Клаузевиц и трение
В 1832 году супруга недавно скончавшегося прусского генерала опубликовала труд, состоявший из 125 глав, разделенный на восемь книг и занимавший более 1000 страниц, над которым ее покойный муж работал около 25 лет. Автора этого труда полностью удовлетворяла только первая глава, описывавшая природу предмета его исследований — современной войны. На этих страницах он попытался передать, что такое война на самом деле. Основное внимание уделялось объяснению проблемы действия. Автор утверждал, что война — это среда, в которой решать простые задачи очень трудно, а трудные невозможно.
Этот труд называется «О войне», а его автор — Карл фон Клаузевиц. Пытаясь составить точную картину той неупорядоченной и запутанной реальности, свидетелем которой он стал и которую ему пришлось пережить на собственном опыте на полях сражений, Клаузевиц невольно не только предоставил нам убедительное объяснение современной среды ведения бизнеса, но и описал систему причинно-следственных связей, лежащую в основе проблемы превращения деятельности в действие.
Карл фон Клаузевиц родился в 1780 году. В возрасте 12 лет поступил на службу в прусскую армию и всего через год получил свой первый опыт участия в военных действиях. На протяжении следующих 20 лет в жизни Клаузевица происходило много событий, обогащавших этот опыт: могущественные консервативные государства Европы делали все возможное, чтобы сдержать небывалые силы, высвобожденные революцией во Франции и усиленные гением Наполеона. В 1806 году Клаузевиц был на поле боя в тот трагический октябрьский день, когда французские войска разгромили прусскую армию в двойном сражении при Йене и Ауэрштедте. Клаузевиц попал в плен. После освобождения в 1808 году он примкнул к кругу прусских военных и общественных реформаторов в качестве помощника их лидера Шарнхорста. Когда в 1812 году Наполеон вынудил Пруссию заключить союз против России, Клаузевиц поставил свою совесть выше долга и поступил на службу в российскую армию в качестве штабного офицера. В 1813 году ему официально разрешили вернуться в прусскую армию. Действительная военная служба Клаузевица завершилась участием в стодневной кампании 1815 года, в ходе которой звезда Наполеона в конце концов сгорела на поле битвы у Ватерлоо.
Клаузевиц накопил большой опыт, занимая линейные и штабные должности, поэтому он не понаслышке знал, что означает планирование действий и их выполнение. Кроме того, он принимал непосредственное участие в деятельности группы, которая пыталась преодолеть технические, политические и организационные проблемы преобразования прусской армии после поражения в битве при Йене и Ауэрштедте. Клаузевиц был по сути своей интеллектуалом, он испытывал потребность в анализе и осмыслении своего опыта. Писать он начал еще в 1803 году, а после того как в 1813 году ему предоставили должность в военной академии в Берлине, он приступил к работе над своим основным трудом «О войне». Клаузевиц так и не закончил его. В 1831 году его отправили в Польшу, чтобы ликвидировать вспышку холеры, но он сам заразился этой болезнью и вскоре умер. В следующем году жена Карла фон Клаузевица Мария опубликовала его труд.
«О войне» — большой трактат, заслуживший репутацию абстрактного и трудного текста. По этой причине Клаузевица относят к числу достойных представителей выдающегося поколения немцев, которых чаще цитируют, чем читают. Несомненной особенностью его работы служат сочетание абстрактной концептуализации и описания опыта, а также диапазон рассматриваемых тем: от сугубо технических военных вопросов до психологии. Эти два аспекта делают труд Клаузевица достаточно сложным и объясняют то непреходящее влияние, которое он оказывал на читателей во все времена, вплоть до наших дней. Его книга стала итогом мужественных попыток взглянуть реалиям войны в лицо и осмыслить их так, как прежде этого не делал никто.
Клаузевиц довольно рано почувствовал потребность встретиться с этой реальностью лицом к лицу. Его первая статья, опубликованная в 1805 году, содержала критику в адрес популярного теоретика тех времен Генриха Дитриха фон Бюлова, считавшего, что сущность войны можно описать математически, используя такое понятие, как геометрическое соотношение между местоположением объекта, которым должна овладеть армия, и ее базой. Клаузевиц критиковал фон Бюлова за искажение сути объекта исследований. Он пытался превратить войну в науку, сделав ее доступной для понимания и поддающейся регулированию. Клаузевиц был убежден, что такой подход формирует опасное заблуждение.
Первая из восьми частей книги «О войне» называется «Природа войны». В ней Клаузевиц предпринимает попытку описать характер войны так, чтобы можно было хотя бы в общих чертах понять, из чего она состоит. Во второй части под названием «Теория войны» Клаузевиц описывает, что необходимо учесть, прежде чем приступать к формулировке самой теории. Это описание остается одним из самых долговечных элементов всей его работы.
Если труд Клаузевица имел какую-то ценность, то она заключалась в попытке обрисовать картину истинной природы войны. Клаузевиц писал, что для того, чтобы понять, в чем заключаются истинные трудности войны, необходимо испытать ее на собственном опыте. Со стороны это выглядит просто, да и интеллектуальные запросы Клаузевица могут показаться поверхностными, однако истинные трудности объяснить действительно сложно. Существует разрыв между иллюзией и реальностью.
Природа этого разрыва и есть основная тема первой части книги «О войне». Этот разрыв представлен как различие между тем, что мы знаем, и тем, что можем сделать, как пропасть между составлением плана и его реализацией. В одном из следующих разделов книги Клаузевиц анализирует кампанию Фридриха Великого 1760 года, которую, как он отмечает, часто приводили в качестве примера стратегического мастерства. Однако поистине выдающимся в этой кампании были не сами марши и маневры, а то, как они выполнялись. «Вот к чему надо питать уважение, — пишет Клаузевиц. — Как раз этими чудесами исполнения мы и должны восхищаться». На войне «дело уже не будет идти само собой, как хорошо смазанная машина; а напротив, машина сама начнет оказывать сопротивление, и, чтобы его преодолеть, от лидера потребуется огромная сила воли». Во время войны «все очень просто, но эта простота создает трудности <…> Деятельность на войне подобна движению в противодействующей среде».
Этот опыт, хорошо известный каждому практику, такие теоретики, как фон Бюлов, не принимали во внимание. Реальность необходимо было концептуализировать, но не существовало даже слова для ее обозначения. Клаузевицу необходимо было такое слово. Образ машины, оказывающей сопротивление, дает подсказку. Клаузевиц использовал образ из области механики, выбрав при этом английское слово (превратившееся на немецком в слово friktion — «трение»), чтобы показать, что он использует его в особом смысле. «Трение, — писал Клаузевиц, — это единственное понятие, которое отличает действительную войну от войны бумажной». Один из крупнейших знатоков Клаузевица кратко описал трение как концепцию, обозначающую совокупность «неопределенностей, ошибок, случайностей, технических трудностей, непредвиденных обстоятельств, а также влияние, которое они оказывают на решения, моральный дух и действия».
Здесь важно понять суть разногласий между фон Клаузевицем, фон Бюловом и другими представителями школы научного командования. Все они признавали, что случай и неопределенность могут сыграть роль в ходе военных действий, но в отличие от Клаузевица считали, что эти факторы можно устранить, применив более строгий научный подход к планированию. По их мнению, предсказуемость результатов может обеспечить каждый, кто соберет и правильно обработает данные о топологических и географических расстояниях, потребностях в материальном обеспечении, а также таблицы маршей и геометрическое соотношение между армиями и их базами. И что во многих случаях это сделало бы сражение ненужным.
Клаузевиц был не согласен по двум пунктам. Во-первых, он считал, что трение — это такой же неотъемлемый элемент войны, как и машиностроения, а значит, его нельзя устранить, а можно только уменьшить. Во-вторых, он был убежден, что изучение таблиц маршей и другой информации такого рода нельзя считать полезным инструментом для уменьшения трения. Клаузевиц пришел к выводу, что с трением необходимо работать, поскольку оно открывает определенные возможности, и генерал может использовать его точно так же, как инженер. Но для начала необходимо признать сам факт существования трения, а затем следует понять его природу. Эта задача всегда была и до сих пор остается самой трудной.
Интересно, что в качестве иллюстрации своего понимания трения Клаузевиц не стал использовать пример из военной практики, а предпочел описать человека, который отправляется в путешествие:
Представьте себе путешественника, которому еще до наступления ночи надо проехать две станции; четыре-пять часов езды на почтовых по шоссе — пустяки. Вот он уже на предпоследней станции. Но здесь плохие лошади или нет вовсе никаких, а дальше гористая местность, неисправная дорога, наступает глубокая ночь. Он рад, что ему удалось после больших усилий добраться до ближайшей станции и найти там скудный приют. Так, под влиянием бесчисленных мелких обстоятельств, которых письменно излагать не стоит, на войне все снижается, и человек далеко отстает от намеченной цели, .
Этот незамысловатый пример показывает, какое значение имеют для путешественника внешние обстоятельства, которых он не в силах был предусмотреть. Возможно, он мог бы немного облегчить свои трудности, собрав больше информации, прежде чем отправляться в дорогу, расспросив других о бытовых удобствах по пути, но в этом случае его путешествие началось бы гораздо позже. В распоряжении путешественника было мало времени и ограниченная информация, чтобы принять решение. Все мы делаем одно и то же, планируя будущие действия, например, когда собираемся в отпуск. Сколь хорошим ни было бы турагентство, приезжая в пункт отправления, мы обнаруживаем, что нам необходимо зарегистрировать ручную кладь, вылет задерживается, в аэропорту прибытия нет такси, до отеля нужно ехать по грунтовой дороге, рядом с ним строительная площадка, из номера нет вида на море, а из душа течет холодная вода. План далеко не идеален, а фактический результат и вовсе отличается от желаемого.
Далее Клаузевиц описывает источники трения, обусловленные внутренними обстоятельствами. Он утверждает, что в условиях войны их воздействие еще больше усиливается:
Военная машина — армия и все, что к ней относится, — в основе своей чрезвычайно проста, и потому кажется, что ею легко управлять. Но вспомним, что ни одна из ее частей не сделана из целого куска; все решительно составлено из отдельных индивидов, из которых каждый испытывает трение по всем направлениям. Теоретически получается превосходно: командир батальона отвечает за выполнение данного приказа; так как батальон спаян дисциплиной воедино, а командир — человек испытанного рвения, то вал должен вращаться на железной оси с ничтожным трением. В действительности это не так, и в свое время вскрывается все ложное и преувеличенное, содержащееся в том представлении. Батальон не перестает состоять из людей; при случае каждый из них, даже самый ничтожный, может вызвать задержку или иное нарушение порядка. Опасности и физическое напряжение, с которыми сопряжена война, увеличивают зло настолько, что на них следует смотреть как на важнейший его источник.
Это ужасное трение, которое не может, как в механике, быть сосредоточено в немногих пунктах, всюду приходит в соприкосновение со случайностью и вызывает явления, которые заранее учесть невозможно, так как они по большей части случайны.
Любая организация состоит из отдельных людей, и какими бы дисциплинированными они ни были, попытки сделать так, чтобы все стремились к достижению общей цели, создают трение точно так же, как и приведение в действие тормозной системы автомобиля. Учитывая роль случая, фактические результаты непредсказуемы. Кроме того, в условиях войны физическое и психологическое напряжение еще больше усиливают трение. В таком случае мы обнаруживаем, что не можем сделать то, что запланировали, поэтому желаемый конечный результат недостижим. Существует разрыв между действиями, которые мы запланировали, и действиями, которые мы предприняли. Безусловно, мы могли бы не достичь желаемого результата и в том случае, если бы выполнили все, что было запланировано, просто наш план мог оказаться небезупречным, как в случае путешественника. Мы не можем знать об этом заранее.
Можно сделать вывод, что Клаузевиц всего-навсего открыл закон Мерфи — просто сделал это гораздо раньше, чем сам Мерфи. В определенной мере его можно считать первым человеком в истории, который обозначил фундаментальные факторы управления деятельностью организации любого типа. Ни один инженер даже не подумал бы проектировать двигатель без учета последствий механического трения. Если Клаузевиц прав, то никто не должен разрабатывать стратегию без учета последствий организационного трения. И все же мы по-прежнему удивляемся и расстраиваемся, когда трение дает о себе знать. Мы склонны считать, что все пошло не так, хотя на самом деле все шло нормально. Существование трения — это и есть причина, по которой армиям нужны офицеры, а компаниям — менеджеры. Прогнозировать трение и преодолевать связанные с ним проблемы — вот основа управленческой работы. Осознание этого факта само по себе снимает некоторые ограничения.
Труд Клаузевица содержит еще одну важную идею: организации состоят из людей. Если это кажется очевидным, то последствия осознания этого факта далеко не столь очевидны. В отличие от представителей научной школы (таких как фон Бюлов) Клаузевиц включает психологические факторы в базовое определение войны и рассматривает их в качестве внутреннего источника трения. Армия не только не является «хорошо смазанной машиной», она еще и сама создает сопротивление, поскольку детали, из которых она сделана, — это люди. Все метафоры Клаузевица взяты из области механики, а не биологии, но он четко видит, где метафора начинает давать сбой. Клаузевиц смотрит на армию как на организм. В то время как научная школа стремилась исключить человеческий фактор, чтобы как можно больше уподобить организацию машине, Клаузевиц старался извлечь из этих факторов пользу.
Если мы хотим решить проблемы, связанные с трением, необходимо выделить его основные элементы, причем сделать это так, чтобы впоследствии можно было понять, как работать с ними на практике.
В этом нам поможет возможность проследить за развитием мысли фон Клаузевица. Этой возможностью мы обязаны тем ученым, которые тщательно проанализировали происхождение его концепции трения.
