Сегодня состоялась примерка платья, на носу свадебная церемония. Через сорок восемь часов нас должен благословить в Ватикане сам Папа Римский Александр VI.

Шлейф так и тянулся на пять футов. Цельнокроеная туника украшена вышивкой по рукавам и горловине. Пышная юбка имела много складок и драпировок, что придавало платью несравненное изящество. Бархат и шёлк переплетались на груди, а золотая тесёмка была вшита на боку с обеих сторон. Улыбка сопровождала меня всю примерку. Несколько часов – и платье готово. Остался ещё один день, завтра рано утром мы с отцом уезжаем.

Словно трепетная лань, я сияла от счастья. Сегодня должна проститься со своими нянечками. После благословения мы сразу уедем в поместье Франческо. Отец отдал за меня большое приданное, в него входило четыреста итальянских дукатов и поместье во Франции, которое завещал мне отец. Я выхожу за герцога, и ни в чём нуждаться точно не придётся. По разговору знала, что Франческо тоже отблагодарил Папу щедро. И была безумна рада, хотела остаться вдвоём с Франческо как можно быстрее, уже скучая по его ласкам, по прикосновениям и поцелуям. Свет очей, свет души, мой бальзам, мой Франческо.

Отец принял предложение Франческо, что брак надо засвидетельствовать перед Святой Церковью, ведь это предполагает скрепление и содружество двух государств. Пусть слухи живут, на то они и слухи – как черви всегда размножаются. А слухи бежали о том, что Святая Церковь лишь подобие божье, с приходом нового Папы сейчас здесь правит разврат и прелюбодейство, а сам сатана восседает на святом троне, кардиналы плутуют, а иконы плачут кровавыми слезами по воскресеньям. Я не верила этим пустым разговорам, власть за престол заставляет людей идти на крайние меры, и подлость врагов как раз здесь обнажалась. Я верила только в хорошее, служа и любя Христа нашего, обещала, что буду верной и преданной женой, а Папа Римский – это сосуд Христа Божьего, который обращается к нам, донося его мысли.

После примерки нянечки подготовили ванну с горячей водой. Сидела в ней нагой, а Рози мочалкой смачивала мне шею.

– Оставьте нас, – сказала остальным нянечкам, которые шумно болтали возле ванной, хотела побыть наедине с Рози. Нянечки ушли.

– Рози, как ты думаешь, я буду счастлива в браке и в новом доме?

– Конечно, миледи, обязательно будете. Вы этого достойны, – ответила Рози не задумываясь.

– Ты будешь по мне скучать, Рози?

– Мы все будем скучать по вам, миледи. Мы вас очень любим, – говорила Рози, нежно смачивая шею.

– Рози, через минут десять я буду готова, – сказала, чтобы она оставила меня ненадолго одну.

Хотелось побыть наедине с собой. Бывало, часто просила оставить меня в одиночестве, чтобы записать свои мысли в дневник. Шум и разговоры нянечек порой сильно приедались, и хотелось очистить свой разум от мыслей, чтобы зря не переживать и не волноваться. Но сейчас не хотела делиться своими мыслями с дневником, лишь задремала в ванне.

За все эти дни я перенервничала, столько событий произошло, воистину впереди только самое лучшее и долгожданное.

Нянечки пришли ровно через десять минут.

– Давайте побыстрее, я уже устала! – сказала вялым голосом.

– Хорошо, миледи! – отозвалась Рози. – Держи мочалку Софи, я начну с головы.

Бриджит и Марго готовили мне платье, в котором мне нужно быть на ужине, сегодня к нам приезжает гость из Папской свиты.

– Как мне это уже надоело! – сказала я вслух.

– Вам нездоровится, миледи? – спросила Марго.

– Может если бы я вышла за француза, такой бы мороки не было с венчанием? Не пришлось бы никуда ехать, – сказала устало.

– Миледи, это судьба! За любовь нужно бороться! – приободрила Софи, моя спину.

– Вам не о чем волноваться, ваш отец обо всём уже побеспокоился! – сказала Марго.

– Да, да, – поддержали нянечки в голос.

– Вы правы, – согласилась и встала, нянечки меня помыли, Рози накрыла полотенцем, Софи вытирала тело, а Рози, взяв второе полотенце, окутала им волосы, чтобы вода в него впиталась.

Я вышла из ванны и присела на кровать. Нянечки замолчали. Было их жалко, и в голову пришла одна идея:

– Мои дорогие, сегодня последний день с вами. Вечером после ужина жду вас у себя, как обычно. Хочу вручить подарки на память.

Конечно же, у меня не было никаких подарков, и я им ничего не приготовила, совсем некогда было подумать, но всё равно их надо отблагодарить обязательно. Подарю им свои украшения, надо только отобрать, какие из них.

– Хорошо, миледи, – сказали они хором.

Софи сняла полотенце и принялась расчёсывать волосы. Остальные сидели тихо на кровати, наблюдая за нами. Бриджит и Марго уже приготовили платье и положили на комод. Тёмно-фиолетовое с небольшим вырезом на груди, по низу вокруг подола были вшиты рюши более светлого оттенка, корсет, рукав три четверти.

Рози, расчесав волосы, стала заплетать их, тишину нарушил голос Софии:

– А вы уже с ним целовались? – внезапный вопрос, и я не смогла сдержать свою улыбку, вспоминая момент, где мы с ним не только целовались. Посмотрев на мою реакцию, нянечки захихикали, поглядывая друг на друга. Они поняли, что всё-таки между нами что-то было.

– У вас будут очень красивые дети, миледи, – сказала Марго.

– Да, – поддержала Бриджит, – вы уже придумали имена, если родится девочка или мальчик?

– Бриджит, сначала должна пройти церемония венчания! – сказала я.

– Ну а детки-то тоже ведь не за горами! – ответила Бриджит. – Мне нравится очень имя Лукреция, если девочка.

– А мне нравится Джоанна! – сказала Марго.

Они так увлеклись, будто дети скоро родятся у них.

– Нет, Лукреция лучше! – спорила Бриджит.

– Ванесса лучше, – вступила Марго.

– А мне больше нравится Диана, – сказала я.

– М-м… тоже красивое имя, – согласилась Софи.

– Марго, платье, – попросила я.

Марго, встав с пуфика, сняла полотенце, тщательно вытирая меня, и приступила к одежде.

Рози как раз закончила с причёской: собрала волосы в пучок из кос, закрепив их золотыми гребешками. Надели платье, затянули корсет, и я была готова к ужину.

Спускалась вниз по лестнице, рассматривая холл усадьбы. Там как раз стоял отец с гостем.

– Эмма, дорогая! Позволь тебе представить моего друга кардинала де Равуа.

– Кардинал, – поздоровалась, уже подходя к гостю, сделав небольшой поклон.

– Миледи, – ответил гость.

Он был небольшого роста, плотного телосложения, в красной мантии с большим висящим на груди крестом и красной кардинальской шапке. Выглядел на пятьдесят лет с небольшим.

– Прошу вас, проходите, кардинал. Будьте как дома! – пригласил отец.

Мы прошли в трапезный зал, где стол уже накрыт вкусными яствами: приготовили свинину, пироги с черносливом, бокалы с красным вином томились под светом свеч. Мы сели втроём, отец – во главе стола, как подобает хозяину.

– Так что же привело вас столь долгой дорогой из Ватикана в Прованс? – спросила я.

– Дела, миледи. Не мог, будучи во Франции, на обратном пути не навестить своего друга, пардон, вашего отца, – ответил кардинал. – С присоединением Прованса с торговыми путями к Франции, Ватикану и Франции есть о чем вести переговоры. И я как раз этим занимаюсь: веду переговоры с вашим королем Карлом VIII от имени Папы Римского. Это всё, что я могу вам поведать.

– А как подготовка к венчанию? – спросил отец кардинала.

– Я с вами поеду обратно в Ватикан, буду вашим сопровождающим.

– Замечательно! – улыбался отец. – Правда, Эмма?!

– Да, отец, – ответила я.

– Благодаря кардиналу де Равуа ты познакомилась с Франческо, – сказал отец.

– Это правда, кардинал? – я впала в лёгкое удивление.

– О, право, не стоит любезностей, ваша светлость, это просто судьба. Давайте думать так – Господь сам приложил руку, – ответил кардинал, обращаясь к моему отцу.

– Да, бросьте вы! Это кардинал нашёл тебе достойного жениха, – продолжал отец.

– Я польщена, – ответила.

– Кстати, о церемонии. Должен сообщить, что после благословения Папы Римского Александра VI Его Святейшество просит вас быть свидетелем предстоящей консуммации брака в присутствии необходимых для этого особ. И мне нужно знать, кто будет с вашей стороны, ваша светлость? – сообщил кардинал.

– Церемония будет при свидетелях? – спросила я.

– Это веление нашего Святейшества, приказа ослушаться не имею права, – ответил кардинал.

«Да что же это такое! Как я смогу пройти эту церемонию, если я не целомудренна!» – подумала, почувствовав страх и робость.

– Или хотите что-то сообщить? – спросил кардинал, обращаясь ко мне.

– Нет, нет. Это вопрос был задан для интереса. Если Его Святейшество просит, значит, я не могу в этом ему отказать, – ответила, немного заикаясь.

«Чёрт, что мне делать?!» – думала про себя.

– Вот и славно, – сказал кардинал, прожёвывая кусок свинины.

У меня же аппетит пропал мгновенно, но старалась этого не показывать: кладя в рот маленькие кусочки мяса, медленно их прожёвывала.

«Я не хочу потерять любовь, возможно, всей моей жизни. Франческо! Что же мы наделали? Что же я наделала! Ещё и при свидетелях! А сразу после церемонии ранним утром должны забрать покрывало с моей кровью, удостоверившись, что это действительно кровь. Вино? Нет, слишком заметно. Надо хорошенько подумать, что делать. Что же это за преграды-то такие к счастью возлюбленных, мы ведь не королевских кровей, но не надо забывать, что благородных! И нашему союзу благодаря мы роднимся с Ватиканом. А Его Святейшество Папу Римского Александра VI ослушаться нельзя».

После ужина кардинал уединился с отцом в кабинете, я ушла к себе наверх. Вспомнив, что ещё нужно сегодня вечером подготовить подарки, открыла верхний ящик комода, достала все украшения, положила на постель и стала их разбирать, отсеивая то, что оставлю себе, а что подарю нянечкам.

– Этот белый жемчуг оставлю себе. А вот эти бусы с изумрудом, которые мне подарили двоюродные сёстры, отдам Бриджит. Тем более Франческо скоро подарит серьги из изумруда, а бус не жалко. Потом к серьгам подберу новое ожерелье. Бусы из розового жемчуга отдам Рози, она заслужила. Софи отдам бусы из сапфира, а Марго… Да, вот эти бусы из рубина отдам Марго, – говорила вслух, подбирая украшения каждой нянечке.

Взяла украшения, что оставила для себя, и положила обратно в ящик комода, остальные, для нянечек, положила в пустую шкатулку. После нашего разговора нянечки должны были собрать все мои вещи, приготовить на завтра платье в дорогу, упаковать свадебное платье, а также любимые наряды. Остальные вещи должны будут привезти в течение двух месяцев после венчания.

Вышла из комнаты, ещё нужно было найти Рози, чтобы решить вопрос чрезвычайной сложности, который мог подвергнуть разладу мой брак. Спустилась по лестнице, пройдя в трапезный зал, и увидела там Рози, она сидела с кухаркой и перебирала крупу.

– Рози, ты мне нужна, – сказала я, войдя в трапезный зал.

– Конечно, миледи, – она бросила крупу, вытирая руки о фартук.

– Здравствуйте, миледи, – обратилась ко мне кухарка с улыбкой, я кивнула в ответ.

– Пойдём, – пригласила Рози, переведя взгляд на нянечку. Мы поднялись в комнату.

– Рози, садись со мной рядом, – позвала, присаживаясь на кровать.

– Вас что-то беспокоит, миледи? – спросила Рози.

Вздохнув, начала ей рассказывать.

– После венчания мне нужно будет пройти консуммацию брака в присутствии свидетелей со стороны церкви, Его Святейшества Папы и свидетелей с моей стороны.

– Он что, извращенец? – с неприятием удивилась Рози.

– Представляешь, как мне это пережить?! Буду при всех обнажённая, и на меня будут смотреть сквозь просвечивающую ткань! – возмущённым тоном ей высказала.

– Миледи, вы же потеряли свою целомудренность! – сказала Рози.

– Тихо, Рози! Никто не должен об этом знать!

– Миледи, что я могу для вас сделать?

– Я не знаю, мне нужна кровь… Наутро заберут простыню с постели. Мне ещё нужно сказать об этом Франческо. Фу, какой стыд!

– А Франческо тоже знает, что вы не девственница? – удивлённо спросила Рози, я замолкла секунды на три. – Ах… вы с ним были? – обрадовалась она.

– Только никому не рассказывай, времени нет. Ты должна пойти к кухарке, сказать, чтобы она сегодня к полуночи зарезала петуха. Кровь пускай нальёт в банку, а петуха завтра приготовит на обед, банку же передаст тебе.

– Хорошо, миледи.

– Я на тебя надеюсь. После сборов заберёшь у неё банку и осторожно передашь мне, чтобы никто не видел. Я буду ждать у себя.

– Думаете, получится?

– Надо ведь что-то попытаться сделать.

– Ясно, миледи.

– Подожди, банка слишком большая, – подойдя к комоду, принялась копаться в нём, достала маленький пустой пузырёк от эфирных масел, в который можно было налить кровь, и передала его Рози.

– Ступай, – Рози ушла выполнять задание.

Нянечки должны были уже скоро прийти. Тем временем взяла свой дневник, присела за стол и начала писать.

«Дорогой, мой дневник! Каждый день – это как испытание, проверка на прочность уз с моим любимым Франческо. Может, действительно было бы легче, если бы мой муж был французом? Мне не надо было столько переживать. Но тогда, возможно, и любви бы у нас не было. Я искренне надеюсь, что мой любимый ко мне неравнодушен тоже, его глаза сияют, когда он меня видит, я это чувствую. И пусть даже мы познали плотские узы до нашей свадебной церемонии, верю, что будем вместе. И даже этот обряд консуммации брачной церемонии нас не сможет разлучить. Я не могу его просто так отпустить, я не хочу этого! Я должна бороться за свою любовь! Ни даже та знахарка, ни её безумные предсказания, ничто не сможет нас разлучить в данный момент. Я всё выдержу! Спасибо, что веришь в меня.

Мой отец видит во мне только девушку на выданье, более близких чувств я уже у него не вызываю. Всю любовь и тепло он отдаёт другой, своей любовнице. Как только уеду, она приедет в усадьбу жить с ним. Как им не стыдно, если в соседней комнате находится матушка! Она ведь всё равно об этом узнает, хоть и больна. Как она это воспримет? Даже за ужином, когда говорили о консуммации брака, отец ничего не сказал. Не ответил, что против, лишь бы я вышла замуж и уехала.

Печаль возвращается… Как мне не хватает матушки, мне нужно её сегодня увидеть перед отъездом и проститься с ней, обязательно».

Я хотела писать дальше, но пришли нянечки, и отложила дневник в сторону, Рози опаздывала.

– Рози не пришла, миледи, – сказала Марго, нянечки выстроились передо мной в линию, а я так же сидела за столом.

– Дождёмся её, она должна скоро подойти, – не успела договорить, как вошла Рози.

– Извините за опоздание, миледи, – сказал она, кланяясь.

– Подойди ко всем, – попросила, встав из-за стола.

– У вас уставший взгляд, миледи, – сказала Бриджит.

– Да… Завтра ещё вставать рано, – ответила ей.

Рози встала в ряд с нянечками. Я подошла к шкатулке и повернулась к ним.

– Дорогие мои, вы были со мной и разделяли все мои взгляды, были послушны и делали всё, о чём вас просила. Вы мои любимые нянечки. Я скоро стану женой герцога Романского, и, возможно, с вами не будем так часто видеться, как сейчас. В знак любви к вам хочу на память подарить то, что всегда будет напоминать обо мне, – открыла шкатулку и каждой по очереди раздала украшения.

– Какая прелесть! – сказала Бриджит.

– Спасибо, миледи, – сказала Рози.

– Спасибо, – сказала Марго.

– Вы самая лучшая, госпожа! – сказала Софи, улыбаясь во весь рот.

– Я буду очень рада, если вы будете хранить или носить эти украшения. Как вам будет угодно, – ответила им, очень довольным. Улыбаясь, мы обнялись, и у нас получилась большая куча «обнимашек». Все друг за другом, было очень мило.

– Я рада, что вам очень понравилось, – сказала я, – надо теперь собирать вещи.

– Хорошо, миледи, – хором согласились нянечки и разошлись по комнате, начиная упаковывать одежду.

– Рози, принеси мне что-нибудь вкусненькое, – спросила, переглядываясь.

– Да, миледи», – сказала Рози, покидая комнату.

– Миледи, вам нельзя на ночь кушать, надо блюсти фигуру! – сказала Марго.

Меня такое замечание немного смутило.

– Марго, я же могу один раз позволить себе расслабиться и поднять настроение? Сегодня и только сегодня, – ответила ей.

– Да, миледи, как скажете. Вам понадобятся силы на завтра, – сказала Марго, складывая в сундук платье лилового цвета.

– Да, а теперь, Бриджит и Софи, помогите мне снять платье, – попросила нянечек. Они развязали корсет, вытягивая шнуровку из-под ткани, я подняла руки вверх, они стянули платье, потом подол, затем я сняла нижнее платье, которое было за основным. Софи подала ночную белую длинную сорочку, одевая вместе с Бриджит через вверх, и застёгивала пуговицы возле шеи.

– Пойду, попрощаюсь с матушкой, а вы пока занимайтесь сборами, – распорядилась.

– Хорошо, миледи, – ответили они опять хором.

Я направлялась в соседнюю комнату, к матери, взяв с комода подсвечник. Матушка лежала в постели и уже спала. Присела рядом на кровать, поставив свечу на пол.

– Матушка, завтра я уезжаю. Я выхожу замуж за человека, которого люблю. Уезжаю и буду по вам скучать, – говорила, но она меня не слышала, её сон был крепок, и не хотелось её будить, не хотелось тревожить. Её демоны, когда она была во здравии, часто приходили к ней, и с каждым разом уже не отличала реальность от своих фантазий. Поцеловала её в лоб, она шевельнулась, я встала с кровати, взяла свечу и направилась к выходу.

– Эмма… – услышала голос матери.

– Да, матушка, – обернувшись к ней, я посмотрела на неё.

– Я вижу чёрное пятно.

– Матушка, вам нехорошо?

– За тобой, Эмма, за тобой.

– Здесь никого нет, – сказала я, обернувшись.

– Чёрное пятно, – говорила матушка и уже не смотрела на меня.

Мне стало дурно. Было больно слушать и видеть, как болезнь мучает матушку, поэтому и пришла ночью, когда матушка уже спала. Тяжелее с каждым разом было видеть её в таком состоянии, порой не сдерживала слёз, хоть я и обещала себе, что она не увидит, как я плачу.

– Матушка, я завтра уезжаю, выхожу замуж.

– Чёрное пятно! – сказала матушка так громко, что я испугалась, тут вошёл отец.

– Эмма, зачем ты разбудила свою мать! – обратился ко мне и подошёл к ней.

– Я хотела с ней попрощаться.

– Принеси отвар, он у кухарки, я пока побуду здесь.

– Хорошо, – сказала я и спустилась по лестнице в трапезный зал. Рози была здесь вместе с кухаркой.

– Мне нужен отвар для матери, – сказала кухарке.

– Сию минуту, миледи, подождите, – ответила она и вышла в подсобку.

– Всё получилось? – спросила я Рози шёпотом.

– Да, миледи, – ответила Рози.

– Приходи после полуночи ко мне, – сказала я ей.

– Вот миледи, возьмите, – вернулась кухарка, передав чашу с отваром.

– Доброй ночи, – попрощалась я.

– Доброй ночи, миледи, – обратились они вдвоём.

Поднялась наверх и зашла в комнату матушки с чашей и передала отцу. Он сидел на кровати рядом с матерью.

– Ступай, Эмма, – сказал отец.

– А можно… – не успела договорить, как отец прервал.

– Иди, ложись спать, – сказал повышенным тоном.

Мне это не понравилось, я надула щёки и ушла.

«Даже, поговорить уже нельзя!» – рассуждала сама с собой.

И так расстроилась, что горечь подступила к горлу, и не смогла сдержать слёз. Вначале шептала, выйдя из комнаты, в углу, но потом быстро прошла на балкон, что находился в конце коридора. Не желала, чтобы меня кто-то видел, хотела побыть одна:

«Мамочка! Мамочка, как же я буду без тебя! Как же я буду без тебя в этой жизни! Господи, как же я буду жить без человека, которого любила, буду жить вдали, совсем в другой стране. А вы меня даже совсем не поняли, что выхожу замуж! Вы совсем больны! Вы не можете даже порадоваться за меня! Всем сердцем трепетно отношусь к вам, но любовь к матери… Я теперь не смогу навещать вас по ночам, как сегодня. Как же я смогу почувствовать ваш запах, обнять вашу грудь и почувствовать ваш летний аромат лесных ягод, прямо как в детстве. Простите меня, умоляю! Простите, что уезжаю! Маменька, ну как же так?! Простите, что забыла о вас и увлеклась так сильно Франческо! Простите, что не навещала вас долгие годы! Простите меня за то, что я самая плохая дочка и не заслуживаю вашей любви! Простите за то, что не выполнила вашу просьбу касательно обряда, простите, что бросила знахарку, которая пыталась меня убить. Как же я вас смогу оставить?! Совсем одну, совсем одну!!!»

И только тогда, когда мне действительно пришлось уезжать, осознала вполне, как взрослая женщина, что не увижу матушку первые полгода. Она всегда ведь рядом была, в соседней комнате, а сейчас уже рядом никогда не будет. Возможно, теперь смогу навестить матушку, будучи замужней, и показать своих внуков с разрешения мужа и отца.

«Мамочка, мамочка, мамочка…» – повторяла шёпотом и ревела. Ревела как дитя. Как дочь, которая не может помочь совершенно ничем, и даже боится приходить днями в комнату матери.

Ну что же я за дочь! Господи, не оставляй мамочку одну, не оставляй!

Успокоилась и постояла на балконе ещё пару минут. На дворе осень, а я выскочила на балкон в ночном платьице. Так можно и внезапно заболеть.

Потом просто смотрела на сад, тёмный красивый сад. Царила тишина, звёзд на небе было мало, наверное, облака прогоняли по небу свои толстые животы.

Зашла в комнату, нянечки ещё собирали мои вещи, а подарки уже висели у каждой на шее, это потешило моё эго.

– Миледи, Рози нет, – сообщила Марго.

– А, Рози… Ей нездоровится, – ответила я.

– С ней всё хорошо? – спросили нянечки.

– Да, просто мигрень, – выдумала на ходу и прилегла на постель. – Почему так долго? – спросила нянечек.

– Осталось последние платья упаковать, миледи, – ответила Марго.

– Мы сейчас закончим, не будем вам мешать, а то завтра рано вставать, – сказала Бриджит.

Я уже закрыла глаза, и слышала, как ворчит шёпотом Софи, она ревновала меня к Рози.

– Софи, ты можешь не ворчать, – обратилась к ней, лёжа с закрытыми глазами, – я хочу спать.

– Хорошо… миледи, – ответила Софи недовольно.

Меня раздражала Софи, слишком уж она была эмоциональной, если бы я прожила в усадьбе ещё год, то попросила бы отца выгнать её. Наглость для неё не выльется во что-то хорошее. Её ревность начинала нервировать.

– Всё! – громко и радостно сказала Марго.

– Марго, зачем так громко! – спросила её.

– Ой, миледи, простите… Мы закончили, – ответила Марго.

– Доброй ночи, не будем вам мешать, – сказала Бриджит.

– Доброй ночи, – ответила нянечкам, Софи ушла молча. Я залезла под одеяло.

До полуночи оставалось полчаса, я решила немного полежать с закрытыми глазами и не заметила, как заснула. А проснулась из-за Рози, она меня разбудила, потому что принесла маленький пузырёк с кровью петуха. Я взяла его и положила к себе в шкатулку, рядом с комодом.

– Спасибо, – сказала я Рози. Она обняла меня и пожелала счастливого пути.

– Не спеши прощаться, ещё завтра утром увидимся, – сказала я Рози.

– Доброй ночи, миледи, – простилась Рози, а я уже закрыла глаза, и не было сил ответить ей.

После своих слёз немного успокоилась, выплакавшись, оттого сразу заснула.