Печальный факт, но непропорционально большое число фундаментальных организационных инноваций рождалось в результате катастроф. Создается впечатление, что перспектива гибели высвобождает истинную креативность и подталкивает к радикальным переменам. Представленная ниже история — не исключение.

Туманным днем 14 октября 1806 года французская армия в ходе двойного сражения при Йене и Ауэрштедте разгромила прусские войска. Созданная Фридрихом Великим в XVIII столетии, прусская армия была самой успешной и влиятельной в Европе. С военной точки зрения это поражение имело решающее значение, а с точки зрения психологии было опустошающим.

Клаузевиц принимал в нем участие в качестве адъютанта принца Августа, которому доверили командование батальоном в сражении при Ауэрштедте. Будущий наставник Клаузевица, генерал Герхард Иоганн Давид фон Шарнхорст, был начальником штаба прусской армии. Именно Шарнхорст возглавил группу людей, которые пытались понять, как и почему несокрушимая прусская армия могла потерпеть поражение, и преобразовать ее. Шарнхорст пришел к такому выводу: «Мы сражались достаточно храбро, но недостаточно мудро». Реформы, которые он активно претворял в жизнь, были прямым следствием анализа той катастрофы, которая произошла при Йене и Ауэрштедте.

Прусская армия действовала как машина, но, чтобы она функционировала, требовалась железная дисциплина, поскольку мотивация людей была низкой. При военной подготовке здесь делали упор на процессы, которые в XVIII столетии имели большое значение, но при этом оставались без внимания многие другие тенденции, роль которых возрастала. Например, солдаты отрабатывали строевой шаг, а не навыки стрельбы. Офицеры пытались противостоять хаосу битвы, управляя войсками по математическим законам. Никто не предпринимал каких-либо действий без соответствующих приказов. Прусская армия представляла собой в высшей степени централизованную организацию, где решающую роль играли процессы и, если обратиться к теории мотивации человека, выдвинутой Дугласом Макгрегором, где главенствовала теория Х. Подчинение здесь обеспечивалось через принуждение.

В 1806 году 142 прусских генерала были старше 80 лет. И это были не самые блестящие генералы. Один из старших офицеров якобы сказал в Берлине: «Иметь слишком много образованных офицеров — не такая уж хорошая идея; вполне достаточно командира и еще одного офицера, возглавляющего авангард. Остальные нужны только, чтобы выполнять задания, иначе начнутся интриги».

Французская армия 1806 года, которую Наполеон унаследовал от революции, состояла из солдат, набранных из числа гражданских лиц. У этой армии не было времени отрабатывать строевой шаг и оттачивать дисциплину, поэтому она превратила свой недостаток в преимущество. Во французской армии широко применялась легкая пехота — tirailleurs («стрелки»). Солдаты налетали на ряды пруссаков беспорядочным роем, каждый из них использовал преимущества местности и стрелял так, как считал нужным. У французов была очень сильная мотивация. Если говорить в терминах Макгрегора, их армия была организацией, функционирующей согласно теории Y. Приверженность здесь обеспечивалась посредством убеждения.

На уровне высшего командования энергичные молодые маршалы Наполеона, получившие свои звания по заслугам, применяли ряд общих принципов (таких как «всегда маршировать навстречу звукам выстрелов») и действовали по собственной инициативе. У них был опыт и способности, позволявшие оценить ситуацию, а также полномочия, чтобы принимать решения и действовать. Решения принимались быстро, а необходимые действия выполнялись без колебаний. Все вместе обеспечивало такой темп боевых действий, который приводил прусские войска в полное замешательство.

Прусской армии необходимо было стать умнее и быстрее. Из трех базовых переменных войны (войска, место и время) потерянные войска можно заменить, потерянную территорию захватить снова, а вот восполнить утраченное время невозможно. Так что крайне важно было быстро предпринимать правильные действия, а не ждать приказов. Единственный способ добиться этого видели в формировании профессионального офицерского корпуса, наделенного способностью, полномочиями и желанием принимать решения в режиме реального времени. После введения всеобщей воинской повинности в 1808 году офицерские звания стали доступны всем, независимо от социального положения, а критерием продвижения по службе стала эффективность, а не годы службы. Таким образом, преобразование прусской армии началось с людей и культуры, и во главе этого процесса находился подбор и подготовка офицеров.

Прусской армии требовались люди определенного типа: умные, независимо мыслящие, жаждущие действий и не слишком склонные подчиняться авторитетам. В 1810 году в Берлине была организована «общая военная школа» для офицеров, задача которой состояла в обеспечении общего образования и профессиональной подготовки на наиболее высоком уровне. Кандидатов обучали самым разным дисциплинам (как академическим, так и техническим), с тем чтобы сформировать у них общее мировоззрение и обучить языку. Прусский офицер должен был разделять ряд ключевых ценностей, определяющих его честь, которая имела преимущество перед приказом. Если офицер действовал, руководствуясь честью (или, как принято говорить в наше время, поступая в соответствии с принципами нравственности), неподчинение было оправданным. Такие процессы, как правильный подбор талантливых офицеров и формирование правильных поведенческих склонностей, были внедрены уже на первом этапе.

Однако во время длительного периода мира, наступившего после 1815 года, эти реформы потеряли свою актуальность. Верный союзник Шарнхорста Август фон Гнейзенау, возглавлявший штаб прусской армии во время битвы при Ватерлоо, был слишком либеральным для прусского двора, поэтому в 1816 году его сместили с этой должности. В 1831 году жизнь Гнейзенау унесла та же эпидемия холеры, которая погубила Клаузевица. Тем не менее несколько влиятельных лиц сохранили дух реформ. Одним из них был Фридрих Карл, принц Прусский — племянник кайзера Вильгельма I и действующий солдат. В серии эссе, опубликованных в 50-х и 60-х годах XIX столетия, он поддерживал получавшую все большее распространение идею о том, что именно готовность проявить независимое мышление и оспорить решения командования усилила офицерский корпус прусской армии и сделала его уникальным. В эссе The Origins and Development of the Spirit of the Prussian Officer («Истоки и формирование духа прусского офицера»), опубликованном в 1860 году, Фридрих Карл Прусский рассказывает историю о штабном офицере, который с сознанием долга беспрекословно выполнял приказ, однако высокопоставленный генерал остановил его словами: «Король сделал вас штабным офицером, потому что вы должны знать, когда не подчиняться приказу». Фридрих Карл отмечает, что в отличие от офицерского состава других европейских армий пруссаки не позволяли ограждать себя правилами и предписаниями, но давали свободу воображению и использовали любую возможность, которую открывал им неожиданный успех. Такой образ действий не был бы возможен, если бы старшие командиры требовали полного контроля над каждым воинским подразделением.

Когда в 1864 году, в разгар войны с Данией, принц Фридрих Карл Прусский сменил восьмидесятилетнего фельдмаршала фон Врангеля на посту главнокомандующего прусской армии, в его окружение вошел советник, занимавший должность начальника генерального штаба этой армии с 1857 года. Эти два военачальника обеспечили успешное завершение войны. Многие командиры боевых подразделений были не совсем уверены, что именно должен делать начальник штаба, помимо выполнения сугубо административных функций и обеспечения движения поездов по графику. Так что когда в 1866 году в ходе военной кампании против Австрии начальник штаба возглавил командование прусской армией, это озадачило некоторых из его подчиненных. «Кажется, все в порядке, — отметил дивизионный командир генерал фон Манштейн, получив предписание от своего главнокомандующего, — но кто такой генерал фон Мольтке?»