Книга: Камень. Книга третья
На главную: Предисловие
Дальше: Глава 2

Станислав Минин
Камень
Книга третья

Глава 1

 

– Михалыч, ты же говорил, что с пацаном всё будет в порядке? – злой Белобородов буквально зажал слегка бледного Лебедева в угол гостиной палаты Алексея, а Император с Цесаревичем всем своим видом демонстрировали солидарность с воспитателем Алексея по заданному вопросу.
Один лишь Пафнутьев оставался невозмутимым.
Палатой это помещение, вернее комплекс помещений в отдельном «Императорском» крыле Кремлёвской больницы, можно было назвать лишь с большой натяжкой – в прихожей располагался пост охраны Дворцовой полиции, её сотрудники находились как в самой прихожей, как и снаружи, из прихожей медицинский персонал и посетители попадали в роскошную гостиную со всеми её атрибутами, наличествовал даже отдельный рабочий стол и бар. Из гостиной вели две двери – одна в не менее роскошную спальню, а вторая в самый настоящий, оборудованный по последнему слову техники, процедурный кабинет, чтоб, значит, Романовы не утруждали себя беготней по разным кабинетам для прохождения лечения. В углу «процедурки» стояли пара диванов со столиком для отдыха дежурящего медицинского персонала. Последней комнатой – палатой интенсивной терапии – пользовались крайне редко. И сегодня, как раз, был именно такой случай – после безуспешных попыток врачей и непонятного сотрудника Тайной канцелярии привести в сознание привезённого на скорой помощи молодого человека в камуфляже, его, по личному распоряжению Императора, поместили именно в эту палату. Все усилия медиков не увенчались успехом, и, спустя какое-то время, юноша впал в кому. Словам всё того же сотрудника Тайной канцелярии, что молодой человек переусердствовал с активной мозговой деятельностью, врачи поверили не сразу – это в камуфляже-то? Да и до сессии ещё далековато… Но быстро сделанные исследования эту версию практически полностью подтверждали – никаких травм, гематом и патологий обнаружено не было, а складывалось полное впечатление, что в мозгу молодого человека просто сработала естественная защита от перегрузок, погрузив того в кому. Приехавшим вскоре Императору и Цесаревичу врачи честно не дали стопроцентной гарантии на восстановление в полном объёме всех функций мозга после выхода молодого человека из комы – человеческий мозг для существующей медицины до сих пор так и оставался загадкой, но клятвенное обещание сделать всё от них зависящее медики Романовым дали, а уж когда Император раскрыл им личность юноши…
– Всякое бывает… – твёрдо ответил Лебедев. – Всё будет хорошо. Я за годы службы на всякое насмотрелся, молодые бойцы по неопытности и в кому впадали дня на три-четыре максимум. И с Его Императорским высочеством будет всё в порядке, я же при вас всех его глянул. – он посмотрел на Императора. – Государь, перестарался Алексей Александрович! Всё с запасом делал, на грани возможностей! Вот и… – он поник. – Моя вина…
– Так, Владислав… – Николай смотрел на колдуна исподлобья. – Найду вину – ответишь. А пока мой внук не очнётся, ты остаёшься при нём и будешь следить за его состоянием… На своём уровне, естественно. С врачами свои действия согласуешь, заодно и поможешь им… чем умеешь. Покои в твоём полном распоряжении. – Николай огляделся по сторонам и остановил свой взгляд на сыне. – Докладывать о состоянии Алексея будешь Александру.
– Будет исполнено, Государь! – воспрянул Лебедев.
– Всё, мы с Александром пошли. Прохор, – Император глянул на Белобородова, – ты, как я понимаю, тоже при Алексее остаёшься?
– Да, Государь. – кивнул Белобородов. – Государь, надо бы князю Пожарскому сообщить об Алексее… Я сам не стал…
– Точно! – хлопнул себя по ноге Николай. – Спасибо, что напомнил, а то я со всем этим о другом Лешкином деде и запамятовал. Наберу. Не прощаюсь, вечером ещё зайду. – он вышел из гостиной.
Цесаревича, направившегося было за отцом, за локоток придержал Пафнутьев:
– Саша, там моя Леська с Викторией Вяземской к Алексею рвутся… – Прохор подтверждающее кивнул.
– Не возражаю. – кивнул Александр Николаевич чуть подумав. – Может и достучатся… – и он побежал догонять отца.
Дел Романовым сегодня предстояло сделать ещё действительно немало.
* * *
Тревога застала Вяземскую уже на территории базы Корпуса в раздевалке. Инструктаж у полковника Орлова был краток, и подразделение «Волкодав» в полном составе, за исключением отсутствующего сегодня Камня, выдвинулось в Москву. Когда уже сама Вяземская начала инструктаж девушек, раздались возмущённые возгласы с мест по поводу взятия террористами в заложники именно детей, и штаб-ротмистру пришлось резко пресечь возмущение, напомнив своим подчинённым, что они на службе и лишние эмоции могут повлиять на конечный результат операции. Девушки притихли, и всю оставшуюся дорогу только взволнованно переглядывались. Беспрепятственно преодолев постоянно расширявшееся полицейское оцепление, подразделение подъехало практически к самому забору школы, где их встретили Великий князь Владимир и генерал Орлов, начальник Московской полиции.
– Иван Васильевич, принимай командование. – сказал полковнику Орлову Великий князь. – Это твой профиль. На меня внимания не обращай, я же чистый армеут…
– Есть принять командование, Владимир Николаевич. – кивнул Орлов. – Тогда прошу следовать за мной. – он зашагал к кунгу «Урала», по дороге сделав знак рукой следовать за ним Смолову, Пасеку, Вяземской и какому-то подошедшему мужчине в гражданском. Именно ему полковник и задал свой первый вопрос. – Ротмистр, с полицией свои действия согласовали?
– Да, господин полковник. – кивнул тот. – Опера, и наши, и полиции, уже смешались с толпой, проверяют любопытствующих и окрестные дома на предмет возможных пособников. Вся связь поставлена на контроль, если будет что-то подозрительное – доложусь.
– Добро, ротмистр. Свободен. – жандарм кивнул присутствующим и молча покинул кунг, а полковник повернулся к Великому князю. – Насколько я понимаю, Владимир Николаевич, главная наша задача – спасти как можно больше детей? Эти четверо афганцев идут по остаточному принципу?
– Всё правильно, Ваня. – подтвердил Владимир Николаевич.
– Короче, бойцы… – Орлов повернулся к подчинённым. – Вы всё слышали, сегодня фактически работаем захват детей, они у нас основные цели. Ещё раз напомните подразделению про гранаты. Делайте что хотите, но детей мне вытащите целыми и невредимыми. Мы со Смоловым остаёмся на связи, на месте подразделением командует Пасек. Вяземская со своей группой нацелена только на детей. – все перечисленные кивнули. – Смолов, как предлагаешь нейтрализовать этих четверых?
– Двое работают злодея, третий страхует, остальные, в том числе и группа Ведьмы, выносят детей, заодно прикрывая их собой. Во избежание накладок заранее распределим сектора. Нам бы оперативные данные от наблюдателей, Иван Васильевич?.. – Смолов при этом смотрел не только на полковника, но и на его брата.
– Будут тебе данные от наблюдателей. Тем более, в спортзале огромные окна. А вы что скажете на предложение ротмистра? – полковник посмотрел на Пасека и Вяземскую.
– Полностью согласны. – кивнули те.
– Принимается. – подвёл итог Орлов. – И ещё… Этим афганцам терять уже нечего, в любой момент могут вытворить всё, что угодно. Учитывайте это. Так что разрешаю действовать по обстановке. – полковник опять повернулся к Великому князю, который согласно кивнул. – И помните, что ваша основная цель – живые и невредимые заложники.
Через десять минут подразделение «Волкодав» сменило около спортзала полицейский спецназ, и потянулись томительные минуты ожидания команды «Штурм». Наконец, минут через сорок в динамиках шлемов раздался голос полковника Орлова:
– Внимание! Изменения в плане! Исходите из того, что террористы, как и заложники, на момент штурма будут находиться в заторможенном состоянии и предположительно не будут оказывать никакого сопротивления. Приказываю при штурме не кричать, делать всё молча. Всё остальное без изменений. Команду на штурм даст Камень. Повторяю, команду на штурм даст Камень. Как поняли?
Быстрая перекличка подтвердила, что все бойцы подразделения полковника слышали и поняли всё правильно.
«Что там Лёшка задумал?» – промелькнула мысль у Вяземской, но она погнала её от себя, снова сосредотачиваясь на поставленной задаче, обо всём постороннем подумать можно было и потом.
Наконец, ещё минут через пятнадцать, еле узнаваемый голос Алексея прошептал «Штурм», и подразделение, разбивая окна и выламывая двери основного и запасного выходов, ворвалось в спортзал, а сам спортзал ощутимо тряхнуло, по стене, рядом с запасным выходом, побежала трещина. Привыкшие ещё и не к таким спецэффектам «волкодавы» не обратили на тряску и трещину никакого внимания, они были сосредоточены только на работе.
– Держу… – продолжал шептать в динамиках шлема голос Алексея.
Вяземская, как и вся её группа, шла во второй волне, и, контролируя, как её девчонки хватают заложников и выскакивают с ними через окна на улицу, Вика успела отметить для себя стеклянные глаза и полное отсутствие эмоций на лицах школьников и неестественную неподвижность их тел – даже когда «волкодавы» подхватывали их, дети оставались в тех же позах, в которых застали штурм, и на внешние раздражители никак не реагировали.
– Держу… – шептал Алексей.
То же самое, по ощущениям Вяземской, касалось и террористов – на шумное появление «волкодавов» те тоже никак не отреагировали, сопротивления никакого не оказали, на них надели делориевые наручники, а четыре бойца с зажатыми в руках гранатами уже бежали к выбитым окнам, выходящим на школьный стадион.
– Держу…
Проконтролировав, что заложников в спортзале не осталось, а террористов несут к выходу под контролем Пасека и ещё пятерых «волкодавов», Вяземская быстрым шагом направилась к машинам скорой помощи, стоящим рядом с забором, куда должны были отнести детей. Там было всё в порядке – «волкодавы» стояли в сторонке, а школьниками уже занимались врачи и сотрудники Тайной канцелярии в масках. Повернувшись на какой-то шум, девушка заметила странную процессию – боец в черной форме Канцелярии в сопровождении бойца в форме «волкодавов» нёс у себя на плечах ещё одного «волкодава». Вяземская было дёрнулась к ним, по походке узнав Белобородова и подозревая, что «чёрный» несёт на плечах Алексея, но её остановил раздавшийся в динамиках шлема голос Орлова:
– Всем внимание! Террористы задержаны, потерей среди заложников и сотрудников подразделения нет. Молодцы! Благодарю за службу! Дело переходит Тайной канцелярии. Всем по машинам и на базу. Старший Смолов.
Эту странную процессию заметила не только она, но никто из стоящих рядом «волкодавов» никаких попыток ничего выяснить не предпринял и вопросов не задал – полковник сообщил об отсутствии потерь и приказал грузиться в транспорт, значит приказ надо выполнять. Однако, они все дружно остались на месте, пока «чёрный» аккуратно не занес «волкодава» в одну из «скорых», и только потом пошли к машинам.
По дороге в Ясенево все молчали, а Вяземская достала телефон и отправила Белобородову сообщение: «Прохор, что с Алексеем?». Ответ она получила только когда они подъехали к базе Корпуса: «Перенапрягся. В больнице». Ничем не выдавая своего волнения, Вика вместе со всеми остальными «волкодавами» встала в строй после команды Смолова.
– Слушай мою команду. – начал он. – Пятнадцать минут на сдать оружие, а потом дружно садимся писать рапорта с подробным описанием вашего участия в операции. Всем всё понятно? – Смолов оглядел строй.
– Что с Камнем, господин ротмистр? – это был Воробей. – Это ведь его в скорую тащили? – среди «волкодавов» прошёл гул. – И почему афганцы со школьниками как деревянные были?
– Так! Разговорчики! – повысил голос Смолов. – На все ваши вопросы ответит полковник Орлов. Если сочтёт нужным… Сдавайте оружие, и за рапорта. Буду у себя. – он сделал знак Пасеку и Вяземской остаться. Дождавшись, когда подразделение втянется в здание, ротмистр продолжил. – Проверьте у них писанину, прежде чем она попадёт ко мне. Ведьма, я твою группу прежде всего имею ввиду. – Вяземская кивнула. – Теперь по Камню. Его действительно увезли в больницу, больше пока ничего сказать не могу, Орлов скажет больше. Всё, давайте к своим.
Быстро написав свой отчёт, Вяземская набрала Прохора.
– Вика, Лёшка в кому впал. – у Вики всё внутри сжалось. – Врачи не дают никаких определённых прогнозов.
Сделав над собой усилие, чтоб не раздавить телефон в руке, Вяземская спросила:
– Скажи мне адрес больницы? Я сейчас приеду.
– Мы в Кремлёвской больнице, и тебя сюда никто не пустит, сама же знаешь.
– Сделай мне пропуск, Прохор! – буквально потребовала она. – И на Леську тоже, пока она не уехала!
Молчание в трубке длилось довольно продолжительное время.
– Хорошо, Вика, я постараюсь что-нибудь сделать. – пообещал Белобородов.
– Спасибо, Прохор! – поблагодарила его девушка.
И сразу же стала набирать певицу.
– Леська, Алексей в больнице. – сказала Вика, услышав «Алло».
– Как в больнице? – не сразу поняла та.
– В Кремлёвской больнице. Лесь, я не могу тебе рассказать всех подробностей, просто не имею права. Прохор с Лёшкой, говорит, он в кому впал.
– Как в кому? – в голосе певицы отчётливо прорезались истерические нотки. – Это ведь всё как-то связано с «блестящим освобождением школьников», о котором трубят все СМИ? – Вика промолчала. – Я звоню отцу. – Леся сбросила вызов.
Перезвонила она через десять минут:
– Отец обещал договориться о нашем с тобой посещении Алексея. – голос Леси был уже более или менее спокойным. – Сказал ещё, что с Алексеем будет всё в порядке, и чтобы мы себя не накручивали. Будем на связи. Договорились?
– Договорились. – чуть успокоилась и Вяземская.
Вскоре к ней начали подходить с рапортами и девушки. Указывая им на недостатки, Вика отправляла их переписывать бумаги. Решетова не стала исключением, но, выходя, замялась и попыталась что-то спросить, но осеклась на полуслове, развернулась и вышла из кабинета. К пяти вечера на столе у Смолова лежали рапорты от всех сотрудников подразделения. Приехавший злой полковник Орлов мельком ознакомился с бумагами, никак не прокомментировал участие в операции Камня, опустил всех по домам отдыхать, а сам заперся у себя в кабинете.
Только Вяземская выехала с базы, позвонила Алексия:
– Приезжай в Кремль, папа договорился, нас пропустят.
* * *
– Прохор, полный отчёт! А то Государь мне очень кратко ситуацию описал… – расстроенный князь Пожарский вышел от внука.
На Лебедева он даже не посмотрел, хотя знал его прекрасно ещё с довоенных времён по некоторым совместным операциям армии и Тайной канцелярии. Да и сам командир подразделения «Тайга» при появлении князя Пожарского старался не попадаться тому на глаза, зная крутой нрав генерала.
Прохор, по-военному кратко, останавливаясь только на ключевых моментах, доложил Главе Рода Пожарских о ходе операции по освобождению заложников и той роли, которую в ней сыграл Алексей, после чего покосился на стоящего скромно в уголке Лебедева.
– Что можешь добавить, Владислав? – князь, наконец, «заметил» Лебедева.
Тот повторил то, что сказал Императору о перспективах выздоровления Великого князя.
– Небось Лёшку к себе хочешь забрать, а, Владислав? – хмыкнул Пожарский.
– Хочу, Михаил Николаевич. – кивнул тот. – Очень хочу!
– А уверен, что справишься с отроком? – опять хмыкнул князь. – Он своего нынешнего командира, Ваньку Орлова, как-то чуть не убил…
– Меня уже тоже пытался, Михаил Николаевич. – Лебедев обозначил виноватую улыбку.
– Ну, смотри, Владислав. – Пожарский уже откровенно ухмылялся. – Удачи тебе! Прохор, выйдем. – князь направился на выход. Уже в коридоре он резко, не обращая внимания на дернувшихся было Дворцовых, схватил воспитателя внука за грудки и прижал того к стенке. – Вы что творите вместе с Сашкой? – зашипел он. – Совсем уже берегов не видите? Мало вам было Колдуна? Да, да, Прохор, мне Николай рассказал, как ты Лёшку за Иваном отправил! – Белобородов после этих слов буквально обмяк и опустил голову. – Сядь! – князь отпустил воспитателя внука и указал ему на одно из кресел в закутке у окна в коридоре больницы. Прохор послушно сел, а Пожарский расположился напротив. – Ладно у Лёшки мозгов ещё нет, силу чувствовать и соизмерять до конца не научился… – продолжил князь. – Но вы, оба-двое? Ты только не подумай, что я тут любимого внука от опасностей пытаюсь защитить, а за место него кого-нибудь другого на убой предлагаю отправлять!
– Я так и не думаю, Михаил Николаевич. – помотал головой Белобородов.
– И слава богу! – кивнул Пожарский. – Ты с Сашкой не хуже меня должен знать, что Алексею все эти ментальные навыки тренировать и тренировать ещё надо. Вспомни, как он к правилу подступался? И как, на первых порах, после этого всего отходил? Вспомнил? – Белобородов кивнул. – А тут дети! Ты вообще ту ответственность представляешь, с которой Лёшка к этой школе шёл? Там права на ошибку у него не было! А если бы что-то пошло не так? Это же травма на всю жизнь! А ему семнадцать лет! Так какого рожна, Прохор? – тот опустил голову, полностью признавая правоту князя. – Молчишь? Вот и молчи. А с Сашкой я отдельно поговорю. Совсем заигрались! – Глава Рода Пожарских резко встал. – Я пошёл, приеду завтра. В случае, если у Лёшки будут какие-нибудь изменения, сразу меня наберёшь.
– Хорошо, Михаил Николаевич. – кивнул, тоже вставая, Белобородов и медленно выдохнул – гроза миновала.
* * *
– Так что Алексей сейчас в коме. – Император заканчивал доклад для Совета Рода, с членами которого он связался по конференцсвязи. – Но Лебедев даёт оптимистичный прогноз, якобы у него в «Тайге» такое бывало. Будем надеяться на лучшее. – Великие князья на огромной плазменной панели сочувственно покивали головами. – Закрывая тему спецоперации, хочу отметить, что её успех, от начала и до конца, – всецело заслуга нашего с вами родича. – одобрительный гул из динамиков свидетельствовал о согласии Великих князей с Императором, который продолжил. – Следующий вопрос на повестке дня – наше отношение к Роду Никпай, представители которого и устроили все сегодняшние… неприятности. С краткой выжимкой по этому Роду вы уже должны были ознакомиться. – Великие князья закивали. – Ваши предложения, родичи?
Обсуждение длилось не больше пятнадцати минут, тем более Род Никпай давно был известен имперским спецслужбам как один из самых крупных производителей и поставщиков героина не только в Российскую Империю, но и в другие страны. Этот Род владел огромной территорией земли в Королевстве, засеянной одним только опийным маком, и несколькими даже не лабораториями, а целыми заводами по синтезу диацетилморфина из этого самого мака. А учитывая очень низкую себестоимость производства героина, Род Никпай зарабатывал просто огромные деньги на наркоторговле, при этом не забывая делиться барышами с Королевским Родом, с которым их связывали давние родственные связи и деловые интересы. Кроме того, чуть больше, чем десять лет назад, со сменой Главы Рода, изменилась и бизнес-схема Никпаев – раньше они были одними из самых крупных оптовых поставщиков, то сейчас, от жадности, полезли и в крупную розницу, если десятки килограммов героина можно назвать розницей… Не чурался Род Никпай использовать для своего бизнеса и дипломатические каналы по всему миру, устраивая родичей на дипломатическую службу, и Российская Империя не была исключением.
– Подытожим. – слово опять взял Император. – Этих четверых прилюдно казним, суды, я думаю, и без нашего напоминания их приговорят… Двоих Никпаев, которые в посольстве окопались, вышлем, а Володя, – Николай глянул на сидящего рядом брата, – сегодня вечером на пресс-конференции объявит Род Никпай личными врагами Рода Романовых. Я всё правильно озвучил, родичи? – одобрительный гул из динамиков свидетельствовал о полном согласии с Главой Рода. – Хорошо. Теперь перейдём к частностям. – Император нажал кнопку на интеркоме. – Пригласите Воронцова, Нарышкина и Пафнутьева.
Через десять секунд указанные лица зашли в кабинет и вытянулись по стойке смирно. Если первые двое были в генеральских мундирах, то Пафнутьев деловому костюму чёрного цвета изменять не собирался.
– Присаживайтесь, господа. – Император указал на свободные стулья, расположенные так, чтобы приглашённых лиц видели по видео связи и остальные Великие князья, а не только сам Император, его брат Владимир и сыновья – Александр Николаевич и Николай Николаевич. – Без чинов. – приказал Николай. – Итак, господа, вы все в курсе произошедшего сегодня в центре Москвы. – все трое приглашённых кивнули. – Не только лично я, но и Род Романовых, да и все верноподданные Российской Империи, как мне кажется, восприняли эту гнусность как личное оскорбление. Высоких слов я вам тут говорить не буду, мы взрослые люди, а посему… Род Никпай объявляется личным врагом Рода Романовых, об этом Владимир Николаевич сообщит на предстоящей вечером пресс-конференции. Вам же, господа, поручается разработка и реализация операции по полному уничтожению Рода Никпай. Полному, господа. Включая женщин и детей. – Император, говоря всё это, следил за выражением лиц Воронцова и Нарышкина, и, к своему полному удовлетворению, заметил одинаково хищные ухмылки. – Особое пожелание, господа. Неважно, сколько на это уйдёт времени, но умирать Никпаи должны по одному и, желательно, публично. Члены этого Рода свои дни должны доживать в постоянном страхе и трауре. На похороны своих родичей они должны ходить как на работу. Можете особо не скрываться во время акций, оставлять следы… Весь мир должен знать, что Империя подобных вещей никому не прощает. О каждой смерти членов этого Рода должно быть упоминание в наших СМИ, если получится, то и в зарубежных. Задача понятна, господа?
– Так точно, Ваше Императорское Величество! – вскочили Военный министр и Командир Отдельного Корпуса жандармов.
Пафнутьев был вынужден подняться вместе с ними.
– Моральных терзаний нет? – уточнил Николай.
– Никак нет, Ваше Императорское Величество! – в один голос ответили генералы.
– Хорошо. – кивнул Николай. – Детали уточним позже. От нашего Рода кураторами операции назначаются Великие князья Александр Николаевич и Николай Николаевич. – он посмотрел на сыновей, которые встали. – Межведомственное взаимодействие и участие в принятии ключевых решений возлагается на Пафнутьева. Спасибо, господа, вы свободны. Виталий Борисович, задержитесь.
Когда за генералами закрылась дверь, Император обратился к оставшемуся стоять Пафнутьеву:
– Докладывай.
Из доклада сотрудника Тайной канцелярии выходило, что задержанных четверых Никпаев, уже содержащихся в Бутырке, разговорить пока не удалось, на это требовалось время. С детьми всё в порядке, ими занимаются психологи Канцелярии и Корпуса. У посольства Королевства Афганистан внезапно случились стихийные беспорядки, верноподданных Российской Империи очень возмутило поведение «афганских гостей» – посольство закидали камнями и яйцами. Выбито большое количество окон, во многих местах сломана ограда, большинство из посольских машин не подлежит восстановлению. Московской полиции удалось предотвратить штурм посольства, но «не удалось» задержать ни одного из хулиганов… Выяснились и причины неудачи по захвату полицейским спецназом наркодилеров около посольства Королевства Афганистан – банальное предательство в собственных рядах. Никпаев в последний момент предупредил некий полицейский ротмистр, который, по предварительной информации, давно был на содержании этого Рода. Сейчас этот ротмистр в бегах, но обязательно будет найден и предан суду. После этих слов Пафнутьева брат Императора Владимир выдохнул.
– Ты сильно-то не расслабляйся, Володя. – хмыкнул Николай. – Значит плохо твой протеже Орлов вёл работу с личным составом. Вот и имеем, что имеем…
– Государь, да от таких вещей никто не застрахован! – вскочил Владимир. – Ты же сам знаешь!
– Сядь, Володя! – отмахнулся Николай. – Пусть ещё пару дней Григорий под домашним арестом посидит, ему только на пользу пойдёт. Злее работать будет. Ты лучше о пресс-конференции думай. Виталий, с «хулиганами» это вы хорошо придумали, своим сотрудникам от меня передай благодарность, хоть как-то Корольку этому афганскому предварительный привет передали. – ухмыльнулся он. – Можешь быть свободен. – Император дождался, когда за Пафнутьевым закроется дверь, и продолжил. – Вроде всё обсудили. У кого ещё какие вопросы?
Вопросы у Романовых были, но одна сплошная мелочёвка – все решили воспользоваться возможностью оперативно обсудить текущие дела Рода, не имеющие отношения к сегодняшним событиям, так что совет Рода продлился ещё больше часа.
* * *
Уже когда Алексия с Викой в сопровождении Дворцовых подходили к палате Алексея, её двери открылись и из них вышла Императрица с Великими княжнами Марией и Варварой. Дворцовые замерли по стойке смирно, а Алексия с Викой поклонились. Императрица остановилась напротив девушек и стала молча разглядывать Алексию, которая замерла, уставившись в пол. Мария с Варварой в это время улыбались Вяземской, которая в присутствии Марии Фёдоровны стояла с каменным лицом. Наконец, Императрица с лёгким пренебрежением хмыкнула, видимо что-то такое разглядев в певице, и повернулась к внучкам:
– Пойдёмте, девочки.
Вика с Алексией отмерли только тогда, когда Романовы скрылись за поворотом коридора. От комментариев обе девушки воздержались – и у стен в Кремлёвской больнице были уши. Поздоровавшись с Белобородовым и каким-то незнакомым мужчиной, в сопровождении доктора, представившегося Валентином Григорьевичем, они осторожно прошли в палату к Алексею и чуть не зарыдали – бледный молодой человек лежал на кровати, укрытый одеялом, в нос у него была вставлена трубка, из-под одеяла торчали провода, подключённые к непонятному прибору, а из левой руки торчала капельница. Сдержать слёзы девушкам так и не удалось, и они, капая этими слезами на пол, осторожно приблизились к кровати.
– Леся, Вика, вы поговорите с Алексеем, может он вас и услышит… – негромко сказал Прохор. – Я уже поговорил… А Владислав Михайлович с Валентином Григорьевичем тихонько в углу постоят. Договорились? – Лебедев с доктором после слов Белобородова аккуратно поставили рядом с кроватью два стула, а девушки уселись на них.
Первым делом, не сговариваясь, они взяли в свои руки прохладную правую ладонь молодого человека, переглянулись и вытерли слёзы. Первой начала Вяземская:
– Лёша, у нас в подразделении всё нормально. Благодаря тебе обошлось без потерь. Пока к тебе ехала, узнала, что и со школьниками тоже всё в порядке. Выздоравливай скорей, мы все тебя очень любим! – она повернулась к Алексии, опять вытерла навернувшиеся слёзы, и кивнула, давая понять, что закончила.
– Лёшенька, а я тебя сегодня на ужин хотела в «Избу» пригласить… – всхлипнула Леся. – Новое платье приготовила, туфли, причёску собиралась сделать… Мне же завтра утром в Екатеринбург улетать… – зарыдала она, а Вяземская её приобняла свободной рукой. – Я не могу концерты отменить, это будет по отношению к людям несправедливо! Но обещаю, каждый день к тебе прилетать буду, Лёшенька!
Алексия успокоилась только минут через десять и заявила, что будет ночевать здесь. Вика её поддержала и потребовала выделить им комнату как можно ближе к палате Алексея. Прохор пообещал удовлетворить все их просьбы в полном объёме. Когда же девушек разместили в свободной соседней палате, он спросил у Владислава Михайловича и Валентина Григорьевича:
– Как?
Те оба отрицательно помотали головами, давая понять Белобородову, что по ментальным приёмам и показаниям медицинских приборов никаких изменений не произошло…
* * *
Пресс-конференция с участием Великого князя Владимира прошла, в общем-то, в позитивном ключе – несмотря на многочисленные травмы сотрудников московской полиции и убийство учителя физкультуры, до последнего защищавшего своих учеников, память которого почтили минутой молчания, общее настроение у подданных Российской Империи было приподнятым. Десять школьников в результате блестяще проведённой антитеррористической операции были освобождены, террористы обезврежены и вскоре должны были предстать перед судом. Великий князь поблагодарил всех сотрудников правоохранительных органов за профессиональную и слаженную работу, отдельно отметил учителей школы №135, сумевших в кратчайшие сроки эвакуировать детей, что позволило избежать лишних жертв, выразил надежду о не повторении вновь столь вопиющих случаев проявления насилия и заявил об объявлении афганского Рода Никпаев личными врагами Рода Романовых. Население Российской Империи, прилипшее к экранам своих телевизоров, планшетов и телефонов, кто вслух, кто мысленно, одобрило действия Императорского Рода, но при этом невольно поёжилось от побежавших по телу мурашек, прекрасно зная все последствия таких заявлений для объявленных врагов. Подобными заявлениями Романовы на протяжении веков впустую никогда не разбрасывались, и обязательно доводили дело до конца.
Ответив на ряд второстепенных вопросов, Великий князь завершил пресс-конференцию.
* * *
Исчезновение с лекции после телефонного звонка Алексея Пожарского Долгорукие с Юсуповой восприняли достаточно спокойно – мало ли что случилось. Но вот когда Алексей не появился и в среду, было решено ему звонить. Эту почётную миссию, после недолгого обсуждения, доверили Андрею Долгорукому.
– Телефон отключён. – сообщил, наконец, он. – Может сходим до «Избы»? Там персонал точно знает, в какой квартире Алексей живёт.
– Это точно без меня! – серьёзно сказала Инга Юсупова. – Больше я в дела Алексея без его разрешения не вмешиваюсь.
– И без меня. – кивнула Наталья Долгорукая. – По той же причине. И вам не советую. – она смотрела на своего брата и Анну Шереметьеву.
– Но Сашке же Петрову я могу позвонить? – с вызовом посмотрела на подружек та. – Я-то, в отличии от вас, нигде не косячила! – Шереметьева демонстративно достала телефон и начала рыться в контактах.
Юсупова с Долгорукой хотели было обидеться на подружку, но решили этого не делать – любопытство взяло верх.
– Трубку не берёт… – разочарованно протянула Аня. – Ну, позже сам перезвонит.
– И не надейся, Анька. – хмыкнула Инга. – Сашка явно будет думать, что ты опять его насчёт портрета беспокоишь.
И разговор у них свернул на нейтральные темы.
В четверг Пожарский в Университет не явился тоже, Долгорукий снова его набирал, но телефон Алексея продолжал быть отключенным. Александр Петров Ане Шереметьевой тоже не перезвонил…
* * *
– Как не вышел утром из квартиры? И ты мне только сейчас об этом докладываешь? – князь Пожарский волком смотрел на бледного старшего охраны Александра Петрова.
– Ваше сиятельство, Михаил Николаевич! – возопил тот. – Вчера, во вторник, сразу после учёбы, мы доставили господина Петрова домой. Сегодня утром из дома он не вышел. Мы квартиру проверили, все вещи вроде как на месте… Дело молодое, сами знаете… Все они от охраны норовят скрыться. В Суриковку потом кинулись, господин Петров и там не появился. Ну, мы выждали до вечера… Мало ли что… Вот я и докладываю…
Только князь открыл рот, чтобы выразить своё матерное мнение о работниках своей службы безопасности, как у него в кармане заиграл телефон. Звонил Белобородов.
– Михаил Николаевич, – голос Прохора был весел, – Лёшка в себя пришёл!

 

Дальше: Глава 2