ГЛАВА 9
Логово

Она снова шла впереди, держа в одной руке электрический фонарь, а в другой кварцевую лампу, которую отдал ей Дима. Ольга так и не придумала, куда ее положить, поэтому несла лампу в руке. Дима шел сзади с автоматом наперевес, отчего со стороны, наверно, казалось, что он ведет ее под конвоем. Но все, кто мог это видеть, давно погибли, растерзанные пришельцем и его бесчувственными чудовищами. Они с Дмитрием тоже должны были умереть, но этого не произошло. Ольга никак не могла понять, почему они еще живы, вернее, как им удается выживать, несмотря на непрекращающиеся попытки пришельца и созданной им армии управляемых бионических чудовищ уничтожить их. Но факт оставался фактом: во всех схватках с монстрами победили не монстры, а они с Дмитрием, и теперь точно так же рассчитывают победить и в решающей схватке с пришельцем. Во всяком случае, Дима твердо уверен в победе. Если бы не эта его уверенность, они бы уже, наверное, давно были мертвы. Так что ей невероятно и совершенно незаслуженно повезло, что в этом подземном аду рядом с ней оказался именно он. Не представляя, как можно выразить свою благодарность, Ольга оглянулась на поднимающегося следом за ней Дмитрия. Он по-своему истолковал ее взгляд.

– Устала? Потерпи. Осталось уже немного. Скоро отдохнем.

Осталось еще не менее двадцати метров вертикали, а потом еще столько же по тоннелю до медицинского блока, где, как надеялась Ольга, мог найтись дефибриллятор. Мог найтись, а мог и не найтись. Она не представляла, что скажет Дмитрию, если они не найдут дефибриллятора или если он окажется разбит, как все попадавшиеся им до этого приборы. Правда, дефибриллятор упакован в корпус из специальной ударопрочной пластмассы, и, что особенно важно, им еще ни разу не пользовались, значит, не доставали из медицинского шкафа, где он может преспокойно лежать до сих пор. Однако, несмотря на теплившуюся у нее надежду, Ольга понимала, что все ее рассуждения ровным счетом ничего не значат. Почему-то возможность подвести Дмитрия пугала Ольгу даже больше собственной незавидной участи. Впрочем, даже находка исправного дефибриллятора отнюдь не гарантировала успех. Не факт, что им удастся с его помощью зажечь кварцевую лампу. И совсем не факт, что ультрафиолетовое излучение убьет пришельца. В последнем Ольга сомневалась больше всего, хотя после попытки пришельца расправиться с ними посредством обрушения нижнего тоннеля Дмитрий как никогда поверил в свой более чем сомнительный план. Он объяснил ей, что раз пришелец упорно стремится убить их, значит, они представляют для него реальную угрозу. Ольга не стала спорить, хотя в словах Дмитрия, точнее в одном слове «упорно», содержалось явное противоречие. Если Дмитрий прав, то, по его собственным словам, атаки пришельца должны были продолжаться. А после обрушения четвертого уровня они почему-то закончились. Где же предсказанное Дмитрием «упорство»?

На пятидесятиметровой глубине, на самом дне железобетонного колодца, пробитого в толще скальной породы, не имеющее название Нечто тоже анализировало поведение двух существ, упорно взбирающихся вверх по узкой и шаткой лестнице. Оно многое знало об этих существах и о выстроенном другими такими же существами подземном убежище. Знало, что материал, из которого сделана лестница, называется сталью, а материал стен и перекрытий – железобетоном. Знало, что построившие это убежище и населяющие этот мир существа называют друг друга людьми и разделяются на мужчин и женщин. Знало, что один из этих двоих на лестнице мужчина, а другая женщина. Знало, что каждый из них осознает возможность собственной гибели и даже в любой момент готов пожертвовать собой и умереть, но только при условии, что другой непременно останется жив. Последнее было непонятно, но не мешало следить за поднимающимися по лестнице людьми. То, что старший лейтенант Сморкалин назвал в своих записях «Оно», а все остальные считали пришельцем, не имело глаз в человеческом понимании, но чувствовало перемещение двух биоэнергетических оболочек, окутывающих тела людей. То, что это были чужие тела, которые питала чужая энергия, бесило его. Хотя понятие «бесило» относилось к миру людей, но Оно достаточно долго контактировало с этими существами, чтобы представлять, что означает это понятие. Следящее за людьми Нечто было чуждо проявлению человеческих чувств. Его собственные эмоции выражались светом и степенью его интенсивности. Сейчас яркость сияния в сплетенном из рельсов и шпал коконе сместилась из зеленого в белый спектр и достигла максимального предела. Если бы обитающее в коконе Нечто могло заполучить эти последние человеческие тела и циркулирующую в них энергию, испускаемое свечение поменяло цвет, и его интенсивность сразу пошла на убыль. Но эти двое находись вне пределов его досягаемости. Их энергетические оболочки выдержали все нацеленные на них психокинетические удары, а отдельные кратковременные пробои быстро восстанавливались без ущерба для их собственной психики. Даже после того, как тело женщины под действием массированной ментальной атаки начало разрушаться, ее биоэнергетическая оболочка оставалась все так же крепка. Процесс разрушения биологического тела необратимо должен был привести и к разрушению тела энергетического, которое одни особи мира людей по-своему называли душой, а другие аурой, но этот процесс шел медленно. Гораздо медленнее, чем Оно могло с этим смириться, снизив яркость бушующего в коконе огня. К тому же эти двое научились подпитываться энергией друг друга, чего прежде не наблюдалось у человеческих особей, и таким образом тормозить начавшийся в теле женщины разрушительный процесс. «Убить» мужчину и женщину, то есть выкачать питающую их энергию, а бесполезные тела пустить в переработку, можно было и иным способом, быстрота и эффективность которого были подтверждены в практических опытах на персонале комплекса. Но адаптированные к условиям окружающей среды искусственные управляемые тела, которые двое оставшихся людей называли монстрами, чудовищами, куклами и биоботами, не смогли справиться с ними. Они оказались негодными «инструментами» – еще одно понятие из лексикона прежних обитателей бункера, даже последний, снабженный огнестрельным оружием и пуленепробиваемым панцирем, на создание которого ушел весь имеющийся в наличии биологический материал. Люди оказались нелегкой добычей, хотя наблюдение за ними и первоначальные успешные опыты обещали стабильный успех вплоть до полного поглощения населяемого ими мира. Тем не менее почти все они были мертвы. Мужчина и женщина остались последними из числа проникших в бункер представителей своего вида. Они оказались самыми выносливыми и самыми опасными. Но в их телах циркулировала необходимая безымянному хищнику энергия, и, несмотря на прошлые безуспешные попытки заполучить ее, хищник не собирался упускать столь ценную добычу. Оставаясь невидимым для людей, непосильное их воображению хищное Нечто продолжало следить за ними из своего железного кокона. В переводе на человеческий язык Оно ждало своего часа, чтобы нанести решающий удар.

Нескончаемый подъем все-таки закончился, хотя Ольга уже и не надеялась, что это когда-нибудь случится. Они с Дмитрием стояли на верхней площадке эвакуационной лестницы, за дверью которой начинался первый уровень подземного комплекса. Точнее, стоял один Дмитрий, потому что Ольга, едва ступив с лестницы на площадку, сразу повалилась на колени. Наверное, это перечеркивало важность момента – они все-таки поднялись сюда с сорокаметровой глубины, но ноги гудели так, что ей ничуть не было стыдно за свою слабость.

Дмитрий ободряюще взглянул на Ольгу.

– Ну вот, осталось последнее усилие.

Вряд ли последнее, подумала она, но поправлять Дмитрия не стала. Оставив ее сидеть на полу, он подошел к двери. Не откроется, подумала Ольга. Но дверь открылась, причем без всякого труда со стороны Дмитрия. Ему даже не пришлось напрягаться, чтобы сдвинуть ее с места. Дмитрий заглянул в открывшийся дверной проем, за которым была сплошная чернота, и снова повернулся к ней. Открыл рот, нахмурился и сказал совсем не то, что собирался сказать сначала:

– Дай фонарь. Поищу дефибриллятор, только скажи, где он лежит. А ты пока отдыхай.

Ольга покачала головой.

– Чтобы я осталась здесь одна в темноте? Ну уж нет. Пойдем вместе. Да ты без меня и не найдешь.

«А может, и со мной не найдешь», – мысленно добавила она и сразу помрачнела. Хотела обратить свои возражения в шутку и не смогла. Дима даже не улыбнулся. Внимательно посмотрел на нее и сказал серьезно:

– Тогда пошли. Время дорого.

Опираясь на его руку, Ольга поднялась с колен, перешагнула через высокий металлический порог и оказалась в черном тоннеле. Через тридцать – тридцать пять метров тоннель упирался в непроходимый завал, но, на их счастье, санблок «Хрустального неба» находился ближе.

До последнего момента Ольге казалось, что в узком конусе света ее фонаря, которым она осторожно ощупывала бетонный пол и своды тоннеля, сейчас промелькнет стремительная тень очередного жуткого монстра или ее схватит высунувшаяся из темноты гигантская клешня или огромная лапа. Дмитрий, шагавший рядом с ней плечом к плечу, по-видимому, чувствовал то же самое, потому что постоянно водил из стороны в сторону стволом своего автомата. Мысль о внезапном нападении или засаде сотворенных пришельцем чудовищ настолько захватила Ольгу, что, когда перед ней на стене появилась табличка с надписью: «Медицинский пост», она не поверила своим глазам. Наверное, так и стояла бы перед ней, хлопая глазами, если бы Дима не спросил:

– Пришли?

Лишь после этого Ольга неуверенно кивнула и, сообразив, что он не может видеть в темноте ее жеста, поспешила добавить:

– Кажется, пришли, – а в голосе все равно сквозило сомнение. Неужели они благополучно добрались до пункта назначения?

Дмитрий первым обнаружил входную дверь, отмеченную изображением красного креста в белом круге. Дверь не имела запорного механизма, и он сразу открыл ее, просто потянув на себя за ручку. Внутри было чисто и аккуратно прибрано. Мебель стояла там, где и должна стоять, а медицинские инструменты лежали на своих местах. По какой-то совершенно невероятной на первый взгляд причине пронесшийся по подземелью смерч не затронул медицинского поста. Впрочем, до завалившего вход обвала и весь первый уровень выглядел неповрежденным. Здесь нигде не валялись разбитые приборы, не свисали со стен оборванные провода, а коридор не пересекали баррикады, наспех возведенные из подручных средств. У Ольги было два взаимоисключающих объяснения этому феномену: либо пришелец со своей армией монстров после захвата бункера подчистили первый уровень, чтобы создать у ожидаемой спасательной экспедиции иллюзию внешнего благополучия, либо к моменту захвата комплекса на первом уровне попросту не осталось людей, способных сопротивляться пришельцу и его тварям. Она не хотела думать, как и почему это произошло. Ей вполне хватило жутких подробностей из видеозаписи с флешки, найденной на посту наблюдения, чтобы выдумывать себе новые. Еще раз вспомнив увиденное, Ольга невольно позавидовала Дмитрию, думавшему исключительно о практических вещах.

– Так, где может быть ваш дефибриллятор? – спросил он, когда Ольга, остановившись за порогом, принялась осматривать помещение.

– В следующем кабинете, – ответила она.

Именно там располагалось реанимационное отделение, в котором, как она знала из донесений с «Хрустального неба», так и не возникло необходимости. Тогда не возникло, а сейчас возникла.

– Нам туда, – сказала Ольга, направив фонарь на внутреннюю дверь. Впрочем, ошибиться было невозможно. Дверь была единственной.

Она выглядела неповрежденной. Тем не менее Ольгу охватил страх. Вдруг за дверью их ждет такой же разгром, какой они застали в «операционной» и других ранее осмотренных отсеках. Но Дмитрий уже взялся за ручку двери и одним рывком резко распахнул ее. Ольга вздрогнула и едва не выронила фонарь, но все-таки удержала его в руке, потому что в реанимационном отделении все было точно так же, как и до захвата бункера пришельцем и его кошмарными монстрами.

Медицинский пост не предназначался для приема большого количества пострадавших, а реанимационное отделение – тем более. Здесь была всего одна койка, один стол, передвижная этажерка со стационарным оборудованием и узкий, но высокий, до самого потолка, шкаф. К нему и направилась Ольга. Насколько она помнила, переносной дефибриллятор хранился в нижнем ящике. Она открыла дверцу и сразу увидела нужный прибор – он как будто ждал их все это время. Ольга положила на пол свою кварцевую лампу, потом отдала Дмитрию фонарь и вытащила дефибриллятор, несмотря на компактный размер, он оказался довольно тяжелым. С замиранием сердца она открыла верхнюю крышку. Электроды, соединительные провода, зарядное устройство с индикаторной шкалой и маленьким дисплеем – кажется, все на месте. Но исправен ли сам прибор? Она включила питание и, не сходя с места, проверила дефибриллятор. Он оказался исправен, и даже индикаторы на передней панели показывали максимальный заряд батареи.

– Работает, – объявила Ольга, обернувшись к Дмитрию.

Она так ждала этого момента, чуть ли не молилась на него. Но когда убедилась, что прибор исправен, смогла сказать только это. Дмитрий тоже не выразил бурного восторга. Он деловито кивнул, достал свой нож, бесцеремонно обрезал массивные электроды и принялся прилаживать кварцевую лампу к оголившимся проводам. Ольга сначала хотела помочь, но потом передумала. У него и без ее помощи все получалось ладно и быстро.

– Где здесь надо включить, чтобы проверить? – спросил он, из чего Ольга сделала вывод, что он все закончил.

Она показала ему на кнопку «разряд» на передней панели, и едва Дима коснулся ее, комната утонула в ослепительно яркой вспышке. Вслед за вспышкой Ольгу снова окутала темнота, да такая плотная, что она не смогла разглядеть даже свой зажженный фонарь. Но в этой темноте, совсем рядом с ней, раздался восторженный голос Дмитрия.

– Горит! Олька! У нас это получилось!

Ольга захлопала глазами: неужели он назвал ее Олькой? Или ей это только послышалось? Она даже хотела прямо спросить Дмитрия об этом, но так и не решилась. А когда прошла слепота, вызванная внезапной вспышкой кварцевой лампы, и зрение снова вернулось к ней, Дима был все так же собран и сосредоточен.

– Очень короткий импульс, – озабоченно сказал он. – А сколько нужно времени для восстановления заряда?

– Пять секунд, – по памяти ответила Ольга и, взглянув на откинутую крышку, на внутренней стороне которой среди других характеристик дефибриллятора было записано минимальное время между разрядными импульсами, убедилась, что ответила правильно.

Зато следующий вопрос Дмитрия оказался куда сложнее.

– Как думаешь: этого достаточно?

На этот раз Ольга лишь пожала плечами. Кто знает: достаточно ли миллисекундной вспышки ультрафиолетового излучения и пятисекундного интервала между вспышками, чтобы уничтожить иноземного монстра? Разве что сам монстр. Получить ответ на этот вопрос можно лишь после того, как они столкнутся с пришельцем лицом к лицу. Если у него, конечно, есть это лицо.

Они сидели на обнаруженной в реанимационном блоке медицинской кушетке и думали каждый о своем. Дмитрий был уверен, что Ольга размышляет о том, как пробраться в свитое из рельсов логово пришельца, а ему вместо этого лезли в голову мысли о всякой ерунде. Например, о том, что с того момента, как он со своей разведгруппой переступил условный порог бункера, впервые сидит не на полу, не на корпусах вдребезги разбитых приборов, не на ступенях лестницы, а на чем-то, что как раз предназначено для сидения. Или о том, что дефибриллятор с прикрученной к нему кварцевой лампой надо было поставить на пол, а не на кушетку рядом с собой. Тогда бы он касался плечом плеча Ольги и чувствовал тепло ее тела. Он даже смог бы обнять ее и прижать к себе, прижать крепко-крепко, потому что и она и он этого хотели.

Из всего, чего ему хотелось, Дмитрий сделал лишь одно: повернул голову и посмотрел на сидящую рядом с ним женщину. Единственный оставшийся у них фонарь был выключен, и он не видел в темноте ее лица, но почему-то Дмитрию казалось, что Ольга тоже смотрит на него. Она здорово вымоталась. Даже он, молодой тренированный мужик, и то чувствовал огромную усталость, а уж она – тем более. Ему многое хотелось сказать ей, но все слова, которые крутились в его голове, не относились к их нынешнему положению. Поэтому он сказал совсем не то, о чем сейчас думал:

– Немного передохнула?

– Передохнула, – согласилась Ольга.

– Можем идти?

– Можем. Только куда?

Дмитрий вздохнул: куда – понятно. В логово пришельца. А вот где находится вход в его логово – это действительно вопрос. Сначала он не задумывался, как им туда попасть, – не до того было. Достаточно было знать, что ход в логово существует, раз созданные пришельцем твари шныряют туда и обратно. Но сейчас задача найти этот ход вышла на первый план.

– Боюсь, нам придется спуститься на дно шахты и искать проход там.

Дмитрий вспомнил поднимающиеся из сияющей мглы на дне шахты стальные рельсы, перекрученные между собой, как куски обычной металлической проволоки, и повисшую над ними Ольгу. Вспомнил собственное видение: ее залитое кровью тело, пронзенное таким рельсом. Если бы он не успел или не смог втащить Ольгу обратно на лестницу, его видение превратилось бы в реальность. А теперь им нужно самим как-то спуститься на дно шахты. И не только спуститься, а ходить… даже не ходить, а ползать, протискиваясь среди частокола железных балок.

– Там его нет, – оборвала Ольга его скачущие мысли.

– Что? – Дмитрий даже не сразу понял, о чем она говорит.

– Гнездо пришельца – это сплошной клубок из перекрученных рельсов. Думаю… – она помолчала, но все-таки закончила свою мысль: – Туда вообще нет прохода.

– А… как же монстры проникают туда и выбираются обратно? – растерялся Дмитрий.

– Через порталы.

– Через порталы? – словно эхо, переспросил он.

– Да, – Ольга кивнула. – Те вырастающие в тоннелях огненные стены, которые мы видели, это порталы: окна или двери в гнездо пришельца, через которые он выпускает своих управляемых кукол. А затем запускает вместе с добычей.

Она замолчала. Под впечатлением ее последних слов Дмитрий тоже молчал. Порталы? Двери и окна в мир пришельца? Он дважды видел возникающие из ниоткуда и затем пропадающие в никуда сгустки зеленого огня. На его глазах в них бесследно сгинули Фагот и Гиря. Самое невероятное заключалось именно в том, что от исчезнувших в огне людей вообще не осталось никаких следов. Ни обрывков амуниции, ни деталей снаряжения, ни оружия, ни кусков обгоревшей плоти – вообще ничего! Но если допустить, что это не огонь и не гигантские шаровые молнии, как он одно время думал, а именно порталы, которые открывает и закрывает пришелец по своему выбору, все, что касается бесследного исчезновения людей и предметов, и монстров, в том числе и монстров, сразу становится понятно.

– Ты уверена? – все-таки спросил у Ольги Дмитрий.

Она снова кивнула.

– Уверена.

– И попасть в гнездо пришельца можно только через такой портал?

– Думаю, это единственный путь.

– Тогда наша задача упрощается, – весело сказал Дмитрий и даже улыбнулся, хотя улыбаться совсем не хотелось. – Мы почти у цели. Один из порталов как раз на первом уровне, возле лифтовой шахты.

– Не уверена, – возразила Ольга. – Его еще нужно открыть.

Охваченный волнением от предстоящей встречи с пришельцем Дмитрий не придал значения ее последним словам. И, как оказалось, напрасно. Когда они с Ольгой, на этот раз без происшествий, вышли к шахте лифта, их взорам предстал огороженный двойной решеткой ствол шахты с металлическими направляющими лифтовой кабины, сомкнутые сдвижные двери из стальных плит и больше ничего. Забрав у Ольги фонарь, Дмитрий внимательно осмотрел бетонный пол под ногами, возведенную вокруг шахты решетку и сомкнутые двери лифта, но нигде не обнаружил ни намека на следы недавнего огня. То, что после бушевавшего здесь пожара не осталось никаких следов, говорило в пользу Ольгиной версии о созданных пришельцем пространственных порталах, но это открытие или его подтверждение никак не приближало их к укрывшемуся в логове пришельцу.

– И что теперь? – растерянно спросил он, опустив фонарь.

Ольга не ответила: она и сама не знала. Вслед за ним она прошлась по площадке, зачем-то выглянула на лестницу, по которой они поднялись сюда, сначала спустившись до четвертого уровня, вернулась обратно и, наконец, сказала:

– Надо думать.

Дельное замечание, ничего не скажешь! О чем тут думать, если все существующие в бункере порталы пришелец открывает и закрывает по своему хотению?! Дмитрий внимательно посмотрел на Ольгу, не добавит ли она чего-нибудь, но, сообразив, что у нее нет ответа на интересующий его вопрос, молча подошел и опустился рядом с ней на бетон, привалившись спиной к стене. Ольга удивленно взглянула на него и тоже, не сказав ни слова, уселась рядом.

– Интересно, а что сейчас делают ваши у себя в Москве? – спросил Дмитрий примерно через минуту.

Он хотел уточнить, но Ольга, оказывается, прекрасно поняла смысл его вопроса.

– Ждут от нас вестей. Что им еще остается.

– А если не дождутся? – спросил Дмитрий.

Задать этот вопрос его подтолкнуло не беспокойство за собственную судьбу – он и так прекрасно понимал, что у них с Ольгой ничтожно мало шансов остаться в живых, – его интересовало исключительно предполагаемое поведение Ольгиных коллег.

– Трудно сказать, – она покачала головой. – Скорее всего, пришлют новую исследовательскую группу, хотя на это понадобится время.

– Новую исследовательскую группу?! – опешил Дмитрий. – Вы готовы снова пожертвовать людьми вместо того, чтобы раз и навсегда уничтожить бункер?!

Ольга грустно улыбнулась.

– Изучение пришельца находится на контроле у министра обороны. Он слишком ценный материал, чтобы его можно было уничтожить. И потом, – она сделала паузу. – Ты же сам говорил, что уничтожить бункер не так-то просто. Он выдержит даже прямое попадание ядерной ракеты.

– Значит, будут новые жертвы, – констатировал Дмитрий.

– Знаешь, чего я боюсь? – добавила Ольга. – Что, сражаясь с нами, пришелец набирается опыта. Не случайно в науке даже отрицательный результат считается результатом.

– Что ты имеешь в виду? – нахмурился Дмитрий.

Ольга долго не отвечала, собираясь с мыслями. Наконец медленно, но потом все быстрее и быстрее заговорила:

– Он учится убивать. Ты заметил, что после каждого неудачного нападения тактика монстров меняется. А сами слепленные пришельцем монстры становятся более совершенными и опасными. Он уже научился наделять свои творения нашим оружием и броневой защитой. И хотя мы пока справлялись с его тварями, но боюсь: это вопрос времени. Еще несколько более-менее удачных попыток, и пришелец действительно создаст по-настоящему неуязвимого монстра. Я не берусь гадать, каким будет этот универсальный солдат: летающий, невидимый, отражающий пули и снаряды посредством силового поля или обладающий иными неведомыми нам способностями. Но рано или поздно он сотворит чудовище, против которого окажется бессильно все наше оружие. С армией таких чудовищ пришелец может уничтожить всю нашу планету.

Ее логика, как всегда, была безупречной. И все-таки Дмитрий не мог согласиться с ней. Он упрямо мотнул головой.

– Но мы-то с тобой еще живы!

Ольга кивнула.

– Знаешь, я все время думаю над этим. Почему все остальные погибли, а мы нет? – Дмитрий хотел возразить, но она остановила его. – У нас тоже были галлюцинации. Мы тоже сталкивались с пугающими видениями, слышали голоса и другие звуки, которые имитировал пришелец, воздействуя на наше сознание. Но они не разрушили нашу психику, как у остальных. Это как во время эпидемии: большинство людей заболевает, но кто-то нет. Видимо, мы с тобой обладаем своеобразным иммунитетом на ту ментальную заразу, которую распространил в бункере пришелец.

– Чушь! – перебил Ольгу Дмитрий. – Мы выжили потому, что оказались быстрее и сообразительнее насылаемых пришельцем монстров! И потому, что в каждой схватке с ними прикрывали друг друга!

– Может быть, и так, – не стала спорить Ольга. – Хотя…

Она внезапно замолчала, и Дмитрий сразу услышал посторонний звук: не то скрип, не то скрежет, не то лязг трущегося металла. Звук доносился со стороны лифтовой шахты. Он уже хотел включить фонарь, который выключил, когда Ольга присела рядом с ним, даже положил палец на кнопку, но этого не понадобилось. Решетчатая колонна, ограждающая ствол шахты, осветилась зеленым светом. И в этом свете Дмитрий увидел, как сомкнутые горизонтальные двери лифта медленно разъезжаются в стороны, словно открывающиеся челюсти исполинского чудовища. Раздвинувшись на полметра, двери снова остановились, но в открывшуюся щель вполне мог пробраться человек. Дмитрий переглянулся с Ольгой, не сговариваясь, вскочил на ноги и вместе с ней бросился к открывшейся шахте. Там внутри, четырьмя метрами ниже приоткрывшихся дверей, пылал уже знакомый ему огненный шар, освещая ствол шахты своим зеленым светом. Дмитрий и Ольга снова переглянулись.

– Портал? – опередив его, спросила она.

Дмитрий уверенно кивнул. Ошибиться было невозможно. Перед ними действительно был открытый огненный или, как сказала бы Ольга, «энергетический» портал, ведущий в логово пришельца. И этот портал в любой миг мог закрыться.

Дмитрий вручил, точнее, впихнул в руки, Ольге дефибриллятор, а сам удобнее перехватил автомат.

– Придется прыгать, – сказал он и, когда она понимающе кивнула, продолжил: – Сначала я. Если со мной все будет в порядке… короче, если я не сгорю и не грохнусь на дно шахты, прыгаешь следом за мной. Ну а потом, увидишь пришельца, сразу включай разряд и суй ему под нос горящую лампу. Ну а я уж, как смогу, прикрою из автомата.

Ольга снова кивнула, и Дмитрий даже ухитрился подмигнуть ей. Как ни странно, но он совсем не испытывал страха. Наверное, потому что они специально искали этот портал, а потом еще ждали, когда он, наконец, откроется. И вот он открыт.

Дмитрий боком протиснулся в щель между раздвинувшимися дверями лифтовой шахты. Последний раз проверил оружие, убедившись, что флажок предохранителя находится в положении автоматического огня, и, оттолкнувшись ногами от бетонного пола, прыгнул в сияющую зеленым пламенем бездну.

Ольга вдруг отчетливо, со всей ясностью поняла, что этого ни в коем случае нельзя делать. Что это западня, устроенная пришельцем. Ни одно живое существо не допустит в собственную нору или гнездо чужака, по крайней мере, всеми силами попытается помешать этому. Так и пришелец мог пропустить в свое логово посторонних лишь в том случае, если был абсолютно уверен в собственной безопасности. Но озарение пришло к ней слишком поздно – Дмитрий уже прыгнул в открывшуюся бездну и исчез в поглотившем его огненном портале. Ужас одиночества и готовность пожертвовать собой ради этого человека, который по ее самоуверенной прихоти оказался в смертельной ловушке, и еще что-то, чему Ольга, так и не разобравшись в своих чувствах к Дмитрию, пока не нашла объяснения, толкнули ее вперед. С дефибриллятором на вытянутых руках она вломилась в приоткрытые двери лифтовой шахты и уже без колебаний шагнула с края площадки в пылающий внизу зеленый огонь.

Раздался высокий звук, словно над ухом лопнула туго натянутая струна. Одновременно с ним кожу обдало нестерпимым жаром, но вспышка боли оказалась настолько короткой, что Ольга едва успела ее почувствовать. Потом последовал удар обо что-то теплое, жесткое и ребристое. Ольга поняла, что ее падение закончилось, и открыла зажмуренные глаза.

Она оказалась внутри огромного, восьми или десяти метров в диаметре, железного шара, точнее сферы, сплетенной из множества железнодорожных рельсов и шпал. Если бы она не знала, из чего «свито» гнездо пришельца, то, наверное, ни за что бы не догадалась, что за исполинские конструкции окружают ее, так как и шпалы, и рельсы сияли одинаковым мерцающим зеленым светом. И, черт возьми, как же это было красиво! В центре сферы, прямо в воздухе, висел переливающийся зеркальный шар, похожий на гигантскую каплю ртути или другого расплавленного металла. Шар ритмично пульсировал, сжимаясь и раздуваясь, словно бьющееся сердце. При каждом расширении от него исходила волна приятного расслабляющего тепла, ощущаемая даже на расстоянии. Ольга, как зачарованная, уставилась на этот сгусток тепла и света. Ей нестерпимо захотелось прикоснуться к шару и самой почувствовать его упругую теплую поверхность. Она разжала ладони, выпустив из рук дефибриллятор, который с глухим стуком упал к ее ногам, но Ольга даже не заметила этого. Протянув руки к переливающемуся шару, она шагнула вперед. В предвкушении новых ощущений сердце радостно забилось в груди. Ольге даже стало немного обидно, что никто не может разделить с ней эту радость. Если бы Дима сейчас оказался рядом, мечтательно подумала она.

«Дима! Где он?!» – пронзила сознание внезапная мысль.

В тот же миг переливающаяся зеркальная поверхность шара стала матово-черной, и оттуда повалил густой темный дым. Ольга в ужасе отшатнулась назад, но успела сделать лишь один-единственный шаг. Из окутавшего шар плотного дыма с шипением вылетели тонкие черные нити. Так вылетают полоски серпантина из взорванной на веселом празднике хлопушки. Но в этих нитях не было ничего праздничного и веселого. Они упали на грудь, плечи, руки и ноги Ольги, мгновенно опутав их, словно паутина.

В первый момент Ольга еще не поняла, что происходит. Она даже потянулась за ножом, надеясь перерезать опутавшую ее сеть. Но паутина с невероятной силой рванулась куда-то вверх, увлекая ее за собой. Окутавшийся облаком густого дыма черный шар нырнул вниз и исчез из поля зрения, а перед глазами замелькали светящиеся рельсы и шпалы, сменившие свой цвет с бледного на ярко-зеленый. На какой-то миг Ольга увидела опутанный паутиной дефибриллятор, про который она совершенно забыла, зачарованная видением переливающегося пульсирующего шара. В следующее мгновение обвившие прибор струны паутины сжали свои кольца, словно обвивший жертву удав, и дефибриллятор вместе с прикрученной к нему кварцевой лампой раскололся на куски, как раздавленная яичная скорлупа.

Когда беспорядочное мелькание сменяющихся образов наконец прекратилось, Ольга поняла, что висит вниз головой под верхним сводом сплетенного из рельсов кокона, связанная по рукам и ногам опутавшей ее клейкой паутиной. Дымящийся черный шар вновь появился перед глазами и поплыл вокруг нее, словно желал убедиться, что она связана достаточно надежно. Теперь, когда шар не сверкал и не переливался, Ольга разглядела, что он не висит в воздухе, как она вначале подумала, а подобно пауку скользит по нитям своей паутины, которой было заполнено все внутреннее пространство железной сферы. Да и сам шар утратил первоначальную правильную форму, трансформировавшись в растекшуюся каплю густой дымящейся жижи. Ольге больше не хотелось дотрагиваться до него. Вместо этого она с удовольствием пырнула бы дымящуюся каплю своим ножом, чтобы проверить, как среагирует на это наполняющая его жидкость. Однако накрепко связанная паутиной пришельца Ольга не смогла не то что дотянуться до ножа, но даже пошевелиться. Все, что ей удалось – это лишь немного подвигать из стороны в сторону правой рукой. Да и то вся подвижность ограничивалась кистевым и локтевым суставом. Выше локтя рука была намертво схвачена обвившей ее паутиной. Левая рука оказалась завернута за спину – Ольга даже не видела ее – и вывернута так, что любая попытка пошевелить ею вызывала нестерпимую боль во всей левой половине тела. Однако собственное безвыходное положение полностью освободило Ольгу от страха перед пришельцем, оказавшимся в действительности не человекообразным гуманоидом с головой, туловищем и двумя парами конечностей, а аморфной бесформенной субстанцией. В полной уверенности, что ей осталось жить последние минуты или даже секунды, она набрала в грудь воздуха и произнесла:

– Так вот ты какой… – Следующий вдох дался с трудом, так как обвившая тело паутина сдавила грудь. Но Ольга все-таки закончила начатую фразу: – Всего лишь капля мерзкого, вонючего дерьма.

Ольга вовсе не думала и не надеялась, что пришелец поймет степень испытываемого ею презрения. Но он, видимо, понял – не зря столько времени изучал человеческие чувства и эмоции. Его расплывшаяся туша полыхнула резанувшей по глазам ярко-зеленой вспышкой и метнулась по паутине вправо и вниз. Ольга проследила за ней взглядом и увидела еще один свитый из паутины кокон, свисающий со свода сияющей железной сферы, из которого торчали наружу схваченные нитями паутины нога, две руки и голова Дмитрия. Глаза Дмитрия были закрыты, но Ольга поняла, вернее, почувствовала, что он жив, хотя и находится без сознания. Впрочем, этого и следовало ожидать. Пришельцу мало было просто убить их обоих – наверняка он мог сделать это и вне своего гнезда. Ему требовались их живые, неповрежденные тела. Тела и души. Теперь Ольга в этом не сомневалась.

Все эти мысли вихрем пронеслись в ее голове и оборвались, потому что Ольга увидела то, на что в первый миг не обратила внимания – высовывающуюся из набедренного кармана Дмитрия вторую кварцевую лампу. Опутанное паутиной тело Дмитрия висело слишком далеко, чтобы она могла до него дотянуться, но когда Ольга протянула к нему наполовину свободную от паутины правую руку, лампа шевельнулась и на каких-нибудь пару сантиметров выдвинулась из кармана. Удачное начало придало Ольге уверенности. Но одновременно с уверенностью вернулся и страх. Она с опаской взглянула на зависшую возле Дмитрия темную каплю и с ужасом увидела, как из тела пришельца вытягивается гибкий отросток (хобот? щупальце? жало?!) и тянется к лицу Дмитрия. Что произойдет потом, Ольга уже знала из видеозаписи с найденной флешки полковника Макарова.

Она мысленно сконцентрировала всю свою энергию в правой руке и изо всех сил дернула лампу к себе. Стеклянная колба выскользнула у Дмитрия из кармана и полетела вниз, на сплетающиеся рельсы, но Ольга подхватила ее на лету мысленным посылом и притянула к себе. На этот раз пришелец не остался безучастным. Его расплывающаяся туша полыхнула уже знакомым Ольге ярко-зеленым светом и рванулась к ней, но лампа, сбереженная Дмитрием, ультрафиолетовая кварцевая лампа уже была в ее руке.

– Гори!!! – приказала Ольга и, мысленно направив всю переполняющую ее ненависть к иноземному чудовищу внутрь стеклянной колбы, изо всех сил сжала лампу в руке.

И лампа вспыхнула. Вспыхнула так ярко, как никогда не загоралась при испытании дефибриллятора. Ее лучи пронзили все внутреннее пространство свитой из рельсов железной сферы, столкнулись с десятками, а может, и сотнями черных паутинных нитей, которые в момент вспышки выбросил из своего тела пришелец, и подожгли их. Несколько нитей все-таки обвились вокруг лампы, но едва коснулись стеклянной колбы, как на них вспыхнули яркие искорки, мгновенно превратившиеся в язычки алого пламени. Пламя тут же устремилось по паутине к ее создателю. Туша пришельца сейчас же окуталась еще более густым черным дымом, но этот дым уже не мог остановить распространение огня. Пламя прорвалось сквозь него, разрезав дымовую завесу, в разрывы которой вместе с огнем проник и ультрафиолетовый свет. Туша пришельца вспузырилась и зашипела, как шипит и пузырится кусок масла, брошенный на раскаленную сковородку, а потом вспыхнула, но уже не потусторонним холодным и зеленым, а земным, настоящим жарким алым огнем. В огне сгорели и распались остатки паутины, удерживающие черную каплю. Объятая пламенем туша пришельца шлепнулась вниз и растеклась по нижнему своду железного кокона пылающей лужей. В этот момент Ольга потеряла ее из вида. Сразу со всех сторон донесся нарастающий треск – это рвались горящие нити опутывающего ее паутинного кокона. Ольгу резко качнуло сначала в одну, потом в другую сторону. Вывернутая левая рука неожиданно освободилась, а затем развалились и остатки опутывающей тело паутины. Беспорядочно размахивая руками, Ольга полетела вниз. Она не рухнула на рельсы, что наверняка привело бы к тяжелым травмам и многочисленным переломам, только потому, что разматывающиеся вслед за ней нити догорающего кокона смягчили удар. Тем не менее падение с восьмиметровой высоты оказалось ощутимым. Ольга вскрикнула от боли и на какое-то время потеряла сознание.

Когда она снова пришла в себя и подняла голову, пылающая лужа, в которую превратилась туша пришельца, догорела без остатка. Только на рельсах слева от нее виднелось пятно бурой копоти. Но Ольга тут же забыла о нем, потому что увидела Дмитрия. Он лежал на спине в нескольких метрах от нее и протяжно стонал. Ольга сейчас же бросилась к нему и едва не упала, потому что казавшаяся твердой внутренняя поверхность сплетенной из рельсов сферы внезапно зашаталась под ногами. Балансируя на пришедших в движение рельсах, она добралась до Дмитрия и опустилась возле него на колени.

– Как ты?! Можешь говорить?! – Ольге хотелось обнять Дмитрия, но она боялась дотрагиваться до него руками.

Но он и так услышал ее: напрягся и, сделав над собой усилие, открыл глаза.

Нужно было скорее сказать ему, что с чудовищем покончено, что их план сработал и пришелец сгорел в свете ультрафиолетовой лампы вместе со своей паутиной и всем паучьим гнездом. Ольга приоткрыла рот, но горло перехватил спазм, и вместо всех слов, которые она собиралась сказать Дмитрию, из глаз хлынули слезы.

А он молча смотрел на нее, смотрел и улыбался. Внезапно улыбка на его лице сменилась гримасой ужаса. Ольга не успела ничего понять, как Дмитрий схватил ее за локти и резко оттолкнул от себя. Она должна была упасть на дно железной сферы, но вместо этого почему-то оказалась в воздухе, ударилась о вертикальный рельс, которого у нее за спиной раньше не было, еще один рельс, сорвавшийся откуда-то сверху, рухнул на то место, где она только что сидела. Потом рельсы и шпалы посыпались со всех сторон.

«Они больше не светятся», – успела подумать Ольга, прежде чем что-то тяжелое ударило ее по голове и она снова потеряла сознание.

Перед глазами еще плясали зеленые зайчики, но разумом Дмитрий понимал, что находится в полной темноте. Впрочем, назвать окружающий мрак полным было нельзя. Кое-где из-под завала обрушившихся рельсов и шпал вырывались на поверхность язычки догорающего пламени. Дмитрий смотрел на возвышающуюся перед ним бесформенную груду мертвого железа и раздавленного в щепки дерева, в которую превратилось развалившееся гнездо иноземного чудовища, а видел Ольгу, какой она запомнилась ему в последний миг своей жизни. Видел ее залитое слезами счастливое лицо. А ведь до этого момента он даже не предполагал, что плачущий человек может выглядеть таким счастливым. Она погибла мгновенно и, скорее всего, даже не успела испугаться и понять, что происходит. А произошло то, что и следовало, но о чем ни она, ни он не смогли вовремя догадаться. Когда сгорела паутина, которой пришелец опутал свое гнездо, железный кокон развалился, и составляющие его рельсы и шпалы рухнули на дно шахты. Ольга не заметила этого. В тот момент, когда начался обвал, она смотрела только на Дмитрия. А вот он заметил и, увидев падающий на нее рельс, оттолкнул Ольгу от себя. Он надеялся спасти ее, но, как оказалось, бросил в самую гущу обвала, и уже через секунду над ее телом возвышалась огромная груда обломков. Оттолкни он ее не в ту, а в противоположную сторону, и Ольга почти наверняка осталась бы жива, потому что сам он совершенно не пострадал. Хотя Дмитрию не раз казалось, что рухнувший рядом с ним рельс или шпала сейчас размозжит ему голову, ему посчастливилось выбраться из-под обвала без единой царапины. Хотя как сказать? Может быть, повезло как раз не ему, а Ольге. Потому что она умерла счастливой, а ему предстоит жить с осознанием того, что он собственными руками убил самого близкого и горячо любимого человека.

Дмитрий прикрыл веки – мельтешащие в глазах зеленые зайчики никак не желали успокаиваться, и так стоял около минуты, пока внезапно не услышал слабый стон. Он резко открыл глаза. Зайчики исчезли, а над завалом тлели всего несколько слабых огоньков догорающего пламени. Дмитрий почти ничего не видел перед собой и совсем ничего не слышал. Зародивший у него робкую надежду стон больше не повторялся. Галлюцинация, сказал себе Дмитрий. Еще одна галлюцинация. Ольга не могла выжить под грудой похоронивших ее обломков. Но растревоженный хрупкой надеждой разум отказывался в это верить.

– Оля, – осторожно позвал Дмитрий, удивившись, как дрожит его голос. И, устыдившись собственной робости, крикнул во все горло: – Оля!!!

Потом он вслушивался в тишину, которая стояла целую вечность, пока из груды искореженных рельсов и разбитых шпал не донесся еще один слабый стон. Дмитрию даже показалось, что он разобрал Ольгин шепот, но такого, конечно, не могло быть. Он бросился на груду и принялся лихорадочно растаскивать искореженные обломки, но быстро сообразил, что так может нанести Ольге еще больший вред, и стал действовать аккуратнее. Он работал, не ощущая времени. Мерцающие в темноте искорки догорающего пламени давно погасли, а Дмитрий все разбирал и отбрасывал в стороны освобожденные рельсы и шпалы, пока в темноте совершенно случайно не наткнулся на Ольгину руку. Рука оказалась теплой. Он сжал ее и, задыхаясь от волнения, спросил:

– Оля, ты меня слышишь?

Она отозвалась тихо, но отчетливо:

– Да. – А потом добавила таким слабым голосом, что у Дмитрия сжалось сердце: – Слышу.

– Я вытащу тебя. Слышишь? Ты только потерпи.

Он снова принялся разбирать завал и вскоре освободил ее голову и плечи. И хотя большая часть туловища и ноги оставались под завалом, Ольга не удержалась от благодарности.

– Спасибо, – прошептали в темноте ее губы.

И тогда Дмитрий окончательно понял, что спасет ее. Меньше чем за час он полностью откопал заваленную обломками женщину и на руках отнес ее к стене.

– Как ты себя чувствуешь?

– Ничего. Руки-ноги целы, – прошептала Ольга. – Только дышать трудно.

Похоже, у нее были отбиты внутренности, но оказать ей помощь можно было только на поверхности.

– Это от запаха, – сказал Дмитрий, чтобы успокоить Ольгу. Вокруг действительно стояла жуткая вонь. – Как только выберемся на поверхность, все будет хорошо.

– Ты нашел коллектор? – с надеждой спросила она.

– Пока нет, но обязательно найду.

– Ты иди. Оставь меня и иди. Не бойся, я никуда не убегу, – сказала Ольга. Она еще пыталась шутить.

Отыскав на дне шахты ровную поверхность, Дмитрий осторожно опустил Ольгу на пол. Сейчас он бы многое отдал только за то, чтобы увидеть ее лицо. Но вокруг стояла непроглядная темнота, а у них не осталось ничего, что бы можно было использовать в качестве источника света. Даже коробок спичек, который он отдал Ольге, куда-то подевался. Ни спичек, ни фонаря, ни пистолета, ни автомата. Только нож, пристегнутый к поясу, но от него в данном случае не было никакой пользы. Даже передвигаться приходилось исключительно на ощупь.

Но удача, как известно, сопутствует упорным, или капризная судьба наконец сжалилась над двумя измученными людьми, пережившими ужасы потустороннего мира. Как бы там ни было, но когда Дмитрий двинулся в обход шахты, ощупывая руками стены, через полтора десятка шагов его ладонь провалилась в пустоту. Он тут же вернулся на шаг назад и наткнулся на металлический уголок, замурованный в стену по краю отверстия. Боясь ошибиться, Дмитрий осторожно ощупал периметр отверстия руками и определил, что стоит напротив вертикальной прямоугольной ниши, из которой тянуло едва ощутимым сквозняком. Наплевав на грязь, которой были испачканы руки, Дмитрий послюнявил палец, но так и не смог понять, действительно ли из ниши шел приток свежего воздуха, или ему это только показалось. Зато, когда он вошел в нишу – она оказалась довольно просторной, что позволяло передвигаться почти в полный рост, – сразу наткнулся на свисающие со стен обрывки толстых проводов. Их противоположные концы уходили в глубину тоннеля.

– Эй! – громко крикнул Дмитрий в темноту. В ответ из тоннеля донеслось протяжное эхо.

У Дмитрия отпали последние сомнения, что перед ним тот самый кабельный коллектор, про который говорила Ольга. Он едва в ту же секунду не бросился назад, горя желанием как можно скорее сообщить ей о своей находке, но, пересилив себя, решил сначала обследовать тоннель. Уже через несколько шагов Дмитрий запнулся за торчащий из пола металлический штырь и едва не упал, а когда присел и ощупал дно и стены тоннеля руками, обнаружил еще два десятка таких же штырей от десяти до тридцати сантиметров в длину и около четырех сантиметров в диаметре. Хотя ответ лежал на поверхности, Дмитрий долго не мог понять назначение штырей, но, когда понял, сразу сообразил, что это обломки или скорее обрывки прутьев перегораживающей коллектор защитной решетки, которую разорвала неведомая феноменальная сила пришельца. Пройдя сквозь разорванную решетку, Дмитрий пошел дальше и, углубившись в тоннель еще на полсотни метров, обнаружил отходящий от него вертикальный ствол с выступающими из стены железными скобами. Он попробовал подняться по ним – с искалеченной рукой это оказалось тяжело. А ведь еще нужно как-то поднять Ольгу, в своем нынешнем состоянии она вряд ли осилит подъем. Но после того как он отыскал единственный возможный путь к спасению, Дмитрий уже не сомневался, что он обязательно придумает, как это сделать.

По возвращении у него даже зародилась надежда, что, возможно, и придумывать ничего не придется. Ольгу так обрадовало известие о найденном кабельном коллекторе, что она тут же заявила, что и сама, без посторонней помощи, выберется на поверхность. Она даже смогла подняться на ноги и дойти по коллектору до вертикального колодца, но на большее ее не хватило. Поднявшись на пару метров по скобам, она призналась Дмитрию, который страховал ее снизу, что не может больше сделать ни шагу. Тогда он на руках спустил ее вниз, потом распорол ножом ее опустевший разгрузочный жилет и принялся связывать из него подобие сумки-кенгуру, в которых родители носят маленьких детей, но Ольга остановила его:

– Не надо. Если ты сорвешься вместе со мной, мы разобьемся оба.

– Я тебя не оставлю, – сердито ответил Дмитрий, не прекращая своего занятие.

Однако Ольга осталась при своем мнении.

– Сделаем так. Я останусь здесь, а ты… – Дмитрий попытался перебить ее, но Ольга повысила голос, заставив его замолчать. – Ты поднимешься на поверхность и по моему коммуникатору передашь Панову, что мы живы, но нуждаемся в помощи. После гибели пришельца связь должна была восстановиться.

– Если так, то сообщение о помощи можно отправить и отсюда.

– Из-под земли с такой глубины? – ехидно спросила Ольга. – Наша техника на такое еще не способна.

Повозившись с одеждой, она откуда-то из-за пазухи достала свой коммуникатор. И хотя Дмитрий понимал, что Ольга права, сама мысль о том, что ему придется бросить ее под землей одну в темноте, казалась невыносимой. Ему даже захотелось, чтобы ее коммуникатор оказался вдребезги разбит, тогда бы он ни за что не согласился оставить ее. Но когда Ольга включила прибор, его дисплей осветился мягким голубоватым светом.

– Подожди минуту, я напечатаю сообщение для Панова, – попросила Ольга, словно он только и мечтал о том, как бы скорее сбежать от нее.

Она поднесла коммуникатор к глазам, и Дмитрий, наконец, увидел ее лицо, освещенное светом дисплея. И выражение ее лица очень не понравилось ему. Хмуро уставившись на экран, Ольга долго листала виртуальные страницы. Дмитрию даже показалось, что она забыла, зачем вообще достала прибор. Прошла не одна, а несколько минут, когда она наконец оторвала взгляд от экрана и произнесла:

– Так вот в чем, оказывается, дело. Помнишь странные ответы Панова на мой запрос о помощи? Мы с тобой решили, что их передает пришелец. Так вот, никаких сообщений не было: ни отправленных, ни полученных. Я всего лишь раз соединялась с Москвой, сразу после высадки. Потом мне даже не удалось связаться со спутником, о чем здесь есть соответствующие сообщения о невозможности соединения.

– А как же текст? – удивился Дмитрий. – Ведь я сам видел полученный ответ.

– Не было никакого текста. Можешь убедиться. – Ольга протянула ему коммуникатор. – То, первое сообщение Панова, было единственным. Потом пришелец просто дублировал из него отдельные фразы в наших мозгах. Мы смотрели на экран, но видели не то, что там было на самом деле, а то, что в этот момент внушал нам пришелец.

– Значит, твои коллеги и не догадываются, в какой жопе мы здесь оказались?

Ольга покачала головой.

– Боюсь, это будет для них большим сюрпризом.

Каждая новая скоба – это еще один шаг к поверхности. Чтобы пройти его, нужно нащупать скобу у себя над головой, ухватиться за нее и, крепко держась здоровой рукой, переставить ноги с нижней скобы на верхнюю. Тогда та скоба, за которую держишься, окажется на уровне лица и ее можно будет обхватить локтем левой руки, после чего освободить здоровую правую для поиска следующей точки опоры и следующего шага. Десять скоб – десять шагов. Дмитрий пробовал считать пройденные шаги, но на второй сотне сбился со счета и бросил это занятие, а скобы все не кончались. Струящийся по лицу пот заливал глаза, на внутреннем сгибе левой руки, похоже, вырос синяк размером с ладонь, но все это была сущая ерунда по сравнению с неизвестностью. Даже непроглядный мрак колодца не так страшил и давил на психику, как возможность наткнуться вверху на непроходимую пробку из кусков бетона или обломков металлоконструкций. А обосновавшийся на дне бункера пришелец вполне мог закупорить все ходы, ведущие с поверхности к его логову. Могло случиться и по-другому: например, вместо люка колодец могла перекрывать железобетонная плита, или тот же люк запираться на внешний замок, или существовать иные способы защиты от несанкционированного проникновения в спецтоннель, предусмотренные военными строителями. Дмитрий заранее приготовился к такой ситуации и мысленно решил, что он будет делать, если на его пути к поверхности встанет непреодолимая преграда. Впрочем, вариантов поведения было немного, а по сути, всего один – спускаться обратно в коллектор и искать другой технологический колодец. И все-таки он продолжал надеяться, иначе вообще не было смысла затевать этот рискованный подъем.

Когда после очередного шага вскинутая вверх рука наткнулась на гладкую бетонную поверхность, Дмитрий едва не закричал от досады. Колодец заканчивался тупиком – не люком и не дверью, а замуровывающей его бетонной пробкой. Дмитрий смертельно устал и только поэтому сразу не полез обратно, хотя беспокойство за Ольгу гнало его вниз, а стал ощупывать запечатывающий колодец пласт бетона, хотя и не надеялся разбить его. Пробка над головой не походила на завал – уж слишком ровной была ее поверхность. Значит, это часть конструкции. Но зачем прорывать и бетонировать многометровый колодец, чтобы затем запечатывать его? Дмитрий опустил руку ниже и почти над самой скобой, за которую он держался локтем левой руки, обнаружил горизонтальную металлическую площадку с поручнями, довольно узкую, но вполне достаточную, чтобы на ней уместился один человек. Он сейчас же вскарабкался на нее – это оказалось проще, чем можно было ожидать. Не вставая с колен, да это было и невозможно из-за нависающего над головой бетонного свода, Дмитрий осмотрелся по сторонам. Здесь было почти так же темно, как внутри колодца. Почти! Но не так. И уже вне всякого сомнения тянуло сквозняком. Долгожданная земная поверхность, в реальность которой в логове пришельца верилось с трудом, была совсем рядом. Дмитрий чуть подвинулся вперед, но уперся в железную дверь. Толкнул ее, но дверь не поддалась. Заперта, промелькнула в мозгу ужасная мысль. Но сейчас, когда свобода была так близка, он просто не мог сдаться. К удивлению Дмитрия, замочной скважины на двери не оказалось. На месте замка располагалась короткая поворотная ручка. Он повернул ее, и… дверь открылась.

Дмитрий сейчас же зажмурился, чтобы уберечь глаза от солнечного света. Но предосторожность оказалась напрасной – земной мир погрузился во тьму. Дмитрий с ужасом уставился на выступающие из мрака замшелые валуны, покрытые лохматыми шапками белой пены, и темнеющие за ними сосны с лохмотьями той же пены на разлапистых ветвях, потом поднял голову к небу и, лишь увидев на черном фоне яркие искры звезд, понял, что выбрался на поверхность ночью. В покрывающей землю и деревья пене тоже было что-то знакомое. Дмитрий зачерпнул ее и, ощутив приятную прохладу и капли талой воды на руке, с облегчением понял, что держит в ладони обыкновенный снег. Первый снег этой осени, укрывший землю после ночного снегопада.

Дмитрий долго тер снегом лицо, смывая с себя грязь и ужас подземелья, потом вспомнил про данное Ольге обещание и достал из кармана ее коммуникатор. Он наизусть помнил полученные от нее инструкции, тем не менее ужасно волновался, обращаясь с незнакомым прибором. В какой-то момент даже промелькнула мысль, что у него ничего не выйдет. Но все получилось с первого раза. Настроенный коммуникатор сразу поймал спутник, и уже через несколько секунд Дмитрий отправил в эфир составленное Ольгой сообщение. Сразу захотелось тут же, немедленно сообщить ей об этом. Он сомневался, что Ольга услышит его, тем не менее втиснулся обратно в дверь колодца и, свесившись вниз, прокричал:

– Оля! Я на поверхности! Все в порядке! Твое сообщение уже ушло в Москву!

Молчание.

– Оля! Ты слышишь меня?!

Несколько секунд стояла тишина, а потом из глубины колодца донесся усиленный эхом ее слабый голос:

– Слышу. Спасибо тебе.

Она снова замолчала, а Дмитрию показалось, что он слышит ее рыдания.

– Сейчас я спущусь к тебе! – крикнул он ей в ответ. – Только возьму в лагере необходимое снаряжение, какую-нибудь еду и спущусь.

Лагерь разведгруппы, устроенный в жилом вагончике, должен был располагаться где-то неподалеку. Однако окружающая местность выглядела совершенно незнакомой. Дмитрий отлично помнил, что на территории «Хрустального неба» не было ни сосновой рощи, ни тем более россыпи гигантских валунов, среди которых располагался незаметный вход в колодец, из которого он выбрался на поверхность. Значит, он оказался за охранным периметром. В какой стороне тогда «Хрустальное небо»? Дмитрий взобрался на камни – самый крупный из них оказался размером с небольшую скалу – и еще раз внимательно осмотрелся вокруг. Темнота и прошедший ночью снегопад мешали ориентации: скрытые снегом детали местности сливались между собой, но защищающий вход в подземный бункер насыпной курган был виден и в темноте. Даже после гибели пришельца он выглядел мрачно и угрожающе. Хотя, может быть, все дело было в связанных с ним воспоминаниях о пережитом подземном кошмаре. Как бы там ни было, Дмитрию не хотелось возвращаться к кургану. К счастью, выбранный для лагеря жилой вагончик находился в стороне от кургана.

Путь до него занял около получаса. Напрямик вышло бы быстрее, но Дмитрию пришлось сделать длинный крюк, чтобы обойти проволочные заграждения, на преодоление которых у него уже не осталось сил, и выйти к жилому сектору со стороны испытательного полигона. Там проходила всего одна линия обычной «колючки», и Дмитрий прополз под ней, забив под нижний ряд проволоки подходящий по длине сук.

Подходя к вагончику, откуда его разведчики отправились в свой последний рейд, Дмитрий испытал странное чувство. Показалось, что он отсутствовал здесь целую вечность, хотя в действительности прошло, наверное, не более суток, как он ушел отсюда вместе с остальными. Внутри все осталось по-прежнему, только в неплотно прикрытую входную дверь надуло немного снега да оконные стекла местами покрылись корочкой инея. Не теряя времени, Дмитрий сразу прошел к тюкам с нераспакованным снаряжением. Он плохо помнил, где что лежит, поэтому просто вывалил их содержимое на пол. На глаза сразу попалась литровая пластиковая бутыль питьевой воды. Но вода в бутыли превратилась в лед, и Дмитрию пришлось долго греть бутыль в ладонях, чтобы проглотить несколько оттаявших капель. Тем не менее он все-таки засунул бутыль в подобранный с пола походный рюкзак, немного подумав, добавил туда же пачку галет, несколько плиток шоколада и две запечатанных в фольгу упаковки превратившихся в камень застывших мясных консервов. В другое отделение рюкзака сложил аккумуляторные фонари: по паре маленьких налобных для себя и Ольги, два ручных для себя: основной и резервный. Туда же засунул несколько саморазжигающихся факелов и, прихватив связку высотного снаряжения и сборно-разборные эвакуационные носилки, вышел из вагончика. Пока он собирал снаряжение, снаружи стало чуть светлее – приближался рассвет, и Дмитрий посчитал это хорошим знаком.

Осталось сделать последнее усилие, и их злоключения с Ольгой наконец закончатся, подумал он, отправляясь в обратный путь.

Услышав доносящийся сверху шорох, Ольга резко открыла глаза. Она закрыла их одну или две секунды назад после того, как Дима прокричал ей, что выбрался из колодца и уже отправил в Москву ее сообщение. Неужели все наконец закончилось, подумала она в тот момент. Но, как оказалось, поторопилась с выводами. Вначале еле различимый шорох постепенно перешел в ритмичный лязг. Теперь Ольга отчетливо слышала стук металлических деталей. Или бряцанье оружия?! Она потянулась за пистолетом, но пистолета не было. У нее вообще не было оружия, даже ножа, который она потеряла во время обвала обрушившегося гнезда пришельца, а единственный человек, который мог ее защитить, находился далеко отсюда. Может быть, это он решил спуститься, подумала она, отползая в сторону. Но разве один человек может производить столько шума? К тому же Дима крикнул ей, что собирается в лагерь. Ольга вдруг остро пожалела, что отправила его от себя, и обругала себя за эти мысли. Это была слабость, обычная женская слабость. Тем более что и оставшись рядом с ней, со своей искалеченной рукой и без оружия Дима вряд ли смог бы ее защитить.

Стоило ей так подумать, как сверху донесся его голос:

– Оля! Ты здесь?

Все-таки он! Ольга облегченно выдохнула:

– Здесь. Где же мне еще быть!

Но когда Дмитрий появился из темноты, Ольга не узнала его. С налобным фонарем, рюкзаком за плечами и какой-то корзиной, обмотанной ремнями и веревками он выглядел совсем по-другому. А, может быть, из-за того, что его лицо (чистое лицо!) сияло неподдельной радостью.

– Ты знаешь, там наверху настоящая зима! – чуть ли не захлебываясь от восторга, первым делом сообщил он. – Везде снег: и на земле, и на деревьях… Да! Я же принес тебе еды и воду. Хочешь пить?

С этими словами Дмитрий принялся доставать из своего рюкзака какие-то пакеты, но Ольга остановила его:

– Значит, ты был в лагере? Как же ты успел так быстро обернуться?

Дмитрий пожал плечами:

– Не так уж и быстро. Час пришлось повозиться, а то и больше.

Час! Неужели прошло столько времени? – удивилась Ольга. Как же она не заметила? Похоже, закрыла глаза на секунду, но от облегчения, что все кошмары наконец закончились, сама не заметила, как уснула.

Потом Ольга ела принесенный Димой шоколад и консервы, которые он ловко разогрел, поставив на рефлектор включенного электрического фонаря, и запивала все это оттаявшей водой из его бутылки, настолько холодной, что от нее ломило зубы. Утолив первый голод и жажду, она повернулась к нему:

– Значит, сообщение отправил? Сложностей не возникло?

– Проверь. – Дмитрий с невозмутимым видом протянул ей коммуникатор, но Ольге показалось, что ее слова обидели его.

Такая мальчишеская обида выглядела настолько смешно, что Ольга не смогла сдержать улыбку. Потом она включила коммуникатор и вывела на экран отчет о последних сообщениях. Несколько секунд изумленно смотрела на дисплей, потом подняла глаза на Дмитрия.

– Пока ты был в лагере, пришел ответ от Панова.

– И что же он пишет? – насторожился он.

– Пишет, что через два часа будет здесь. Но как такое возможно? Добраться сюда из Москвы за два часа можно лишь на сверхзвуковом истребителе. Потом еще пересадка на вертолет на пермском аэродроме. Нет, никак не возможно, – покачала головой Ольга.

Дмитрий пожал плечами:

– Чего зря гадать. Давай лучше выбираться отсюда. Смотри, что я принес: спасательные эвакуационные носилки. Видала когда-нибудь такие?

С этими словами он поставил перед ней опутанную ремнями и веревками корзину.

– Видала, – соврала Ольга. Похоже, ложь уже вошла у нее в привычку.

Но обошлись без носилок. Видимо, еда и особенно надежда на встречу с коллегами и скорое возвращение домой вернули ей утраченные силы. Правда, поднимаясь по скобам, Ольга пару раз оступилась, но выручил страховочный пояс верхолаза, который принес из лагеря Дмитрий. Второй страховочный конец Дмитрий обвязал вокруг себя, так что они выбирались из колодца в одной связке, как штурмующие высоту альпинисты. Несмотря на страховку, налобные фонари, позволяющие обходиться без лишних движений на поиски точки опоры, и неоднократные остановки, Ольга так устала, что, выбравшись на поверхность, без сил повалилась на снег.

– Встань, – сказал Дмитрий. – А то простынешь.

Но она не послушала его. О чем он говорит, о какой простуде? Да это просто сущая ерунда, не стоящая внимания мелочь, по сравнению с тем, через что им пришлось пройти.

– Вставай, – повторил он. – Идем в лагерь. Там можно развести огонь и погреться.

На этот раз Ольга подчинилась. В лагерь так в лагерь. Тем более что Панов со спасательной командой должен прибыть именно туда. Она поднялась на ноги.

– Идем. Показывай дорогу.

Об этом можно было и не просить. На свежем снегу четко выделялась цепочка Диминых следов, ведущая от каменной россыпи куда-то за сосновую рощу, где, надо полагать, начиналась территория «Хрустального неба».

«Хрустальное небо». Похоже, это название существует последние дни. После гибели пришельца программу по его изучению, разумеется, свернут. А вместе с ней закроют и соответствующий объект. Вполне возможно, что с закрытием проекта «Арена» расформируют и созданный для его осуществления научно-исследовательский отдел. Знающих о пришельце сотрудников раскидают по различным научным центрам Минобороны. Да и много ли их осталось, знающих? Панов, Пригоров, Феоктистов да она сама – всего четыре человека. Остальных уничтожил безжалостный монстр из иного мира.

«А Дмитрий!» – внезапно вспомнила Ольга. Ведь он тоже все знает и даже больше остальных. Сейчас они двое – самые осведомленные о попытке вторжения на Землю паразита из параллельного мира люди. Только у нее есть допуск к этой тайне, а у Дмитрия нет! Для кураторов проекта в руководстве Минобороны он лишний свидетель. Причем свидетель их провала. Если бы проект оказался успешным и программа по изучению пришельца принесла позитивные плоды, Дмитрия включили бы в состав ее участников, как это было со Сморкалиным и его взводом. Но раз программа провалилась, этого не будет. Сейчас кураторы постараются, во что бы то ни стало, обезопасить самих себя. И для этого они могут использовать любые средства.

Ольге вдруг стало страшно. Она даже остановилась и сейчас же услышала веселый голос Дмитрия:

– Давай-давай, не останавливайся. Еще полкилометра, и мы в безопасности. – Он смотрел на нее и улыбался. Потом вдруг подошел вплотную и, заглянув в глаза, сказал: – Знаешь, я давно хотел спросить: может быть, когда это все закончится, ты согласишься как-нибудь встретиться со мной после работы? Мы могли бы куда-нибудь сходить. Ты, наверное, знаешь кучу мест, где в Москве можно хорошо провести время.

– Да-да, конечно, – невпопад ответила Ольга. – Будет видно.

А что «будет»?! Да ничего не будет! Во всяком случае, ничего хорошего! Ольга резко дернула головой, чтобы Дмитрий не заметил выступившие у нее на глазах слезы, и сердито сказала:

– Идем. Чего встал? Сам же торопил меня.

Впереди уже был виден защищающий вход в бункер искусственный холм, а за ним ряды жилых вагончиков, к которым и вела протоптанная Дмитрием тропинка.

Пламя от таблетки сухого спирта не могло согреть крохотную кухню, где они расположились. Зато вода в металлической кружке, которую Дима поставил на огонь, уже через несколько минут весело забурлила.

– Кофе? – спросил Дмитрий, продемонстрировав Ольге блестящий пакет из спецпайка разведчика.

Она покачала головой.

– Лучше чай.

– Чай так чай.

В руках у Дмитрия тут же появился аналогичный пакет, только с другой наклейкой, из которого он щедро насыпал в кружку чайной заварки.

– Пару минут подождать, и готово.

– Пары минут будет мало, – вздохнула Ольга.

– В самый раз. Я на заварку не поскупился, – сообщил он ей с довольным видом.

Пока настаивался чай, он распечатал и разломил на несколько частей плитку шоколада, достал откуда-то тюбик с наклейкой «сгущенное молоко» и вскрыл пачку сухого печенья. Разложив все это на кухонном столе, Дмитрий весело подмигнул Ольге и сказал:

– Мы с тобой, как Джеймс Бонд и его подруга в финальной сцене. Только шампанского не хватает.

– Мартини, – поправила Ольга.

– Что?

– Напиток Джеймса Бонда – водка с мартини.

– Да, неувязочка вышла, – картинно развел руками Дмитрий. – Надо будет подсказать тыловикам, чтобы добавили в сухпай того и другого.

Он продолжал шутить, а вот ей было совсем не до веселья. В финальной сцене почти каждой серии бондианы оставшиеся наедине главные герои изобретательно скрываются от врагов и своего назойливого начальства. Но жизнь – не кино, да и Дима – не Джеймс Бонд. Он молодой, честный и смелый парень, втянутый ею в жестокую военно-политическую игру, правил которой он не знает и не понимает.

Дмитрий вдруг нахмурился, повернул голову к заиндевевшему окну и предостерегающе поднял руку. По его примеру Ольга прислушалась к доносящимся снаружи звукам и почти сразу уловила шум приближающегося вертолета.

– Вертолет, – подтвердил Дмитрий. – Не боевой, у тех звук резче. Пассажирский или транспортник. Похоже, за нами. Надо же, как быстро, даже чай попить не успели.

Ольга порывисто поднялась на ноги, но Дмитрий оказался быстрее. Схватив с крючка над раковиной кухонное полотенце, он пулей вылетел наружу. Ольга догнала его только на крыльце, откуда он махал снижающемуся вертолету. Ольга сразу узнала машину. Это был все тот же вертолет, единственный из всего пермского авиаполка, допущенный к полетам на «Хрустальное небо». Значит, это точно за ними.

Она подошла к Дмитрию и положила руку ему на плечо.

– Дима, я хочу предупредить тебя. Будь осторожен.

Он перестал махать и удивленно повернулся к ней:

– Я тебя не понимаю.

– Это неважно! – сердясь и на себя, и на него, Ольга даже повысила голос. – Главное, будь осторожен.

Пока они разговаривали, вертолет прыгнул вниз и, подняв с земли клубы снега, опустился на посадочную площадку. Почти сразу в борту распахнулась дверь, и в проеме открывшегося люка показалась неуклюжая фигура Панова в теплом зимнем бушлате и армейской шапке-ушанке. Потом Панова заслонил собой кто-то из офицеров летного экипажа, спустивший на землю короткий трап. По трапу Панов спустился уже без посторонней помощи, вслед за ним на землю спрыгнул майор Пригоров, и больше из вертолета никто не появился. Трап сейчас же исчез в проеме люка, открытая дверь захлопнулась, и вертолет стремительно взмыл в небо. Проводив его взглядом, Ольга понимающе покачала головой. Все правильно: пилоты строго следуют летным инструкциям, обусловленным введенным на объекте режимом чрезвычайного положения. Значит, пока Панов лично не убедится в безопасности территории, машина будет находиться в воздухе.

В отличие от нее, Дмитрий понятия не имел об имеющихся у пилотов инструкциях, поэтому произошедшее крайне удивило его.

– Это что, все? – недоуменно спросил он. – А где спасательная команда? И почему улетела вертушка?

– Она вернется, если Панов даст разрешение.

– Если даст? – похоже, Дмитрий удивился еще больше. – Значит, может и не дать? Что вообще происходит?

– Неважно! – поморщилась Ольга.

На объяснения не осталось времени – Панов с Пригоровым были уже рядом.

– Ты, главное, помни, о чем я тебя предупреждала, – шепотом добавила она и, шагнув навстречу торопливо семенящему по снегу Панову, произнесла: – Здравствуйте, Михаил Александрович. Как вам удалось так быстро добраться из Москвы?

– Из Москвы? – кое-как справившись с одышкой от быстрой ходьбы, переспросил он. – Да мы, Оленька, уже сутки торчим на пермском аэродроме. На второй день после вашего исчезновения такое началось! Доложили министру. Он, как водится, потребовал принять срочные меры. Четыре дня формировали новую команду. Как закончили, Феоктистов остался в Москве на связи, а мы рванули сюда готовить почву для следующего десанта. А тут твое сообщение! Мы сразу в вертолет и сюда.

Панов говорил сбивчиво и путано. Ольга еще никогда не видела его таким взволнованным. Но за его волнением скрывалось что-то большее.

– Постойте, Михаил Александрович, – насторожилось она. – Вы сказали: прошло уже четыре дня?

– Шесть дней, Оленька! Сегодня в полночь закончились шестые сутки.

Она изумленно переглянулась с Дмитрием.

– Неужели мы провели в бункере целых шесть дней? Невероятно!

– Я что-то тоже не совсем понимаю, – признался Панов. – Оля, может быть, объясните.

– До встречи с вами я была уверена, что мы провели под землей не более суток, – ответила Ольга.

Правда, если рассуждать здраво, можно было догадаться, что это не так. Выпавший снег, застывшая земля и замерзшие окна в вагончиках – все указывало на то, что в районе «Хрустального неба» как минимум уже несколько дней стоит отрицательная температура.

– Мы попали во временной карман, – окончательно уверившись в своей правоте, добавила она. – По-видимому, пришелец создал вокруг себя поле с иным, замедленным ходом времени. Помните спутниковые фотографии, на которых ничего не менялось? Это фотографии прошлого, где разобранная линия узкоколейки еще тянется от бункера к полигону, а на территорию «Хрустального неба» еще не выпадал снег. Я понимаю: это звучит невероятно. Но другого объяснения у меня нет.

– Да, пришелец! – воскликнул Панов. – Вы сообщили, что он мертв. Как это произошло?!

В короткий текст информационного сообщения невозможно было вместить подробности схватки с захватившим бункер иноземным чудовищем, поэтому Ольга опустила их, указав лишь, что пришелец мертв и более не опасен. Но сейчас ответила просто и уверенно:

– Мы убили его.

Панов застыл с приоткрытым ртом. Зато Пригоров отреагировал совершенно спокойно, словно ожидал именно такого ответа.

– Убили?

– Сожгли светом кварцевой лампы, – подал голос Дмитрий.

Пригоров исподлобья взглянул на Дмитрия, при этом у Ольги по телу пробежал холодок от его ледяного взгляда.

– Мы должны осмотреть тело, – потребовал он.

– Товарищ майор, вы не поняли. Мы сожгли его, – повторил Дмитрий. – От него ничего не осталось, кроме горсти золы и пятна сажи.

Так Пригорова еще никто не унижал. Во всяком случае, Ольга этого не видела. Она решила, что ей пора вмешаться.

– Дело в том, что гнездо пришельца находилось на самом дне центральной шахты. После его гибели в шахте произошел обвал. Так что эксгумировать и осмотреть его тело все равно было бы невозможно.

Ольга еще продолжала говорить, а в руке Пригорова вдруг, словно ниоткуда, появился пистолет, и этим пистолетом он целился в грудь Дмитрия.

– Нет!!! – истошно выкрикнула она, бросаясь вперед, чтобы защитить, заслонить собой Дмитрия. И опоздала.

Пригоров выстрелил. Дуло его пистолета полыхнуло пламенем, и вместе с огнем оттуда вылетел сплющенный с одного конца раскаленный цилиндрик, блеснувший на воздухе яркой искрой. Ольга «оттолкнула» его в сторону, вложив в этот толчок последние остатки своей телекинетической энергии. Она даже заметила место на стене вагончика, чуть правее входной двери, куда ударила пуля, а когда повернула голову, увидела пятящегося назад Пригорова с пистолетом в опущенной правой руке и обхватившего горло левой. Между пальцев у него торчала рукоятка армейского ножа разведчика – последнего оставшегося у них с Димой оружия, а из-под прижатой к горлу ладони обильно сочилась кровь. Ольга беззвучного охнула и испуганно взглянула на Дмитрия. Но Дима ничего не замечал вокруг. Он неотрывно смотрел на отступающего Пригорова и не отвел взгляда, даже когда тот оступился и повалился спиной на снег.

– Михаил Александрович, это была самооборона! Вы же видели! Иначе он бы его убил! – бросившись к Панову, закричала Ольга.

Она была готова умолять Панова, упасть перед ним на колени. Да все, что угодно! Лишь бы он ей поверил и заступился за Диму. После того, что случилось, только он мог его спасти.

Панов посмотрел на неподвижно лежащего Пригорова и медленно покачал головой.

«Мертв!» – поняла Ольга. Хотя это было ясно еще до того, как он упал.

– Теперь я понимаю… – вздохнул Панов.

– Что, Михаил Александрович?!

Он обернулся к ней.

– Отойдем.

Ольга взглянула на безучастно стоящего Диму. Убийство, даже вынужденное, все равно остается убийством. Ничего удивительного, что он испытал настоящий шок. Но сейчас это было даже к лучшему.

Она подхватила Панова под руку и чуть ли не насильно увела его за вагончик. Когда они остановились, Панов не спеша вынул сигарету – он снова начал курить после гибели сына, но сейчас так и не закурил, продолжая мять сигарету в пальцах.

– Что вы поняли, Михаил Александрович?! – поторопила его Ольга.

– Какие инструкции получил Пригоров перед вылетом сюда. У него был свой канал связи с Москвой. И примерно за полчаса до нашего вылета он как раз получил очередную шифровку с приказом.

– О нашей ликвидации? – ахнула Ольга.

– Думаю, приказ касался только лейтенанта Рогожина. Хотя… – Панов сделал паузу. – Впрочем, чего гадать. Теперь это у него уже не узнаешь.

Не у него, так у других, подумала Ольга. Да только как бы не было поздно.

– Михаил Александрович, но ведь те, кто отдал приказ, могут и повторить его!

Панов покачал головой:

– Одного приказа мало. Надо еще найти исполнителя.

Но Ольга не согласилась с ним.

– Когда речь идет о трагедии, которой обернулся первый контакт людей с пришельцем из иного мира, у ответственных за гибель десятков человек всегда находятся и воля, и желание, и исполнители, чтобы избавиться от свидетелей своих ошибок! Михаил Александрович, надо что-то придумать, чтобы спасти Диму! Он столько раз спасал меня там, под землей. И я… Я люблю его! – неожиданно выпалила она то, в чем даже себе боялась признаться.

Панов изумленно уставился на нее.

– Ну, мы можем спрятать его в наш институтский госпиталь.

– Этого мало! – со слезами на глазах воскликнула Ольга. – Надо показать нашим кураторам, что он для них не опасен! Например, что у него амнезия, и он ничего не помнит… – Она запнулась, озаренная внезапной догадкой. – Я загипнотизирую его и сотру ему память! У нас в институте есть для этого все необходимое оборудование.

Мысли, как пришпоренные кони, неслись в голове с сумасшедшей быстротой. Ольге оставалось только озвучивать их.

– Год назад в Назрани Дмитрий получил тяжелейшую черепно-мозговую травму, чудом остался жив. Можно представить амнезию, как следствие этого случая… Вы поможете мне, Михаил Александрович?! – закончила она, подняв глаза на Панова.

– Но… ведь тогда он и тебя тоже забудет, – растерялся Панов.

– Пусть! – горячо воскликнула Ольга. – Я на все согласна! Лишь бы Диме ничего не угрожало!

Панов в ответ развел руками. Увидел зажатую в пальцах сигарету, с отвращением швырнул ее в снег, потом поднял глаза на Ольгу и сказал:

– Ну, Оля, ты не перестаешь меня удивлять.

Сверху донесся стрекот вращающихся лопастей. Барражирующий в небе вертолет завершал очередной круг.