Глава 99
Ранний утренний час застал Майка в головном офисе Отто Либнера. Заспанный связист банка тоже был поднят из постели чуть свет, чтобы попасть в рабочие часы на Паккайдоне, планету, где находилась штаб-квартира «Клаус Хольц компани».
Либнер самолично проверил депешу, которую составил Майк, и трясущимися от волнения губами пролепетал, обращаясь к связисту:
– Все, Клузенбах, можешь отправлять. И пусть нам повезет на этой неделе.
– Все будет в порядке, сэр, – заверил банкира Майк. – Компания обязательно заплатит, ведь они переправили на Малибу уже половину оборудования. Не тащить же его обратно. К тому же вы здесь вообще ни при чем…
– Ах, молодой человек! Как это я ни при чем?! Как это Отто Либнер может быть ни при чем?
Банкир выскочил из-за стола и стал нервно расхаживать по офису, стараясь не смотреть на манипуляции связиста. Лист с текстом постепенно втягивался сканером, и каждая буква стремительно улетала в космос, чтобы вызвать бурю в правлении «Клаус Хольц компани». О, что это будет за буря! Ведь Майк потребовал пятьсот миллионов в течение семидесяти двух часов и пятьдесят процентов от будущих прибылей.
И что такое жизнь человека в сравнении с «Клаус Хольц компани»? Либнер уже пожалел, что согласился предоставить свою линию. Да что линию – счет Майка уже находился в Инновационном банке Либнера, и тут, как ни доказывай, все равно окажешься крайним.
От немедленного отступления и прекращения передачи депеши Либнера удерживали только полагающиеся ему проценты банковской комиссии за обработку этой огромной суммы.
Сожрав весь текст целиком, сканер победоносно просигналил и отключился, экономя электричество.
Связист поскреб нечесаную голову и вопросительно уставился на хозяина.
– Посиди пока! – раздраженно сказал Либнер. – Не видишь, я еще не решил, что мы будем делать дальше!
Связист пожал плечами и, отвернувшись, зевнул во весь рот. Глядя на него, Майк тоже едва сдержал зевоту.
Внутри он чувствовал пустоту и странную бестолковость – результат бессонной ночи, проведенной с Мэнди.
Удивительно, но их отношения совершенно не походили на то, что у Майка бывало с Дилией.
Правда, вначале случился конфуз. Едва Майк набросился на Мэнди, точно ненормальный, она открыла глаза и в ужасе отпрянула:
– Но ведь ты не Дюк!
– Ну и что?! – с удивлением и отчаянием спросил Майк. Оттого что Мэнди вспомнила о Лозмаре, он испытал незнакомое ему прежде мучительное чувство ревности. И особенно его ранило то, что ревновать приходилось к мертвецу.
– Твоего Дюка больше нет. Я его убил! – признался Майк, не зная, какая на это последует реакция. Однако Мэнди только рассмеялась удивительно звонким и приятным смехом.
– Ты убил Дюка? Этого не может быть. Дюк, он большой и сильный, а ты…
– И все-таки я убил его, – сквозь зубы процедил Майк, и тогда Мэнди ему поверила. По ее лицу, словно тень, пробежала быстрая судорога.
– Как же так? – сказала она. – Ты убил Дюка, а ведь он был такой добрый… Он всегда покупал мне… лекарство.
– Я тоже буду покупать тебе лекарство!
– Правда? – удивилась Мэнди и посмотрела на Майка долгим взглядом, как будто увидела впервые.
– Значит, ты тоже добрый, – сказала она. – Потому что, если у меня не будет лекарства, я не сумею летать… А для меня это очень важно.
Мэнди сняла платье и трусики и начала рыться в своем чемоданчике.
– Сейчас, Майк, скоро я буду готова полететь с тобой, – сказала она, заготавливая себе раствор. Майк как зачарованный следил за ней, и временами ему казалось, что все это происходит с ним во сне. Он уже не мог сказать, с какого момента он провалился в этот сон, однако слова Мэнди звучали откуда-то издалека, и от них, как от брошенных в воду камней, расходились большие круги.
Игла вонзилась в огрубевшую вену девушки, и нужное для полета топливо скользнуло в кровь. Мэнди отложила шприц, помассировала место укола и, подойдя к Майку, улыбнулась ему:
– Мы полетим вместе, Майк, хочешь?
– Д-да, – ответил тот, и даже собственный голос показался ему чужим.
– Вместе нам будет очень хорошо, – продолжала говорить Мэнди, одновременно помогая Майку раздеться.
– Да, хорошо, – словно болванчик отвечал он.
– А теперь иди ко мне, Майк… Иди ко мне, Майк… Иди…
Майк пытался анализировать, что с ним происходит, однако волны наслаждения прокатывались по нему от макушки до пяток, и он слышал лишь тихое постанывание Мэнди и скрип старой кровати.
Потом он отдыхал, а Мэнди улыбалась и говорила о том, как здорово, что они летают вместе.
– С Лозмаром было не так, – рассказывала она. – Он был очень тяжелый, и я летала одна… И еще он иногда кусал меня за грудь и оставались синяки.
«Хорошо, что я его убил», – подумал Майк.
– А еще к Лозмару приходил другой дядечка, и он меня очень-очень хотел, а Лозмар на него за это злился.
– Как его звали?
– Карсон, – ответила Мэнди и, улыбнувшись, добавила: – Карсон, который живет на крыше.
– Чего? На какой крыше? – не понял Майк. – Я знаю этого Карсона, и живет он в «Хризантеме». Он сволочь!
Майк чувствовал, как к нему снова возвращается жгучая ненависть ко всем мужчинам, которые хотели, хотят или будут хотеть Мэнди. А еще его шокировала та детская наивность и непринужденность, с какой она говорила: «Этот дядечка меня очень– очень хотел». У Майка складывалось впечатление, что если бы этот дядечка по-хорошему попросил и добавил слово «пожалуйста»…
Впрочем, довершить эту ужасную картину в своем воображении Майк не успел, потому что Мэнди снова увлекла его в водоворот опустошительного полета. Потом был отдых и новый полет…
Так продолжалось довольно долго, и лишь под утро Майк получил передышку. А через пару часов, когда он уходил в офис к Либнеру, Мэнди выглянула из-под одеяла и сказала ему вполне трезвым, как показалось Майку, голосом:
– Я тебя люблю, Майк. Я тебя очень люблю.
