Книга: Золотой вулкан
Назад: Глава седьмая. Неожиданное осложнение
Дальше: Глава девятая. Охота на лосей
Глава восьмая. Бен Раддл находит выход
Когда Бен Раддл предпринимал эту новую экспедицию, он на основании точных указаний Жака Ледена был уверен, что ему придется лишь собрать самородки в кратере Золотой горы, нагрузить ими телеги и вернуться затем в Доусон. Для такой легкой работы было бы достаточно восьми дней, и путешествие туда и обратно могло бы, таким образом, закончиться за три месяца. И он совершенно искренне обещал Сумми Скиму, что караван вернется в Доусон в первых числах августа, с таким расчетом, что оба кузена успеют еще до холодов достигнуть Скагуэя, затем Ванкувера и, наконец, Монреаля.
– Какой поезд потребуется нам, – ответил, смеясь, Сумми, – чтобы перевезти нас и миллионы с Золотой горы?..
И вот, хотя эти миллионы и находились в указанном месте, в кратере, достать их было невозможно!
Она видела, что бессильна против сил природы, вставших на ее пути
Это неожиданное осложнение заставляло расположиться лагерем на несколько недель. Поэтому Билл Стелл принял меры к тому, чтобы обеспечить продовольствием своих спутников и мулов до того дня, когда волей-неволей придется возвратиться к югу. Решиться провести зиму в палатках было бы безумием. Как бы ни повернулись обстоятельства, и при удаче, и при неудаче экспедиции необходимо было перейти полярный круг не позже, чем в середине августа. Позднее дороги в этой области из-за буранов и снежных бурь делаются непроходимыми.
Приходилось проводить долгие дни в ожидании, и для этого необходимо было изрядное терпение. Предстояло, конечно, наблюдать за вулканом и ходом извержения, для чего необходимо было сделать еще несколько восхождений. Ни Бен Раддл, ни Билл Стел, ни – еще меньше – Жанна Эджертон не останавливались перед предстоящими трудностями и за ходом работы вулканических сил намеревались следить изо дня в день.
Сумми Ским и Нелуто не должны были, во всяком случае, жаловаться на скуку. Они могли охотиться как на южной, так и на западной равнине или же в болотистой местности дельты Маккензи. Дичь водилась здесь в изобилии, и время для этих страстных охотников шло незаметно. Впрочем, с первого же дня Билл Стелл посоветовал им не очень удаляться от лагеря, так как летом берега Полярного океана посещаются индейскими племенами, встреч с которыми благоразумнее было избегать.
Что касается персонала каравана, то он мог коротать время за рыбной ловлей. Рыбы в реках было такое множество, что ею одной можно было бы обеспечить продовольствие всего отряда вплоть до первых льдов.
В первые несколько дней положение вещей не изменилось. Извержение нисколько, по-видимому, не продвигалось вперед. Как и предположил Бен Раддл, на основании расположения кратера (это подтверждалось и покатостью западного склона) воронка вулкана была действительно вырыта прежними извержениями на северо-восточном склоне горны. В лагере, который был разбит почти у подножия Золотой горы и к которому спускался восточный ее склон, довольно явственно слышалась глухая работа плутонических сил. Из этого инженер заключил – и Билл Стелл соглашался с ним, – что толщина стенок горы на этом очень крутом склоне должна была быть незначительной.
Жанна Эджертон, Бен Раддл и Билл Стелл почти ежедневно поднимались на вулкан, пока неутомимый Сумми охотился вместе с Нелуто. Впрочем, однажды Сумми захотел присоединиться к этому трио, и это едва не стоило ему жизни.
Достигнув почти вершины горы, все четверо экскурсантов, держась за веревку, шли гуськом. Впереди, был Билл Стелл, сзади всех шел Бен Раддл, а между ними – Жанна Эджертон, шедшая вслед за Сумми Скимом. Они двигались по золе, нагроможденной прежними извержениями, как вдруг веревка, которую Билл Стелл только что перед этим прикрепил к шесту, лопнула. Сумми, который в этот момент как раз делал усилие, чтобы взобраться кверху, оступился, упал и стал скатываться вниз по склону по закону ускоренного движения. Тщетно он пытался удержаться. Почва, за которую он цеплялся пальцами, выскальзывала из-под них.
Его спутники издали крик ужаса. Сумми должен был разбиться и увлечь за собой тех, кто вместе с ним держался за оборванный конец веревки, то есть Бена Раддла, и еще раньше его – Жанну Эджертон.
К счастью, последняя не потеряла присутствия духа. Под ее рукой оказался случайно в момент происшествия небольшой кустик, за который она крепко ухватилась. Когда Сумми скатился до нее, она успела схватить его за одежду и, напрягши все свои силы, удержала его.
Сумми тотчас стал на ноги, немного оглушенный падением, но целый и невредимый.
Сумми должен был разбиться и увлечь за собой тех, кто вместе с ним держался за оборванный конец веревки
– Ничего не сломал? – спросил снизу Бен Раддл.
– Ничего, – ответил Сумми. – Маленькие ушибы, может быть, или царапины, для лечения которых не потребуется помощи доктора Пилькокса.
– Тогда вперед! – воскликнул успокоенный Бен Раддл.
Сумми запротестовал:
– Дай же мне, по крайней мере, время поблагодарить мисс Эджертон. Она ведь спасла мне жизнь!
Жанна Эджертон приняла свой высокомерный вид.
– Не за что, – сказала она. – Мы квиты. Но позвольте вам заметить, что и женщины, как видите, могут иногда быть полезными в чем-нибудь.
Сумми жестоко поплатился бы, если бы стал возражать. Поэтому он горячо выразил свое согласие. Восхождение продолжалось и закончилось без каких-либо других приключений.
Дни проходили за днями, а обстоятельства нисколько не изменились. Из кратера Золотой горы не вырывалось ни пламени, ни вообще чего бы то ни было, что свидетельствовало бы о приближении извержения.
Так наступило 20 июня.
Легко представить себе, в каком нетерпении находились Бен Раддл и его спутники. Невозможность что-либо предпринять и вынужденная бездеятельность делали их крайне нервными. Закончив устройство лагеря, золотоискатели не знали, что им делать, и среди них царила ужасная скука. Больше всех других занята была Жанна Эджертон, взявшая на себя наблюдение за кухней.
Случилось однажды, что она не могла исполнить своих обязанностей. В этот день, как раз тогда, когда она вместе с Беном Раддлом и Биллом Стеллом поднялась, по обыкновению, на вершину горы, пал густой туман, который воспрепятствовал спуску. Пришлось оставаться на вершине несколько часов, к большому огорчению Жанны, озабоченной завтраком.
Если бы она могла видеть то, что происходило в это время в лагере, то беспокоилась бы меньше. У нее нашелся заместитель, и этим заместителем был не кто иной, как Сумми. Задержанный в лагере по той причине, что и экскурсанты, он ради развлечения решился взять на себя обязанности отсутствующей Жанны. Одетый в передник, из-за которого он несколько раз споткнулся, потрясая ножом и вилкой, он горячо принялся за приготовление завтрака, который должен был оказаться превосходным, если бы искусство повара было равно его старанию.
Когда экскурсанты смогли наконец спуститься в лагерь, Жанна была удивлена тем, что стол уже накрыт и завтрак готов. Ей не стоило большого труда узнать, кто заменил ее. Сумми не только не прятался, но даже с некоторой гордостью держался на виду, весь красный от жара.
– К столу! – радостно закричал он, как только Жанна и ее два спутника приблизились на расстояние голоса.
Когда все уселись, Сумми захотел лично прислуживать Жанне. С ловкостью выдрессированного лакея он поднес ей блюдо.
– Не бойтесь, берите больше, госпожа Жанна, – повторял Сумми. – Останетесь довольны!
Однако в тот момент, когда молодая девушка собиралась уже попробовать стряпню новоявленного повара, последний остановил ее жестом.
– Одно слово, сударыня, – сказал он, – позвольте вам заметить, что и мужчины годятся иногда на что-нибудь!
Ничего не отвечая, Жанна попробовала блюдо, находившееся на ее тарелке.
– Я не согласна с вами, – холодно произнесла она.
Действительно, рагу было отвратительно, и, сильно сконфуженный, Сумми должен был, попробовав его, сознаться в этом.
Во всяком случае, хорош или плох был завтрак, но ему проголодавшиеся путешественники оказали честь. Зубы и языки поработали на славу.
О чем могли путешественники говорить, как не о постоянном предмете их забот? Говорили о Золотой горе, о богатствах, которые заключались в ней, и о невозможности достать их. Во время этой беседы один из золотоискателей предложил как самую простую вещь сделать в горе брешь при помощи мин.
– Всего нашего запаса пороха не хватило бы на это, – ответил Билл Стелл. – Но, допустим даже, что брешь была бы сделана, – что вышло бы из нее?
– Может быть, целый поток самородков, – сказал канадец.
– Нет, – ответил Билл Стелл, – одни только пары. Они стали бы выходить в эту брешь вместо кратера, и только. Вперед мы не продвинулись бы ни на шаг.
– Что же тогда делать?
– Ждать.
– Ждать! – запротестовал другой рабочий, работавший раньше на прииске № 129. – Скоро это окажется для нас невозможным! Через два месяца, не позже, если мы не хотим быть застигнутыми зимой, мы вынуждены будем удалиться отсюда.
– Так что же! Мы вернемся опять в Доусон, а с хорошей погодой опять отправимся сюда, – ответил Бен Раддл.
– Что? – воскликнул Сумми, вскакивая с места. – Провести еще одну зиму в Клондайке!
– Да, – подтвердил Бен Раддл. – Ты можешь вернуться в Монреаль. Что же касается меня, то я останусь в Доусоне. Извержение рано или поздно произойдет. И я хочу быть здесь.
В разговор, который начинал принимать дурной оборот, вмешалась Жанна Эджертон. Она спросила:
– Разве нет никакого способа вызвать извержение?
– Никакого, – сказал Бен Раддл, – мы не можем…
Точно осененный внезапной мыслью, инженер вдруг остановился, пристально глядя на Жанну Эджертон. Напрасно последняя старалась заставить его высказаться до конца. Отрицательно покачав головой, Бен Раддл отказался договорить свою мысль.
В следующие дни наступила довольно скверная погода. С юга нанесло грозу. Падение барометра как будто усилило деятельность вулкана. К выбрасываемым кратером парам присоединилось пламя.
За быстро проходившими грозами последовали проливные дожди. Между двумя главными рукавами Маккензи произошло наводнение.
Бесполезно говорить, что все это время Сумми Ским не мог отдаваться своей ежедневной охоте и что ему приходилось проводить в лагере дни, которые казались ему длинными до крайности.
Таковы были обстоятельства, когда произошло важное событие.
Двадцать третьего июня, после обеда, Бен Раддл пригласил в свою палатку Сумми Скима, Жанну Эджертон и Билла Стелла.
– Мне нужно поговорить с вами, друзья, – сказал им инженер, как только они уселись, – и я прошу вас внимательно выслушать предложение, которое я хочу вам сделать.
Его лицо было серьезным. Морщины на лбу свидетельствовали об упорной мысли. Искренне привязанный к инженеру, Сумми почувствовал глубокое волнение. Уж не решил ли Бен Раддл отказаться от своей попытки и признать себя побежденным силами природы?
– Друзья мои, – начал Бен Раддл, – относительно существования Золотой горы и заключающихся в ней богатств не может быть сомнения. Жак Леден не ошибся. Мы убедились в этом собственными глазами. К несчастью, начинающееся извержение не позволяет нам проникнуть в кратер. Если бы мы могли это сделать, наша экспедиция была бы окончена и мы уже возвращались бы теперь в Клондайк.
– Это извержение состоится, – с уверенностью заметил Билл Стелл.
– Значит, раньше чем через шесть недель? – проговорил сквозь зубы Сумми.
Наступила минута молчания. Все задумались.
Первым заговорил Бен Раддл.
– Несколько дней назад, – начал он, – я оставил без ответа один вопрос, поднятый мисс Эджертон. Может быть, этот вопрос пришел ей в голову с отчаяния, что мы бессильны привести свой план в исполнение, и она не придавала этому вопросу серьезного значения. Что касается меня, то вопрос этот меня поразил. Я глубоко обдумал его, я изыскивал всевозможные средства, чтобы осуществить мысль мисс Жанны, и, кажется, нашел такое средство. На вопрос, который был мне поставлен: нельзя ли было бы вызвать, вернее, ускорить уже начинающееся извержение, я отвечаю: отчего же нет?
Жанна Эджертон пристально смотрела на инженера. Вот язык, который ей нравился! Действовать, покорять живые и одушевленные предметы, подчинять своей воле даже природу – это действительно значит жить! Ее губы дрожали, ноздри раздувались. Всё, одним словом, показывало, с каким нетерпением она ждет подробностей этого удивительного проекта.
Сумми Ским и Билл Стелл посмотрели один на другого, точно спрашивая себя, не сошел ли инженер с ума. Однако последний с чрезвычайной ясностью продолжал:
– Вулканы, как вы знаете, расположены все по берегам морей. Везувий, Этна, Гекла, Чимборазо и многие другие, как в Новом, так и в Старом Свете являются подтверждением этого правила. Из этого естественно заключить, что близость воды для них необходима, и современная теория полагает, что вулканы находятся в связи с океанами. Вода проникает в них сразу или постепенно, в зависимости от характера почвы, и обращается внутри вулканов в пар. Когда эти пары достигнут известного давления, они вызывают подземные катастрофы, ищут для себя выхода, неся с собой песок, золу и камни. В этом и заключается, без сомнения, причина извержений и землетрясений… Так вот, почему бы людям не проделать того, что делает природа?
Можно сказать, что присутствующие в этот момент просто пожирали глазами инженера. Если теория вулканических извержений и не вполне разработана, во всяком случае, высказанная инженером гипотеза считается вполне приемлемой. Что касалось конкретно Золотой горы, то ничто не препятствовало ей находиться в подземной связи с океаном. Прерванная на некоторое, более или менее продолжительное, время, эта связь, как свидетельствовали выходившие из кратера пары, теперь восстановилась. Возможно ли было, однако, ввести морскую воду внутрь кратера в большой массе? И неужели инженер увлекся до того, чтобы считал такое дерзкое предприятие возможным?..
– Вы заметили, как и я, – продолжал Бен Раддл, – когда мы были на вершине Золотой горы, что кратер расположен на северо-восточном ее склоне. Шум подземной работы тоже слышен с этой стороны, и как раз сейчас подземный грохот доносится к нам совсем явственно.
Действительно, будто для того, чтобы подтвердить слова инженера, в палатку донесся явственный шум подземного грохота.
– Мы можем с уверенностью сказать, – продолжал Бен Раддл, – что труба вулкана проходит вблизи нашего лагеря. Следовательно, нам остается лишь прорыть гору с этой стороны и устроить канал, через который вода проникнет в кратер в неограниченном количестве.
– Какая вода, – спросил Билл Стелль, – морская?
– Нет, – ответил инженер. – Совсем не нужно искать ее так далеко. Разве у нас нет реки Руббер?
Как ни был дерзок этот проект, ни один из спутников инженера, даже Сумми, не подумал возражать против него. Если Бену Раддлу не удастся его затея, вопрос решится сам собой: останется только уехать. Если проект его удастся, если вулкан отдаст свои богатства, придется тоже вернуться, только в этом случае с нагруженными телегами.
Правда, дать проникнуть к вулкану массе воды было очень опасно. Превращение этой воды в пар могло принять такие размеры, что произошла бы катастрофа. Можно было вызвать не только извержение, но и землетрясение, от которого погиб бы весь лагерь.
Но об этих опасностях никто не хотел думать, и 24 июня, утром, началась работа.
Под руководством инженера рабочие принялись за указанный склон Золотой горы. Семью метрами ниже уровня воды в реке начали рыть галерею. Благодаря счастливой случайности, по крайней мере, в начале работы, твердого камня не встречалось.
Работа продолжалась день и ночь. Терять времени действительно не приходилось. Какова была толщина склона? Бен Раддл никак не мог вычислить этого, и рыть, может быть, пришлось бы дольше, чем он предполагал. По мере того как работа продвигалась вперед, подземный шум становился все явственнее.
Сумми Ским и Нелуто прекратили свою охоту. Они, как и сам инженер, приняли участие в общей работе, и ежедневно галерея прорывалась вперед метра на два.
К несчастью, через пять дней они наткнулись на кварц, о который ломались кирки и лопаты. Сколько времени нужно было, чтобы прорыть этот твердый грунт, из которого, очевидно, состояла вся главная масса горы? Бен Раддл решил употребить в дело мины, для чего, хотя бы в ущерб интересам Сумми Скима, пожертвовать некоторой частью запасов пороха, превратив последний в запалы. Правда, этот порох предназначался не только для охоты. В случае нужды он мог понадобиться и для самозащиты, но, по-видимому, каравану опасаться было нечего. Окрестности продолжали оставаться пустынными, и ни разу поблизости лагеря не было замечено ни одного индейца.
Применение мин дало довольно хороший результат. Восьмого июля, после пятнадцати дней работы, длина прорытой галереи оказалась, по-видимому, достаточной. Она достигала тридцати метров глубины при поперечном разрезе в десять квадратных метров. Таким образом, она могла пропустить очень большое количество воды. Грохот и шум вулкана были к этому времени сильно слышны, так что толщину отделявшей от него стенки нельзя было считать больше трех четвертей метра. Нескольких взрывов мин было бы достаточно теперь, чтобы сделать галерею сквозной.
Итак, проект Бена Раддла, как оказалось, не встретил непреодолимых препятствий для своего выполнения. Остальную часть канала, через который должны были быть отведены воды реки, надо было рыть уже под открытым небом, в почве, состоящей из песка и мягкой земли. Хотя длина его должна была достигнуть ста метров, все же инженер рассчитывал окончить работу за десять дней.
– Самое трудное сделано, – сказал Билл Стелл.
– И самое длинное, – ответил Бен Раддл. – С завтрашнего дня мы начнем рыть канал в двух метрах расстояния от левого берега реки Руббер.
– В таком случае, – сказал Сумми Ским, – так как у нас свободно послеобеденное время, я предлагаю…
– …поохотиться, господин Сумми? – спросила, смеясь. Жанна.
– Нет, сударыня, – ответил Сумми Ским. – Подняться в последний раз на Золотую гору, чтобы увидеть, что делается там, наверху.
– Это хорошая мысль, Сумми, – заметил Бен Раддл, – так как, по-видимому, извержение усиливается, и хорошо было бы убедиться в этом собственными глазами.
Предложение было действительно сделано очень кстати, и путешественники немедленно же собрались в путь.
Напрактиковавшись в подъемах, экскурсанты, к которым присоединился и Нелуто, достигли на этот раз кратера за полтора часа.
Подойти к нему на прежнее расстояние оказалось невозможным. К более густым парам присоединилось пламя, и жара около кратера была невыносимая. Но вулкан не выбрасывал, однако, ни лавы, ни шлаков.
– Очевидно, – заметил Сумми Ским, – этот Золотой вулкан – совсем не щедрая гора. Если в ней и имеются самородки, то она хранит их очень тщательно.
– Мы возьмем у нее силой, если она не отдаст их нам добровольно, – ответила Жанна Эджертон.
Во всяком случае, проявление вулканических сил стало гораздо энергичнее. Производимый вулканом шум напоминал громыхание котла высокого давления, у которого под действием огня сотрясаются стенки. Извержение, несомненно, приближалось. Но возможно, что ждать его пришлось бы недели и месяцы.
Поэтому Бен Раддл, осмотрев кратер, не только не подумал о прекращении работ, но, наоборот, решил продолжать их еще энергичнее.
Прежде чем спуститься с горы, экскурсанты бросили взгляд вокруг. Окрестности горы казались пустынными. Ни на море, ни на равнинах не было заметно ничего подозрительного. С этой стороны Бен Раддл и его спутники могли быть спокойны. Тайна Золотой горы оставалась никому не известной.
Повернувшись спиной к кратеру, Бен Раддл и его спутники забылись в созерцании горизонта. Сумми казался особенно задумчивым. Смотря на юго-восток, он совершенно замер и, казалось, забыл все окружающее.
– Что вы увидели интересного в этой стороне? – спросила его Жанна Эджертон.
Сумми ответил глухим голосом:
– Монреаль, мисс Жанна. Монреаль и «Зеленую Поляну».
– «Зеленую Поляну»! – повторила Жанна. – Вот что занимает ваше сердце, господин Ским!
– Как же может быть иначе? – стал объяснять Сумми, не отрывая взгляда от направления, которое притягивало его к себе, точно полюс магнитную стрелку. – Ведь я провел там свою жизнь. Я видел, как в «Зеленой Поляне» рождались одни люди, а другие, в свою очередь, видели мое рождение. Там меня знают и любят многие, от стариков до детей, я друг многих семей, и – если исключить Бена, который родился не для того, чтобы любить, а чтобы быть любимым, – только там у меня есть семья. Я люблю «Зеленую Поляну», поэтому она любит меня, мисс Жанна!
Сумми умолк; умолкла вслед за ним и Жанна. Она казалась тоже задумчивой. Разбудили ли несколько произнесенных ее спутником слов заснувшие в ее сердце чувства? Или ей пришло в голову, что вся их энергия, все усилия, даже если они и увенчаются успехом, не могут наполнить существование, что в нас есть иные инстинкты, которые не могут удовлетворить никакие, даже самые сильные, ощущения жизни авантюриста? Или под влиянием услышанных слов она задумалась о странности своего положения? Или, может быть, она осознала себя слабой и одинокой на вершине этой потерянной на краю света горы, в окружении людей, для которых она лишь случайный спутник, о котором завтра же забудут? Не почувствовала ли она себя, наконец, такой же одинокой, бессемейной, как и Сумми, еще более несчастной, чем он, так как у нее не было ни «Зеленой Поляны», ни привязанных к ней существ?
– Смотрите, – воскликнул вдруг Нелуто, который обладал прекраснейшим зрением, – кажется…
– Что такое? – спросил Бен Раддл.
– Ничего, – ответил Нелуто, – мне показалось…
– Да что же, наконец? – настаивал Бен Раддл.
– Не знаю, право, – сказал нерешительно индеец. – Мне показалось… Может быть, дым…
– Дым? – воскликнул инженер. – В каком направлении?
– Вот там, – объяснил Нелуто, показывая на лес, который начинался в трех милях к западу от вулкана.
– В лесу? На опушке?
– Нет.
– В самом лесу, под деревьями?
– Да.
– На каком расстоянии?
– Две или три мили от опушки… может быть, меньше…
– Или больше, – закончил потерявший терпение Бен Раддл. – Я знаю ваш припев, Нелуто. Во всяком случае, я ничего не вижу.
– Я тоже больше не вижу, – сказал Нелуто. – И я даже не уверен, что видел что-либо. Это была такая малость. Я мог ошибиться.
Это был первый случай, что путешественники заметили присутствие людей в этих краях. Дым над лесом! Это значило, что в лесу расположился лагерем какой-либо отряд, от которого, из кого бы он ни состоял, нельзя было ждать ничего хорошего.
Кто были эти люди? Охотники? Не были ли это, вернее, золотоискатели, искавшие Золотой вулкан?
Возможно, что эти люди не заметили Золотой горы, которая была скрыта от них густой зеленью. Но то, чего они еще не видели, они должны были заметить, выйдя на опушку. И никто не знал, к каким последствиям это могло привести.
Во всяком случае, это важное обстоятельство сильно обеспокоило Бена Раддла и его спутников.
Все они, за исключением Жанны, которая продолжала оставаться погруженной в задумчивость, направили свои взоры на запад. Никто не заметил ничего подозрительного. Никакого дыма над лесом, который расстилался на горизонте, видно не было.
Убежденный, что Нелуто ошибся, Бен Раддл дал сигнал к отправлению.
В этот момент Жанна подошла к Сумми.
– Я устала, господин Ским, – сказала она ему доверчивым тоном.
Сумми страшно удивился. И было чему. Чтобы Жанна созналась в усталости, этого никогда не было! Очевидно, с ней что-то произошло.
Да, что-то изменилось в ней, и она действительно устала. Внутренний подъем, поддерживавший ее, когда она без устали выполняла работу, превосходившую ее силы, прошел. На мгновение она увидела свою жизнь в новом свете, без этой непрерывной борьбы. Она поняла прелесть любви и счастья в иных, чем сейчас, условиях. Усталость ее одинокого сердца передалась измученному телу. Ах, как утомилась Жанна Эджертон!
Сумми долго не раздумывал и не старался вникнуть в психологию девушки. Он смотрел на Жанну просто и, удивленный ее задумчивостью, ее разбитым голосом, неожиданно для себя заметил то, чего раньше не замечал. Какая она была нежная, хрупкая и красивая, эта маленькая девушка, силуэт которой выделялся ничтожной точкой в громадном просторе, который окружал их! Как жалко, что она находится в этом заброшенном крае, где ей грозят усталость, страдания и всякие опасности!
Сумми почувствовал сострадание к ней.
– Не бойтесь, мисс Жанна, – сказал он, громко рассмеявшись, чтобы прогнать свое смущение, – я тут. Обопритесь на меня. Мои руки и ноги достаточно крепки.
Они начали спускаться. Сумми выбирал дорогу и поддерживал свою легкую спутницу с заботливостью знатока, несущего драгоценную и хрупкую вещицу.
Жанна, точно в полузабытьи, не протестовала. Она шла, как во сне, без мысли, глядя прямо перед собой. Что она видела там, за горизонтом, она сама не могла бы сказать этого, – неизвестное ли ей будущее или только что открывшуюся ей тайну ее сердца?
