Из операционки, как Пьер назвал кишку с экранами и кнопками, повёл получать вещевое довольствие. По пути Жека прикинул, как будет смотреться на нём такая же серо-белая форма. В целом одобрил. По инерции попробовал представить сержанта на байке. Если вместо серого кителя надеть кожанку с клёпками, располагающую к себе физиономию скрыть шлемом, вложить в руки дробовик или на бедро прицепить кобуру, получалось весьма гармоничненько.

Почти как в кино. Родители не одобряли фильмы, где убивали полицейских, вообще недолюбливали кино и прочую масс-культуру, дескать, всё там врут, только мозги детям плющат. Есть же развивающие исторические фильмо-книги о первых годах освоения Сайори, великих космографических открытиях, далёких походах и дерзких экспериментах! И вообще, в школе стали мало задавать? Так папа или мама или оба сразу помогут найти занятие.

Просто из опыта попыток что-то возражать Жека в целом с родителями соглашался, но уж культовых «Повелителей каменных стрел» и «Пересечение параллельных» посмотрел все сезоны. Там как раз было про войну байкерских банд в каких-то особенно диких мирах. Если их не придумали, по логике получались непринятые ни в какие альянсы колонии, что не дотягивали даже до соблюдения Хартии свободных миров.

Если поверить Пьеру, в мирах Европейского Союза байкеры тоже есть, только их там, видимо, не любят, и даже по кино понятно, почему. Им Пьера любить тоже не за что, не верить ему оснований не просматривается, так что лучше попробовать пока дожить хотя бы до экзаменов. То есть не надо задирать Джона, если не получится его грохнуть, как просила Кэт.

За такими размышлениями Жека со всеми вместе дошёл до каптёрки, где другой автомат выдал им вещи. Сразу переоделись в форму, смотрелась она и впрямь неплохо, особенно берет, что прикрыл пламенную растительность на голове Джона. Китель, брюки, а в Ленкином случае юбка, тоже сидели, как пошитые специально для них.

Сержант сказал, что так оно и есть, автомат подогнал мундиры стандартных размеров по их биометрическим показателям. Впрочем, общего впечатления ему испортить не удалось. Ленка всегда с особым шиком умела носить школьную форму, а после карантинной пижамы совершенно преобразилась. Даже глядя на Джонни, Жека слегка засомневался, так ли ему хочется убивать этого ладного конопатого паренька? Только за то, что он плюнул ему в тарелку? В принципе этого достаточно, но… чёрт побери, как он умудрился сбить вертолёт?

Вопрос этот пришлось временно отложить. Сержант выдал, кроме мундира, по комплекту на смену, бельё, пижамы, туалетные принадлежности и зачем-то по две наклейки с их именами. Повёл показывать казарму. Прошли немного по коридору, зашли через автоматические двери и замерли со стопками вещей в руках поражённые. Огромное помещение напоминало камеру хранение или депозитарий, разве что дверцы ячеек побольше. Располагались они в три яруса, наверх вели лесенки. Два блока слева и справа упирались в переборки, дверцы центрального выходили в два коридорчика.

– Девяносто девять спальных мест, – глухо произнёс сержант, – занимайте любые. Только выбирайте ячейки подряд.

Жека быстро сосчитал дверцы, получалось, что ячейки центрального блока имеют по два выхода. Это может быть плюсом, но и соседей получается вдвое больше. Парни разом оглянулись на Ленку, предлагая выбирать, она задумалась. – Спальных? Как туда ложиться?

– Головой вперёд. – Ответил Пьер без улыбки.

– А если клаустрофобия? – Буркнул Джон.

– Такие сюда не попадают. – Пожал плечами сержант. – Привыкайте, это на всю жизнь. В машины запрыгивают так же.

Жека подумал, что это логично – для человека со временем пропадает разница, спать он собирается или воевать, великое дело привычка.

– А тумбочки? – Продолжала сомневаться Лена.

Пьер указал на узенькие дверцы в основании блоков, на нулевом ярусе. Пояснил, – Ячейки и кабинки запоминают владельца, открыть сможет только он или сержант.

– Так мне одетой спать?! – Возмутилась Лена. – Где переодеваться?!

– Для девочек нет особого отделения, – развёл руками Пьер, – пока стесняешься, проси мальчишек отворачиваться. Спать в форме не советую, – он значительно глянул на её обруч, – будет больно.

Лена презрительно скривила губы, после недолгого раздумья решительно указала налево, – берём вон те три крайние. Моя чур верхняя!

– Тогда моя средняя, – не терпящим возражений тоном заявил Жека.

– Подряд надо, да? – Джонни почесал затылок под беретом и спросил вдруг с тревогой, – Старый, а ты не ссышься?

– «И вот эту неблагодарную тварь я почти передумал убивать»! – Подумал Жека, с трудом сохраняя на лице невозмутимость.

– Ячейки непроницаемые, – успокоил всех сержант.

– А! – преувеличенно обрадовался Джон и сказал со всей отпущенной свыше благожелательностью, – тогда ссысь на здоровье, Старый!

Жека, не реагируя, двинулся к ячейкам на нулевом ярусе. Первая же дверца легко открылась, он уложил туда стопку с вещами, закрыл. Запоры или замки отсутствовали. Прилепил одну наклейку со своим именем. Рядом тем же занималась Ленка. Переглянулись и, как всегда поняв друг друга без слов, проверили – Ленка подёргала за ручку дверцу ячейки Жеки, а он её. Как и сказал сержант, дверцы не поддались.

Джонни тем временем осмотрел спальное место и прилепил на дверцу наклейку. Жека поднялся на второй ярус, заглянул вовнутрь. Пожал плечами – ничего особенного, вполне хватает места, чтоб проползти и случайно не разбить во сне голову об потолок. Спрыгнул, по лестнице забралась Ленка. Принялась с верхотуры капризничать, – а чем застелить? И где подушка?

Пьер спокойно объяснил. – От подушки шея кривая. Укрываться незачем, в ячейках хорошая терморегуляция. Простыни менять тоже не требуется, там особые матрацы с той же функцией, что у ваших обручей, не засалятся.

– Везде что ли загар перестанет липнуть?! – Возмутилась Лена.

– Хм, – помотал головой Пьер, – а ведь и вправду! Я на боку сплю, значит, и морда должна была только наполовину загореть. Наверное, у обручей ещё что-то есть.

– Всё равно без белья неуютно! – Вернулась Лена к претензиям.

– Да? – Ухмыльнулся Пьер. – Напомни об этом после первого учебного дня. Только не забудь, хорошо?

– Хорошо, – согласилась Лена. Спрыгнула в коридор, спросила, – а теперь куда?

– За мной. – Пьер повернулся на выход из казармы.

Снова прошли немного по коридору, вошли в автоматические двери. Сержант пояснил. – Сюда вас пустят только в моём присутствии или с моего разрешения. Самовольно не суйтесь, можете об двери расшибиться.

В просторной каюте ребята увидели стол для пинг-понга, бильярдный стол, на стенах висели мишени для дротиков. И как везде в отсеках учебки ни одного кресла, диванчика или хотя бы стула. Пьер широко улыбнулся, – здесь вы будете отдыхать.

Жека про себя грустно подумал, что если и отдыхать на ногах, после отбоя ему точно не понадобятся подушка и покрывало. Пьер весело спросил, – кто умеет в бильярд?

Джон неуверенно оглянулся на Ленку, сказал, будто извиняясь, – я немного.

– Тогда ставь шары, – велел Пьер, направляясь к подставке с киями.

– А мы постучим, можно? – Спросила Лена.

– Можно, – благодушно разрешил Пьер и указал на тумбочку, – ракетки и мячи там.

Сержант за игрой завёл разговор о том, о сём. Жека с Леной хорошо друг друга знали, выиграть получалось лишь под особое настроения, сейчас же как раз настроя и не было. Они перестукивались вполсилы, прислушиваясь к разговору. Слишком интересную тему затронул сержант, попросил по-человечески, – Джонни, расскажи, пожалуйста, как тебя угораздило сбить вертолёт.

Тот смутился, проворчал, – в моём деле разве нет информации?

– Только в целом, – сухо сказал Пьер.

– Ну, ладно, – вздохнул рыжий и начал рассказ:

– Я уже говорил, что проспал в тот день школу. Папке дали выходной, засиделись допоздна. Играли, болтали. Школьные автобусы уже не ходили, пришлось идти на общую станцию. Стою, жду, и ни одного автобуса! Народ начал волноваться, кто-то крикнул, что сеть пропала. Полез за коммуникатором глянуть, и точно. Даже экран не светился. Тут-то в наш дом и прилетело. Взрывы, грохот, а я стою, этажи считаю. Выходило, что к нам попало. Сунулся в лифт – не работает. В двери на пожарную лестницу – заблокированы. Снова выбежал на станцию, ещё раз пересчитал этажи. Ну, точно наш этаж весь горит, противопожарка не сработала! Я в школу сам собрался, родители спали… вот…

Пьер промахнулся, удар перешёл к Джону. За игрой он смог немного успокоиться, стал рассказывать дальше:

– Думаю, надо бы пожарных, спасателей, скорую. Но нефига ж не работает! А в городе ещё где-то взрывается. Чрезвычайная, значит, ситуация, надо в школу.

– Логично, – оценил Жека.

– Да не просто в свою школу, то есть в свою бывшую, в вашу уже! – Горячо проговорил Джон в запале. – Она же по месту жительства заодно мобилизационный пункт! Вот вы не знали!

Жека смутился, он совершенно забыл, что школа ещё и пункт мобилизации граждан на случай ЧС. Вёл себя, как пацан, за брата беспокоился, хотя брата всё-таки спас, кажется, школа удачно оказалась заодно сборным пунктом, и это уже неважно. Выручила Лена, сказала, – ты молодец, Джонни.

Ободрённый Джон вернулся к рассказу:

– Побежал, значит, к школе, на подходе уже понял, что там бой. Подумал ещё, что войну я тоже проспал, так хоть посмотреть… Перелез ограду, пробрался тихонько между деревьев, смотрю – мужик какой-то в сером камуфле в кустах засел… С ракетницей на плече! В школу метит гад! Я застыл, не знаю, что делать – здоровый же… да тут ему в башню от школы прилетело, упал на спину, ракетницу выронил, а во лбу дырка…

«Ай да мама»! – воскликнул про себя Жека.

Джон, наконец, промазал, право удара перешло к Пьеру, пацан повёл рассказ без пауз:

– Гляжу, а ракетница-то уже на взводе, там огонёк горел «готовность без захвата цели, поиск по сектору». И как раз вертолёт! Прям надо мной на малом идёт и из пушек кроет по школьной крыше. Думаю, может, тот же самый, что и по дому нашему бил! Схватил ракетницу, поднял и на кнопку старта нажал. Надо было сваливать, а я стоял, любовался! У вертолёта хвост отвалился! Ну, бабахнуло что-то, вспышка, в себя пришёл в карантине.

– Контуженный, значит, – заметил вполголоса Жека. Ему показалось, что это многое объясняет.

Пьер же был другого мнения. – Герой! Хотя и раздолбай, конечно.

Он забил последний шар, заговорил серьёзным тоном:

– Будем считать, что познакомились, теперь слушаем меня очень внимательно. Вас выбрал лучший сержант, вы должны соответствовать – быть лучшими. Ещё раз особо повторяю для тупых – детки сюда поступают очень разные. Вы первые, вам устанавливать правила. Сержанты никогда не вмешиваются в отношения своих бойцов с другими звеньями, но вам-то с ними учиться, жить в одной казарме. Вежливость и твёрдость – пожалуйста, не дайте себя уничтожить. Это главное.

Он сделал паузу и продолжил. – Выжить на экзаменах недостаточно. Есть условие вашего помилования – перевоспитание. Не беспокойтесь, вас не станут заставлять во что-нибудь верить. Традиционно доказательством перевоспитания считается изучение незнакомого языка. Я учил английский, мой сержант был англичанином. А вы будете учить французский.

Он будто смутился. – Ребята, это большая удача, учиться у носителя языка. В ваших делах указано, что у вас два родных языка. Вы действительно говорите по-русски?

– Так точно, сэр, – ответил Жека.

– Вот! – Обрадовался Пьер и приказным тоном вынес решение, – будете учить меня русскому.

Оглядел немного растерянных ребят, улыбнулся. – Поверьте, это самое простое из того, что вас ждёт.

– И что нас ждёт? – Спросила Лена невинным тоном, хлопая ресницами.

Сержант хохотнул, – прямо сейчас? Да поиграем до обеда! Потом начнётся. Сначала строевая и физкультура, дня через два наберём поток и по программе. Тогда наплачетесь. А сейчас с кем по-взрослому в пинг-понг? А то смотреть на вас тоска…