Воодушевленный своей беседой с евреями, Император решает продолжить тренд. И выезжает в Москву на встречу с выборными от старообрядческих общин. Ну а что? Почему бы и нет? Тем более, что он запланировал общение с ними тогда же, когда и с евреями. С поправкой на то, что им добираться будет сложнее, так как хватало крупных общин за Уралом. Для этой цели было на несколько дней арендовано здание Купеческого клуба на Большой Дмитровке, с намеком, что монарх не вызывает своих подданных «на ковер», а сам идет к ним в гости. Впрочем, за аренду заплатили из казны, чтобы расставить все акценты и сразу прояснить, кто здесь на самом деле принимающая сторона.

Началось все стандартно. Император плакался и рассказывал о том, как печется он о старообрядцах, чуть ли не как о детях своих, но связан по рукам и ногам обстоятельствами и злобным общественным мнением. А потом сделал им предложение. Нет. В этот раз это были не мосты, хотя он о них подумывал поначалу. Вместо них он предложил старообрядцам построить Байкало-Амурскую магистраль. Тот самый БАМ. И практически в той же конфигурации, в которой он и существовал. Только в самой восточной части дорога шла не к Императорской гавани, а к проливу Невельского, где уже проводили обмеры и изыскания американцы для уточнения стоимости контракта на постройку моста. И, само собой, введение в эксплуатацию БАМ, должно было положить конец всяким дискриминационным ограничениям для старообрядцев. Но не разом. А частями. Плавно. Для чего дорога была поделена на участки.

Согласитесь, не самая лучшая мотивация. Тем более, что положение старообрядцев было намного лучше, чем у евреев. Поэтому он накидал им сверху следующих «вкусных плюшек». Так, например, дорога после постройки окажется в собственности общины. Что позволит получать с нее прямую прибыль и использовать по своему усмотрению. Более того, опираясь на американский опыт, Император решил передать в собственность общины обширные земли, прилегающие к дороге. Безвозмездно. Что позволяло переселенцам выделить не по одному гектару в тайге, а нормальные, просторные участки.

Земля в тех краях, конечно, не лучшая. Но она и отдавалась бесплатно, да с солидным бонусом в виде полного освобождения от налогов на двадцать пять лет. Из-за чего ее привлекательность заметно возрастала. Да чего там заметно? Кардинально. Ведь налог не брался ни с сельского труда, ни с какого иного. Что выглядело чрезвычайно заманчиво.

Конечно, БАМ это БАМ. Один из самых главных долгостроев в Отечественной истории. Тут все сошлось воедино. И сложный рельеф. И проблемная сейсмологическая обстановка. И сложный исторический период. И низкая транспортная доступность земель. Но главной бедой были люди, а точнее их отсутствие. Их и сейчас, после пуска БАМ в эксплуатацию, в тех краях немного. А когда ее потихоньку начали строить там можно было неделю бегать с кастрюлей по окрестностям и бить в нее поварешкой, пытаться найти хоть кого-то разумного. Почему? Потому что из двадцати пяти тысяч потребных рабочих рук, едва наскребли три тысячи, да и тех вербовали в западных регионах страны. Дальше все шло в том же самом ключе. Что с заключенными ГУЛАГа, что с комсомольцами-добровольцами, что с другими рабочими. Это была общая проблема стройки острая, прямо-таки хроническая нехватка рабочих рук. Из-за чего строительство так и затянулось. Вот Император и захотел таким нехитрым способом решить эту проблему. Само собой, взяв организацию переселения на себя. Пароходами. Своих не хватит зафрахтуют чужие. Столько, сколько понадобится.

Другим принципиальным нюансом было то, что Николай Александрович решил начать строительство этой магистрали не с континентальной, а с морской стороны. Что должно было облегчить вопросы транспортного обеспечения. Поначалу, во всяком случае. Продовольствие можно было везти из Китая. Рельсы и металлоконструкции из США. Людей из европейской территории России. Накапливать это все на юге Сахалина и дальше каботажем или «железкой», отправлять дальше.

В заключении своего выступления Николай Александрович прочел старообрядцам увлекательную лекцию о международной торговле. Чтобы дополнительно подогреть их интерес к этому проекту. И расписал прямо-таки сказочные перспективы этих «Новых Васюков». Не Остап Бендер, конечно, но он старался. Ведь БАМ в этом варианте должен был упираться в единственный на Дальнем Востоке России незамерзающий порт. А это практически Эльдорадо. Тут и круглогодичная торговля с Японией, Китаем, Юго-Восточной Азией, Австралией и всем восточным побережьем Тихого Океана. Кроме того, это прямой доступ к морскому промыслу круглый год. Не только действуя с южной оконечности Сахалина, но и с операционной базы в незамерзающем Петропавловском порту на Камчатке.

Вешал ли он им лапшу на уши? В какой-то мере. Потому что регион был очень непростой. Но и предложение крайне выгодным. Четверть века без налогов, плюс прибыли от транзита из незамерзающего порта. Плюс возможность через эту ветку аккумулировать северную торговлю на Дальнем Востоке. И если на 1889 года она была довольно кислой, то в перспективе грозилась серьезно развиться. Прежде всего потому, что был утвержден новый план исправительных работ на ближайшие полвека. И в нем, после завершения строительства ветки от Николаевска на Амуре к проливу Невельского, осужденные должны были начать тянуть дорогу не к Хабаровску, а вдоль побережья Охотского моря. От Николаевска. Через Чумикон, Аян и Охотск. Да, это был большой такой долгострой. Но он должен был очень серьезно оживить экономику региона.

А потом, завершив свое эффектное выступление, Император объявил перерыв до завтра. Мол, делегатам нужно время, чтобы согласовать свои позиции и обговорить круг вопросов, которые они ему зададут. Ну и покинул аудиторию, направившись с «высочайшей инспекцией по второй столице». На самом же деле пошел гулять по городу, по магазинам, дабы посмотреть ассортимент товаров и просто полюбоваться предновогодней Первопрестольной. Разумеется, не в одиночестве, а в сопровождении охраны.

Итак, ГУМ самый большой «торговый комплекс» Москвы тех лет. Он правда назывался в те годы Верхними торговыми рядами и выглядел совсем не так, как в XXI веке. Канонический облик пока еще только проектировался. Сюда-то Император и направился, погулять, поглазеть да пообщаться с Сергеем Ивановичем Мальцевым. Тот его уже с неделю поджидал в первопрестольной, вызванный телеграммой из Крыма.

Мальцев был довольно интересным и очень деятельным человеком. Прежде всего тем, что уже в 1840-е годы разрабатывал проекты методов борьбы с голодом среди широких масс населения. Но понимания не нашел, ни у властей, ни у родичей. Из-за чего в 1884 году собственная жена его объявила сумасшедшим. Он ведь мешал ей спускать на балы и прочий «фэшн» прорву денег. А влиятельных знакомых в силу образа жизни и внешней эффектности у нее было не в пример больше. Так что Сергея Ивановича отстранили от дел и отправили в Крым лечиться.

Да так все ловко было обставлено, что, когда наш герой случайно о нем узнал, его долго убеждали в невменяемости Мальцева. Однако уже первое письмо показало это все ложь, поклеп и провокация. Сейчас же, встретившись с ним живьем, Николай Александрович окончательно убедился не ошибся он в своем чутье на людей. Не ошибся. Светлый и ясный ум, несмотря на возраст, не оставлял в том никаких сомнений.

Одна беда с ним увязалась внучка — Софья Владимировна Панина. Он ведь формально был не дееспособный и нуждался в сопровождающих. Вот она и решила этим воспользоваться. Девушка не была красавицей. Отнюдь. Даже по сравнению с Эжени Бонапарт, которая не числилась среди записных красавиц эпохи. Но, в отличие упомянутой француженки, представляла собой переполненную энергией «деловую колбасу», подвижную, любопытную и очень активную. Ну и наглостью, не обделенную. Поэтому лезла в разговор монарха с Мальцевым совершенно бессовестно.

Поначалу это немало раздражало, и он не прогнал ее только из уважения к старику. Но позже, потихоньку, поубавила напор и стала говорить меньше и более уместные фразы. Хотя, конечно, было видно, вопрос помощи голодающим ее не волнует, и она в этой теме совершенно не разбирается. Зато в других о она постоянно переключала разговор на всякую фигню, цепляясь за оговорки и неудачно брошенные фразы. Дошло до того, что осмелевшая «Софочка» полезла куда ей совершенно не следовала и начала донимать Императора вопросами личного характера. Полюбопытствовала между делом об одних слухах. Потом о других. И, наконец, коснулась «дочери Св. Мартина». Правда ли? Или тоже болтовня?

А вот это правда. Да, я предложил французам такую схему. Однако, если честно, не вижу, чтобы они особенно шевелились. К сожалению, это бич любой демократии неорганизованность, неспособность оперативно принимать решения, а потом последовательно претворять их в жизни. Демократия есть квинтэссенция идеи о лебеде, раке и щуке. Мда. Буланже только успел укрепиться, а в его министерствах уже пошли перестановки и очередная чехарда. Люди просто не успевают принять дела и начать работать. Только и делают, что интригуют да подсиживают друг друга с удивительной страстью. Парламент же, зависимый от малейшего, даже самого легкого ветерка, совершенно не последователен и не организован. Принципиально не имея ничего против моего предложения, они не могут договориться о деталях, которые сами же и на придумывали. Как называть, как величать, какие права ну и так далее. Франция это калейдоскоп людей и мыслей. Полюбопытствовать можно мое почтение! Но как жить, когда кони на переправе меняются по несколько раз, я не представляю.

— Вы раздосадованы Францией? О! Это неожиданно! Многие охотно бы променяли жизнь в Санкт-Петербурге на Париж. — Произнесла Софья Владимировна и прищурилась, внимательно отслеживая реакцию Императора. Но тот только пожал плечами.

— С Францией сложно иметь дело. Полезно для России, но я, признаться, уже разочарован тем, что предложил им эту затею с дочерью Св. Мартина. Еще несколько месяцев такой возни и я, пожалуй, начну искать себе другую невесту. Союз союзом, но это все выглядит удивительно глупо.

— Я слышала, что у вас их невеликий выбор, — едко заметила Софья.

— Так и есть. Законы Павла I и Александра I не оставляют совершенно никакого выбора. Да и, если честно, они настолько бестолковы, что не имели смысла уже при написании. Их давно пора отменить, как и такое понятие как морганатический мрак. В Великобритании и Франции прекрасно без него обходятся. Довольно и того, что брак законный. А уж кто с кем и по какой причине личное дело каждого.

— Так что же вам мешает это сделать? — Оживилась Софья.

— Нельзя это просто взять и отменить. У любого действия всегда есть последствия. Вон, в США, после Гражданской войны взяли и отменили рабство. И что? А ничего хорошего. Этим широким и красивым жестом они взяли и вышвырнули на улицу без средств к существованию миллионы людей. Доброе дело? На первый взгляд да. А если подумать, то злодейство первостатейное. И кое-кто может даже подумать о том, что это сделали специально. Но я нет. Потому как полагаю не стоит искать злой умысел там, где может быть обычная человеческая глупость. С идеалистами так всегда. Ума с горошину, зато великих идей вагоны. Как за дело берутся, так хоть стой, хоть падай. Поэтому я и не спешу с отменой того же морганатического брака. Терзают меня, знаете ли, смутные сомнения, что сразу после отмены наши высокородные дурни бросятся скупать французский полусвет, просаживая с ними свои состояния.

— Вы так думаете? — Наигранно удивилась Софья. — Но вы же говорили о том, что это личное дело каждого.

— Чтобы дать человеку свободу, его нужно подготовить к ней. Иначе свобода превращается во вседозволенность, а человек в своем поведении становится неотличим от пьяной гориллы. Эти дамы умеют себя подать, налегая на женское начало, из-за чего оказываются вне конкуренции. А наши мужчины к такому в обыденности не приучены. Из-за чего и слабы перед столь обольстительными соблазнами и нуждаются в определенных механизмах социальной защиты Ну что вы смеетесь? Это на поле боя наш мужчина грозен, а в обычной жизни женщины частенько крутят им как хотят. Постоянно приходится читать записки о всякого рода печальных историях. Был мужчина грозен, могуч и пахуч влюбился и уютно разместился под каблуком супруги. Откуда лишь изредка делает вылазки к графинчику с водкой. Да и то когда повезет, ибо супруга довольно скоро начинает прятать эту последнюю отдушину. И чем умнее, чем красивее женщина, чем галантнее, тем опаснее, ибо способна совершенно лишать ума мужчину, превращая в безвольное животное.

Сергей Иванович Мальцев от этих слов тяжело вздохнул, вспомнив о своей судьбе. А Софья Владимировна продолжала заливаться смехом. Да, в общем-то окружающая публика тоже улыбалась. Непривычно было слышать им такие рассуждения. Тем более от монарха.

Еще немного поболтали и «Софочка» отстала. Как бы ни была она наглой, но даже для нее были пределы. Тем более, что пообщаться Император явно хотел не с ней. Однако, перед тем, как она откланялась, Николай Александрович заметил:

— Если вас действительно заинтересовал вопрос борьбы с голодом, то изложите свои мысли письменно и приходите на прием. Пообщаемся. Хотя я не настаиваю и прекрасно понимаю, что вопрос о судьбе дочери Святого Мартина для дамы намного интереснее и важнее.

— Я приду, — неожиданно твердо произнесла Софья Владимировна и с вызовом посмотрела на Императора. Но тот лишь улыбнулся, кивнул на прощание и отправился дальше с Сергеем Ивановичем.

Зачем он спровоцировал эту особу? Кто его знает? Просто стало забавно посмотреть. Ведь очевидно же, что в разговор она включилась для вида. И, несмотря на вполне разумные комментарии, ничего особенно дельного не сказала. Просто ремарки, выдающие, впрочем, полное непонимание вопроса. Придет? Пусть. Вопрос, когда. И зачем? Действительно о голодающих говорить? Или попытает женское счастье? Николай Александрович прикинул ее шанс и мысленно пожал плечами. Пятьдесят на пятьдесят. Ни да, ни нет. В ней был, конечно, какой-то магнетизм. Но не более. Кроме того, Эжени Бонапарт, какой бы клушей ни была, но брак с ней мог укрепить союз России с Францией, а с Софьей нет. В общем поживем, посмотрим. А пока его ждала интересная беседа с Мальцевым, очередную фразу которого он снова прослушал, задумавшись о его внучке.

А на следующий день начался новый раунд переговоров со старообрядцами. Кое-кто из них бывал в тех краях, что им посулил Император. Поэтому сумел распространить немалый скепсис. Однако Николай Александрович заранее продумал возможный «узор» беседы и подготовился к наиболее очевидным вопросам. Ведь узкие места его плана были на виду. Например, рассказал им о Сен-Готардском тоннели. Самом протяженном тоннеле, проложенном в мире в те годы. Строить его начали в 1872 году, ввели в эксплуатацию в 1881 году. Общая протяженность 15 км. В ходе строительства строители сталкивались с огромными трудностями в следствии обильного притока воды и значительного давления породы на стены и своды туннеля. Так, на протяжении большей его части «столб» породы был свыше километра, а местами едва не достигал двух. Кроме двухпутной железной дороги имел пешеходные и служебные ходы.

Ничего даже близкого по трудоемкости и сложности там не было. Да, проблемы будут. Но так и выгода велика. Так же, дабы подогреть интерес, он намекнул об Удоканском медном месторождении. Разумеется, места те назывались иначе и имели другие ориентиры. Более того, они были не изучены. Однако это не помешало Императору заявить, что первичная разведка тех мест, выявила подозрение на огромное медное месторождение. Но уточняющую экспедицию он только отправил. Тут надо пояснить Император действительно отправлял геологические экспедиции «для проверки слухов». И некоторые из них уже успели оправдаться. Так, например, обширные нефтяные месторождения Волго-Уральского и Печерского бассейном. Да, их пока только нашли и не успели уточнить объемы. Однако результаты уже были выше всяких ожиданий. Так что данный намек воспринялся с определенным интересом.

Договориться сразу не получилось. Да и целей таких никто не ставил. Главное «закинуть удочку» и ждать поклевку. Старообрядцы также решили подумать и выждать, посчитать сметы да проекты, прикинуть что к чему, пообщаться с теми же ребятами из Швейцарии, что строили Сен-Готардский тоннель да посмотреть, чем закончатся другие геологические экспедиции. Особенно те, что отправлены на Дальний Восток. Предложение Императора они посчитали интересным. В известной степени спорным и не лишенным каких-то скрытых контекстов, но интересным. Тем более, что Император не давил и не требовал от них принятия скоропалительных решений. Он знал, что чем дальше тем больше с них можно будет спрашивать. Ведь геологоразведка, которой систематично в те годы не занимались, будет открывать все более интересные «доводы» «ЗА». Пусть не в районе самого будущего БАМа, пусть и просто на Дальнем Востоке и в Восточной Сибири, но все же.