Глава 20. Конец всех надежд

1

Мы разминулись с преследовательницей за считанные секунды до столкновения — все же иногда полезно шевелить батонами, если намереваешься добиться цели. Главной беды избежали, зато от другой получили сторицей. Первые два адреса, как и подобает канону, оказались «холостыми», но времени и сил на них ушло — вагон. Хорошо еще, Кристина и Вупс не болтались за спиной мертвым грузом, а помогали раскидывать толпящихся на пути зомби и выскакивающих из подворотен мародеров.

Но одно дело найти ублюдка и раскидать охрану, и совсем другое — доставить в замок в целости и сохранности. Кто хоть раз делал квесты на сопровождение в том же «WoW» не дадут соврать — более сложным, муторным и запарным заданием, чем сопровождение, может быть только сопровождение с таймером. И нас хоть не ограничивали жестким дедлайном, но и обходить безумцев и бандитов дальними дорогами тоже не вариант — метка не бесконечная. Вот и приходилось выбирать между лишней дракой и лишними минутами, все чаще склоняясь к силовому решению проблем.

О событиях той вечерней прогулки можно написать если не полноценную книгу, то повесть, однако не хочу утомлять вас очередными описаниями заливаемого дождем города, грязных улочек и однотипных драк с мобами. Не вижу ничего интересного в вырезании не шибко опасного трэша — гринд, он и в «линейке» гринд. С потом и кровью добравшись до замка, отдали папашу под светлые очи дочурки, которая ничтоже сумняшеся приказала отрубить предателю голову.

Каленый пруток в последний раз обжег скулу — правдами и неправдами удалось закончить гребаный квест, изгнать зло и посадить на трон Парамора более достойного правителя. Лист с договором самовольно выпорхнул из сумки, горящим фитилем завис над головой и миг спустя взорвался тысячами слепящих искорок. Не успел проморгаться, как над ухом раздался зычный молодецкий голос, которому впору озвучивать имена боксеров перед поединками.

— Поз-з-з-др-р-р-авляю! — выкрикнул густой баритон. — Вы получили третий ранг, значит, самое время для суперигры!

Кое-как протер глаза и увидел перед собой странное существо, явно пропускавшее в качалке день ног. Скорее всего, это был сатир — тоненькие ножки, совершенно непропорциональные по сравнению с огромным мускулистым торсом, до пояса покрывала густая овечья шерсть. Цокая копытами, низкорослый любитель стероидов с черной клиновидной бородкой, зачесанными назад лоснящимися волосами и блестящими от смазки бараньими рожками, подскочил ко мне и взмахнул рукой.

В тот же миг из гейзеров адского пламени возникли две суккубы в едва прикрывающих прелести красных платьицах с блестками и, белозубо улыбаясь в пустоту, указали на здоровенный черный ящик между ними.

— Итак, — сатир панибратски приобнял и подмигнул, — как настроение, герой?

— Ты кто? — процедил сквозь стиснутые зубы, с трудом удерживаясь от того, чтобы накрыть сферой всю компашку.

— Я — Эль-Анид Джейкобсон, преданный слуга фортуны, адепт случайности и фанат азарта! Ты можешь взять скучное очко и потратить на скучный навык, а можешь выбрать черный ящик и нескучно пощекотать нервишки!

— И что внутри?

— Оружие, способное сокрушать богов! — Эль-Анид вальяжным па обошел за спиной и положил лапищу на плечо. — Или простой топор. Или гнилой огурец. Не попробуешь — не узнаешь. Всего одно очко — и ящик Пандоры откроет свои тайны! Твой выбор?

— Что за бред... Дайте посмотреть скиллы.

— Ишь, хитрец, — черт отстранился и прицелился сложенными пистолетами пальцами. — Или играй, или смотри скиллы — иного не дано. Но сам посуди — что такого важного и полезного на третьем ранге? Очередное фуфлыжное заклинание? Новая цацка для слуги? Зачем напрягаться, выполнять смертельно опасные задания, шарить по смертельно опасным подземельям или до смерти уныло фармить золото, если можно заплатить — и вытащить силу, которую устрашится и Свет, и Тьма!

— А если огурец выпадет?!

— А-а-а-а, — по слогам отчеканил сатир. — Теперь мы на одной волне, приятель. Чуешь, как огонь разливается по жилам? Да, друг — в тебе мой бог, мой гений, моя муза! Ответь им и познай истинную мощь! Или пройди мимо и живи по правилам, как тухлый задрот. Отдохни от бесконечной гонки с судьбой, пусть удача поработает за тебя! Ну что, играем? Да, нет? Да, да, да, да... Да?

— Так, козлина, — оттолкнул назойливого балабола и сжал кулак, — смотри сюда...

— Да! — Джейкобсон отскочил на добрый метр и побарабанил ладонями по эбонитовой глади ящика. — Слышали, девочки? Наш герой наконец-то решился! Да! О боги, как же я люблю этот миг, когда крышка медленно приоткрывается, а внутри...

— Стоять! — крикнул и шагнул к рогатому мошеннику. — Это нагревалово! Я не говорил «да»!

— Говорил!

— Не говорил! Я сказал — сюда!

— Правильно! А «сюда» наполовину состоит из слова «да», так что чисто технически ты его произнес. Начинаем игру!

— Я сейчас начну тебе глаз на жопу натягивать, урод!

Подошел ближе, намереваясь размазать наглую рожу по коробке, но та с громким скрежетом распахнулась, и на подсвеченном рыжими отсветами облачке воспарила палка, похожая на треть черенка от лопаты. Пуф! — разводилы исчезли, а деревянный «сокрушитель богов» шлепнулся под ноги. Зашибись — все мучения, страдания и старания барану под хвост. Просто здорово. Охренеть.

Поднял дрын и рассмотрел подробнее — посередине две оплетки для удобного хвата, с одного конца стальной противовес, с другого — короткая прямая гарда, и все. Больше всего это напоминало толкушку для пюре и для боя вряд ли годилось — слишком уж легкое. Магазин на диване, млять. Хотел уже выбросить барахло куда подальше, как вдруг Грим задергался, точно засунутая в сумку птица. Вытащил томик, и тот развернулся на странице с описанием выигранного трофея со скромным названием «Легионерский раскладной посох».

— Инструкция. Для формы «Меч» возьмите ЛРП в руку.

Взял — и в ту же секунду из гарды с характерным щелчком «выкидухи» выскочило обоюдоострое, равнобедренным треугольником сходящееся к острию лезвие с глубоким долом, дилетантами именуемым «кровостоком». Махнул так и сяк — удобно, хорошо сбалансированно, заточка такая, что воздух звенел. Чисто из интереса перехватил двумя руками, и тут началось нечто совершенно неожиданное — древко удлинилось в три раза, а клинок распался надвое и разъехался по краям гарды, превратившись в огромную заточенную вилку.

— Ага, — сверился с описанием, — форма «Двузубец». Ясно, понятно. Третья форма — «булава». Сложите оружие, дважды провернув оплетку в разные стороны, и переверните «яблоком» вверх.

Сделал, и блестящий шарик ощетинился шипами-пирамидками, а при замахе из пяты древка выпросталась цепь метра в четыре, и смертоносный снаряд вонзился в стену аж до «экватора». Вау... Не аркана на плюс шестнадцать, конечно, но что-то определенно любопытное. Особенно порадовали пояснения к формам: меч предназначался для чудовищ, «вилкой» дозволялось драться как врукопашную, так и концентрировать и направлять заклинания, точно антенной, а «булавой» лучше всего пробивать тяжелые доспехи. Представить сложно, сколько времени уйдет на полное осваивание сего инструмента под разных противников и ситуации. Но убежден в одном — очко потратил не зря, а холодняк всяко лишним не будет — швыряться взрывными сферами удобно далеко не везде. Что же, теперь не стыдно и против суккубы выйти — посмотрим, чей посох крепче.

2

После смерти Драгомира бесовья буря пошла на убыль. Дождь прекратился, тучи над городом разошлись, а в прореху заглянула полная луна, бросив на площадь столб серебристого света. Здесь я и дам бой взбесившейся демонице: бежать от нее — все равно что собаке прятаться от собственного хвоста. Куда бы ни пошел, что бы ни делал, чертовка всегда будет рядом, портить жизнь мне и всем, с кем сближусь хоть на шаг. Чем все закончится, и думать не рискну, но отказаться от встречи — значит, оттягивать неизбежное, а это столь же бессмысленно и болезненно, как и оттягивать края подсохшей раны.

Пока Кристина отдыхала в замке, сунул посох за пояс и вышел на крыльцо. Звать соперницу, словно Ахиллес Гектора, не пришлось — рогатый силуэт уже чернел на вершине башни на другом конце площади. Распахнув перепончатые крылья, особенно пугающие на фоне бледного лика луны, суккуба спланировала на землю и приблизилась вальяжной походкой. Пята охотничьего копья ударила в брусчатку, я разложил двузубец и ответил тем же жестом, подтверждая готовность сразиться в полную силу и решить вопрос любой ценой.

Хира напала первой, надвое рассекши площадь огненной полосой, будто следом за бестией катил невидимый Призрачный Гонщик. К тому моменту я напитывал посох темной энергией, чувствуя, как дерево неведомой породы сотнями пор-присосок выкачивает силу из ладоней и сжимает между зубьями в миниатюрную — не больше крыжовника — черную дыру в сияющем белом гало. Мысленный приказ — и заклинание выстрелило усеянным трепещущими протуберанцами лучом с насыщенно-фиолетовой сердцевиной. Посох дернулся, как брандспойт под давлением, и едва не вылетел из рук. Ревущий поток концентрированного моджо пересек под острым углом огненную борозду, но не задел демоницу, пройдя в метре над головой. Все же оружие незнакомое — считай, впервые в руки взял, а поток столь мощный, что для прицельной стрельбы нужно трое крепких мужиков.

Противница замахнулась в движении, намереваясь рубануть сверху вниз. Перехватил посох и подставил древко под удар — столь сильный, что на миг задохнулся от вонзившегося в лицо ветра. Нажим усилился — бестия беззвучно скалилась, мышцы на плечах и бедрах бугрились и блестели от пота, но я уже давно не слабак нулевого ранга, и способен потягаться на равных с прежде неуязвимой прислужницей. Ее цель — месть, а что может быть низменней и примитивней? Моя цель — защитить друга и уберечь игроков от малейшей возможности хоть раз столкнуться с чудовищем в обличье прекрасной девушки, и нет ничего более благородного и самоотверженного. За мной — правда, а у кого ее больше, тот и сильней.

Сделал вид, что проигрываю — скорчил напряженную гримасу, согнул колени, а затем распрямился так, что Хира отлетела на десяток шагов и затормозила, лишь вонзив острие в камни, да и то пропахала мостовую еще добрый метр. Взмокшая красная прядь упала на лоб, глаза зловеще полыхнули в ночи. Высвободив копье, девушка крутанула его пропеллером и нацелила на меня, медленно присев на левую ногу. Я такими трюками не владел и просто выставил «вилку» перед собой — фиал опустел, а значит, как и в предыдущей битве, предстояла стычка врукопашную. И в этот раз набора юного истребителя нечисти под рукой не оказалось — ну и ладно, справлюсь тем, что есть. А есть не могучая волшба, не крутая пушка, не прокачанный ранг, а желание сделать мир чуточку чище и спокойнее — ну и кто в силах побороть этот порыв?

— Мальчик, — суккуба осклабилась, — ты не заигрался?

— Мальчик давно кончился, — ответил с присущим тибетскому монаху спокойствием.

— О, нет. Только не начинай втирать о разнице между мальчиком и мужчиной. Я пришла сюда надирать задницу, а не слушать наивную пафосную хрень.

— Ты проиграешь. Оставь нас в покое и уходи.

— Не-а, — девушка хищно облизнулась. — Очень скоро на тебя обрушатся такие страдания, что позабудешь собственное имя.

— Тогда перестань говорить как персонаж дешевого аниме и делай то, за чем пришла.

— Как пожелаешь. Погнали!

Хира вновь метнулась на рывке, но в этот раз играючи поднырнула под блок и на полной скорости саданула кулаком под дых. Я аж подпрыгнул, выронил оружие и распластался на земле, забыв, как дышать. Противница в излюбленной манере уселась сверху и схватила за грудки.

— Говорю же — заигрался. Здесь я кошка, а ты мышь. И если тебе позволяют немного побегать — это не значит, что игра идет на равных.

Вдруг над головой змеями пронеслись цепи — на этот раз настоящие. Тройной удар сшиб демоницу наземь, и пара стальных щупалец тут же опутали ее по рукам и ногам, а последнее — увенчанное ржавыми клещами — сомкнулось на шее. Девушка задергалась, как от ударов тока, захрипела и вытаращила глаза, но Легат держал крепче гидравлических тисков.

— Еле успел, — проворчал рыжий. — Пришлось оставить бесов в Хаб-Харборе и гнать как проклятому. Хорошо, успел. Сейчас мы эту гадину так отделаем, что...

— Эй, Кузьмин... — встал, надсадно хрипя, и взял сложившийся посох одной рукой.

— М?

Демонист обернулся, и в этот самый миг кулак с зажатой сферой вонзился в скулу. Протуберанцы просочились меж пальцев, слились воедино и взорвались, отбросив нас на пару метров друг от друга. Легат не успел выпрямиться, как я наступил на грудь и вонзил клинок чуть выше мыска, после чего разложил меч в двузубец. Разошедшиеся острия взрыхлили ребра, обнажив почерневшее, будто легкие курильщика, сердце. Враг вытаращил глаз и раззявил окровавленный рот, не в силах ни вдохнуть, ни закричать. Но и этого мне показалось мало — наклонившись к побледневшему, изошедшему испариной лицу, прошипел:

— Это тебе за Женьку, Ингрид, Леру, Ермака, стариков и всех остальных поборников. За Корицу, которого пришлось убить. За всю боль, причиненную живым людям. Я не хотел такого финала, но все закончилось бы иначе, обойди ты Хаб-Харбор дальней дорогой. Ты меня породил — я тебя уничтожил.

А затем пропустил через «вилку» всю скопившуюся энергию, спалив гнилое нутро дотла. Не будь у меня чудо-оружия, ублюдку все равно настал бы конец — против третьего ранга Легату не выстоять, ведь бесовское войско осталось далеко, а демоница рядом и однозначно пришла бы на помощь. Даже если после боя пришлось бы возобновить поединок.

— Котята-чертенята, — Хира присвистнула, глядя на дымящиеся останки. — И как это понимать?

— Как хочешь, — отбросил посох и сел, прижав колени к подбородку.

— Нет уж, — суккуба нависла надо мной и подбоченилась. — Выкладывай.

— Сама все прекрасно понимаешь. Спровоцировал — выманил — прикончил.

— И как ощущения?

— Живот болит.

— Спасибо, я старалась. Позволь спросить, — она поднесла палец к губам, — а если бы план не сработал?

— Я бы извинился.

— И все?

— И все.

— А если бы я не приняла извинения?

— Тогда извинился бы еще раз, — кое-как встал, прижимая ладонь к прессу. — Еще вопросы? Или продолжим?

Суккуба посмотрела на меня таким взглядом, что охота ерничать испарилась быстрее росы в полдень. По ее выражению лица понял — она вполне могла продолжить, но пока размышляла, взвешивая за и против. И правая чаша заметно перевешивала: я использовал подругу ради собственных целей и поставил на кон все, что между нами было и могло быть, ради призрачного шанса на успех. За такое и при самом удачном исходе легко огрести, а тут еще и неприкрытая дерзость.

— Ты использовал меня ради собственных целей, — как приговор произнесла бесовка. — И поставил на кон все, что между нами было ради призрачного шанса на успех. Да еще и дерзишь вдобавок. И знаешь что?

Хмыкнул и качнул головой, ожидая очередного удара или всплеска ярости, но прислужница спокойнейшим тоном добавила:

— Я тобой горжусь. Ты поступил как настоящий демон. Сперва хотела отметелить тебя до полусмерти, но теперь хочу оттрахать до того же состояния. Давай прямо здесь, а? Что может быть более возбуждающим, чем дохлый враг под боком?

— Некогда, — взглянул на то, что осталось от рыжего, и поморщился. — Надо узнать, что случилось с ребятами. Легат добрался досюда за полдня — значит, и я успею, если поднажму.

— Погоди, — Хира подошла и расправила крылья. — Есть способ получше.

3

Падение сквозь опаляющую бездну закончилось в том же месте, откуда пришлось нырять в пустоту, спасаясь от Легата. Большая часть оставшихся без предводителя бесов сгинули в преисподней — мы успели застать вспыхивающие тут и там пентакли, засасывающие обугленных тварей, будто вакуум. Оставшиеся же демоны — в основном разрозненные одиночки — ошеломленно бродили по улицам, не нападали первыми и не представляли особой опасности для стражников и прочих охотников погонять чертей. Воспрявшие духом горожане выбирались из домов и добивали ошалевшую нечисть кто чем горазд — в ход шли палки, топоры, дубинки, кулаки, ведь сила — не в ударе, а в смелости его нанести.

Скорым шагом поднимаясь к рыночной площади, испытывал гнетущую смесь ностальгии и нарастающего страха. Хаб-Харбор остался почти таким же, как и во время побега — глаза изменений не подмечали, но Нутро свербело от неуловимых взгляду, эфемерных отличий, подстегивающих перерастающее в тревогу волнение. Знакомые баррикады, замусоренный после праздника фонтан, изувеченные трупы в канавах и подворотнях — это место при всем желании нельзя назвать приятным, и все же слабая радость подогревала душу на медленном огне. Искра надежды, что после долгих дней страданий и лишений друзья наконец обретут свободу, а если же чаяния окажутся тщетны, то хотя бы достойные проводы.

Но мало этого — в закручивающийся водоворот эмоций капнула толика позорного сомнения — а что если ошибся? Что если найду соратников в роскошных хоромах под присмотром страстных суккуб? Что если ставка не сыграла и подброшенная монетка упала не той стороной, а большее зло — цокающая рядом роковая красотка, обманом вынудившая отомстить бывшему хозяину. Три варианта — три исхода, и лишь один благоприятный, который с очень больной натяжкой можно назвать «хэппи-эндом». И знаете что? Я его заслужил. Как никто, блин, иной. Столько боли и крови ради еще больших страданий? От Иринора и не такого дождешься, и все же некая неведомая, но определенно позитивная сущность в глубине души раз за разом повторяла одну и ту же фразу: «ты все сделал правильно».

Самовнушение? Глупые хотелки? Попытки оправдаться? Чего гадать — скоро все узнаем.

По кварталу знати бродили «дублеты» и скидывали в кучу изрубленных бесов. Лишенная хозяйской подпитки плоть распадалась на первородную субстанцию, растекаясь по брусчатке зловонной чернильной лужей. И хотя издали видел, что никого, кроме дохлых тварей, в ворохе нет, все равно приближался на ватных, едва гнущихся ногах и с пересохшим до рези горлом.

— О! — воин отшвырнул отрубленную голову с раззявленной пастью, похожую на маску японского демона, и указал пальцем. — Я тебя знаю! Ты тот демонист, что учинил бунт.

— Не бунт, а справедливое восстание! — с долей иронии поправил сосед. — Зачем пожаловали? У нас, как видите, все пучком. Порядок восстановлен, зло повержено.

— Да неужели, — нахмурился и хотел спросить: «интересно, кем?», но решил не тратить время на болтовню, когда на счету каждая секунда. — Поборников не видели? Жили тут до осады.

— Не, — бородач сплюнул в кучу. — Тут только бесы. В крепости глянь — там после штурма хер знает что творилось.

— Вот-вот, — кивнул соратник. — Каждую ночь крики, вопли... жуть! Уж какой дряни в жизни не встречал, и то по ночам вздрагивал как младенец.

Тут уж не выдержал, и до каменной громады бежал со всех ног, не обращая внимания на попадавшихся на пути недобитков — и так шатались, как пьяные, и оставляли за собой смолянистые потоки. Перешагнув выломанные ворота, взял факел и рванул к ступеням в казематы. Страх пробрал, словно перед первым экзаменом, где за провал отправляют не на пересдачу, а прямиком на плаху. Сердце билось как кик-драм у обнюхавшегося спидов барабанщика, заглушая и без того тихие звуки подземелья: попискивание крыс, гул ветра в отдушинах, капающая вода — и ни возгласа, ни вздоха, ни разговора. Ничего, похожего на присутствие людей, не тюрьма, а склеп — неужели опоздал? Неужели долгая дорога крови и смерти пройдена зря, а все изменения и перерождения не во спасение, а ради мести?

— Эй! — крикнул, задыхаясь и срываясь на фальцет. — Есть здесь кто?!

Тишина.

— Народ!! Это я!

Зашагал вдоль ряда камер, спотыкаясь, поскальзываясь в грязи и хватаясь ладонью за влажную стену. Каждое новое узилище — как лутбокс от Мрачного Жнеца, из которого с равным шансом выпадет либо ничего, либо запытанный труп близкого человека. Не самая легкая лотерея, но поворачивать назад поздно, пришла пора поворачивать колесо фортуны. Или сансары — кому уж как повезет. Пусто, пусто, пусто... может, пленники не здесь? Может, Легат и в самом деле их отпустил? Или переправил в свое тайное злодейское убежище? Огонь облизнул покрытые плесенью ржавые прутья, те сердито зашипели в ответ — пусто. Половина коридора пройдена, и тут трепещущий на сквозняке огонь согнал мрак со свернувшихся калачиками тел. Лиц не разглядел, но по обрывкам одежды и свалявшимся волосам узнал Леру, Ингрид, мадам Мадлен и бабушку-божьего одуванчика. Пожилые леди лежали на нарах, отдав прохудившиеся одеяла скрючившимся на полу девушкам.

От увиденного горло сжало стальными тисками, а веки обожгло кипятком. В бессилье стукнул кулаками по решетке, опустил голову и услышал... слабый сонный голос:

— Артур? — жрица приподнялась на локте и потерла глаза. — Это сон?

— Нет, — дрожащие губы растянулись в улыбке. — Все закончилось, ребят. Мы победили.

4

Выжили все, несмотря на голод, измывательства и нечеловеческие условия. Легат настойчиво склонял пленников к присяге Тьме — и все же товарищи продержались, потому что верили. Верили, что я вернусь и освобожу их. И они поставили на правильный цвет.

Как только выпутался из медвежьих объятий крепыша, вывел бедолаг наружу, и ими тут же занялись служители Света при всецелом содействии Ингрид. Впервые обрадовался ночи — страдальцы так долго пробыли в темноте, что с непривычки могли ослепнуть от единственного лучика. Закончив с лечением (увы, в этой жуткой виртуальной сказке раны телесные затягиваются мгновенно, в отличие от ран душевных), перебрались в квартал знати. И на правах дважды спасителей города велели «дублетам» принести самую лучшую еду и выпивку, даже если для этого придется вскрыть пару-тройку погребов местечковых толстосумов.

Стражники усомнились в юридической силе заявленных прав, и тут же познакомились с физической — Ермак дал самому наглому вояке такого тумака, что тот как стоял, так и растянулся на земле. И это при том, что соратник с виду похудел килограммов на пятнадцать, а лицо до вдыхания целебного дыма напоминало перезревшую лиловую сливу. К счастью, рыжий ублюдок особо не зверствовал, не трогал стариков и редко пытал девушек, не покушаясь притом на их честь. Но не потому, что такой благородный, просто предпочитал развлекаться с суккубами, коих вызывал из преисподней чуть ли не каждый день. Узники сквозь слезы шутили, что у чертова гестаповца после каждого допроса вырастает потерянный рог, только не на лбу, а несколько ниже.

— Ну, ты дал! — Ермак грохнул кружкой по столу и смахнул пену с усов. — Ну, выдал! Обвел ушлепка вокруг пальца, как деревенского дурачка! Ха!

— Да уж, неожиданно, — Лера устало улыбнулась. — И приятно.

— Побыстрей бы еще, — вздохнула Ингрид, держа стакан двумя руками и рассматривая отражение на янтарной влаге. — Такого натерпелись... кошмар.

— Все хорошо, что хорошо кончается, — подытожил бородач. — Давай, за тебя.

После опустевшего бочонка друзья отправились отсыпаться — на меня же еще действовала подъем-трава, пусть и совсем слабо, поэтому предложил демонице прогуляться, подышать свежим воздухом. Не проронив ни слова, дошли до порта и остановились на берегу — в том самом месте, где, казалось, целую вечность назад выбросил ошейник, разорвав связь «хозяин — слуга» и обретя взамен дружбу, которой едва не лишился. Но риск того стоил, а цель оправдала средства. А если бы нет? Если бы — да кабы.

Над скованным штилем океаном лениво поднималось солнце. Мы стояли на краю причала — два силуэта на фоне громадного сияющего диска. Две звезды на бесконечном небе. Две песчинки в ожидании бури.

Город потихоньку восстанавливался — респаун объектов замаскировали бурной деятельностью местных жителей: всюду сновали неписи, таскали доски, камни, стучали молотками, скрежетали пилами, одним словом — наводили марафет перед встречей дорогого гостя. На горизонте уже показался парус — едва различимый в рассветном тумане, не больше макового зернышка. Невидимый Харон вез через воды смерти новую заблудшую душу, клюнувшую на непыльную работенку и подписавшую проклятое соглашение. Кто он (или она), откуда, кому служит и какую судьбу выберет — не знаю, и в этом кроется главная тайна Иринора. Это не просто игра, а виртуальная фабрика, извращенный, сумасбродный, кровожадный сборочный цех — одних плавит, других ломает, третьих крошит, четвертых закаляет, пятых выпрямляет в стержни, шестых сворачивает в бараний рог, но итог всегда един — попавшие в его жернова, прессы и горнила не скатятся с конвейерной ленты прежними.

— Можно вопрос? — спросил после затянувшейся паузы, щурясь от набирающей силу звезды.

— Валяй, — демоница поежилась. — Все равно же задашь.

— Никак не пойму — кто ты? Столько догадок, мнений, теорий — и ноль ответов. Дочь Владыки Тьмы? Сбежавшая принцесса Нижнего мира? Живое оружие? Рвущаяся к власти мятежница? Гениальная интриганка? Обычная суккуба, которой надоел устоявшийся порядок? Кто ты, Арграхира?

Девушка скрестила руки на груди и ухмыльнулась — тень от рогов упала на лоб и спрятала глаза, но я знал — врать и юлить подруга не будет.

— Среди этих вариантов один — правильный. Теперь мой вопрос: правда что-нибудь изменит?

Вздохнув, закусил нижнюю губу и вскинул брови — так и простоял дюжину секунд, мысленно подбрасывая монетку с двумя решками. Снедающее любопытство вынуждало прокручивать все до последнего исходы, просчитывать линии настоящего и будущего, предугадывать дальнейшее развитие событий и перестраивать с учетом вводимых переменных. Метр за метром вырастало этакое древо развития из старых квестов, с десятками ветвей и ответвлений, утопающее кроной в непроглядном тумане. Взять или оставить, обойти или вмешаться, надавить или ослабить — тысячи решений, мириады путей, и только нуб прыгает по сучьям, а опытный игрок воспринимает всю блок-схему как единое целое. А потому какой вариант не выбери, итог все равно один.

— Нет.

— Тогда и знать ее не обязательно. Хочешь — выбери любую по вкусу. Или меняй хоть каждый день. Если надо — буду и принцессой, и мятежницей. Но учти, для моего мира это практически одно и то же.

Снова замолчали, размышляя каждый о своем.

— Ну? — Хира подошла вплотную и обняла за талию. — Готов зажигать?

— Ага, — зевнул до треска хрящей и мотнул головой, отгоняя затопляющую разум усталость. — Денька эдак через три, когда отосплюсь. Рад прямо здесь и сейчас, но после всей этой хурмы и ведро настойки не поможет.

— Что же... — суккуба прильнула к губам и с полминуты с наслаждением исследовала рот, после чего нехотя отстранилась и шепнула на ухо: — Это будет лучший сон в твоей жизни.