Меня разбудила служанка. Я была ещё сонной, но в предвкушении сегодняшнего дня встала ранним утром. Служанка уже приготовила ванну, я сидела и отмокала в горячей воде, она же разбирала мои вещи и распаковывала венчальное платье из сундука. Я наблюдала за ней в тишине.

– Как тебя зовут? – спросила.

– Оливия, миледи, – ответила служанка, она была совсем юна, цвет волос был таким же, как у меня. Случайно увидела на её шее тёмные рубцы.

Неужели это дело рук кардинала? Не знаю, почему так подумала о кардинале, может, потому что он мне не нравился. Но действительно хозяин в этом доме только один – кардинал.

– А что это у тебя за тёмные пятна? – спросила я, служанка уже находилась возле меня с мочалкой.

– Это просто я упала неудачно, миледи, – ответила она, смотря в пол.

– И это как же ты так упала? Может, тебя ударили?

– Нет, миледи. Это случайность.

– Оливия, скажи мне правду, – потребовала, вцепившись в её руку.

– Мне нельзя говорить, – сказала она, напугавшись.

– Я не скажу ни одной живой душе, Оливия, обещаю, – сказала я, она замолчала. – Кто это сделал с тобой? – мне стало не по себе, немного стянула её кофту с горловины – тёмный рубец продолжался, и на это было неприятно смотреть.

– Это мой хозяин, – сказала она, взгляд её так же смотрел в пол.

– Кардинал? – с удивлением спросила.

– Да, миледи, – сказала она, отходя подальше.

«Да… Видно её совсем запугали, – подумала я про себя. – Кардинал? Как такое возможно? Служитель Бога, миротворца нашего. Неужели это всё притворство?! Бедная девочка!»

Домыв меня, Оливия вытерла досуха, обернув в длинное сухое полотенце, и я села на кровать. Возникла идея, скорее всего, идея использованная недавно. Я стала рыскать по своим сундукам, взяла рубиновые серьги и отдала ей.

– Никому не показывай, продай эти серьги, получишь дукаты, сможешь уехать отсюда подальше. Это всё, чем я могу тебе помочь, – мне стало жалко её.

«Если ты женщина, разве можно так обращаться, будто женщина – скотина, это ведь тоже человек», – думала про себя, глядя на неё.

Оливия обрадовалась.

– Спасибо, миледи. Вы так добры, – сказал она, покраснев.

– Спрячь это подальше, – посоветовала и улыбнулась, смотря, как она прятала мой подарок в корсет.

Потом она расчёсывала мне волосы, мы молчали. Я думала, о предстоящем свадебном обряде, о Франческо, но о свадебном обряде больше, ведь там будет мой отец.

«Не хочу, чтобы он был там и смотрел на меня с Франческо, не хочу. Ох уж этот мерзкий старый кардинал! Жаль, что я не могу об этом рассуждать вслух. Нашёл же отец себе друга!» – рассуждала мысленно.

– Миледи, вам пора позавтракать, – сказала Оливия.

– Ты уже всё сделала? – спросила я.

– Да, миледи, – Оливия поклонилась.

Я встала с кровати и подошла к зеркалу, Оливия расчесала мои густые светлые волосы, их красота всегда всех обольщала. Прилежно по бокам заколов заколки в виде жар-птицы золотистого цвета, которые напомнили, что пора прощаться с девичьей жизнью: скоро стану женой, женщиной, матерью.

– Миледи я вам приготовила это платье для завтрака, – я обернулась, Оливия держала моё платье салатового цвета с красивыми вшитыми в корсет цветами золотистого цвета. Это было одно из самых любимых платьев. Я очень любила цветы, поэтому портнихи постоянно расшивали их на моих платьях.

– Чудно, – заулыбалась я, – давай одеваться.

Оливия натянула на меня платье и своими маленькими ручками зашнуровывала корсет, затягивая его. И вот я готова.

– Оливия, отвернись на минуту, – сказала я, и Оливия выполнила мою просьбу без колебаний. Тем временем я взяла из сундучка пузырёк с кровью и положила себе около бюста, чтобы никто не увидел.

– Можешь поворачиваться, – разрешила.

– Вы, миледи, как белая лилия, такая красивая!

– Да, мне уже кто-то такое говорил, – я улыбнулась в ответ и вспомнила о своих нянечках.

– Я к вам приду после завтрака, миледи, – сообщила Оливия.

– Хорошо, можешь идти, – ответила я, разглядывая себя в зеркале и улыбаясь.

Спустилась на завтрак в трапезный зал. За столом были только отец и кардинал, я присела, приветствуя их.

– А Франческо присоединится? – поинтересовалась.

– Миледи, разве он вам не сказал? Он рано позавтракал и уже уехал. Хлопоты по венчанию… – сообщил кардинал.

Я промолчала, и улыбка исчезла с лица, потому что не была осведомлена.

Франческо ничего вчера не сказал, наверно не успел. Кардинал благословил еду, и мы начали трапезу. С утра подали суп из цыплят, сдобу и вино.

«Сколько можно пить!» – думала я про себя, глядя на кардинала и отца.

– За твоё счастье, дочь! – сказал восторженно отец, и они подняли бокалы.

После трапезы поднялась наверх надевать подвенечное платье. Оно уже лежало на кровати. Красивое, белоснежное… Я просто парила в облаках от счастья.

Оливия осторожно сняла платье салатового цвета, в котором я была, оставила в сорочке, а бутылёк располагался в укромном месте. Потом я села на кровать и передохнула немного, пока завтрак переваривался. Раннее прохладное утро, в моей душе трепет.

Сразу же после венчания мы поедем к Франческо, а отец уже соскучился по своей любовнице и сообщил, что утром возвращается обратно во Францию, а я остаюсь в Ватикане.

– Миледи, вы готовы? – спросила Оливия, глядя на моё платье.

– Да, – я встала с кровати. Оливия взяла платье, за которым тянулся большой шлейф, и подошла.

– Нам будут нужны помощники, – сказала я, – у вас ещё слуги есть?

– Только я и Антонио, и ещё две кухарки.

– Да, не густо, – сказала я, – а служанок вообще нет?

– Нет, только я, – ответила Оливия.

– Придётся всем поместьем помогать.

– Миледи, я одна справлюсь, – сказала Оливия.

– Справишься? Платье только не испорть.

– Не испорчу, миледи, – ответила Оливия и начала надевать платье. Минут десять она затягивала корсет, спина даже затекла. Я ждала, когда она закончит свою работу.

Последним штрихом была белая вуаль, которая прикрыла лицо. Оливия держала шлейф, я медленно спускалась вниз, говоря ей о том, чтобы она положила мой сундучок, оставшийся в покоях и в котором лежал мой дневник с чернилами и пером, в большой сундучок с платьями.