Глава 15. Подъем-трава

Поначалу стражники вообще не хотели пускать нас, а затем устроили тщательнейший досмотр, разве что на зубок не попробовав амулеты. А все потому, что пара дрожащих, грязных и согбенных путников ни с какой стороны не тянули на бравых поборников и спасителей Парамора. Сдается мне, если бы не метка на скуле, являющаяся своеобразной печатью, скрепляющей жизненно важный для графа пакт, ворота бы и вовсе не открыли. Ведь для того, чтобы поднять литую плиту высотой около двух метров и шириной почти в десять дюжине стражников пришлось несколько минут скрипеть кабестанами и воротами, приводя в движение сложнейший механизм.

Из-за струй в лицо и непроглядной темени описать стены в мельчайших деталях вряд ли получится, но вычерчивающийся пенными брызгами контур рисовал громадину, подобной которой видеть еще не доводилось. Не город, а столовая гора, не жители, а гарнизон закованных в латы пикинеров, арбалетчиков и щитоносцев с широченными, как штык лопаты, зазубренными тесаками. Не знаю, где набирали этих ребят и чем кормили, коль вымахали под два метра, но тяжелые доспехи больше напоминали гравированные металлические скафандры вороного с отливом цвета, а кожаные плащи поверх и вовсе превращали защитников в огров или троллей.

На узких мощеных камнем улочках ходячие танки представляли страшнейшую угрозу и человеку, и твари, но если судить по уложенным штабелями трупам, главный враг притаился не снаружи, а внутри стен. Свет кованого восьмиугольного фонаря на цепи сгонял клубящийся мрак с осунувшихся изможденных лиц, сперва принятых за последствия недельного разложения, однако ни намека на трупный запах так и не почувствовал. Хотя мертвяки с такой «выдержкой» должны вонять за версту даже при таком жутком ветре.

— Что с ними? — спросил у мерно топающего, будто в невесомости, провожатого — четверо воинов окружили припозднившихся гостей квадратом, и пятый с фонарем брел чуть впереди.

— Хворь, мастер! — прогудело из отверстий ведроообразного топфхелма. — Неведомая. Жрецы только руками разводят. Надеюсь, у вас что вызнать получится, пока весь город не вымер.

— Ага, — невольно коснулся скулы и шмыгнул. — Буду стараться, как в последний раз.

Несмотря на мрачные декорации, Кастель-Ван выглядел, что называется, дорого-богато: чистая брусчатка с ливневыми решетками, башни со стрельчатыми витражами — видимо, недостаток ярких красок местные восполняли всеми доступными способами. Будь их воля — и фасады малевали бы всеми цветами радуги, да с такой погодой все облезет быстрее, чем успеет высохнуть. К тому же, хрен его знает, видели ли параморцы радугу хотя бы раз, или пестрая полоса в небе здесь явление сродни мифическому, вроде моста в Вальхаллу. Вот и приходилось ограничиваться лепниной и панно, придающими городу еще больше готичности и сходства с древним некрополем.

Без конвоя мы бы заплутали после первого же поворота, даже зная точное направление. С одной стороны, под охраной бугаев не надо думать о дороге, но с другой освобождалось слишком много места для иных, куда менее приятных мыслей. И если меня одолевали думы о грядущей гибели, то Крис время от времени хныкала, как ребенок, и вырывалась всякий раз, когда пытался взять за руку. Для посторонних мы выглядели влюбленными после крупной ссоры, но в месте, где полным-полно более весомых поводов пустить слезу, по таким пустякам не плачут. И стражник с фонарем — наш тяжелый лязгающий Данко — сразу обо всем догадался.

— Потеряли кого-то, госпожа? — участливо спросил великан. — В эти черные дни многие ушли навсегда.

— Если она его хоть пальцем тронет, — блеск в глазах спутницы совсем не понравился — подкрась алым и от Хиры не отличишь, — ты тоже ответишь.

Оставалось лишь промолчать — а что тут скажешь? Демоница подумала бы насчет игрока — и то лишь когда между нами все шло хорошо. Теперь, появись на то нужда, бестия и живого человека прикончит, а уж непися — и подавно. И плевать, что имп для Кристины более важен, чем суккуба для меня.

Обещать, что все будет хорошо — врать в лицо и усугублять и без того незавидное положение. Клясться, что спасу Вупса любой ценой — пускать слова на ветер. Чтобы кого-то спасать, надо знать, где он находится. Прислужница не захочет (а она не захочет) — днем с огнем не сыщешь. Можно, конечно, попытаться взять на слабо и вызвать на поединок, однако не факт, что вывезу. К тому же, ничто не мешает засранке отправиться на дуэль, а перед этим послать Крис через портал бандерольку с куском чертенка. В итоге и мне зад надерет, и подругу доведет до ручки — такой себе план, если честно. Чтобы разрулить ситуацию, нужно брать хитростью и уравновесить баланс, который сильно смещен в пользу рогатой. Проще говоря, найти не саму Хиру, а нечто очень для нее важное, и если не обменять ценность на заложника, то хотя бы принудить не причинять бедолаге вреда.

Вот только ради чего (или кого) коварнейшее создание обоих миров пойдет на невыгодное для себя соглашение? Что я вообще знаю о девушке, кроме особенностей характера, вкусовых предпочтений и нескольких размытых фактов из прошлого? Ничего. Да и то, что уже известно, может запросто оказаться лапшой на ушах. Нет ни одной болевой точки, ни единого центра притяжения, ни маломальской привязанности, а ведь эта нахалка, несмотря на некоторые «проблемы» в поведении, вовсе не зло в женском обличье. Хира чувствительная и тонкая натура, хоть и пытается маскировать ранимую душу всеми разумными и неразумными методами.

Но не могу же я украсть у нее душу — нужен более материальный предмет, до которого удастся добраться без риска для...

Погодите-ка...

Или все же могу?

Уже приходилось похищать душу для костюма, но здесь иной случай — перекачка энергии из тела в носитель попросту убьет суккубу. Понадобится более тонкий подход — например, договор, согласно которому при тех или иных условиях душа демоницы перейдет в мое полное и безоговорочное распоряжение. На действующий пакт опираться не стоит — слишком вольная трактовка, слишком много неточностей и пищи для домыслов, в случае чего дьявольская адвокатесса раскатает меня, как топ-донатер нуба. Пожалуй, поговорю на эту тему с Легатом — уж рыжий-то хвостатую знает получше моего, авось чего подскажет. А если не получится выйти на связь, поищу ответы в трактатах по демонологии — где ж им еще быть, как не в осажденном нечистью городе-крепости. Так или иначе, все пути вели в замок параморского господаря, стоящий напротив небольшой квадратной площади.

Формой убежище графа напоминало сложенный из блоков кирпич, а обилием каменных фигур и резных шпилей — католический собор. На первом этаже не виднелось ни окошка — только литая плита входа, зато второй щедро зиял зарешеченными прорезями бойниц. Двускатная крыша под металлической клепаной черепицей была столь высока, что сошла бы за мансарду, а вместо зубцов боевой ход огораживали стрелковые башенки, четыре угловых — под острыми, увенчанными флюгерами колпаками. Между возвышениями вечным дозором встали изваяния бесов всех видов и размеров — уродцы скалили клыкастые пасти и замахивались острыми когтями, будто хозяин надеялся, что жуткие скульптуры отгонят «мясных» сородичей. Над растянутой на коньке штанге реял флаг, вполне логичный для подобного места — черное полотнище с золотой бахромой, белый герб в виде рогатого черепа, пронзенного кинжалом в латной рукавице. Особого колорита добавила молния, озарившая обитель в тот самый миг, когда отряд ступил на крутую мраморную лестницу — для пущего «канона» не хватило только выпорхнувших из гнезд летучих мышей и зловещего смеха под аккомпанемент воя волков.

Но нет, нас даже не встречал туповатый горбун-дворецкий, а сам граф не выглядел как среднестатистический вампир и оживший мертвец. Среднего роста, пожилой, с выпирающим из-под бархатного камзола брюшком и залысиной в обрамлении коротких седых волос. Узкий подбородок, прикрытый аккуратной бородкой, мясистый нос, умные и ни разу не пугающие серые глаза, малость косматые брови — чуть «диковатый», но в целом ничем не примечательный джентльмен в годах с печальной строгостью во взгляде. Драгомир скорей напоминал преподавателя истории, чем кровожадного тирана, заключившего сделку с тьмой.

— Мастер, — Куловский поклонился, положив ладонь на грудь, и в его голосе — спокойном, тихом, умиротворенном — сквозили только учтивый аристократизм и степенная мудрость. — Леди.

— Граф, — ответил тем же жестом, вызвав у мужчины по-отечески добрую улыбку. — Я — Артур, это — Кристина, а это — Чупа.

— Милая собачка, — господарь поднял подсвечник и подслеповато сощурился на скулу. — Три дня... Что же, не смею ни на чем настаивать и готов немедленно оказывать всяческое содействие. Приказывайте, отныне вы — мои повелители. В пределах разумного, конечно.

— У вас есть библиотека? — с порога пошел ва-банк. — С книгами о темных искусствах?

— Конечно, — граф вновь улыбнулся, не размыкая губ — визит спасителей его явно обрадовал. — Это же Парамор. Но в таком виде не пущу, пусть на счетчике хоть последние сутки. Ванна, чистая одежда, ужин — на все уйдет не больше двух часов. А уж потом приступим.

— А можно... — неловко поднял руку, будто робкий школьник на уроке деспотичной учительницы.

Драгомир обернулся и вопросительно уставился на меня, чуть склонив голову вбок.

— Что-нибудь бодрящее. Ну... типа кофе или энергетика. В сон клонит — не могу... А спать нельзя.

— Хм... — мужчина выпятил подбородок. — Есть одно средство — настойка подъем-травы. Молодым оно, правда, ни к чему, но бодрит — мое почтение.

— Думаю, подойдет, — замок как следует протопили, и от тепла накопившаяся усталость надавила скалой, дымка застилала глаза, а уши набили ватой — еще немного и без допинга рухнул бы где стоял.

— Думаю, тоже. Но помните, мастер — у средства есть побочный эффект. Отвар назвали так не потому, что от него легко вставать по утрам. А у слова «бодрящий» есть более точный синоним — «возбуждающий». Понимаете, о чем я? Трое суток проскачете козликом — гарантия, но если сбросите напряжение — заснете надолго. А с учетом вашей метки, скорее всего — навсегда. И ни зелья, ни магия, ни поцелуй истинной любви не спасут. Вы осознаете риски?

— Да... — с трудом подавил зевок и потер опухшие веки. — До двадцати дотерпел и еще капельку выдержу.

Крис как-то странно покосилась, но ничего не сказала. Граф же с уважением кивнул и элегантным мановением кисти велел следовать за собой. Внутреннее убранство замка выполнили в двух стилях: нижнюю половину стен оббили мореным дубом, верхнюю — красным шелком, расчерченным на ромбы золотистыми шнурками. Вкупе с огромными каминами, в зевах которых словно открылись порталы в преисподнюю, и обилием громоздкой, но довольно простой мебели интерьеры напоминали клуб из «Твин Пикса». Недостаток света (костер — это все же не лампы), кровавые тона и запах запустения внушали столь сильный дискомфорт, что сон улетучился сам собой. Возможно, суть в привычке, возможно, сужу других по себе, но в столь неприятном, пугающим окружении я бы жить не стал ни за какие коврижки.

Миновав разделенную на два крыла прихожую (замок, в первую очередь, защитное сооружение, а дом уже потом), вышли в длинный узкий коридор с черно-белыми плитами на полу — наверное, чтобы воинам проще выстраиваться в порядки. Вот только самих бойцов до сих пор нигде не заметил, а их роли исполняли манекены в тяжелых доспехах и при оружии, расставленные на высоких постаментах вдоль стен. Не удивлюсь, если это големы, живая броня, или иная заколдованная стража — канону более чем соответствует.

У лестницы в конце коридора дожидалась прислуга — две рослые крепкие женщины средних лет с собранными в тугие косы темными волосами. Помощницы носили белые блузки, черные жилетки и пышные юбки до щиколоток, руки держали на животах и смотрели в пол, недвижимые, точно статуи. Кожа показалась чересчур бледной, но как тут загореть с такой-то погодой, да еще и безвылазно сидя в полутемном каменном мешке.

— Покажите гостям комнаты и согрейте воды. После дайте переодеться и проводите в трапезную, — спокойным, но властным голосом распоряжался хозяин, держа левую ладонь за спиной. — Поторапливайтесь — мы все очень спешим.

Горничные низко поклонились, развернулись, как вымуштрованные солдаты, и застучали каблучками по ступеням, причем настолько в такт, что казалось, словно идет одна женщина, а не две. Нас отвели в коридор в левом крыле со множеством одинаковых дверей без номеров и указали на пару крайних. В отличие от бесконечных, построенным по всем правилам фортификации, лабиринтов, жилые помещения отличались просторностью. В моем без особого стеснения поместились камин, двуспальная кровать, книжный шкаф и кресло за журнальным столиком. У огня, рядом с пушистой серой шкурой неведомой зверушки примостилась объемистая кадка пахнущей мятой воды. На перевернутом деревянном ведерке лежали похожий на ежа ком мочалки и кусок душистого мыла, а на одеяле разлегся длиннополый банный халат с серебристым отливом.

Перед тем как раздеться, попробовал связаться с Легатом, но все мысленные и словесные вызовы остались без ответа — у абонента то ли закончились силы, то ли забрел вне зоны доступа сети, то ли занимался более важными и полезными делами, чем гайдить новичка. На полках тоже не нашлось ничего интересного, кроме пылящихся черт знает сколько лет рыцарских романов. Шутки ради открыл первый попавшийся на рандомной странице и прочитал:

Грубо захлопнул книгу — та в ответ чихнула пылью — и вернул на место. Такого счастья и в реальности по уши. Не хватало еще читать дешевое фэнтези, находясь в дешевом фэнтези. Собрался уже стащить с себя размокшие лоскуты, как вдруг дверь со скрипом отворилась, и в комнату вошел Драгомир. Граф протянул пузырек без этикетки, подмигнул и, не сказав ни слова, удалился спешным шагом. Я не знал, сколько надо пить, но в сосуде вряд ли уместилось бы больше трех столовых ложек, поэтому залпом выдул все. Будь у снадобья строгая дозировка, Куловский бы предупредил — не в его интересах травить спасителя.

Кисловатый сироп спиртом обжег пищевод и горящим углем плюхнулся в пустой желудок. В противоход микстуре поднялся строй мурашек, выше поясницы вооружившийся иглами и принявшийся нещадно колоть шкуру на протяжении всего пути до основания черепа. Дернулся, как в припадке, брызнув во все стороны крупными каплями горячего пота, шумно втянул сгустившийся воздух сквозь стиснутые зубы и зажмурился до рези и цветных пятен в глазах. Первобытная ярость била фонтанами, словно у обожравшегося грибов берсерка — в исступлении эмоций опустился на колено и заколотил кулаком по бедру, как Тилль Линдеманн на концертах. Настучавшись до багрового пятна, рывком выпрямился и с громким «ггррррааааааххх!!!» рубанул локтем по воздуху. И будь пред рукой какое-либо препятствие — сломалось бы или оно, или рука, иного не дано.

— Ухххх, сука! — аж слезу прошибло, как от двойной порции ядреного домашнего хрена. — Ведьмачье зелье, млять.

От сонливости не осталось и следа — по ощущениям за спиной не сутки беготни, драк и ужасов, а полноценная десятичасовая дрема. Проступившие жилы пульсировали, как пиявки, мускулы наливались силой, хотелось бегать, прыгать, ходить на голове и... трахаться. Безумно. До одури. Потому что кровью наполнилось не только мясо, но и пещеристое тело — не знаю, что там произошло у Каргарда, но копье мастера Артура раздулось как в вакууме и едва не дымилось. Сейчас бы разминировать бомбу вручную, но если Куловский не соврал (а ему не резон), то в моем случае рукоблудие равносильно самоубийству. Здорово. Великолепно.

Так, главное — успокоиться. А лучший способ расслабить чресла — отвлечься. В конце концов, есть о чем подумать, помимо секса. Например, как там Кристина. Бедняга переживает из-за потери друга и некому ее утешить, а красавица совсем одна и, судя по звукам, уже забралась в бадью, а значит, совсем голая и, скорее всего, гладит себя, отмывая дорожную грязь...

Отставить, Щеглов! Что у нас дальше на повестке дня? Хира. Чем бесовка занимается? Где держит импа? Всегда хотел узнать, неужели суккубы только с людьми спят? Или среди своих тоже отношения заводят? Но тогда с кем? С инкубами? Или им в принципе без разницы, лишь бы было чем. То есть, и Вупс сгодится, а для разнообразия, глядишь, и гончей не побрезгует...

Артур!

Дал себе пощечину, затем скомкал мокрую холодную одежду, прикрыл причинное место и начал нарезать круги по спальне в надежде хоть немного остудиться. И заодно зарекся вообще не думать о представительницах прекрасного пола в любых ипостасях. Третий пункт плана — Легат. Демонист наверняка знает слабости бывшей прислужницы, да и в темных науках подкован всяко лучше меня — надо связаться с ним как можно скорее и вытянуть как можно больше информации. Кстати, он что-то там говорил про дворец с сотней рогатых развратниц. Сам-то пробовал — или втирает, как заправский менеджер по продажам. Сотня суккуб... как представлю...

Очередная затрещина и глубокий вдох. Как там ребята из «Кода Да Винчи» с похотью боролись? Веригами и самобичеванием? С первыми тут напряженно, зато со вторым полный порядок — скрутил шмотки «морковкой» и от души секанул по стопе. Результат превысил все ожидания — кончик перегнулся на внутреннюю сторону и вызвал столь сильную судорогу, что от боли все потемнело, а я шлепнулся на кровать. К счастью, мучения не прошли даром — возбуждение отступило, а обнаженные женские телеса перестали мерещиться в каждой выпуклости и вогнутости.

В дверь постучали и без спроса вошли. Служанка заперла за собой засов, привалилась спиной к доскам и со сладострастным стоном расстегнула пуговицу на блузке. Тонкие пальчики с черными ноготками за считанные секунды спустились чуть ли не до пупка, открыв взору высокую спортивную грудь, туго стянутую черным кружевным бюстье со шнуровкой вдоль живота.

— Господи... — откинулся на спину и закрыл лицо ладонями. — У графа что, склероз? На кой подсылать тебя сразу после зелья?

— При чем тут граф? — ответил знакомый томный голос, от которого по мне будто ультанула Мэй. — Если бы пялился не только на сиськи, то не задавал бы глупые вопросы.

Приподнял голову и увидел Хиру собственной персоной — демоница настежь распахнула блузку и рывком сбросила пышную юбку, оставшись в тонюсеньких танго с кружевной оторочкой и ниспадающих до копыт сетчатых чулках с подвязками.

— Ну что, малыш, — садюга сжала груди и облизнула влажные губки. — Ставки повышаются, гештальты закрываются и все возвращается на круги своя. Не получилось в прошлый раз — получится сейчас. И ты станешь первым человеком, который умрет от моей красоты в буквальном смысле.