Глава 4

Когда «волкодавы» организованно покинули Георгиевский зал, ко мне опять, в сопровождении родичей, подошёл Император.

– Ну, что, Алексей, ещё раз прими поздравления от Рода. Держался ты достойно, нас не подвёл. Да и не часто вообще подобное встречается, чтобы воин уже после совершенных подвигов на благо Отечества присягу принимал. Да ещё и в присутствии своих боевых товарищей. Род Романовых гордится тобой. – он окинул взглядом присутствующих, по которым было видно, что они прониклись сказанным. Мне же было как-то неудобно от подобных слов в свой адрес. А Император, тем временем, продолжил. – Насколько я понял, подразделение планирует сейчас отмечать получение наград?

– Да. – кивнул я.

– Хорошо. Тогда мы тебя больше задерживать не будем. С Родом отметим потом, после твоего официального объявления. Ты помнишь про четверг?

– Да, Государь, помню. – опять кивнул я.

– Вот на выходные ничего и не планируй. Хорошо сегодня погулять. – он хлопнул меня по плечу и удалился в сопровождении старших родичей.

А со мной остались Мария с Варварой и Николай с Александром, которые принялись поздравлять меня по третьему разу. Если сестры быстро выдохлись, то вот братья успокоиться не могли ещё долго, разглядывая «Георгия» на моей груди с плохо скрываемой завистью. И опять мне стало неудобно.

– Лёшка, отметим втроём? – Николай глазами указал на орден.

– Без вопросов. – пообещал я.

– А мы? – обиженно спросила Маша.

– Вы тоже приглашены. – улыбнулся я, а Николай с Александром, вздохнув, кивнули, обозначая, что они совсем не против присутствия сестёр.

– Спасибо, Лёшка! – обрадовалась Мария. – Подарки с нас! И шагай уже, а то эти не отстанут! – она осуждающе посмотрела на Николая с Александром.

– Алексей, на связи. – Коля протянул мне руку, которую я и пожал.

Потом была очередь Саши, а сестер поцеловал в щёчки.

До машины меня решил проводить дед, князь Пожарский.

– Лёшка, ты даже не представляешь, как я тобой горжусь! – уже на крыльце сказал он мне. Глаза старика повлажнели. – Была бы жива твоя мама… Она бы тоже гордилась… Езжай с Богом! – он подтолкнул меня к машине.

У самой «Волги» я обернулся и заметил, как дед меня крестит. К горлу подступил ком, и я пообещал себе не забывать старика и навещать его как можно чаще.

– Прохор, я надеюсь, что ты в «Избе» с нами отмечать будешь? – уже в машине поинтересовался я у своего воспитателя.

– А мне ещё в воскресенье Орлов позвонил и приказал присутствовать. – сообщил он.

– Понятно. – протянул я. – Слушай, как думаешь, у меня сейчас в подразделении никаких проблем не будет? Ну, ты понял, что я имею ввиду… А то вон девушки в ступор при моём появлении впадали.

– А как остальные себя вели, ты обратил внимание? – улыбнулся он. – Я что-то особого подобострастия не заметил. – Прохор откровенно ухмылялся. – Не переживай, твои коллеги, конечно, обалдели, когда Государь тебя Романовым обозвал, но потом-то у них всё на свои места встало с этими твоими выдающимися способностями. Лёшка, пойми, ты для них уже давно свой, а после этого освобождения заложников ещё и герой, который за них всю грязную работу сделал и в больницу за это попал. К таким вещам во всех военизированных организациях отношение особое, а тут им ещё и ордена вручили по твоей милости. И не абы где, а в Кремле, и не абы кто, а сам Император! – взгляд воспитателя стал серьёзным. – Привыкай, Лёшка, к тому, что за фамилию Романов тебя будут уважать в любом случае, но ещё больше будут уважать за твои дела. Да, в первое время те же самые «волкодавы» будут привыкать к твоему новому статусу, как, впрочем, и ты сам, а потом всё устаканится, и будет всё хорошо. Потерпи только чуток.

– Потерплю. – чуть расслабился я. – Слушай, а ты заметил, как на тебя Решетова смотрела, когда мы с тобой только в Георгиевский зал зашли?

– Я, Лёшка, всё заметил. – на лицо воспитателя набежала тень. – Меня, в своё время, на совесть учили… А ещё я заметил, с каким восторгом Решетова на тебя во время принятия присяги и награждения «Георгием» смотрела.

Твою же мать! Вот что ещё надо этим бабам? Появляется поклонник в форме Тайной канцелярии, вся грудь у которого в орденах, а она, забыв про него, продолжает тащиться от малолетки, хоть и царских кровей, но с которым ей светит только постель на короткий промежуток времени, а то и вообще ничего не светит. Женщины, что с вами не так?..

И опять мне было неудобно. Что за день-то такой? Никакой радости от праздника!

– Прохор, извини…

– Ничего страшного, Лёшка. – отмахнулся он. – Повоюем ещё! Мне тут Михаил Николаевич напомнил, чтобы ты Наследнику Куракиных позвонил. Это турнира вашего бильярдного касается.

– Спасибо, Прохор, что сказал. – обрадовался я уходу от неприятной моему воспитателю темы. – Сейчас разберёмся.

Открыв сетку турнира, убедился, что это именно Наследник Куракиных звонил мне на прошлой неделе, и набрал его. Извинившись за столь длительную задержку, договорился встретиться завтра, в среду, в восемь часов вечера.

– Да, Воробей, вовремя вы с Феофаном в напарники к Камню напросились! – улыбался во весь рот штаб-ротмистр Васильев. – Да и Пчёл не прогадал, опекая пацана. – он повернулся к заместителю командира подразделения. – Вон, гляньте на него! Уже сидит и прикидывает, когда же ему подполковника досрочно присвоят!

Все «волкодавы», сидящие в «Икарусе», дружно заржали, в том числе и вышеупомянутые Пчёл и Воробей с Феофаном. Одни только девушки из «женского батальона» позволили себе лишь улыбки, до сих пор находясь под впечатлением от награждения в Кремле, и осознания того, что с ними вместе служит далеко не последний член Императорского Рода. Да и присутствие рядом Ведьмы не способствовало смеху на подобные темы, учитывая слухи об отношениях, связывающих их командира с Камнем.

– Что есть, то есть! – отсмеявшись, ответил теперь уже ротмистр Пасек. – Как чувствовал, что шефство над Камнем надо брать. Да и Воробей наш с Феофаном не растерялись. Так что теперь вам всем остаётся только завидовать!

– Воробей, давай меняться! – заявил Васильев. – Я тоже к Камню на подбор хочу! Перспективы открываются нехилые. Участвовать буду только в серьёзных мероприятиях! А там, смотришь, и ордена, и звания…

– И я хочу!..

– И я!.. И я!..

– Э-э-э! Господа офицеры! – поднялся с одного из передних кресел улыбающийся Смолов. – Вы только не начните к Камню с этими просьбами приставать. А то у некоторых ума и наглости хватит. – он посерьёзнел. – И вообще, довожу до вашего сведения, Камень в коме больше двух суток провалялся, после того как его на скорой от школы увезли.

«Волкодавы» притихли и начали переглядываться.

– А насчёт Пчёла, Воробья и Феофана… – продолжил подполковник, усмехнувшись. – Кто успел, тот и съел! Теперь завидуйте им молча. А в ресторане чтоб все вели себя культурно, без эксцессов. Камень такой же «волкодав», как и мы с вами. Всем всё понятно?

– Так чего тут непонятного, господин подполковник? – протянул Васильев. – Алексей и в Кремле себя нормально вёл, не строил из себя… невесть что. – остальные поддержали штаб-ротмистра одобрительным гулом. – Для нас он прежде всего Камень, а уж потом, за забором базы, Его Императорское Высочество Великий князь Алексей Александрович. Не переживай, Борисыч, мы все с понятием, не подведём.

Смолов, успокоившись кивнул, и сел на место.

А вот Решетова успокоиться не могла совсем. Девушка хоть и сидела ровно, и даже улыбалась, умудряясь иногда вполне в тему отвечать на какие-то вопросы, задаваемые ей другими девушками, но вот сосредоточиться на чём-то одном была совершенно не в состоянии. Весь сегодняшний день у девушки был как качелях – сначала на неё произвёл огромное впечатление внешний вид её настойчивого поклонника, инструктора Белобородова, оказавшегося, ко всему прочему, сотрудником Тайной канцелярии, да ещё и с таким набором орденов, который она видела только на фотографиях и портретах высокопоставленных военных. Недаром она его немного побаивалась, веря своим первым впечатлениям от встречи с этим инструктором, черная форма Канцелярии тот образ сытого зверя только подчеркивала. Потом девушка переключила своё внимание на стоящего рядом с Белобородовым Алексея, и обрадовалась, что он здоров. А уж когда Алексей принял присягу как Великий князь Алексей Александрович Романов, у Решетовой закружилась голова от открывшихся перспектив… Но, очень быстро, девушка спустилась с небес на землю, и с горечью осознала всю ту пропасть между их положением в обществе. И в Решетовой проснулась гордость – пусть этот Алексей и оказался Романовым, да ещё и сыном Цесаревича, но и она тоже из себя кое-что представляла, «Станислав» с мечами это доказывал. А потом её опять бросило в другую сторону – и кому она нужна, вся из себя такая геройская? Для замужества этот орден являлся помехой, если только будущий муж не будет военным с боевыми наградами. Как же она в эти моменты люто ненавидела Вяземскую за то, что у той было то, что не имела сама Решетова, – и Алексей, и три боевых ордена, и должность со званием в этом элитном подразделении, и авторитет среди «волкодавов». А самое главное, чему завидовала девушка – способности Вяземской всегда и везде сохранять чувство собственного достоинства и полной уверенности в правильности своих действий. И было видно, что качества эти не благоприобретённые, а впитанные с молоком матери…

Ещё раз осторожно глянув на Ведьму, Решетова мысленно приказала себе собраться, и начала настраиваться на ресторан, в котором будет и Его Императорское Высочество.

Когда мы с Прохором зашли в «Избу», «волкодавы» за стол еще не садились. Как оказалось, ждали нас.

– Алексей, Прохор, – подошел к нам Орлов. – проходите, без вас не начинали.

Оказалось, что мне с моим воспитателем генерал приготовил места во главе стола, рядом с руководством подразделения.

– Садимся. – негромко сказал мне Прохор. – Не смей отказываться.

Я вздохнул, и занял своё место по правую руку от Орлова, Белобородов расположился рядом. Смолов, Пасек и Вяземская заняли свои места по левую руку от генерала.

А дальше всё пошло по накатанной – тост Орлова с поздравлениями всех сотрудников подразделения с полученными наградами и внеочередными званиями был встречен подъёмом с мест и троекратным «Ура». Дальше последовало напоминание «сильно не увлекаться, ибо завтра на службу», встретившее понятное роптание среди офицеров. Пришлось генералу разрешать личному составу более плотно отметить сегодняшнее событие в пятницу вечером на территории базы в Ясенево, чем он вызвал уже одобрительный гул. После этого Орлов повернулся ко мне и громко сказал:

– Я думаю, явка курсанта Романова с инструктором Белобородовым на это мероприятие обязательна. – и опять одобрительный гул. – И ещё. Сегодня у нас курсант Романов принял военную присягу. Без преувеличения могу сказать, что это событие можно назвать одним из самых важных в жизни каждого, кто встал на нелегкий путь защитника своего Отечества. Курсант уже доказал нам делом, что достоин носить это гордое звание. Так давайте поздравим его с принятием военной присяги.

И опять троекратное «Ура». Мне было очень приятно.

– И какой же праздник без подарков? – Орлов дождался, когда все выпьют и сядут на места. – Поздравляем, Алексей! – он развернул пакет, лежащий на столе, и протянул мне «Беретту». – Как и обещал, тот самый, с твоего первого захвата.

– Спасибо, Иван Васильевич. – поблагодарил я Орлова, и стал разглядывать «Беретту».

На рукоятке пистолета красовалась пластина с гравировкой: «Камню на память о первой боевой операции». Можно сказать, моё первое наградное оружие. Прохор с улыбкой разглядывал «Беретту» вместе со мной.

– Алексей, дай глянуть машинку. – перегнулся ко мне из-за спины Орлова Смолов.

Проверив пистолет, передал. И «Беретта» пошла по рядам…

Постепенно, после обязательных тостов Смолова, Пасека и Вяземской, которая отдельно поздравила своих девушек, градус официоза стал спадать, и, как это всегда бывает, господа и дамы начали объединяться в небольшие компании. Меня эти компании не забывали, и с принятием присяги поздравляли отдельно. Понятно, что «волкодавы» привыкали ко мне заново, но их отношение, по сравнению с прошлым, не сильно-то и поменялось – как было достаточно благожелательным, так таковым и осталось. Одна только Решетова повела себя даже не странно, а неожиданно – подошла ко мне с рюмкой водки и, видимо, начала произносить поздравительную речь:

– Ваше Императорское Выс… Извините! Алексей Александрович! Камень! – она отчаянно краснела и запиналась, не знала, куда деть руки. – Разрешите поздравить вас… тебя… – девушка покраснела ещё больше. – Извините!.. – она резко повернулась и быстрым шагом удалилась в глубь ресторана.

А мне стало как-то совсем неудобно. И перед девушкой, и перед Прохором. Да и Вика, наверняка, всю эту некрасивую сцену наблюдала, а значит я опять буду подвергнут насмешкам, которые у Ведьмы камуфлируют сцены ревности.

Однако, надо было отдать должное характеру Решетовой, она всё же подошла чуть позже с поздравлениями, хоть и в составе остального «женского батальона». Девушки были уже не так зажаты, как в Кремле, улыбались и даже пытались шутить. Поздравил и их еще раз.

В десятом часу вечера генерал намекнул подразделению, что пора и честь знать. «Волкодавы» намёк поняли, неспешно собрались и стали выходить на улицу, где их уже ждали разъездные машины Корпуса – в своей парадной форме сотрудникам подразделения в общественных местах было появляться строго запрещено. Последними ресторан покидали Орлов, Смолов и Пасек, еще раз поздравившие нас с Викой, и напомнившие, что моё присутствие в пятницу в Ясенево строго обязательно.

– Вот видишь, Лёшка, – усмехнулся Прохор, когда мы втроём с девушкой сели за один из чистых столов, – никто тебе поклонов не бил и полным титулом не называл.

– Да и настрой у подразделения нормальный. – кивнула Вика. – Романов и Романов, чего такого? Свою работу делаешь – почёт тебе и уважение. А на девок моих не обращай внимания, они к столичной жизни ещё не привыкли, не обтесались… Это мы знаем, что куда не плюнь – или в графа какого-нибудь попадешь, или в князя. А для девок это всё в диковинку. И ты сам смотри, не вздумай тут нам с Прохором строить из себя… Великого князя Алексея Александровича! – насупилась она. – Побью, так и знай!

– Так я, вроде как, и… – улыбнулся я.

– Вот и не надо начинать! – припечатала она. – На людях можешь. На официальных мероприятиях – обязательно! В общении со Светом посмотришь по ситуации. А с нами – нет! Ты согласен со мной, Прохор?

– Полностью! – кивнул тот, и добавил. – Я уже как-то Его Императорское Высочество предупреждал, что если он будет себя плохо вести, не слушаться старших, например, уроки университетские плохо делать, домой поздно с гулянок своих возвращаться, я тебе, Вика, буду жаловаться. Уверен, после твоих приёмчиков Алексей быстро в себя придёт!

– Даже не сомневайся, Прохор! – она гордо выпрямилась и с вызовом посмотрела на меня. – Найдём на нашего Великого князя управу!

Добравшись до квартиры, перед тем как снять мундир, не стал себе отказывать в удовольствии и повертелся перед зеркалом.

– Красавчик! – прокомментировал мои «упражнения» подошедший Прохор. – Мундир, Лёшка, меняет человека. Надевая его, ты сразу становишься частью чего-то большого, даже огромного, и перестаёшь быть сам по себе, принимая все те идеалы и ценности, которые этот мундир олицетворяет. Недаром существует выражение «Честь мундира», теперь его смысл до тебя должен стать более понятным.

– Да. – согласился я. – В мундире и чувствуешь себя по-другому. Как тогда, в Ясенево, когда я камуфляж первый раз надел.

– Вот и запомни эти ощущения, чтобы в следующий раз, когда будешь трудное решение принимать, поступить правильно, и не запятнать честь мундира. – Прохор смотрел на меня серьёзно. – А таких решений у тебя будет ещё очень и очень много, Алексей.

Я кивнул, и принялся раздеваться, аккуратно повесив мундир в шкаф. Свой мундир Прохор повесил рядом.

– Куда «Беретту» положить? – поинтересовался я.

– Тебе решать. Ящик письменного стола могу предложить. Не собираешься же ты наградное оружие к нашему остальному арсеналу кидать?

– Нет, конечно.

– Вот и положи «Беретту» в стол. И иди уже! – хмыкнул он. – Ведьма тебя уже заждалась поди!

Предположение моего воспитателя оказалось верным, Вика сидела на кухне с кружкой чая.

– Романов, что с Решетовой делать будем? – смотрела она на меня серьезно.

«Романов» прозвучало как-то непривычно.

– По какому поводу? – пришлось делать вид полного непонимания, чтоб попытаться избежать очередной сцены ревности.

– Ты дурачком-то не прикидывайся, Романов! – Вика осталась серьёзной. – Я видела, как Решетова к тебе подходила! Да она весь вечер на тебя таращилась влюблёнными глазами! И твоё официальное объявление Императором в Кремле перед подразделением на эту девку не подействовало. Вернее, ещё больше башню ей снесло! Вот тебе и повод, Романов! Как Прохору будем помогать?

Слава богу! Так вот в каком смысле!

– Предлагай. – кивнул я.

– И что, у тебя совсем никаких мыслей нет?

– Нет. Я хотел её как-нибудь обидеть, послать наконец, но Прохор не соглашается, мол ему так не надо.

– Понятно. – разочарованно протянула Вика. – Хорошо, поступим следующим образом. Я аккуратно выясню у своих девчонок, что там себе навоображала Решетова, должна же она им хоть что-то рассказывать. А вот потом будем думать, как лучше всё провернуть. – взгляд Ведьмы стал подозрительным. – Или ты, подлец, всё же решил эту провинциалочку завалить, как меня когда-то?

– Вика-а-а, ну не начинай! – буквально застонал я.

– Я уже на приемы к Романовым ходить боюсь. – князь Долгорукий вертел в руках конверт, доставленный фельдъегерем. – Как бы ещё кого прилюдно не расстреляли…

– Батя, так приглашение же в Кремль, в Георгиевский зал, а не в Бутырку. В Кремле никто паркет пачкать не будет. – ответил Наследник. – Но эти внезапные приглашения без указания повода действительно начинают несколько напрягать. Может это как-то связано с захватом заложников в школе? Которое на прошлой неделе было?

– Да, нет. – помотал головой князь. – Там дело ясное.

– Деда, а ты вообще в курсе, как Романовы будут с этим Родом Никпаев расправляться? – заинтересовался Андрей, которого старшие родичи уже старались привлекать ко всем важным делам Рода. – Я, конечно, понимаю, что этот Род вырежут полностью, но такого же давно не случалось. Как Романовы технически-то это сделают?

– Всё просто, внучок. – принялся объяснять князь. – Уверен, дан приказ Генеральному штабу Военного министерства и Отдельному Корпусу жандармов с их Управлениями внешней разведки на устранение всех членов этого афганского Рода. Да и Канцелярия наверняка в деле. Вот увидишь, нам сообщат через СМИ об успехах этой операции. А они будут, эти успехи, Романовы слов на ветер не бросают.

Андрей кивнул с важным видом.

– Хорошо. – кивнул наследник. – Афганцев исключаем. Что остаётся?

– Не знаю, сынок. – развёл руками князь. – Но в Кремле нам с тобой это непременно сообщат. Даже не сомневайся…

– Твою же мать! Проклятый ублюдок Пожарских! – бушевал у себя в кабинете князь Юсупов. – Какое опять позорище! Хоть снова бухать начинай! В Кремль, и на коляске!

Наследник с жалостью смотрел на до сих пор не восстановившегося отца, которому гипс на руках и ногах обещали снять только через пару недель, уж слишком сложными оказались переломы, да и возраст князя не способствовал быстрому выздоровлению.

– Отец, никакой водки! – решительно заявил он. – Второй раз тебя Романовы могут и не простить за появление на официальном мероприятии в непотребном виде! Тебе камеры в Бутырке было мало? – Наследник удовлетворенно наблюдал, как у князя вытягивается лицо от нахлынувших воспоминаний. – А если ты в Кремле по пьянке кому-нибудь что-нибудь сказанёшь? Да хоть тем же самым Пожарским? Войны Родов не избежать, а Романовы будут совсем не на нашей стороне.

– Тут ты со всех сторон прав, сынок. – чуть успокоился князь. – Могу и сорваться. Но какого?.. – он снова начал заводиться. – Откуда эта мода вообще взялась в последнее время всего за пару дней до приёма приглашения рассылать? Надо было куда-нибудь уехать… Подальше… Чтоб не нашли…

– Отец, ты же прекрасно знаешь, – вздохнул Наследник, – что если бы нас с тобой не нашёл фельдъегерь, нашла бы Канцелярия. И в любом случае доставила бы к Императору пред его светлые очи… Под конвоем. Прецеденты бывали.

– Да что ты говоришь, сынок? – фыркнул князь. – А я и не знал! Короче, я одного не пойму, по какому поводу тусовка-то собирается? Что говорят? Это я тут пока из нормальной жизни выпал, но вы-то?.. Что в Свете слышно?

– Если кто что и знает, то молчит. – начал отчитываться Наследник. – Все, по слухам, находятся в таком же недоумении, как и мы. Приглашения разосланы всем Главным Родам на двух человек, Главу и Наследника. Всё, как тогда в Бутырку. – он поёжился от неприятных воспоминаний.

– Это ты чего хочешь сказать, опять Романовы кого-то кончать собираются? – прищурился князь.

– Вряд ли… – поморщился Наследник. – Бутырка же на это есть, с её соответствующей атмосферой.

– Это да… – кивнул князь. – Ладно, гадать не будем, сынок. Надо бы мне какую накидку быстро пошить, чтобы уж совсем на этом приёме не позориться. И смокинг под гипс приспособить.

– Сделаем, отец.

Игра с Наследником Куракиных была последней «без несчастья» – в следующем круге проигравший выбывал из турнира. Так что, учитывая этот факт, Куракин, как и я, особо не напрягался, но сразу заявил, что хоть он и наслышан о моей бильярдной репутации, но без боя не сдастся. И он своей игрой это подтвердил – 3-1 в мою пользу, но партии заканчивались со счетом 8-6, 4-8, 8-6, 8-7. Успевали мы с ним и светски общаться на разные темы. Про его сына разговор не заходил, но чувствовалось, что Куракиным до сих пор неудобно за тот инцидент в ресторане у Голицыных. Мне даже было интересно, не перепугаются ли Куракины и Юсуповы завтра, когда меня объявят, и не прибегут ли заново извиняться?

В четверг утром, когда я вернулся в свою квартиру из Лесиной, меня встретил уже бодрый Прохор, занятый приготовлением завтрака.

– Так, Лёшка, слушай меня внимательно. – начал он, наблюдая за тем, как я поглощаю омлет. – Сегодня очень важный день, и он должен пройти как надо. В Университете своём не задерживайся, нам к пяти надо будет быть в Кремле. Буду тебя ждать здесь, поедем на «Волге». В Кремле, в твоих покоях, ты переоденешься в приготовленный смокинг. В шесть надо быть в Большом Кремлёвском дворце, где ты от Императора и Цесаревича получишь последние инструкции. В шесть тридцать начнется прием. Ещё раз повторяю, не задерживайся в Университете. Договорились?

– Договорились. – ответил я с набитым ртом. – Где ночевать-то сегодня будем?

– В твоём особняке. Я как раз сейчас туда поеду. Проверю, что там и как…

– И во сколько мне завтра вставать, чтоб до Универа добраться? – я отложил вилку с ножом, аппетит пропал совершенно.

– А ты вспомни, во сколько на экзамены при поступлении в Университет вставал, во столько и будешь. – ответил Прохор. – Твой особняк рядом с особняком Пожарских находится. Забыл?

– Да, нет. Не проснулся просто ещё.

– Всё, не хочешь есть, иди собираться. – было видно, что Прохор суетится. Волнуется, наверное. – Я прослежу, чтобы сегодня все твои вещи уже увезли в особняк.

– Хорошо. – кивнул я.

В Университете, ещё в среду, наша компания начала обсуждать сегодняшний прием в Кремле. В основном, Долгорукие с Юсуповой и Шереметьевой пересказывали мнения своих старших родичей – всё непонятно, никто толком ничего не знает. Были попытки увязать прием с захватом заложников в школе, но аристократия отмела этот вариант, там и так было все ясно. А весь остальной Свет замер в ожидании нового повода для сплетен – в прошлый раз подобный прием в Бутырской тюрьме закончился массовой казнью и прекращения существования Рода Гагариных. Со слов моих друзей получалось, что даже моя сестра, Великая княжна Мария, по поводу этого приема молчит и в телефонных разговорах старательно избегает этой темы.

Мои друзья поинтересовались и моим мнение на этот счет, учитывая близость Рода Пожарских к Императорскому Роду, но я сделал вид, что совершенно не в курсе, хотя и признался, что на этот приём тоже получил приглашение. Какую же зависть я увидел на лицах Инги, Натальи и Анны после этого признания, Андрей лишь удивился.

– Везет тебе, Пожарский! – протянула Юсупова. – Всё своими глазами увидишь! А до нас старшие родичи что посчитают нужным довести, то и доведут! – она вздохнула. – Но ты-то нам всё расскажешь, Лёшенька? – Долгорукая с Шереметьевой тоже смотрели на меня с неприкрытой надеждой, а Андрей хоть и «держал лицо», но всем своим видом демонстрировал заинтересованность.

– Всё расскажу, как на духу! – с улыбкой пообещал я. – Но в рамках. Сами понимаете…

– Хорошо. – удовлетворённо кивнула Инга, а подружки к ней присоединились.

Мне было даже интересно, какие же вопросы мне будут задавать девушки после этого приёма, и будут ли задавать вообще? Но больше меня волновал другой вопрос – изменится ли их отношение ко мне после моего объявления? И в какую сторону?..

Перед выходом в Георгиевский зал Император с Цесаревичем меня «накрутили» по полной программе – осанка идеальная, движения неторопливые и величавые, я должен был быть гордым и независимым, выражение лица при этом должно было быть спесивым и, одновременно, благожелательным. Короче, князья и все остальные присутствующие должны были сразу понять, что фамилию Романов я ношу по праву.

И опять этот голос:

– Его Императорское Величество, Николай Третий.

И мы, Император, Цесаревич, Великие князья Николай Николаевич с Владимиром Николаевичем заходим в Георгиевский зал. Я, как мне и сказали, встал между дедом и отцом. В этот раз никаких стульев не было вообще, лишь по стенам ломились от закусок столы со всем необходимым для фуршета. Приглашенные лица, стоящие от нас метрах в пяти-шести, что характерно, на Императора не обращали внимания вообще, в недоумении уставившись на меня. Только мой дед, князь Пожарский, с дядьями, да генерал Нарышкин благожелательно улыбались, не говоря об остальных Романовых, стоящих чуть в стороне. Император же, наконец, начал в микрофон произносить речь:

– Уважаемые друзья! Сегодня знаменательный день не только для Рода Романовых, но и для всех подданных Российской Империи! Именно сегодня Род Романовых решил познакомить вас с сыном Цесаревича Великим князем Алексеем Александровичем, известного вам ранее под фамилией Пожарский и скрывавшимся нами в силу определённых обстоятельств! – Император показал мне жестом руки выйти вперёд, отец встал сзади. – Итак, Род Романовых объявляет Великого князя Алексея Александровича Романова полноправным сыном и наследником Великого князя Александра Николаевича Романова! – я кивнул присутствующим, и заиграл гимн Российской Империи, давая Главным Родам и приглашенным лицам несколько придти в себя.

А мне «посчастливилось» наблюдать за этой реакцией «из первого ряда» – князья начали живо, прямо во время исполнения гимна, переговариваться между собой и со своими Наследниками, успевая бросать на меня изумлённые, недоумённые и оценивающие взгляды. Что касалось приглашенных лиц, те вели себя гораздо скромнее – лишь переглянулись, воздержавшись от комментариев.

Закончившийся гимн по молчаливому согласию положил начало моему новому знакомству с Главными Родами. Пример подали Пожарские, как я подозревал, с подачи Романовых, – они подошли ко мне первыми и начали «знакомиться заново».

– Здравствуйте, Ваше Императорское Высочество! – мне поклонился дед, который князь Пожарский.

– Здравствуйте, Михаил Николаевич! – кивнул я ему, как меня и предупреждал Император с Цесаревичем.

– Здравствуйте, Ваше Императорское Высочество! – Мне поклонился Наследник Пожарских, мой дядька Григорий.

– Здравствуйте, Григорий Михайлович!

– Здравствуйте, Константин Михайлович! – моему второму дядьке приглашение прислали тоже, в силу нашего с ним близкого родства, чему он был только рад – эмоции, подтверждающие это, были написаны на лице.

А дальше пошел самый натуральный конвейер – здравствуйте, князь, здравствуйте, Наследник, здравствуйте, князь, здравствуйте, Наследник… И все с лицами, на которых было написано плохо скрываемое изумление с недоумением. Программа сбилась лишь на князе Юсупове, который был изрядно подшофе:

– Здравствуйте, Ваше Императорское Высочество! – заявил он мне, когда наследник подкатил его на коляске, и, не дожидаясь моего ответа, Юсупов повернулся к Наследнику. – Убери это! – он глазами показал сыну на накидку, тот послушно убрал. – Алексей Александрович, наше с вами знакомство, – князь пошевелил загипсованными ногами и руками, – началось несколько… неправильно. Вернее, не с того. Я вину свою не отрицаю… – он глянул на усмехающихся Императора с Цесаревичем. – И уже, вроде как, извинился. Но… На ужин вас хочу пригласить, Ваше Императорское Высочество. Семейный. С участием внучки. Чтоб уж точно не осталось меж нами никаких обид… – князь повернулся к Императору.

– Ну, ты, Юсупов, и наглец! В своём репертуаре! – хмыкнул дед и кивнул мне.

– Обязательно буду, князь. – пообещал я. – Адрес не напоминайте, помню.

Присутствующие аристократы хоть и улыбнулись моей шутке, но Юсупову позавидовали – тот, мало того, что повернул свои увечья в достоинства, получив их, как выяснилось, от Романова, так ещё и умудрился под это дело пригласить его на ужин, продемонстрировав уважение к Императорскому Роду.

«Знакомство» с Куракиными прошло нормально, но было видно, что князь с Наследником сильно переживают. Надо будет потом, каким-нибудь образом, дать им понять, что зла я на них не держу.

Отличились и Голицыны. После «знакомства» князь мне сказал:

– Ваше Императорское Высочество, сватовство в силе.

Я, конечно, улыбнулся, но ничего не ответил – ещё и этих проблем мне не хватало!

Дальше пошли высшие должностные лица Империи. Да и они были, в основном, представителями высшей аристократии, так что никаких паданий на колени и экзальтированных криков «Спасибо, Господи, за то, что дал нам наследника!» не последовало. Последним, с кем я «заново» знакомился, были Пафнутьев и скромно держащийся в его тени Прохор в своём мундире с орденами.

– Так, только вы меня увольте от проявления верноподданнических чувств! – попросил я их.

– Алексей Александрович, отец родной!.. – тихонько заголосил Пафнутьев, и, дождавшись моей страдальческой гримасы, спросил. – Испугался, твоё Императорское Высочество?

– Тьфу на вас, Виталий Борисович! Тьфу на вас ещё раз! – хмыкнул я, расслабившись. – Мне кажется, здесь только я один вас и не боюсь. Исключая Романовых, понятно.

Пафнутьев окинул взглядом зал.

– Значит, неплохо работаем, Алексей Александрович. Я бы даже сказал, хорошо … – довольно протянул он. – Не зря, как говориться, свой хлеб едим. Мы пойдём, а вы развлекайтесь, Алексей Александрович.

И действительно, мне пришлось развлекаться дальше – родичи, возглавляемые Императрицей, как налетели, как налетели!.. Тем более, что официоз закончился, и элита Российской Империи начала свободно перемещаться по Георгиевскому залу. После того, как родичи оставили меня в покое, подошли Пожарские.

– Ну, твоё Императорское Высочество, теперь я за тебя спокоен! – заявил мне дед.

– Сбагрил меня на Романовых, пусть они теперь со мной мучаются? – не удержался я.

– Точно! – выдохнул он. – Именно об этом я и мечтал с самого твоего рождения! – дед нахмурился. – Как тебе не стыдно, Лёшка, такое говорить?

– Дед, я же не серьезно! Ты чего?

– Ладно, пошутили, и хватит. – он улыбнулся. – Давай-ка на следующей неделе у нас отметим сегодняшнее событие? Можем и мы к тебе?.. Заодно хоромы твои оценим?

– Договорились. – кивнул я. – Мой дом – ваш дом, деда.

А дальше мы вместе с отцом стали ходить по залу от одной компании аристократов к другой. Князья и Наследники уже оправились от «знакомства», и во время общения не особо напрягались. Это же самое касалось и чиновников. Долгорукие, Шереметьевы и Юсуповы даже умудрились «доложить» Цесаревичу о моей дружбе с их младшими родичами, и даже выразили надежду на то, что эта дружба со временем будет только крепнуть. Слава богу, что они не стали прямо там предлагать мне своих девушек в качестве жён! Особенно я этого боялся от Юсупова, но он, к счастью, уже успел ещё принять «на грудь», и был весел и доволен жизнью.

Наконец, приём подошел к концу, мы с Императором и Цесаревичем проводили приглашенных, еще раз выслушав их заверения в безмерном уважении всего Императорского Рода и меня, в частности.

– Пойдем, Алексей. – сказал мне царственный дед. – Надо поговорить.

Я кивнул, и мы вышли из Георгиевского зала. За нами последовал и отец. Пройдя по красивым коридорам Большого Кремлевского дворца в другое его крыло, мы оказались перед массивными дверьми, которые перед нами распахнули два Дворцовых. Как я понял, это была приёмная Императора, представлявшая собой огромную комнату, заставленную по стенам шкафами и стульями с диванами. За массивным столом с большим количеством телефонов сидел дежурный секретарь, который при нашем появлении вскочил, поклонился и открыл следующую дверь.

– Проходи, Алексей, это мой рабочий кабинет. – дед сделал приглашающий жест рукой.

Я, честно говоря, рабочий кабинет Императора представлял себе несколько иначе. Роскошней, что ли… А тут довольно-таки большое помещение с огромными окнами, с обоями в светло-зелёном стиле, и деревянными панелями внизу стен. Вся мебель в кабинете была старинной, в том числе и длинный стол для совещаний и стулья к нему. Особенно мне понравился рабочий стол Императора – с зелёным сукном и массивной лампой с зеленым же плафоном. Рядом с рабочим столом стоял столик поменьше, с таким же большим количеством телефонов, что и у секретаря. В углу кабинета располагались пара диванов и четыре кресла с журнальными столиками между ними. Именно туда мне и показал проходить дед.

– Присаживайся, Алексей. – он проследил, чтобы я сел в одно из кресел, и только потом расположился в кресле напротив.

Отец же в это время повозился у шкафа за моей спиной, и присоединился к нам с бутылкой армянского коньяка, который и разлил по бокалам, стоящим на столе.

– Ну, что, Алексей, – продолжил дед, – все формальности соблюдены, информация о тебе в СМИ передана. В посольства иностранных держав соответствующие бумаги направлены. Теперь тебе предстоит заново знакомиться со своими друзьями и Светом, но тут уж ты как-нибудь сам. – усмехнулся он. – Справишься?

– Справлюсь. – кивнул я.

– Думаю, это повторное знакомство пройдёт даже глаже, чем в качестве князя Пожарского. – продолжил дед. – Как я понял, жить ты будешь у себя в особняке?

– Да.

– Хорошо. Только нас не забывай. – он уставился вопросительно, а я опять кивнул. – Для тебя подготовлена «Волга» с нашими гербами, теперь передвигаться будешь только на ней. Охрана прилагается. Надеюсь, больше ротмистр Михеев не будет отстраняться от исполнения своих обязанностей?

– Не будет. – пообещал я.

– Очень на это надеюсь. – чуть улыбнулся Император. – А теперь, Алексей, поговорим о вещах более серьёзных. Пришло к тебе понимание, что сейчас ты себе принадлежишь лишь отчасти? Ты второй в очереди престолонаследия Российской Империи, и, следовательно, у тебя есть не только права, но и обязанности? – я опять кивнул. – А значит, тебе всегда придётся думать прежде всего о своём Роде, об Империи, а уже только потом о себе. И это должно проявляться даже в мелочах. – они с отцом смотрели на меня серьёзно. – Я понимаю, что поначалу тебе будет трудно, непривычно, местами даже болезненно, но ты, Алексей, должен привыкнуть и не допускать недостойного тебя и нашего Рода поведения. Текст присяги помнишь?

– Помню.

– Принял? Принял. Вот и следуй ей даже вне рамок службы. – дед вздохнул. – Твой отец ещё и присягу Цесаревича давал, когда я Императором стал. Вот помру, и ты, даст бог, её примешь. – он откинулся на спинку кресла и о чём-то задумался. Мы с отцом молчали. – Так, Алексей, – дед снова выпрямился, – теперь поговорим о неприятных вещах, но перед этим ты должен пообещать мне, что постараешься воспринять их как взрослый человек, и не будешь делать скоропалительных выводов.

Честно говоря, последние слова деда меня сильно насторожили, да и короткого взгляда на отца мне хватило, чтобы увидеть его напряжение.

– Постараюсь… – протянул я.

Дед вздохнул и продолжил:

– Помнишь, ты бабушке позвонил по поводу своего друга, Александра Петрова? – после этого вопроса в груди у меня похолодело от нехороших предчувствий. – Так вот. Этот разговор твоя бабушка передала мне, я провел расследование, предметом которого стали отношения твоей сестры и этого Петрова. Варька, похоже, серьёзно влюбилась в твоего друга, и я, чтобы оградить её от всяких там глупостей, приказал Валькириям отвести Петрова к родителям, в Смоленск, с наказом сидеть твоему другу там до особого распоряжения. А потом ко мне твой другой дед пришел, и попросил Петрова вернуть, типа, он нашего внука лучший друг. Михаилу Николаевичу удалось меня, в конце концов, переубедить. Алексей, я готов лично принести извинения Петровым и князю Пожарскому в твоём присутствии!

В груди уже не холодело, там уже вообще ничего не чувствовалось!

– Как Сашка? – я спросил первое, что пришло в голову.

– С ним все в порядке. – вместо деда мне ответил отец. – Только напуган слегка…

– Напуган?.. Слегка?.. – переспросил я, всё ещё до конца не понимая, как такое вообще могло произойти. – Когда его отправили в Смоленск? – я снова уставился на деда.

– В прошлый вторник, вечером. – опять ответил за него отец.

– Так это получается, ты моей болезнью решил воспользоваться? – спросил я у Императора, еле сдерживая себя, чтобы не заорать.

– Просто обстоятельства так сложились… – ответил он, глядя мне прямо в глаза.

А у меня в голове что-то щёлкнуло – причем здесь Валькирии? Если бы Император захотел убрать подальше от Варьки Сашку Петрова, он бы точно действовал или через Дворцовых, или через Канцелярию. А Валькирии начальнику Дворцовой полиции подчиняются лишь формально, а на самом деле – только Императрице и другим Романовым женского пола. Так это что же получается? Бабка, похоже, не растерялась, и решила воспользоваться ситуацией с моим беспомощным состоянием. Насколько я уже был наслышан, это всё было вполне в её духе. Вот ведь карга старая! А дед бабулю решил прикрыть, джентльмен хренов?

– Государь, – меня начало мелко потряхивать, да и говорил с трудом, нижняя челюсть от напряжения двигалась с трудом, – мне кажется, что вы мне сейчас нагло врёте!

– И почему ты так решил? – усмехнулся он.

– Это же бабуля Сашку Петрова с помощью преданных Валькирий в Смоленск отправила? – меня от усмешки деда затрясло ещё сильнее.

– Причём здесь Императрица? – пожал плечами он. – Я приказал Валькириям. Да, перестарались они немножко, сильно Петрова испугали…

– Сильно? – заорал я, а лицо Императора на секунду потеряло резкость.

– Лёшка! Прекрати! – заорал отец. – Убери гнев!

А ставшее снова резким лицо деда стремительно бледнело.

– Так это бабка Валькириям приказ отдала? – продолжал орать я на Императора, не обращая внимания на отца.

Дед с трудом поднялся из кресла, упёрся в меня взглядом и прошептал:

– Хоть пальцем бабушку тронешь, лично убью. А теперь пошел вон, щенок!

Вид Императора внушал! Да и его слова подействовали на меня, как ушат с холодной водой. И почувствовал, что меня стало отпускать…

– Извини, деда, не сдержался. – я поклонился и повернулся, чтобы пойти на выход, но…

Двери с грохотом распахнулись, и в кабинет ворвался давешний секретарь с теми двумя Дворцовыми. Выглядели они напуганными.

– Государь, что случилось?

– Ничего, Василий. – дед тяжело опустился в кресло. – Всё нормально, вам показалось.

– Конечно, Государь. Извините! – троица поклонилась и вышла из кабинета.

– Саша, проводи сына на выход. – дед уже спокойней обратился к отцу. – И проследи, чтобы Алексей по дороге глупостей не натворил. – он тяжело уселся обратно в кресло.

Отец кивнул, и мы покинули кабинет.

До самого выхода из Большого Кремлевского дворца мы молчали. Мои мысли были заняты тем, стоит ли мне переодеваться, или прямо в смокинге поехать в Смоленск? На крыльце отец остановил меня и подозвал жестом ждущего меня у машины Прохора.

– Слушай меня внимательно, Алексей. Да, дед решил прикрыть твою бабушку. Ничего страшного с твоим Петровым не произошло, только испугался очень. Ты, я надеюсь, на деда не в обиде?

– Нет. – мотнул я головой.

– И на бабушку не обижайся, она у нас такая, другой у нас нет. – отец вздохнул. – Обещай ей не мстить.

Я молчал.

– Вот же упёртый! Хорошо. Предупреждение слышал?

– Да.

– Я к нему присоединяюсь. Сделаешь хоть что-нибудь моей матери… – он многозначительно посмотрел на меня. – И ещё. За то, что гнев свой опять выпустил, к своему Петрову поедешь не прямо сейчас или завтра утром, а только в субботу, после Малого Света. Сын, ты меня услышал?

– Услышал. – недовольно протянул я. – Но если с Петровым будет что-то не так, батя, я этого не прощу!

– Красивыми и громкими заявлениями ты воображение своих баб поражать будешь, сынок! – криво улыбнулся он. – Мы люди приземлённые, с нами подобное не проходит. И вообще, у тебя гнев работает отдельно от всех твоих способностей, или?..

И действительно… Надо бы попробовать…

Перейти на темп, хоть и с трудом, но получилось! Получилось даже пошарить по окрестностям.

– Алексей! Без фанатизма! – услышал я голос отца и вынырнул из темпа. – Успеешь еще. Ну, как?

– Теперь норма! – настроение моё резко повысилось.

– Вот и не увлекайся. – он посмотрел на моего воспитателя. – Прохор, будь другом, проследи за отроком, чтоб не увлекался.

– Сделаю. – заулыбался тот, видимо радовался за меня.

– Так, езжайте уже. – отец пожал нам руки. – Алексей, без глупостей. В Смоленск не раньше субботы. Я на связи.

– Ты перед дедом ещё раз за меня извинись… – попросил я его. – Не со зла случилось…

– Хорошо. – отец кивнул, повернулся и стал подниматься по ступеням.

Уже в машине тихонько поделился с Прохором произошедшим в кабинете Императора.

– Ой, пороть тебя надо, Лёшка, ой, пороть! – охарактеризовал мой воспитатель своё отношение к рассказанному. – И насчет Государыни даже не смей думать чего! Не дай бог!

Ну, это мы ещё поглядим-посмотрим… Думать-то мне точно никто не запретит. Но вот сейчас меня волновал несколько другой вопрос, который я и задал Прохору:

– Ты про Сашку знал?

– По факту узнал. Мне Михаил Николаевич сообщил. – вздохнул он. – Естественно, пока ты выздоравливал, никто бы тебе ничего не сказал.

– А что за сообщение от Сашки было насчет болезни его матери?

– Из той же оперы, чтобы ты не волновался. За Петровыми приглядывают, чтобы… – он запнулся. – Чтобы с ними что-нибудь ещё не произошло… Охраняют, короче. Вот и попросили тебе написать…

– Прохор, мне-то не рассказывай! – опять загрустил я. – Небось, не охраняют, а следят, чтоб вообще Петровы от нас куда подальше не сбежали. Я прав?

Мой воспитатель не пожелал отвечать, и демонстративно отвернулся к окну…

Когда Цесаревич вернулся в кабинет к отцу, тот так и сидел в том же самом кресле.

– Проводил нашего… Злобыря? – грустно улыбнулся Император.

– Проводил. Способности, похоже, у него восстановились. Видимо, ты, отец, не зря решил ему сегодня про Петрова сказать. Видел, как его корёжило?

– Я не только видел, я ещё и почувствовал. – Император потёр себе грудь в области сердца. – Явно внучок сильнее становится. Была бы на моём месте твоя мать, у неё бы шансов выжить не было. А ведь он себя ещё мало-мальски контролировал в тот момент…

– Так и мне нехило досталось. – кивнул Цесаревич. – Да… Силушка у сына прибавляется.

– Ты ему напомнил… про бабушку?

– Да, напомнил. Отец, поговори с мамой ещё раз, может она извинится перед Лёшкой? Потом, конечно. Когда он хоть немного успокоится. Сейчас-то я сына сам в Кремль не пущу, опять у него перемкнёт, и…

– Это точно. – согласился Император. – Пока Алексею в Кремле делать нечего. С матерью поговорю, но вещает мне сердечко, что разговор закончится ничем. А если она Лёшку, вдруг, назначит виновником всех своих проблем? Ты об этом не думал, Сашка?

– Отец, смотри сам. – отмахнулся Цесаревич. – Ты маму лучше знаешь. Но как Лёшка быстро сообразил, кто на самом деле Петрова в Смоленск отправил! – хмыкнул он.

– Да, с Валькириями мать выдала себя с головой. – кивнул Император. – Но внук действительно соображает. Что не может не радовать…

– Ну, что, Инга, вот ведь оно как в жизни бывает. – усмехнувшись, закончил князь Юсупов рассказывать внучке и невестке про состоявшийся приём. – Теперь мне хоть не так обидно. – он пошевелил загипсованными конечностями. – А даже где-то и почётно – не от простого ублюдка за свой характер увечья получил, а от будущего Императора! Что рот-то открыла, Инга? Смотри, муха залетит! – князь наслаждался реакцией внучки, посасывая через трубочку водку из бутылки, помещённую в специальный карман на кресле.

Та, впрочем, на замечание деда не обратила никакого внимания, а посмотрела на отца, который кивком подтвердил, что Глава Рода нисколько не шутил. Вдруг, она закрыла лицо ладонями и зарыдала.

– Твою мать! – нахмурился князь. – И что это значит?

Наследник с женой кинулись успокаивать дочь. Удалось им это далеко не сразу.

– Что случилось-то? – для вида спросил князь, хотя уже начал догадываться о причинах истерики внучки.

– Лёшка… на… мне… не… женится! – всхлипывая ответила девушка. – Я… сама… виновата!

– Так, Инга! – строгим голосом сказал князь. – Прекращай истерику! Ты Юсупова, или кто?

Слова деда, как всегда, произвели на внучку нужное действие.

– Юс… упова. – кивнула она, размазывая по лицу слёзы.

– Вот и не забывай про это. – удовлетворённо кивнул он. – То, что Романов на тебе не женится, это, Инга, мы ещё посмотрим! – усмехнулся князь, глядя на то, как после его слов в глазах внучки появляется надежда. – По крайней мере, Род сделает всё, чтобы это событие всё же состоялось. Вы меня поняли? – он смотрел на сына с невесткой. Те кивнули. – Вот и ладненько. Я тоже подключу все свои связи. Инга, надеюсь ты будешь вести себя с этим Алексеем правильно?

– Конечно, дедушка! – пообещала она, предано глядя на Главу Рода.

– Хорошо. – заулыбался он. – И помни, что ты Юсупова. – успокоенная Инга гордо выпрямила спину и кивнула. – Молодец, девочка! – похвалил внучку князь. – А то расклеилась тут мне. Целуй деда и иди уже спать, завтра на учебе тебе перед Романовым надо хорошо выглядеть. Поняла меня?

– Да, дедушка. – Инга встала, подошла к князю и поцеловала того в лоб. – Спокойной ночи, дедушка! – пожелала она и отправилась в свою комнату.

Но спать Инга так и не легла – надо было обсудить новость с подружками.

Князь Шереметьев грел в руках бокал с коньяком.

– Да… Вот такой поворот. – он посмотрел на невестку с внучкой. – Сильно, Анька, тебе нравится Великий князь?

– Сильно. – кивнула та, уже успев отойти первого шока.

– А ты в курсе слухов, которые вокруг этого Алексея ходят? – нахмурился он. – Про певичку эту, Алексию? И красотку рыжую какую-то?

– В курсе, деда. – кивнула девушка.

– И не смущают они тебя? Даже учитывая репутацию Романовых на этот счёт?

– Не смущают.

– Молодёжь… – хмыкнул князь, а его сын с невесткой грустно улыбнулись. – Да и характер у молодого человека не сахар, Анька. Юсупова-то он хорошо поломал… Не успел ещё этот Алексей после вольной Смоленской жизни к столичным реалиям приспособится. Но ничего, пообтешется, в себя придёт… А теперь слушайте моё решение. – он обвёл глазами присутствующих. – Бегать за Романовыми мы не будем, это ниже достоинства Шереметьевых. Там и так сейчас очередь из невест выстроится. – Анна после этих слов деда заметно расстроилась. – Захотят Романовы тебя в невесты к Алексею Александровичу, мы рассмотрим их предложение. По-другому не будет. – Шереметьев заметил, как из глаз девушки потекли слёзы. – Анна, не реви, ничего страшного не случилось. Я же тебе не запрещаю и дальше общаться с Великим князем. Дружите, развлекайтесь, а время всё расставит на свои места.

Анна вскочила с кресла и с обидой сказала:

– Спасибо большое, дедушка!

И выбежала из гостиной особняка Шереметьевых.

– Батя, ты с ней палку не перегнул? – расстроено спросил Наследник.

– Я ей правду сказал. – отмахнулся князь. – И ложных надежд не дал. Сам же понимаешь, какая вокруг царевича сейчас грызня начнётся… А я не собираюсь в этом во всём участвовать, Род может потерять больше, чем приобрести. И вы тоже будьте настороже, сейчас многие на нас как на конкурентов смотреть будут… Те же Юсуповы и Долгорукие. А учитывая рассказы Аньки, ещё и Голицыны. Не говоря уже и о других Родах, которые захотят с Романовыми породниться… Вы меня поняли? – Наследник с женой кивнули. – А за Аньку не переживайте. Девка растёт умная и гордая. Сейчас проревётся и поймёт, что ей и самой не стоит тешить себя вредными иллюзиями. Но утешить внучку всё же надо. – он многозначительно посмотрел на невестку. Та понятливо кивнула, встала и вышла из гостиной.

– Батя, ты на полном серьёзе собираешься упустить такой шанс? – улыбнулся Наследник. – Это ты нашим девушкам тут можешь говорить всё, что угодно. Но мне-то?..

– Воспитал на свою голову яркого представителя второй древнейшей! – князь Шереметьев довольно откинулся на спинку дивана. – Конечно поборемся, сынок. Уж сильно приз велик! Да и в дочке твоей я нисколько не сомневаюсь. Наша порода! Мои слова её только раззадорят, а уж своего добиваться она умеет!

– Ну, что скажете? – князь Долгорукий наблюдал за реакцией внуков, этим же самым занимался и Наследник.

А Андрей с Наташей, в немом изумлении, смотрели друг на друга.

– Да как так-то? – молодой человек, наконец, повернулся к деду. – Он же… У него же… Это же получается, что Алексей брат Марии?

– Получается так. – кивнул Глава Рода. – И они прекрасно между собой общаются, как я успел обратить внимание. А ты что скажешь, Наташка? – та лишь захлопала глазами. – Понятно… Ну и бабы у нас народились! – он раздраженно махнул рукой. – А уж Юсупова с Шереметьевой, поди, клювом щёлкать не будут! Да и Голицыны, насколько я знаю, вокруг нашего царевича давно круги нарезают! Наташка, соберись! Императрицей хочешь стать?

– Хочу… – очень неуверенно ответила та.

– Хочу… – передразнил её дед. – Вот и постарайся сделать для этого всё от тебя зависящее! Но в рамках. Поняла меня? – девушка кивнула. – Я, конечно, не сомневаюсь, что этому Алексею супругу Романовы сами будут подбирать, но у меня, после всех этих событий с теми офицерами у нас в клубе и его конфликта с Юсуповыми, сложилось стойкое ощущение того, что если этому очень резкому молодому человеку не понравится невеста, он… Короче, Романовы будут спрашивать и его мнение тоже. Учитывайте это. Да, вовремя я тебя тогда под домашний арест посадил! – князь довольно смотрел на внучку. – Как чувствовал! Зато мы перед Романовыми чисты. А то бы этот бешенный и к нам заявился… – он нахмурился. – И ты, Андрей, во всём будешь помогать сестре. – внук кивнул. – Ну, и про себя не забывай. Как у вас там с Марией?

– Всё хорошо, деда.

– А с царевичем дружи, дружи. – довольно улыбнулся Глава Рода. – Это завсегда полезно.

После разговора с дедом молодые люди расположились в гостиной особняка. Наталья до сих пор выглядела растерянной.

– Андрюш, а если Алексей с нами больше не захочет дружить? – спросила она у брата.

– Не говори глупостей! – ответил он, но не очень уверенно. – А с кем ему ещё дружить?

– С Колькой и Сашкой Романовыми. – сказала Наталья. – Теперь понятно, почему они так быстро сошлись. Братья всё-таки… Вот они и взяли над ним шефство.

– Какое шефство, Наташа? – возразил Андрей. – Если ты не заметила, то это Лёха над ними шефство взял.

– Да?

– Да. – кивнул он. – У меня сложилось именно такое впечатление. Интересно, Лёха завтра в Универ придёт?

– Не знаю… – протянула Наталья. – И как нам теперь с ним общаться?

– Как раньше общались, так и будем общаться. – уверенности, однако, в голосе молодого человека не было. – Не переживай, Алексей нормальный парень, нос, в отличии от вас с Ингой, задирать не будет. По крайней мере, хотелось бы на это надеяться.

– И мне… – кивнула его сестра. – О-о, Юсупова звонит! Алло! Да, мне дед всё рассказал… Инга, я не обалдела, я охренела!.. И ты тоже?.. А Анька в курсе?.. И она тоже?.. Что делать будем?..

Андрей вздохнул и подумал: «Надо Машке позвонить, может она ещё что-нибудь расскажет». Молодой человек встал с дивана и направился в свою комнату – он даже не сомневался, что сестра с подружками теперь полночи будет обсуждать объявление Алексея и их отношение к этому ко всему.

– Теперь ты понимаешь, почему Миша Пожарский мялся и ничего нам сказать не мог? – спросил у сына князь Голицын.

Из рабочего кабинета князя только что ушла в сопровождении матери расстроенная и заплаканная Ксения. Обещание Главы Рода сделать всё возможное, чтобы Романовы в качестве невесты для Алексея Александровича выбрали именно её, девушку обнадёжило не сильно.

– Понимаю. – кивнул тот. – Что делать будем?

– Пробивать кандидатуру Ксюшки. – вздохнул князь. – У нас перед остальными Родами есть неоспоримое преимущество – мы ещё до объявления Алексея свататься начали. Вот и продолжим это делать через Мишку Пожарского.

– Отец, ты же понимаешь, что это слабый аргумент. – возразил Наследник. – Ну, сватались, и сватались, кого это сейчас будет волновать? Там другие критерии отбора. Да и Пожарский при решении вопроса о браке внука правом голоса если и будет обладать, то его мнением Романовы поинтересуются в последнюю очередь.

– Понимаю. – кивнул князь. – Но заявить о себе мы обязаны. А лучший способ это сделать – через Мишу. Кроме того, он на внука огромное влияние имеет, что тоже, согласись, немаловажно. Так что на днях надо будет Пожарского навестить… Заодно и ситуацию провентилировать…

– Маша, Алексей догадался, что это ты Петрова к родителям в Смоленск… отправила. – Императрица же никак не прореагировала на слова мужа, продолжая у зеркала спокойно убирать волосы перед сном. – Внук был очень зол. – и опять никакой реакции. – Даже гнев использовал, от которого у меня сердце прихватило. – только после этих слов Мария Федоровна с тревогой посмотрела на Николая. – Алексей по отношению к тебе настроен очень враждебно, мы с Сашей его, конечно, предупредили… о последствиях необдуманных поступков, и сын даже попробовал взять с Алексея обещание никоим образом тебе не мстить, но внук промолчал.

– Да что он о себе возомнил! – вскочила с пуфика Императрица. – Это что ещё за новости, Коля?

– Сядь, Маша. – голосом Императора можно было замораживать лёд. – Раскудахталась… Раньше надо было думать, просчитывая последствия. И если ты вздумаешь ещё раз за моей спиной провернуть ещё что-нибудь подобное… Окажешься на месте Катьки.

Хоть Мария Федоровна и фыркнула для вида после предупреждения мужа, но его обещаниям поверила – Николай, когда ему было надо, всегда доводил дело до конца.

– И ещё, Маша. – продолжил он. – Держись от Алексея пока подальше, его мы тоже на какое-то время в Кремль звать не будем, ради твоей же безопасности. И молись, чтобы этот художник побыстрее в себя пришёл и в Москву вернулся. Ты меня услышала? – спросил Император и опять потёр себе грудь.

– Услышала, Коля. – Мария Фёдоровна с тревогой смотрела на мужа, только сейчас обратив внимание на непривычно землянистый цвет его лица.