Инагуа, третье бунгало от единственной пещеры. Спроси Папашу Эша. И не подхвати там заразу, в тебе и без того достаточно гнили.

Он что, издевается? Вуду, насмешка над целыми поколениями мистиков, работает? Какое ещё Гаити? У меня даже визы нет, загранник просрочен, языка не знаю. Так не пойдет, нужно что-то более распространённое.

– Спиритизм и ясновидение.

– Не так быстро, ученик. Один вариант за раз. Куда торопишься? Наслаждайся едой, пустыми разговорами, безмятежным сном, – и без ехидной улыбки было понятно, что опухоль в моем теле - его работа.

Торопит и сам же затягивает дело. Опять поставил условие, которое ранее не оговаривалось. Чёрный вертит мной, как хочет.

– Тащите лом, здесь хлипкая! – раздался грубый голос из подъезда.

Я и забыл насколько тонкие в доме стены.

– Голубая, – прошипел демон, обращаясь в дым.

Едва удержав вертевшийся на языке вопрос, я раскрыл шкатулку. Темно-голубая или светло-голубая? Надеюсь, в древние века существовал синий цвет и учитель не дальтоник. Леденец неприятно холодил руку, даже морозил. Хотел перекреститься напоследок, но не стал. Без веры символика не помогает, а с верой она уже не нужна. Мироточение, схождение благодатного огня и нетленность мощей - слишком яркие проявления лжи. Их развенчали ученые ещё в середине прошлого века. То что мне предстоит, лежит далеко от проворовавшихся попов и разбивающей лоб паствы. Нет уж, надо встретить неизвестность без страха: широко раскрыв глаза, я сунул леденец в рот.

Хотел проглотить его, но не смог. Конфета прилипла к небу, замораживая зубы, щеки, лоб. Сок потек в горло и я ощутил как внутренности превращаются в лед. В коридоре грохнула слетевшая с петель дверь, но к тому времени мое тело сильно заледенело. Я не сумел пошевелить пальцами ног, не то что сдвинуться с места. Тихие шаги в коридоре. Сколько их, двое?

Щёлкнул электросчетчик и квартира погрузилась в полумрак. Какая глупая смерть. Всё, что удалось выяснить: не стоит доверять демонам. Даже дневник не успел написать для следующих поколений искателей. Скрипнула половица за спиной, и три луча подствольных фонариков заскользили по стенам. Выходит, трое. Глазные яблоки будто покрылись коркой льда, а ресницы слиплись. Не получалось даже моргнуть, куда там - повернуть голову назад. Так, наверное, ощущают себя люди-статуи в парках.

– Чисто! – тот же грубый голос.

Лишь после этого слова я обратил внимание, на странность: свет фонариков проходит сквозь меня. В стекле серванта отражались искривленные фигуры с оружием, мебель, а я - нет. Невидимость! Захотелось радостно рассмеяться, но смех осел тяжелой ледышкой где-то в районе груди. Омоновец остановился прямо передо мной и достал маленькую рацию.

– Вызываю альфу один.

– Докладывайте, браво четыре, – несмотря на схожесть с детской игрушкой, звук из динамиков шёл чистый.

– Мы в сто тридцать четвертой, мэм. Цели нет, но… я думаю, вам стоит взглянуть лично.

– Принято, браво четыре, готовность две минуты.

Женщина примчалась действительно быстро, наверное, обыскивала мою квартиру. Удачи, там всякую мелочевку неделями можно каталогизировать. Под белыми туфельками пол не скрипел, перемещалась начальница практически бесшумно. Я понял, что женщина уже в комнате, лишь по вытянувшемуся по струнке омоновцу. Она быстро принимала решения.

– Все вон! Ты - охраняй коридор, остальные - вернитесь вниз, соединитесь с браво два и ждите приказов.

Командирша прошла сквозь меня, но я ничего не почувствовал. Точнее, сковывающий холод был настолько силен, что я с трудом обращал внимание на происходящее. Назвал бы его нестерпимым, но никто особо не спрашивал, могу ли я терпеть. Хуже всего даже не боль, а неспособность закричать, как-то выразить терзающие тело ощущения. Что-то мне совершенно не нравится такая невидимость.

Женщина бросила в лужу крови мягкий плед с кресла. Узкий белый костюм едва не лопнул по швам, когда начальница присела на колени возле трупа. Рассматривая белоснежную кожу на лодыжках, я решил, что мне определённо стоило больше внимания уделять своей личной жизни. Теперь уже неважно, но, для человека знания, я слишком сильно хочу ее. Она оказалась совершенно не щепетильна и запустила обе руки в рот женщины. Кажется, забрала оттуда что-то, но с моего ракурса сложно судить. Выверенными движениями обшарила полки буфета и зашуршала по комнате, скрывшись из поля зрения. О, а это новый звук. Судя по мелодии на телефоне, женщина любит старый джаз. Пикнула кнопка вызова.

–…

– Нет, не американец. Я не знаю, почему он бегает от нас. Всё под контролем.

– ...

– Возможно. Сделаю все, что в моих силах.

–...

– Людей хватает. У новичков нет допуска, а два-три неопытных агента загубят любое дело. Цель скрылась. Здесь пресса и посторонние, я сворачиваю операцию. Спишем на культ Змея, есть жертва.

–…

– Понимаю. Фонд хочет забрать аномалию, но хвостов слишком много. Все, отключаюсь.

– Козёл! – это было сказано после щелчка мобильника.

Я не заметил как она ушла. Впервые встречаю женщину, настолько тихо передвигающуюся на шпильках. Итак, что удалось выяснить: Культ Змея, Фонд и какой-то американец. Вряд ли ‘аномалия’ это я или Чёрный человек, значит, про шкатулку им известно. Омоновцы служат Фонду и скованы секретностью и уровнями допуска. Кроме того, они слабо связаны с правительством, иначе проблемы с местными властями решались бы по щелчку. Ставлю на частную международную организацию, что-то вроде корпорации. Сил и возможностей хватает, но они разбросаны, приходится использовать мобильные отряды. Это просто догадки, но в таких делах предположения – всё, что есть. Ни одна секретная группа, начиная с оккультных орденов средневековья, не делится своими целями даже с высокопоставленными адептами. Истинные кукловоды всегда остаются в тени. Все, что есть в открытом доступе про структуру ордена тамплиеров или акции масонской ложи - сказки для обывателей. Если узкая группа единомышленников захочет что-то скрыть от общества, то им без труда это удастся даже в наше время камер и интернета. А уж если достаточно средств…

Денег у Фонда хватает, стоит только взглянуть на экипировку бойцов. Неудивительно, что я впервые слышу это название. С культом Змея обратная ситуация. В памяти всплывали десятки организаций и сотни имён. Ползучие гады настолько популярны, что слегка проигрывают лишь паукам.

Онемение не проходило, и у меня оказалось достаточно времени, чтобы подумать: о странном поведении Агафьи, способах прожить жизнь и встретить смерть. Постепенно я привык к холоду, но все сильнее ощущалась боль в напряжённых ногах. Меня поддерживали воспоминания о стоячих монахах Бон. Выполняя аскезу, они стоят вертикально годами, а мне даже не пришлось привязываться лямками, чтобы не упасть. В следующий раз надо присесть перед приёмом леденца…если он, конечно, будет, этот следующий раз.

Приходили полицейские с понятыми, забрали тело Марии. К этому времени глаза покрылись какой-то мутной плёнкой и я практически ничего не видел. Зато отлично слышал:

– Дверь вставлять?

– На какие деньги? Привали на косяк, делов-то. Ремонт - компетенция управдома или родственников. Пустой хата долго не простоит. Смотрел, как вчера Зенит сыграл?

Если бы старик был жив. Пока пройдут выборы нового… Додумать мысль не получилось, усталый мозг просто заснул.

Проснулся от скрипа пола в коридоре. Новые посетители? С трудом осознал, что холод больше не сковывает, и я лежу горизонтально. Как же болят глаза! Даже не пойму открыты они или закрыты.

– Чего вылупился как баран? Разотри ему мышцы, видишь, судороги прошли. Пойду поставлю чай,– узнаю безэмоциональный голос Агафьи.

Постойте, баран? Перекошенное от ужаса лицо Марии, странно взрослое поведение девочки, её необычная походка с подшаркиваниями - все неожиданно сложилось в единую картину. Я закричал, но из пересохшего горла донесся лишь слабый хрип.

– Лежи, босс. Не знаю, где ты был два дня, но, кажись, тебе пришлось несладко. Отдыхай, мы обо всем позаботимся, – излишне бодрый голос Павла подсказывал, что встану я нескоро.

Забористые у Чёрного человека сладости, с непривычки и помереть можно. За глаза переживаю больше всего. От слепого меня ещё меньше пользы, чем от безрукого. Щелчок электрического чайника на кухне показался опаснее недавних взрывов.