Часть третья
«Сверхновая»

Тусклая грушевидная лампочка освещала старые бревенчатые стены, поржавевшую буржуйку и вышарканные доски, отбрасывая причудливые тени от ведер и тазиков. Бачек скворчал нагретой водой, раскаленное железо печи обжигало чуточное пространство. Над посеревшим по углам полком стали появляться едва заметные завихрения воздуха. Затем образовывался туман, как будто перенасыщенное влагой пространство было не в состоянии удерживать пар. Он становился насыщеннее, затем начал принимать контуры человеческого тела. Четче проявлялись руки, ноги, прорисовывались контуры лица. В какой-то момент образ предстал уже не газообразной массой, а вполне конкретным человеком, имеющим пока еще полупрозрачное тело. Но вскоре оно наполнилось массой, доски полка чуть прогнулись, а созданный из «ничего» мужчина открыл глаза. Несколько секунд он лежал неподвижно, осознавая происшедшее, а затем встал, осмотрелся и, открыв дверь, вышел в предбанник. На стене весело запотевшее зеркало. Протерев его кистью руки, человек увидел свое отражение. На него с тонкой поверхности серебра смотрел Андрей Фролов.

Это было чудом. Это можно было бы назвать даже воскрешением, если бы где-то не ходил живой, ничего не подозревающий двойник. Андрей осторожно дотронулся до лица пальцами. Теплая кожа не выдавала каких-либо аномалий. Более того, привычные движения грудной клетки намекали на необходимость дышать. Фролов задержал дыхание. Он продолжал тупо смотреть на отражение, все еще не веря в происшедшее. Секунды шли, но никакой потребности в кислороде не было. Грудь не жгло и не разрывало. Похоже, новое тело просто само выбрало необходимые настройки, чтобы не выделяться на фоне основной массы людей. И судя по всему, первая часть плана сработала. Теперь оставалось выяснить, в какую дату произошел выброс.

Фролов окинул взглядом предбанник. Он был тесным и обычным для старых деревенских домов. Похожая баня была у его бабушки и дедушки по материнской линии. Но одна деталь тут же сообщила, что здесь он оказался не случайно. На лавке аккуратно сложенной стопкой лежала новая мужская одежда. Андрей осмотрел ее. Там был весь комплект от ветровки до носков. Под лавкой стояли кроссовки подходящего размера. Одевшись, Фролов вышел из бани.

Оказывается, за бревенчатыми стенами стояла ночь. И судя по погоде и обстановке в целом – осень. Двор был открытый. С большой лужей посередине. Едва ощутимый прохладный ветер шуршал под ногами опавшими листьями. Искусственное освещение отсутствовало, если не считать, что в избе напротив желтой тусклостью горело окно. А на небе белым матовым плафоном весела огромная луна, отражаясь в луже иллюзией пространства.

Раз Фролову приготовили одежду, значит, место его выброса не случайно. Более того, каким-то образом оттуда – с убийственного для людей космоса и эфемерного ментального мира, ему здесь оказали вполне конкретную поддержку и, скорее всего, она не заключалась только в одежде. Хотя даже это было приятно – не бегать же голышом по улицам в поиске условного финикового листа и надежде ограбить случайного прохожего. Видно сверхспособности действительно нужно держать в секрете. Поэтому пришелец с потустороннего мира стукнул в окно, ожидая развитие сложившийся ситуации.

Из дома действительно вышли. Это была полная пожилая женщина, в вязаной кофте, шишкой волос и носом, похожим на картофелину. Она кивнула появившемуся в ее бане мужчине, чтобы он заходил вовнутрь.

– Если ты думаешь, что я что-то знаю, – начала она разговор без какого-либо приветствия еще по пути в дом, – то это не так. Все, что мне сказали сделать, это затопить баню, положить туда одежду и передать вот это, – оба оказались уже в прихожей, и женщина указала на стол, на котором стоял черный кейс с кодовым замком. – Кода я тоже не знаю, сказали, что ты будешь его знать сам.

– Кто сказал? – просто продолжил разговор Андрей, было очевидно, что вся эта ситуация хозяйке дома крайне неприятна и никого дружелюбного внятного разговора с ней не получится, не говоря уже о гостеприимстве.

– Очень серьезный человек. Он приезжает на большом джипе с водителем. Я помогаю ему. Но заказ делал не он… Иногда он отдает свое тело потустороннему существу в обмен на знания, которые подсобляют его бизнесу. У них такая сделка. Заказ делался оттуда, – женщина, судя по всему промышляющая в этих краях магией, показала пальцем вверх. – Это существо даже не из мира духов. Как и ты.

Под конец в голосе ведуньи все-таки ощущался тщательно скрываемый страх. Она помолчала и добавила:

– Мне больше сказать нечего. Я выполнила все, что от меня требовали. Ты можешь здесь заночевать, а утром должен уехать. Автобусная остановка…

Но Фролов совсем не слушал колдунью, его взгляд упал на отрывной календарь, висевший на стене и показывающий дату – второе октября две тысячи седьмого года. Все прошло практически идеально! И бизнесмен тот был, не иначе, как бородач из парка, куривший трубку. Азейрас – молодец. Он давно пытался воздействовать на физический план напрямую из ментального и, похоже, у него имелись неплохие результаты.

– Зачем занимаешься магией? Да еще и за деньги? – спросил Фролов, открывая кейс, код уже пришел ему из ментальной информационной базы (МИБ).

Внутри было самое необходимое, как будто кто-то заботливо собрал пришельца из прошлого и других миров в командировку. Помимо всякой личной утвари и одежды, там нашлась приличная сумма денег, мобильный телефон и паспорт. Открыв его, Фролов улыбнулся. Теперь его звали Андрей Владимирович Андромедов. В иронии Азейросу отказать нельзя.

Тем временем, Андрей заметил, что хозяйка дома просто молчит, не дав ответа на им заданный вопрос.

– В мирах, где существует только астральная жизнь, – в госте заговорил уже не бывший человек Фролов, а Зеттатеррон, – обитатели, используя магию, пытаются воздействовать друг на друга напрямую. В физическом мире магия привлекает для дисбаланса жертвы или выгоды колдуна астральных сущностей. Поскольку Сознание сущностей не развито, они практически не способны сопротивляться. Колдун это знает. Но обратную сторону власти давно умалчивают, чтобы не вызвать у новичков чувство страха или отвращения. Эти сущности всегда, всегда возвращаются, чтобы отомстить. Такую месть можно назвать даже красивым словосочетанием «взять свое», но астральные твари не могут что-то забрать из физического мира. Они хотят именно мести, потому что их изнасиловали и выкинули, поработили их волю, что является космическим преступлением. За тобой там уже давно очередь. И сдерживать ее вечно не получится.

– Ты можешь мне помочь? – смеренную тишину деревенского дома нарушил такой же смеренный голос колдуньи.

– А что значит помочь? Ты же все прекрасно понимаешь сама. Свою жажду власти и материальной выгоды прикрываешь абстрактной помощью людям, хотя никой помощи на самом деле не существует. Ты только развращаешь Сознания людей, которые должны сами менять свое мировоззрения и решать собственные проблемы. Они платят за дорогу в ад, наивно полагая, что улучшают собственную жизнь. Это напоминает умирающего, который лечил собственную болезнь лекарствами, снимающими симптомы. Я и не вижу ничего другого, кроме как отдаться на растерзание этим существам, восстановив тем самым справедливость и выведя собственную причинно-следственную связь в ноль.

– Судить всех решил? Не ты здесь хозяин. В мире духов есть те, за которыми стоит реальная власть. Они позаботятся обо мне и без тебя.

Зеттатеррон нагнулся к колдунье и пристально посмотрел в глаза. Та чувствовала себя в дурацком положении, обычно это она промывала мозг тупым людишкам и чувствовала себя королевой положения. Поэтому ведунья решила, что негоже отводить взгляд. Она уже была готова отыскать там эмоции, которые всегда превращали сильных личностей в безрассудных слабаков, но не нашла ничего. Цепляющие за живое фразы этого таинственного человека (а человека ли?) были просто оболочкой его беспристрастной сущности. Она искала и надеялась, что все-таки найдет хотя бы ненависть или неприязнь по отношению к себе, но чем больше это продолжалось и не давало результата, тем страшнее становилось. Это был не человек. И она осознала, что надежда его появления в бане как забредшего путника, которому просто нужно было передать вещи и кейс, окончательно умерла. Он действительно появился там из воздуха.

– Они? – заговорил Зеттатеррон. – Обязательно. Хозяева некогда не дадут рабу умереть. Несколько лет назад к тебе приезжала богатая женщина на «Ауди». От нее ушел муж к беременной любовнице. И ты делала магические ритуалы, чтобы любовница не разродилась. В астральном мире это бы привело к потуханию сигнала. Пока сигнал еще есть и только потому, что это физический мир. Но шансов перестать существовать для Бога все больше и больше… Грань почти переступлена.

– Какого сигнала? – недоуменно и испугано спросила ведьма, знание истории про богатую женщину ее уже не сильно удивляло…

Андрей спускался по деревянным ступенькам к выходу на улицу. За ним из дома на карачках ползла колдунья.

– Помоги, помоги! – причитала она. – Они заберут меня!

Выйдя на пустынную сельскую улицу Андрей тут же связался с МИБ, чтобы определить возможные варианты пути до Тартарска. Оказалось, что до города сто десять километров, автовокзал отсутствует, до федеральной трассы, на которой находилась остановка, было полтора километра. Время – около трех ночи, первый автобус можно было ждать в районе семи утра. Четыре часа ожидания не прельщали Андрея, и он тут же запросил данные об автомобилях, едущих в сторону Тартарска, водители которых не побоялись бы подобрать одинокого мужчину с трассы. Оказалась, что такой водитель будет проезжать мимо остановки через один час десять минут. База даже выдала марку, цвет и госномер машины, но это было уже лишним. Спешить было некуда, и одинокий прохожий медленно побрел по грязной, пусть и подсохшей, деревенской дороге. Вокруг стояла кромешная тьма, нарушить которую осмеливался только солнечный ветер, отраженный от одинокого спутника Земли.

Что сразу стало Андрею заметным в новом теле, так это отсутствие каких-либо температурных эффектов: в бане не было жарко, сейчас не было прохладно. Хотя «умная» субстанция тут же начала выдыхать нагретый воздух. Имитация биологического человека была совершенной. А вот восхищение от возможности в любой момент получить нужную информацию от МИБ почти не существовало: чем-то это напоминало смартфон с интернетом и GPS-навигатором. Хотя преимущества все равно имелись: никакой гаджет мира не смог бы сообщить, когда и кто подберет тебя с трассы. Что действительно порождало ощущение сверхсущества, так это полное тотальное спокойствие и отсутствие даже намека на волнение, не говоря уже про страх. Ведь если бы обычный человек по фамилии Фролов отправился на ночную дорогу ловить попутку, это, скорее, ему стало бы боязно, а не автомобилистам, а чувство неуютности не покидало бы ни на секунду. И это только те способности, что лежали на поверхности, испытать остальные еще только предстояло в более подходящих условиях.

Как и было спрогнозировано, Андрея подобрала легковушка с тремя мужиками внутри. Собственно, их количество и определяло их храбрость. Они ехали рыбачить на север, дорога туда шла только через Тартарск. Настроение у всех отменное. Их новый попутчик быстро кое-что узнал о рыбалке и поддержал беседу. Меньше чем через час пути Фролов, он же теперь Андромедов, стоял на окраине города. В пять утра пустой, освещенный желтыми фонарями Тартарск затаился в предвкушении нового обычного дня, да вот только весь его миллион жителей абсолютно не подозревал, что город теперь навсегда будет другим, потому что в ближайшее время в нем безвозвратно прекратят свои злодеяния семь преступников.

План ближайших действий прост – нужно снять квартиру. До открытия первого риэлтерского агентства оставалось четыре часа. За это время можно было пройти город насквозь, поэтому Андрей решил отправиться туда, где закончилась жизнь его копии из будущего – в парк на скамейку, с видом на старый татарский клен.

Оказывается, за предстоящие семь лет, здесь почти ничего не изменится. Грядущие преобразования не затронут эту часть парка. Дерево же походило на памятник вечности. Оно также сыпало красной листвой на пожухшую траву, намекая на короткий и динамичный век современного человека. Если во время суда у просыпающегося внутри Зеттатеррона пропадали какие-либо эмоции, то теперь они более чем захватили Андрея. Жизнь Фролова прокручивалась снова и снова, и даже теперь, попав в этот сюрреализм, не верилось, что ее можно изменить. Но направить по другому пути Андрей собирался не только жизнь хирурга, еще там, в ментальном мире, он решил, что не допустит трагедии Любы Соколовой.

Казалось, что было очень просто найти ее и сообщить о грядущих катаклизмах. Но Андрей понимал – Соколова не поверит, как не поверил бы он сам, окажись в подобной ситуации. Чтобы убедить не садиться в метро в тот самый день, нужно было завоевать доверие. Доверие восемнадцатилетней девушки за период меньше чем в три месяца. И сделать это нужно мужику, которому визуально за тридцать. Это тогда он стал для нее спасителем не только жизни биологической, но и социальной. А теперь будет просто человек из толпы, который мог начать знакомство с ней только по одному единственному мотиву – личному. Как Люба в столь юном возрасте отнеслась бы к таким знакам внимания мужчины старше ее на пятнадцать лет, Андрей не знал. И казалось, что МИБ не сильно бы ему помогла в этом вопросе. Но другого пути не было…

Уже рассвело, город шумел как расстроенный оркестр. Андрей все больше ощущал себя Фроловым, нежели каким-то несуществующим Андромедовым, и даже, Зеттатерроном. Быть самим собой всегда и везде, разве могло ли быть что-то лучше? Зеттатеррон обрел себя не только в ментальном и астральном мире, но и физическом. Масштаб древней миссии по очищению космоса вышел за все пространственно-временные рамки. Но отчего-то Зеттатерроном хотелось быть там, по ту сторону физической реальности. Здесь, в Тартарске, сидя на скамейке в парке, снова желалось стать обычным уязвимым человеком – врачом Фроловым. И прожить эту странную бессмысленную жизнь снова, пусть и по-другому.

То были сантименты. Андрей их понимал. Радикальная инволюция имела прелести, как ни крути. Но если вдуматься в смысл появления здесь сверхсущества, то итогом всего должно стать не только крушение системы Атума и Сатаны, но и спасение хирурга, Соколовой и множества жертв преступников, пресечь дела которых предстояло по пути к главной цели. И пусть этот момент забудется, как сновидение, потому что его не будет в видоизмененном будущем, такой путь стоило пройти ходя бы из-за предотвращения этих маленьких в космическом масштабе трагедий. Только вот, чтобы ощутить всю значимость каждой трагедии, нужно быть тем, с кем эта трагедия произошла.

На этом Андрей решил закончить с нахлынувшими переживаниями. Время перевалило за девять утра. Пора было снять квартиру. Судя по сумме в кейсе, вопрос стоял не в стоимости, а в месторасположении. Поскольку действовать предстояло по всему городу, оптимальным местом являлся его центр.

Получив в свое пользование неплохую обставленную квартиру, Андрей перебрал вещи из кейса. Там оказалась записка, распечатанная на принтере и содержащая следующую информацию: «Свяжись с МИБ по времени первого контакта с медиумом». Азейрас не мог предсказать точную дату выброса Зеттатеррона, но теперь корректировки, судя по всему, были внесены. База холодно выдала запрашиваемую информацию: «7 октября в 20.20, ресторан «Белый лебедь», столик № 22». «Шпионские игры», – усмехнулся Фролов-Андромедов. До контакта еще пять суток. Зеттатеррон знал, что за это время нужно полностью понять и освоить функционал нового тела. Но было глупо терять драгоценные дни только на это. Нужно было начинать входить в контакт со студенткой второго курса Любой Соколовой.

Какой номер сотового телефона был у Соколовой в этот период, и был ли, Андрей не знал. Всезнающее база могла тут же сообщить его, но звонить на мобильник он не собирался (его номер тут же бы определился), а чтобы позвонить на домашний – МИБ была не нужна, его бывший хирург помнил наизусть. Раздались долгие гудки. «Хоть бы трубку взяла Люба, а не ее мама», – думал Андрей, но то была искусственно созданная интрига, он мог в любой момент узнать, кто находится дома у Соколовых. Оказалось, что неведение, с которым так боролись земные люди, тоже имело свой шарм…

– Алло, – это была Любовь.

Андрей молчал.

– Алло… – повторила Соколова снова и, не дождавшись ответа, положила трубку.

Снова услышал ее голос. Она была совсем близко там, в своей хрущевке. Еще юная и беззаботная. Фролов часто думал о том, какой Соколова была до трагедии. И вот теперь, транзитом через ментальное тело и другую галактику, эта возможность представилась. Пусть уже не совсем конкретно Фролову, но его объединяющему все жизни Сознанию точно. Что здорово и волнующе даже для сверхсущества.

Проще всего, чтобы заслужить доверие восемнадцатилетней девушки – решить ее конкретную проблему. Как классический вариант – спасти от хулиганов. МИБ наверняка бы рассказала о парочки таких несложных проблем. Но внутри просыпалось странное желание привлечь Соколову с чистого листа. Как будто это задача не всемогущего ангела, спустившегося на Землю во плоти, а обычного человека. Желание базировалось на другом старом вопросе, который Фролов задавал себе при жизни: «Понравился бы он Любе, если бы не спас ее в метро?» Это было смешно, но у помнящего все земные жизни Зеттатеррона не было готового рецепта для такого знакомства! Все сводилось к импровизации. В этом существовал обычный житейский риск, ведь вторая попытка выглядела бы как навязчивость и тут же бы вызвала негатив. Времени на эксперименты не было. На кону стояло будущее девушки. И пытаться вплести в решение проблемы свое самолюбие (ведь именно оно подталкивало узнать «истинное» отношение Соколовой к Фролову) было непозволительной роскошью. В конце концов, в реальной жизни люди зачастую влюбляются друг в друга как раз на фоне решения самых разнообразных проблем, оказываясь в «одной лодке», плывущей по житейским ситуациям социума.

На вопрос, адресованный МИБ: «Что сейчас волнует Соколову?», база выдала поток очень скучной информации: написание реферата; перспективы получения зачета автоматом; не желание посещать лекции нудного преподавателя; сдать сессию без троек, чтобы получить стипендию; поиск способа подзаработать на новый мобильник (старый был без полифонии и с черно-белым экраном). В общем, абсолютно предсказуемые для обычной юной студентки заботы. Но все же нашлось то, чего Фролов, общаясь с Любой несколько лет, так и не узнал. И надо сказать, то была темная сторона внутреннего мира Соколовой. Любовь выросла практически без отца, тот ушел из семьи, когда ей было пять лет. И это породило ненависть к сверстницам, которые выросли в полной семье. И чем больше отец уделял внимание дочке, тем выше она стояла в абстрактном черном списке Соколовой. Его возглавляла одногруппница, которую папа каждое утро завозил в университет на дорогущем внедорожнике. У которой было все самое лучшее, дорогое и модное. И которой, скорее всего, в ближайшее время, папа купит такую же недешевую машину. Все это ей доставалось за просто так, потому что девица была «гниловатая», шлюховатая, учащаяся через пень-колоду и частенько покупающая зачеты и экзамены. Но отец ее любил, выполняя с завидным постоянством капризы. К другим агрессии имелось поменьше, но тем ни менее Люба дружила исключительно с девушками, выросшими без отца.

Но на этом психологические проблемы не заканчивались. Ко всему Соколова страдала демофобией. Оказалось, что сидя на лекциях в больших заполненных аудиториях у нее периодически возникали мысли о том, что она появляется здесь с оружием и методично убивает людей. В реалии она мучительно ждала окончание лекции, нередко теряя мысль преподавателя, фокусируя внимание на пространстве перед собой, где лежали тетрадь и ручка. Из-за демофобии Люба пару раз отказалась от походов на концерты любимых групп, не любила посещать студенческие мероприятия. В целом она держала себя в руках, но фобия добавляла в жизнь необязательные депрессии.

О третьей особенности девушки Фролов мог бы догадаться еще и при жизни, думая он чаще как отремонтировать не только людские тела, но и души. Соколова не воспринимала сверстников как мужчин, их внимание ее даже раздражало. Конечно, Андрей вспомнил их последнюю встречу перед смертью Фролова, когда Соколова разоткровенничалась: «В общем, тогда пятого апреля в метро я упала в обморок по своей вине. Мне нравился один мальчик, и как-то он сказал, что я толстая. Теперь я понимаю, что он просто поиздевался надо мной, а тогда расстроилась». «Интересно, а сколько мальчику было лет? – подумал Андрей. – Тридцать?» Тогда-то он был убежден, что речь идет о каком-то студенте, теперь после информации от базы, это было исключено. Поскольку знакомство Соколовой с этим «мальчиком» должно было состояться в будущем, данными по этому вопросу МИБ не обладала. Зато она сообщила, что девушка ни с кем до этого не встречалась и девственница.

В общем, через минут десять общения с базой, Андрей понял, что очень плохо знал Соколову. Хотя было ли все только что узнанное – значимо после потери ступней? Ненавидела ли девушка потом своих сверстниц из полных семей? Был ли важен тот самый мужчина, который хотел, чтобы она похудела? А демофобия вообще потеряла актуальность в замкнутом пространстве квартиры. Может Соколова об этом не рассказывала просто, потому что все это уже не казалось проблемами, по сравнению с инвалидностью? Но две вещи для Андрея стали очевидными: Любовь не была до трагедии позитивной и беззаботной, как ему это виделось, а что ей не нравились сверстники – сейчас очевидный плюс. Высокие шансы, что восемнадцатилетняя девушка не скажет «фи» при виде тридцатитрехлетнего мужчины, значительно упрощали задачу тесного контакта с ней и предотвращения апрельской трагедии. Оставалось придумать повод для знакомства. И не нужно было изобретать велосипед. Перебрав несколько вариантов и узнав еще немного нужной информации, бывший хирург составил план действий на завтра.

После этого стало в самый раз поэкспериментировать со сверхвозможностями. Изначально казалось, что задача по разработке плана знакомства с Соколовой будет более сложной задачей, нежели освоить управление «умным» телом. Но на деле все вышло с точностью до наоборот. Как вступить в контакт с девушкой стало понятно меньше чем за полчаса, а вот как делать то, про что рассказывал в ментальном мире Азейрас, пока непонятно. Андрей не придумал ничего более умного, как порезать себе палец, посмотрев на реакцию нового организма. Пошла кровь (бывший врач вообще не понимал ее предназначение) и даже было больно. Видно имитация биологического существа была включена по максимуму. Логично. Ведь некровоточащие раны и отсутствие элементарных рефлексов нервной системы привели бы к неестественности поведения и возникновению вопросов у потенциального наблюдателя. Как ее выключить, спустившийся на землю, ангел пока не знал. И самое неприятное, что подсказать было некому.

Андрей решил сосредоточиться на себе. Сел на пол, скрестив ноги, закрыл глаза и стал медитировать. Непонятно сколько прошло времени, но в какой-то момент начали приходить видения. Они носили слишком абстрактный характер. Там было что-то про нейтронные звезды, строение элементарных частиц, их укрупнение и утяжеление, холодный ядерный синтез. Но неожиданно абстракция прекратилась и пошла вполне сюжетная картинка. Андрей видел, как Любовь Соколова идет по коридорам здания похожего на учебное заведение. Судя по всему – университет. Взгляд девушки отрешен, хотя внешне вела себя вполне адекватно: здоровалась с преподавателями, перекинулась парой слов со знакомым. Заходя в небольшую аудиторию, Соколова видит там своих одногруппников, ожидающих ленту. Достает из рюкзака пистолет и наводит его на высокую блондинку с накрученными в крупные кудри волосами. На лице жертвы появляется не то, чтобы страх, скорее – удивление. Никто не верит, что пистолет настоящий. Но Люба нажимает на курок и на белой блузке блондинки появляется красное пятно. Она падает. Следующая жертва – ее подруга. Той пуля попадает в горло…

Андрей пришел в себя. За окном уже рассвело. Он просидел так всю ночь, но признаков затекания конечностей не было. Все напоминало сон, но состояние странное, его хотелось охарактеризовать как «забвение». Но самым неприятным стало последнее видение. Особенно в свете открывшейся вчера информации. Что это? Будущее? Или просто особенность нового тела: обрабатывать полученные данные на подобии головного мозга?

В конце концов, на сегодня запланирована встреча с Соколовой (правда, она этого не знала), знакомство должно отвлечь ее от негатива, поэтому воспринимать видение как будущее пока точно не стоило. Ведь Зеттатеррон появился здесь во плоти как раз для того, чтобы это будущее изменить, а не быть смиренным наблюдателем.

Тем не менее, медитация помогла. Появилось внутреннее ощущение контроля этого неподатливого тела сверхвозможностей. Первое, что Андрею захотелось сделать – «сбросить массу». Он долго стоял посередине комнаты, закрыв глаза и пытаясь выдавить из себя непонятно что. В результате, понял, что просто напрягает и расслабляет мышцы. Управлять телом следовало не физически, а мысленно – Сознанием, на которое было нанизано все остальное. Полностью отрешившись от внешних ощущений, Андрей почувствовал холодок, затем легкость, а потом услышал звук чего-то упавшего на пол. Звук походил скорее на короткое шуршание. Бывший хирург открыл глаза и посмотрел на пол. Оказывается, это упала его одежда, одежда, которая на нем сидела всего секунду назад. Она больше не могла держаться на теле и просто провалилась сквозь него. Посмотрев на руки, Андрей убедился, что первое упражнение получилось – они оказались полупрозрачными. Теперь можно попробовать проходить сквозь физические преграды.

Андрей просунул кисть руки в бетонную стену, отделяющую комнату от кухни. Конечность погрузилась в твердь совершенно легко, даже вода сопротивлялась бы больше окунавшемуся в нее предмету. Но в этот момент Сознание отказалась воспринять столь масштабный разрыв шаблона реальности, что-то внутри полупрозрачного человека ёкнуло, тело моментально стало уплотнятся, а в голове Андрея промелькнула мысль, что рука навсегда окажется замурованной в стене. Но этого не могло произойти по известному еще со школы закону физики – объем руки должен был вытеснить соответствующий объем бетона. В следующую секунду произошел взрыв перегородки, это выглядело так, как будто в нее влетела огромная разрывная пуля. Серые крошки разлетелись по сторонам, а в стене осталась выбоина величиной в кулак.

– Твою мать! – раздалось в пустой квартире.

В момент взрыва Андрея успел отскочить, выдернув руку из стены. Собственно, именно за счет мгновенного приобретения массы и произошел выброс бетона. Сейчас субстанция кисти имела странную структуру – что-то между металлом и камнем. Она была твердая и тяжелая. Медленно тяжесть начала пропадать, появилась теплая кожа, и все снова стало походить на биологическую плоть.

Андрей обескуражено смотрел на дыру в стене, окаймленную порванными обоями. Хозяйка могла заглянуть в любой день, и увиденное безобразие явно грозило выселением. Это означало, что следующие часа два нужно было потратить на покупку цемента, замазывание отверстия и попытку собрать в одну поверхность разорванный бумажный орнамент. А с телесными экспериментами, пожалуй, на сегодня следовало завязать. Тем более что через несколько часов нужно ехать к университету…

Соколова ожидала маршрутку, чтобы доехать до следующей остановки. Долгожданное метро должны были открыть в начале ноября, а пока приходилось ездить с пересадкой. В принципе, девушка часто добиралась до места прямого отъезда и пешком, идти не больше получаса, но сегодня погода не способствовала прогулкам, небо пасмурное, и хотя дождя не было, улица отталкивала неуютностью. Недалеко стоял мужчина лет тридцати с букетом цветов. Он показался Любе симпатичным. Мужчина то и дело поглядывал на часы, ожидая свою благоверную, которая, судя по нервной походке кавалера «туда-сюда», уже прилично опаздывала. Соколова даже чуть-чуть позавидовала этой безалаберной девице (опять-таки, почему-то казалось, что ей запросто простится ее непунктуальность), пока внимание не отвлек приближающийся автобус. Но номер маршрута оказался не тем, народ спешно ринулся к остановившемуся транспорту, оставив Любовь в стороне ожидать следующий. Соколова пару секунд понаблюдала за толпой, а затем повернула голову и увидела перед собой того самого мужчину с цветами.

– Это вам, – сказал он и протянул Любе букет.

– Мне? – девушка не могла понять, что происходит. – Вы меня, наверное, с кем-то перепутали…

– Я думаю, что ждал как раз именно вас. Знаете, у меня тут было назначено первое свидание с одной девушкой. Я жду ее уже больше получаса, а она даже трубку не берет. Думаю, второго уже не будет. А цветы хочу подарить вам, тем более вы симпатичнее той, кому они предназначались.

Соколова смущенно приняла букет, мысли тут же наполнили догадки, как незнакомец поведет себя дальше: отдаст цветы и уйдет, или продолжит общение, и как сейчас реагировать. Но даже в этом возбужденном потоке рефлексии нашлось местечко удовлетворению, что опоздание не сошло с рук непунктуальной сучке.

– Андрей, – наконец-то представился незнакомец.

– Меня зовут Лав. Или Либен. Или Амор. Или совсем смешно – Ласка.

– Ласка? Это на каком языке?

– По-чешски, – Соколова улыбнулась и даже слегка хихикнула, ей было приятно, что новый знакомый, мало того, что не растерялся, так еще и понял, на чем базировалась шутка. А ведь перевести сходу слово «любовь» с трех, пусть и распространенных языков мира мог далеко не каждый среднестатистический мужчина.

– А как предпочитаешь сама, чтобы тебя называли?

– Да можно просто Люба, – это не стало новостью, Андрей знал, что Соколова не особо разделяет весь это фетиш по поводу западных или просто нерусских транскрипций имен. – А можно полюбопытствовать: куда вы собирались идти с девушкой, которую так и не дождались?

– Да ко мне, сексом заниматься, – через короткую паузу «новый» знакомый Любови добавил: – Шучу… Да кофе бы попили, пообщались. Ведь если человек единомышленник, то это сразу видно, а если нет, то и встречаться больше не стоит.

– Значит ты один?

– Сейчас да. Ну так что, по кофе?

Кофейня была недалеко. Пока пара шла до нее, Андрей предложил взять Любе его под руку, и она без тени сомнений схватилась за его предплечье. Оказалось, что познакомиться с Любовью до судьбоносной трагедии было совсем нетрудно. На вопрос самому себе: «Почему же тогда он познакомился с Зиминой, а не с ней?» – бывший хирург пришел к банальному выводу – Соколова практически не выделялась из толпы. Куртка с капюшоном, джинсы, рюкзак. Таких студенток бродило по Тартарску сотни. Внутренний диалог на этом не закончился, следующий вопрос уже логически назревал, но задавать его и отвечать самому себе ФроловАндромедов не стал, перед парой уже выросли двери кофейни, Андрей распахнул их, пропуская даму вперед, а затем и сам скрылся в теплом уюте.

Они выпили по две чашке кофе, съели какие-то вкусные булочки, пока не обнаружили, что просидели уже полтора часа. Разговор шел сам собой, время летело незаметно. Соколова вспомнила, что пора домой, мама скоро вернется с работы, а куча дел не была сделана. Все закончилось позитивно и перспективно. Пара обменялась телефонными номерами, договорилась встретиться завтра, а когда Люба уже была готова запрыгнуть в автобус, Андрей чмокнул ее в губы, и она была совсем не против.

«Интересно, чем Фролов занимался в этот день семь лет назад? – подумал Андрей, когда Соколова помахав рукой из окна, поехала дальше. – А точнее, чем он занимался сегодня? Ведь его счастье было таким доступным. Люди, как слепые котята. Понятное дело, что ему бы и в голову не пришло брать букет и ехать к университету… Хотя теоретически он был вполне способен на это, не обломался же и пошел с Жорой в новогоднюю ночь знакомится с пьяными девчонками». Андрей стоял и прокручивал в голове параллели между знакомствами с Зиминой и Соколовой еще при жизни Фролова. Был интересный факт, обе девушки на момент первой встречи были студентками пятого курса. Как будто кто-то намеренно произвел фальстарт личной жизни врача, подменив одну студентку на другую, чтобы не допустить его знакомства с Любовью. «Интересно, а в тот день, пятого апреля две тысячи одиннадцатого года, я ехал в одном вагоне с Соколовой?» – задал риторический вопрос бывший хирург, потому что на него не смогла бы ответить даже всезнающая МИБ. Сейчас это было будущим.

В последний год жизни Фролова в плане женщин вообще все сложилось символично. Надежда оказалась такой же пустой как интерн Лаврентьева; вера, как и жена с девичьей фамилий Зимина – предала, не дав таких нужных ответов; а любовь, словно Соколова, обладала ограниченными возможностями, как будто ей тоже отрезало ноги в суровой житейской мясорубке. На что опираться в тяжелом физическом мире несчастным людям – непонятно совершенно. За чтобы человек не хватался, везде его ждут разочарование и крах. Ты можешь выбирать женщин или жизненные ценности, но и те и другие просто заведут тебя в унылый лабиринт бытовухи. Правильного выбора не существовало. Ни в чем. И это порождало отсутствие неправильного выбора. Вся система работала на производство опыта. Просто опыта, который всегда хорош любой. Когда Андрей узнал об изменах жены, то стал воспринимать как аксиому, что в той жизни нужно было заменить Веру на Любовь. Но сейчас выглядело все уже не так очевидно. Соколова со своими заморочками уже не казалась идеальной спутницей жизни. Эти «головные тараканы» могли также отравлять быт, как неуместный сарказм Зиминой. Да и не будь истории со спасенной пациенткой и подлого Ломидзе, Вера вполне бы и дальше оставалась верной женой. Но боясь собственного унижения, она предала первой, и от этого уже некуда не деться. «Все-таки Любовь!» – закончил Андрей, перед тем как приступить к новым экспериментам со своим телом. Надежда никогда не рассматривалась как серьезный кандидат на роль спутницы…

Было страшно подумать, чтобы случилось со стеной в съемной квартире (а она, между прочим, была несущая), если бы в ней застряла не рука, а все тело сверхсущества. Поэтому Андрей решил последующие эксперименты по выходу в плотный астрал проводить в ванной. Не потому что перегородка ванной комнаты была не несущей, а потому что можно было без последствий отслеживать объем тела по уровню воды в чугунной емкости.

Следующие три дня прошли по похожему сценарию: утром и днем тренировки по управлению телом, вечером встреча с Соколовой. Шестого октября Андрей пригласил Любу в тот самый ресторан «Белый лебедь», чтобы провести репетицию перед встречей с медиумом. Дело в том, что это был один из самых дорогих ресторанов в городе, и Фролов при жизни никогда его не посещал. Поэтому Андрей купил себе костюм и пару рубашек, Люба сказала, что наденет платье с выпускного – недорогое, но симпатичное. Надо сказать, что все прошло хорошо, пару усадили за столик с видом на сверкающую огнями набережную. Любовь была под впечатлением, тем более, она уже знала, что ее друг «работал» (именно так он и сказал, в прошедшем времени) хирургом, автомобиля у него не было, а значит, этот поход оплачивался не из жирного бюджета богатого человека. – А говорят у врачей маленькие зарплаты, – смущенно пошутила Соколова на эту тему, открыв местное меню.

– Ну я же был хирургом… Делал платные операции, – попытался оправдаться Андрей. – Раз уж тема зашла про работу, то хочу предупредить, завтра как раз плотно займусь поиском работы, так что вечером встретиться не получится. И вообще, по этой же причине я могу чуть-чуть пропасть. Я буду на связи, обязательно отвечу на все смс и звонки, но встречаться каждый день, скорее всего, не получиться.

Соколова с подозрением посмотрела на своего спутника.

– Ты точно не женат? – это все напоминало ситуацию, что у мужика жена возвращается из командировки, оттого он вдруг сразу стал таким занятым даже вечерами.

– Могу паспорт показать, – ответил Андрей.

– Покажи, – было непонятно, то ли шутит девушка, то ли правда хочет предъявление документа. – Тем более, я до сих пор не знаю твоей фамилии.

– У меня очень глупая фамилия…

– Да?

Андрей кивнул и добавил:

– Андромедов.

– Ты серьезно? Нет, я не верю, я точно должна увидеть твой паспорт.

– Я же говорил глупая.

– Она замечательная. Я обожаю Туманность Андромеды! Даже хочу когда-нибудь телескоп купить, чтобы увидеть ее поближе…

Люба продолжала, что-то рассказывать про галактику, девушка была весела и хороша: длинные темно-русые волосы, макияж, строгое белое платье, но Андрей видел ее уже в другом обличии, он понял, что помимо его воли у него началось видение, вернее продолжение видеоряда, в котором Соколова расстреливала своих одноргуппниц…

…Девушка была еще жива. Ее черные волосы были раскинуты по затертому университетскому линолеуму. Пуля хоть и попала в шею, но не повредила сонную артерию, пробив дырку в глотке, из которой алая жидкость вытекала вместе с надеждой выжить. Мокрые глаза молчаливо умоляли о пощаде, сказать жертва уже ничего не могла, лишь хрипя и беспорядочно стуча руками по полу. Над ней возвышался ее палач – обычная «серая мышь», как всегда думала брюнетка про свою сокурсницу. И то, что происходило сейчас, казалась происками тех, кто все-таки знал о параллельных вселенных и прочей фантасмагоричной ерунде из «ящика». Происходящее не могло быть реальностью! Но реальность уже поменяла маску и надменно смотрела сверху бесноватыми глазами Соколовой, которая примерялась для контрольного выстрела, обещающего навсегда потушить свет…