День 6

Часы показали шесть часов вечера, значит, его внутреннее время окончательно сбилось и сейчас все еще конец пятого дня. Есть ему не хотелось вовсе, наверное, желудок у него свернулся без еды абсолютно. Одно хорошо в этой ситуации, подумал Олег, никуда спешить не надо. Можно полежать сколько угодно, подождать, пока тело оживет и наполнится силой, а потом заняться делами. Впрочем, никаких дел у него не было.

Наверное, стоило бы пойти искать Эрни. Это было бы правильным, он бросил его в комнате с нелюдями, и стоит его спасать. Во всех проблемах Эрни виноват именно он. С другой стороны, Олег трезво оценивал свои силы: он ослабел, может стоять на ногах из-за низкой гравитации, но передвижение дается ему очень тяжело. Жажда и голод вытянули все его силы, если сейчас он отправится за Эрни, то не дойдет, и спасать придется его самого.

Он лежал на спине, с руками, скрещенными на груди, и ничего не собирался делать. Вверху планета никуда не делась, слева освещена солнцем, справа темная, Олег долго смотрел на нее, стараясь почувствовать себя там, наверху. Планета жила своей жизнью, такой далекой. Он вдруг заметил, как на ночной стороне Земли, где только что ярко светился неизвестный ему европейский город, заметно потемнело. Будто город весь целиком отошел ко сну.

Олег вновь посмотрел на часы – 21:01 по международному времени космической станции. Воскресенье. Вся Финляндия, густо заселенная лишь у берегов и оттого освещенная ночью лишь по краям, начала медленно гаснуть, а вместе с ней весь часовой пояс: Украина, Турция, Египет, ЮАР, до того еле светящиеся, скрылись в темноте. Остров Крит, горящий раскаленным полумесяцем, превратился в тлеющие угольки, свет остался лишь в самых больших городах.

Всемирная акция по экономии энергии, вспомнил Олег, словно главный энергетик планеты нажал на рубильник, и миллионы погрузились во мрак. Целый час люди будут жить без света, ужиная и занимаясь любовью при свечах. Олег все лежал и смотрел, как у многих отстают часы, и они принимают участие в акции на десять минут позже. Другие забывают про нее и выключают свет в доме только полчаса спустя. Третьи про акцию совсем не слышали, либо она их не заинтересовала, и от этого Финляндия темнела не мгновенно, а постепенно, в течение часа, и только в 22:00 по местному времени вновь вспыхнула ночным светом, а следом за ней вступили западные соседи: Швеция, Франция, Германия, Алжир, Ангола, светящиеся в темноте, начали гаснуть. Когда же и у них наступило 22:00, за дело принялась Великобритания, Португалия, Марокко и Мавритания.

Так болельщики пускают волну на футбольном поле, идущую вдоль всех секторов, проходящую полный круг и возвращающуюся к началу, только в этот раз участие принимают не люди, а целые страны. Олег посмотрел по сторонам. На орбите должны висеть многочисленные спутники, что снимают Землю без перерыва, но он не увидел ни одного, только он, единственный человек и единственный зритель, в компании глупого робота, наблюдает это явление, словно целая планета решила устроить представление для него одного.

– Это сохранит много энергии, – передразнил Олег. – А главное, научит людей жить более экономно.

Его дочь сотни раз рассказывала про эту акцию, очередную причуду, распространившуюся по всему миру. Так пролетел его первый час. А за ним второй. Он встал и начал ходить по Сфере, это у него не получилось, поэтому он остался стоять на месте, изредка поднимая голову вверх, чтобы посмотреть на медленный танец народов.

«Олег, ты ведь еще в детстве мечтал о космосе, ты тысячу раз мне цитировал отрывки из книг. Теперь, когда у тебя появился реальный шанс полететь, ты должен полететь, это твоя обязанность перед мальчишкой, которым ты когда-то был».

Жена убедила его полететь, сам бы он на такое не решился, с его-то боязнью высоты. Как бы он хотел обнять ее и поцеловать в щеку. А дочку он потрепал бы по голове и разрешил бы сделать ему татуировку, какую она сама для него выберет. Наверное, его семья сейчас думает, что он находится в тепле и смотрит на Луну, а он лежит на голом камне совсем один.

Он вновь проверил, какие вещи у него остались на поясе: запасной фонарик, маяк, скотч, фломастер, карабин, бесполезный теперь без веревки, присоска и небольшой мешок. Сначала он достал маяк – маленькая вещица, умещающаяся в ладони. Обычно они встроены в скафандр и передают сигнал намного мощнее, этот же запасной, на случай непредвиденных обстоятельств. Лампочка на лицевой поверхности горит ровным красным светом, говоря, что сигнал передается: «Держись, друг, тебя уже ищут». Олег усмехнулся, бездушная вещица пытается его подбадривать.

Олег взвесил в ладони маяк с гладкой серой поверхностью и светящимся красным глазом, скорее издевающимся, чем ободряющим, а потом размахнулся и зашвырнул его вдаль. Тот полетел куда-то очень далеко, причем не по кривой дуге, а вверх по прямой и скрылся в стороне южного полюса. Далее он вытащил складной мешок, развернул его, даже открыл и заглянул внутрь, но ничего в нем не нашел. Немного поиграл с мини-фонариком, мигал им в сторону Земли, передавал сигнал «SOS».

Самым последним он достал фломастер, на него он смотрел дольше всего, будто загипнотизированный. Он опустился на колени и написал на плите: «Здесь был Олег». Подумал немного, рассматривая надпись, и добавил к ней дату и место своего рождения, координаты проживания, номер паспорта, который он успел выучить наизусть, а также место работы и дату вылета. Он встал на ноги и остался стоять на месте, читая надпись снова и снова, не хотел уходить, да и некуда было.

Олег спрятал фломастер и прилег на пол неподалеку. Вот будет классно, подумал он, если далекие потомки найдут эту надпись, а рядом с ней скелет в скафандре, прямо фильм про космических пиратов и поиски пропавшего сокровища. Олег на секунду усмехнулся, но лишь на секунду, мрачный юмор только подчеркнул его положение. Он повернул голову и вновь посмотрел на свою надпись: чего в ней не хватает, заметил он, так это подписи. Он снова поднялся, достал фломастер и черкнул на полу коротенькую подпись.

Результатом он не был доволен, ему не нравилась эта надпись, слишком она походила на посмертные пометки на могильной плите. Постояв еще минуту с поднятым вверх фломастером, Олег вновь склонился и начал писать с самого начала. «Если ты читаешь эту запись, значит, ты тоже оказался…»

Далее возникла проблема, Олег не мог вспомнить слово, обозначающее местонахождение. «Ты тоже оказался…». Слово «здесь» вертелось у него на языке, но в голову никак не приходило. Он с ненавистью смотрел на фломастер, словно это тот был виновен в том, что он не может вспомнить слово.

Он хотел полностью изложить свои мысли, но не мог. Помимо слова «здесь» он обнаружил, что еще много какие слова он никак не может вспомнить. Олег почти физически чувствовал, как очерствел его ум. Он как камень посреди водного ручейка, слова просто обходят его стороной и не желают быть подвластными ему в этот, возможно, последний момент. Обезвоживание дало о себе знать в самый неподходящий момент.

Олег попытался написать текст без тех слов, что вдруг стали ему недоступными, но с каждой попыткой получалось все хуже. Словарный запас вытекал у него из головы слишком быстро. Он не успел сделать даже короткой записи, в глазах на секунду потемнело, а мир поплыл. К горлу подкатил ком чего-то горького, в носу запахло дымом. Олег встал и попытался посмотреть вдаль. Мир под его ногами закачался, и он упал на бок. Что-то трещало у него в скафандре, но ему лень было проверять, сильно захотелось спать. Глаза начали слипаться, он заставлял себя не погружаться в сон. Он списывал головокружение, которое чувствовал в последние минуты, на недоедание, однако если бы скосил глаза на датчик кислорода, заметил бы его слишком низкое значение: человек потребляет литр кислорода в час, если бы не запас в баллоне и не регенератор, космонавт задохнулся бы еще до того, как попал в открытый космос. Баллон позволяет дышать в течение двух дней, он содержит семьдесят литров кислорода под давлением, с электролизом этот срок увеличивается до четырнадцати дней при отсутствии лишних трат заряда батареи. Однако Олег не сидел на месте, к тому же многократно включал фонарь, и этим сократил свое время. Надо было пользоваться запасным фонарем, а не тем, что установлен на шлеме. Эрни или Петя догадались бы об этом.

Робот безучастно стоял в стороне. Олег посмотрел на него далеким мутным взглядом.

– У меня заканчивается кислород, – сказал он. – А ты так и будешь стоять, да?

Никакого ответа.

– Я все про тебя знаю, можешь не притворяться, – голос Олега сорвался. Он сконцентрировался на своей гортани и голосовых связках. – Ты шпион, это абсолютно точно. Не притворяйся, будто ты здесь, чтобы полы подметать. У меня чистые ботинки. Ты здесь, чтобы следить за мной. Сейчас, когда времени почти не осталось, мне больше всего нужна помощь твоих хозяев. Зови их сюда.

Олег осмотрелся, не повыскакивали ли из траншей белые тела. Никого вокруг не было.

– Я раскусил их игру, они могут притворяться тупыми сколько угодно. На самом деле они ведут себя так в экспериментальных целях. Я для них все равно что муравей, отдалившийся от муравейника. Давай, скажи, что это не так. Молчишь? Ну хорошо, молчи, муравей скоро задохнется и потеряет сознание. Кому какое дело до муравья.

Мир перед глазами Олега без перерыва куда-то падал, он пытался себя переубедить, что это лишь одурманенное восприятие и нарушение функций внутреннего уха, но ничего не мог с собой поделать. Попытайся он встать на ноги, сразу же упал бы.

– Ставили на мне эксперимент, хотели посмотреть, как я поведу себя в таких условиях? Отвечу ли агрессией на агрессию. Эрни вы схватили и держали у себя, смотрели за ним, изучали, а я, значит, был контрольной группой. Весь наш мир для вас эксперимент. Так вот, ход исследования нарушен, объект догадался, что он находится внутри теста. Данные более не репрезентативны.

Он бессмысленно посмотрел на фломастер в руке. Пальцы начали слабеть, перед глазами мелькали темные образы, словно над головой кто-то машет покрывалом. Весь мир для него сжался до размера его собственной руки и маленького фломастера, готового вот-вот вывалиться из ладони и упасть. Олег мысленно отдал команду руке сжаться в кулак, кисть лишь слегка согнулась. Неожиданно для него самого сжать ладонь в кулак стало необычайно важно, будто от этого зависела его дальнейшая судьба. Он подключил левую руку и помог ей загнуть пальцы на правой, когда цель была выполнена, он лег на спину и закрыл глаза.

Некоторое время он еще слышал свое дыхание в темноте, а потом оно стихло, словно тело перестало дышать, но сознание никуда не делось. Он оказался в темноте и точно определил, что прямо сейчас вращает глазами, только ничего не видно. Справа темнота, слева темнота, сверху тоже, только позади непонятно, головы не повернуть.

– Ты храбрый юноша, – раздался голос сразу отовсюду, глубокий, далекий, словно сама Вселенная заговорила. – Хочешь продолжить путешествие?

Все мысли тут же испарились. Вопрос Вселенной подействовал отрезвляюще, он не подразумевал долгих раздумий или контрвопросов, только однозначное «да» или «нет».

– Да, хочу, – ответил Олег.

Вдали вдруг появилась точка, будь он простаком, сказал бы – свет в конце туннеля. Она увеличивалась на глазах, и вскоре действительно превратилась в яркое белое пятно. Оно полностью поглотило его, Олег увидел, что он летит внутри коридора, узкого, усеянного трубами и ящиками, только коридор мчится мимо с невероятной скоростью. «Я уже был здесь», – подумал он. Оглянуться не получалось, словно шея вдруг онемела, и веки вместе с ней. Он мог только наблюдать. Тем временем скорость все увеличивалась, стены, которые он до этого мог разобрать, превратились в расплывчатую мешанину.

Глазами Олег почему-то тоже двигать не мог, смотрел точно в центр мчащегося мимо туннеля, лишь боковое зрение распознавало проносящиеся мимо картины.

– Маленький голубой шар, – вновь заговорил голос, спокойный и легкий. – Красивый мир с лесами, пустынями, целый ледяной материк, и, конечно же, океаны. А какое разнообразие живых форм. Удивительно, что может создать простой случай. Эволюция – самый лучший художник.

Олег попытался сконцентрироваться на голосе, но это не получилось. Мысли не желали вязаться друг с другом, и каждый раз, когда он старался определить источник звука, он начинал чувствовать ужасную лень. Он попытался заговорить в ответ – не вышло.

Коридор стал слегка расширяться, он уже летел сквозь просторный туннель. Скорость все продолжала увеличиваться, она даже перестала восприниматься, Олег мог следить только за тем как меняется форма туннеля, а она менялась довольно редко, из-за чего время от времени казалось, что он не двигается, а стоит на месте. Пол и потолок то и дело поднимались вверх, опускались, поворачивали под небольшим углом. У Олега создалось впечатление, что он мчится внутри пластикового желоба на водных горках.

Неожиданно коридор начал расширяться еще больше. Пол ушел вниз, потолок вверх и оба скрылись из виду, остались только серые стены, слева и справа. Теперь он действительно мог сказать, что не бежит вперед со скоростью света, а именно летит, реактивный призрак.

Коридор все извивался, Олег не смог бы определить, какое расстояние он пролетает за минуту, пятьдесят километров или целый миллион. Казалось, он уже вечность летит меж двух стен, словно вся реальность сжалась до двухмерного пространства.

Сбоку на стене появилась белая полоса, неширокая, размером с ладонь, а может, и с автомобиль – Олег не вполне был уверен, как далеко она находится. Полоса сначала тянулась на уровне его полета, а затем подпрыгнула и стала уходить вверх, или, может, сам Олег начал опускаться. Далеко она не ушла, Олег по-прежнему не мог повернуть голову и посмотреть вверх, но краем глаза видел, как она, идеально ровная, белоснежная, идет параллельным ему курсом далеко в высоте. Впереди вдруг что-то показалось, еле заметная светлая черточка на горизонте. Она быстро приблизилась, и он увидел, что это развилка: коридор разделялся на два направления. Олег на автопилоте влетел в нижний, а белая полоса закончилась, упершись в центр развилки. Постепенно коридор опять сузился, и он продолжил полет в тесноте.

Движение в коридоре окончательно перестало восприниматься. Скорость возросла настолько, что все вокруг потеряло форму: что-то серое находилось вокруг, и такое же серое ждало впереди. Олег гадал, реальное ли это место или совсем непонятное ему другое измерение. «Можно ли прийти сюда пешком или приехать на велосипеде? Можно ли построить здесь придорожный ресторанчик?»

Олег вдруг вспомнил, что он находится внутри суперпланеты, и попытался представить, когда же она закончится и он вылетит на открытое пространство, но все летел и летел. Долгое время ничего не происходило. Час, другой, время стало относительным, движение то замедлялось так, что он мог различить стены и их структурные компоненты, то опять ускорялось. Он пролетел еще одну развилку, едва успев ее заметить, в этот раз туннель не разделился плавно на два направления, а от основного коридора ушел вверх под прямым углом еще один, второстепенный. Собственно, он даже не был уверен, что это был коридор: сначала появились белые линии на стене, они постепенно начали подниматься к потолку, а когда коснулись его, там мелькнуло что-то темное и довольно большое.

Затем опять был долгий путь на огромной скорости. Сплошной серый туман вокруг обретал формы, только когда движение замедлялось, это происходило довольно часто и непонятно по какой причине.

Неожиданно, когда движение вновь замедлилось, черная точка, что всегда обозначала бесконечную даль, сменилась белой. Через секунду она оказалась около него и прошла насквозь – коридор закончился. Он опять оказался внутри Сферы и по инерции описал небольшую дугу. Только вот планета перед ним оказалась красной, а не голубой, да и Солнце было не одно, а целых два. Олег обнаружил, что опять может вращать глазами и осматриваться, но только под небольшим углом.

– Это Альфа и Бета Центавра, двойное светило, – после длительного молчания заговорил голос, звук шел отовсюду, но казалось, что это именно планета разговаривает. – Эта звездная система одна из ближайших к Земле, до нее всего четыре световых года. Конечно, двух полноценных звезд здесь не создали, лишь их имитацию, потрудились только над планетой. Как ты уже мог догадаться, это реальная звезда, которую видно с Земли, – голос обращался непосредственно к нему, Олег съежился. – Та ширма со звездами, что окружает твою планету по ночам, показывает настоящие, реально существующие звезды. Они находятся очень далеко, и их невозможно было бы увидеть, если бы не проекция на вашем небе. Абсолютно все звезды, что видны с Земли, существуют на самом деле, или хотя бы их имитация, но с реальной планетой. Та, что ты видишь, безжизненна. Для этого она слишком суха, но, может быть, однажды…

Полет вновь продолжился. Олег пролетел недалеко от белых ламп, изображающих звезды, обогнул планету, начал приближаться к уже знакомой структуре Сферы с серыми кирпичами-плитами, и на полной скорости влетел в траншею между ними – точно в начало нового коридора. Путешествие продолжилось. Ощущение было необычное, будто он двигается на ракете с бесконечным топливом: сначала стены и пол коридора пролетали мимо медленно, затем быстрее, еще быстрее. А когда часть коридора, возникающая вдали, стала проноситься мимо и оказываться сзади быстрее, чем он мог разобрать ее появление, движение вновь перестало восприниматься. Сперва коридор начал ходить ходуном, а затем превратился в серую мешанину с черной точкой посередине – горизонтом.

Он летел, летел, летел. Коридор двигался, раз в несколько минут меняя направление: чуть вверх, чуть вниз, вправо-влево. Сбоку секундным видением промелькнула Сфера с желтой планетой посередине, целиком изрытой непонятными бороздами, и тут же скрылась далеко позади. «Проксима Центавра, – голос назвал звездную систему, а затем начал называть все новые и новые Сферы, мелькающие на пути: – Бета Лебедя, Эпсилон Дракона, Дельта Осьминога…» Затем пошли звезды без названия.

– SG102613, – поясняет голос. – AT414260, NJ918341.

Вновь мчится долгий-долгий туннель, извивающийся как на американских горках, затем что-то мелькает, едва-едва возможно разобрать коричневую планету на фоне серой Сферы. «KN685361», – поясняет голос, и Олег мчится дальше. Казалось, коридор никогда не закончится, а Олег так и будет лететь по нему до скончания времен.

– Все эти звезды видны с Земли, – повторяет голос между делом. – Все они спроецированы на ночной небосвод. Иллюзия показывает их как газовые гиганты, окруженные пустотой, но не в этом суть. Иллюзия сделана для того, чтобы люди не чувствовали себя одиноко, чтобы они знали, что мир не заканчивается за пределами их мира. Представь себе жизнь без звезд: существование посреди абсолютной тьмы, и каждый человек время от времени задавался бы вопросом – неужели это все, больше ничего нет? Человек должен знать, что совсем рядом с ним располагается нечто большое, большее чем он, достаточно только поднять глаза.

Еще долгое время все шло своим чередом: звезды продолжали проноситься мимо бесчисленной вереницей, и вдруг Олег оказался посреди темноты. Он вновь обрел тело и парил где-то в невесомости. Перед ним висела маленькая желтая планета, совершенно обычная на вид, посреди обыкновенной Сферы, которых он видел, кажется, уже сотни.

– Где я? – Олег смог шевельнуть губами.

– Это наш мир, – ответил голос и в окружающей обстановке он показался невероятно далеким. – Мы, нелюди, живем здесь. Ваша Земля не сильно отличается от нашей планеты, хотя здесь меньше притяжение, меньше кислорода в воздухе, меньше атмосферное давление, а еще она не вращается. На одной ее стороне – вечный день, на другой вечная ночь. В остальном самая обыкновенная планета. Наша звезда не видна на вашем ночном небе, слишком далеко находится, названия вы ей не дали, мы зовем ее Ео. Большинство моих сородичей живет здесь, некоторые рядом с вами. Как ты уже догадался, мы крадем ваши вещи, они у нас очень высоко ценятся как предметы искусства.

Планета начала приближаться к Олегу, он вошел в верхние слои атмосферы и начал лететь вдоль нее. В желтом свете солнца родная планета нелюдей походила на теннисный мяч. На дневной стороне не было ни единого города, природа властвовала здесь безраздельно: желтые травянистые растения покрывали большую часть поверхности, кустарников здесь не было вовсе. Зато деревья красовались могучими стволами, а их кроны тянулись к небу и, казалось, не было силы, способной остановить их рост. Некоторые из них возвышались на два километра над корнями, выступая над более мелкими лесными массивами. Они здесь были царями, и власть их никто не мог оспорить.

Что касается животного мира, Олег не увидел ничего. Может быть, оттого, что пролетал на слишком большой высоте и слишком быстро, чтобы разглядеть.

Олег медленно двигался в сторону ночной стороны. Начиная с участка, где поверхность постепенно темнела, трава закончилась и начался голый камень. Олег обнаружил, что может видеть даже в темноте. Камень здесь покрывал всю видимую часть поверхности планеты, десятки, сотни и тысячи километров во все стороны, куда ни посмотри. Ни следа травинки или дерева, желтого цвета здесь не было вовсе, повсюду виднелась сплошная серая скорлупа. Вскоре начались и здания, высокие, широкие, одни с колоннами и острыми шпилями, другие квадратные и совершенно без окон. Здесь были и скульптуры, не уступающие в росте самым высоким деревьям с дневной стороны, и из них ни одной скульптуры нелюдя. Только люди, и все голые. Самая маленькая из них представляла собой сидящего на стуле мужчину невероятной худобы, ребра выступали у него из-под кожи, тонкая шея переходила в голову с запавшими щеками и глазами. По высоте она достигала уровня девятиэтажного здания. Самая большая, которую видел Олег, была молодая девушка, такая же нагая, как все другие статуи, с заплетенной косой и стопкой книжек под мышкой. У нее на носу располагались невероятных размеров очки со стеклами, а в районе правого плеча рваный шрам, выполненный в другом цвете. Она стояла прямо, с идеально ровной осанкой, самое высокое человеческое здание не достало бы ей даже до колена. Здесь были и мужчины в позах античных атлетов, и женщины, замершие в танце, и старики с тростью, и сгорбившиеся старухи. Дети верхом на самокатах и роликовых коньках. Казалось, здесь когда-то жили гиганты, а потом все они окаменели.

Здесь были и искусственные озера, и даже искусственные горные хребты, но Олег не мог понять точно, гора перед ним или здание причудливой формы.

Повсюду сновали нелюди: маленькие белые точки внизу. Они ходили между многочисленными человеческими ступнями, и явно хорошо видели в темноте. За время полета Олег не увидел ни одного, столкнувшегося со стеной, споткнувшегося или хотя бы выставившего руки перед собой, чтобы не удариться в темноте о невидимый объект. Они ходили в ночи, как кошки, довольствуясь редким неясным светом.

Пролетая мимо одного из зданий в форме самого обыкновенного ботинка с толстой подошвой, Олег снизился и залетел внутрь. Там он сперва оказался в темноте, а затем появились очертания помещения. Это был музей человеческих вещей. На ближайшей витрине стояла подставка с куском жирной серой бумаги без единой надписи, а рядом целая дюжина нелюдей, неотрывно смотрящая на нее, будто она сама по себе сейчас сложится в самолетик и улетит. На соседнем столике приютилась перчатка из мягкого белого хлопка, перевязанная с одного края тонким кожаным шнурком, и возле нее стояло гораздо меньше нелюдей, чем у постамента с куском жирной серой бумаги. А в центре стоял квадратный пьедестал с бутылкой от шампанского, с толстым зеленым стеклом и черной этикеткой – это явно был главный экспонат здесь.

– У нас на Ео самая большая ценность – искусство. Ни драгоценные материалы, ни техника, ни власть, ничто так не воспринимается как художественные произведения. Но и искусством у нас называется не то, что называется искусством у вас. Практически любой предмет, созданный ручным трудом, рассматривается у нас с художественной стороны. И здесь вы нас обошли, создавая повседневные предметы, вы даете вещам самые разные формы, до которых мы бы никогда не додумались. Ваши вещи для нас интереснее, чем наши собственные, именно поэтому мы берем у вас то, что вы выкидываете и привозим сюда. Можешь спросить нас, почему мы берем мусор, а не картины художников, музыкальные записи или красивые скульптуры. Почему мы украли именно пустую бутылку из-под шампанского? Сейчас объясню. Вспомни любое полотно известного художника, например «Последний день Помпеи», за этим произведением стоит история, чувства, оно описывает извержение вулкана и разрушение целого города. Но и у стеклянной бутылки история не меньше. Первые стекольные мастерские появились почти три с половиной тысячи лет назад, даже стеклодувная трубка в той или иной мере сохранившая свою технологию до сих пор, появилась раньше извержения Везувия. Бутылки имели самые разные формы, толстые, круглые, плоские, в одних подавали воду, в других хранили парфюмерию, в третьих медикаменты. На бутылях гравировались сцены из мифологии, плоды растений и человеческий профиль. А четыреста лет назад появились печи для обжига и темное стекло. История бутылок содержит не меньше событий, чем история живописи, немало человеческих судеб завершилось разбитой бутылкой, тысячи влюбленных познакомились благодаря стеклу. В пятом веке до «вашей» эры богатый римлянин продал свою служанку в бордель из-за разбитой бутылки, а в семнадцатом две французские семьи помирились благодаря бутылке вина. Это ничуть не менее важная часть цивилизации, чем картины и скульптуры. Но никто не обращает на бутылку внимания только из-за того, что они часто встречаются в обычной жизни.

Олег обернулся и увидел, что возле него стоит самый обыкновенный нелюдь. Это он с ним разговаривал, при этом Олег слышал его слова, хотя тот не разжимал губ. Голос, который звучал у него в голове, был его собственным, голос Олега Витальевича, только более низкий и медленный.

– Зачем вы все это время притворялись глупцами? – спросил Олег.

– Это была очень хорошая возможность узнать, как люди ведут себя в необычных условиях. Ценный опыт, – ответил нелюдь. – Наша главная черта – любопытство. Все, что мы делаем, происходит из нее.

– Но я ведь вас бил, стегал веревкой по спине и даже бил кулаком по голове.

– Те, кого ты ударил, гордятся этим во всеуслышание. Считай это дружеским похлопыванием по плечу.

– А этот ваш палаточный городок, Нелгород, вы ведь собрали его прямо перед моим приходом.

– Да, хотели узнать, как ты будешь вести себя в чужом поселении, и хоть ты прятался, мы за тобой следили через робота. Ты ведь не сразу догадался, что он шпион?

– Нет, догадался я почти сразу, но не был уверен.

– Значит, мы тебя недооценили. А теперь нам надо спешить, – сказал нелюдь. – У тебя заканчивается кислород.

Олег обратил внимание, что он сейчас совсем не дышит, хоть он и пытается набрать воздуха в легкие, ветер ходит туда и обратно по принуждению, а не из необходимости.

– Теперь все честно, мы видели твою планету, ты видел нашу. Но это еще не конец твоего путешествия. Приготовься, есть еще одно место, которое мы хотим тебе показать.

Город со статуями начал удаляться. Олег приблизился к Сфере, влетел в коридор между плитами и вновь полетел к бесконечным далям. На этот раз он мчался во сто крат быстрее. На такой скорости коридор не казался прямым, он постоянно менял направление, изгибался, и виделось, будто он извивается, как флаг на ветру. Одинокие Сферы с такими же одинокими безжизненными планетами мелькали во время пути как вспышки, причем Олег замечал лишь малую часть из них, а остальные пролетали так стремительно, что оставались невидимыми из-за его медленной реакции.

Голос больше не называл звезды и планеты. То ли Олег улетел от Земли настолько далеко, что астрономы еще не успели открыть эту часть космоса и дать местным объектам имена, то ли голос не хотел загружать его лишними данными. Чем дольше он летел, тем больше попадалось развилок. Коридор больше не напоминал нитку с насаженными на нее бусинами-сферами, сеть ходов скорее напоминала многоуровневую паутину со множеством основных и второстепенных маршрутов, запасных переходов, простирающуюся во все стороны в самые невообразимые дали. Причем не было и намека на навигацию, каких-либо указательных знаков или хотя бы карты с надписью: «Вы находитесь здесь». Только изредка на темной поверхности стен встречались белые линии, перед каждым разветвлением коридора, как разделительные полосы на дороге, они как бы предупреждали: здесь надо свернуть, иначе влетишь в бордюр. Причем первое время Олег пытался запоминать, в какие стороны сворачивает его парящий дух, запомнить весь путь от Земли до текущего положения: вправо, влево, вниз, вниз, вправо. Однако через десяток-другой поворотов он сбился, а за ним следовала еще сотня таких же, и все на невероятной скорости. Он оказался непонятно где, и даже если бы получил возможность управления полетом, все равно не смог бы вернуться домой в этом лабиринте.

Долгое время они летели в молчании: Олег и невидимый голос.

– Тебе нужно узнать несколько вещей относительно всего происходящего, – вдруг заговорил тот. – Ты задавался вопросом, к чему строить все эти Сферы и коридоры, если от планеты к планете можно путешествовать на космическом корабле. Но ты не смог ответить на этот вопрос. На самом деле без Сфер невозможно существование этих планет. Видишь ли, мир устроен не так, как тебе казалось. Вселенная не похожа на воздушный шарик, она скорее напоминает мешок с песком. Твоя планета не находится внутри другой, еще большей планеты, она расположена внутри бесконечной массы песка, материи, простирающейся вокруг.

Во вселенной нет ни клочка свободного пространства, она вся забита под завязку, и если ты захочешь исследовать ее, тебе нужно строить не космические корабли, а экскаваторы и запасаться лопатами, чтобы строить туннели.

Тем временем коридор продолжал петлять. Планеты встречались не чаще и не реже, не регулярно, но с определенной последовательностью. Олег уже начал думать, что разобрался в системе: Сфера, коридор, одна-две развилки, снова Сфера, коридор, и так далее. Однако вскоре коридор разделился на две части, одна из которых не была выкрашена световой краской и потому сияла абсолютной чернотой. Потом появилась белая линия, означающая приближение к разветвлению. Он влетел в светлый туннель, но успел разглядеть другой, черный, вход в него был похож на бездну, и, что самое главное, он был загорожен решеткой. На вид она была сделана из стали, выкрашенной в черное, и напоминала обычную человеческую, такие часто встречаются на Земле. Однако размер у нее был слишком крупный, сквозь нее мог бы пролезть грузовик средних размеров. Дальше продолжился уже знакомый полет.

Олегу показалось, что он опять будет долгое время лететь в тишине, однако вскоре движение начало замедляться.

А потом он остановился, это произошло очень быстро и неожиданно. В один момент он чувствовал себя бесплотным духом, а в следующий уже стоит в коридоре прямо перед черным провалом. До этого он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, теперь же будто вновь обрел их: они жутко зачесались, в том числе ступни, до которых он не мог дотянуться сквозь подошвы сапог.

– Я знаю твой секрет, о котором ты никому не сказал, иначе тебя бы не взяли в полет. Ты боишься. Страх переполняет тебя с того момента, как ты надел скафандр. Немногие люди в твоем положении смогли бы сохранить это в тайне, вести себя правдоподобно, легко разговаривать. Ужас, который ты испытывал при старте, парализовал бы любого другого. На самом деле ты очень храбр. И именно поэтому Сфера не смогла подействовать на тебя. Чтобы заставить тебя забыть о ней, она должна была надавить на тебя сильнее, чем давит твой собственный страх. Это тебе и помогло. Но сейчас ты уже не боишься, ты устал удивляться и принимаешь все, даже не обдумывая. Посмотри сюда.

В нескольких шагах впереди, там, где коридор заканчивался, и был виден лишь черный квадрат, вдруг появилась белая точка, похожая на звезду. Олег смог различить ее, только когда глаза привыкли к темноте. Затем рядом с ней появилась вторая. Вначале он не обратил на это особого внимания, уж слишком часто он видел звезды на Земле. А потом вспомнил, что говорил голос – космоса нет, есть только бесконечные коридоры. Он подошел ближе, и смог увидеть, что звезд на самом деле несколько, семь сияющих точек.

– Ты уже видел планеты внутри Сферы, а это планетарная система, – голос дал Олегу обдумать сказанное. – Ты не задумывался, какой огромный объем материи пришлось выкопать и вывезти, чтобы освободить пространство для всего лишь одной планеты? Очень много. А чтобы освободить пространство для одной звезды и шести планет, нужно в миллион раз больше. Видишь ли, когда повсюду, куда ни направься, находится бесконечная порода, а тебе нужно освободить небольшое пространство, возникает проблема: выкопать породу ты, конечно, можешь, но вот куда ее девать? Кругом ее в избытке, ты не сможешь отвезти ее в другое место и выбросить там.

Чтобы освободить пространство под одну яму, приходится копать две. Необходимо спрессовать в обеих ямах породу так, чтобы из двух кубометров земли получился один, и затем из одной ямы перевезти спрессованную породу в другую. И в конце у нас выйдут две ямы, одна из них пустая, а вторая доверху забита сверхплотным материалом. По пути сюда ты пролетал мимо решетки, это было ответвление, где хранится часть спрессованной земли. Находиться рядом с ней опасно, поэтому путь туда прегражден. Как ты можешь видеть, чтобы освободить пространство для целой планетарной системы, пришлось выкопать не просто вторую огромную яму, а целую сеть ям поменьше, и распределить спресованную землю далеко друг от друга. Иначе такой объем массы, сконцентрированный в одном месте, негативно влиял бы на общий план гравитации.

Голос затих, и до Олега начала доходить мысль. Тут была проделана настоящая работа…

Мысль оборвалась на половине, он вдруг заметил на фоне точек нечто движущееся. Он стоял на самом краю, и глаза мало-помалу привыкали к темноте. Через минуту он уже мог разобрать вдали бесчисленный рой клубящихся светлых точек.

Сначала он подумал, что это оптическая иллюзия, и нечто маленькое проецируется на стекло шлема. Он сложил руки домиком, поднес их к голове и посмотрел вперед словно сквозь подзорную трубу, чтобы исключить тени и блики. Точки никуда не исчезли, они без перерыва летали вокруг далеких планет.

– Не пугайся, это наши строительные машины. Мы родились и выросли на планете внутри Сферы, как и ты. Мы для людей братья, старшие братья, так сказать.

Перед Олегом возникло пятно света, похожее на шаровую молнию. Оно обрело форму, очеловечилось, нижняя часть сформировалась в ступни, верхняя превратилась в голову. На концах рук появились трехсуставные пальцы. Перед ним образовался нелюдь, видимо, он мог путешествовать мгновенным перемещением из одной точки в другую. Причем Олег не назвал бы это телепортацией, ему казалось, что нелюдь существует сразу в двух местах одновременно. С высоты метрового роста нелюдь притронулся рукой к его плечу, но прикосновения Олег не почувствовал.

– Как давно вы следите за нами? – спросил Олег.

– Около шестидесяти тысяч лет, с тех пор, как обнаружили обитаемую планету. Ты не представляешь, какое это было счастье, найти маленький зеленый клочок жизни посреди пустыни, – нелюдь совсем человеческим жестом обвел окружающее пространство. – Тогда же мы и начали брать у вас первые вещи для наших музеев.

– И вы построили все эти коридоры и Сферы? Зачем?

– Нет, не мы их построили.

– Как не вы? – Олег чуть было не поперхнулся. – А кто тогда?

– Не знаю, – нелюдь помотал головой.

– Как это не знаете?

– Просто не знаем, коридоры существовали еще до нас, Сферы тоже. Откуда они взялись, неизвестно.

– Как же так? – не унимался Олег. – Не могли же коридоры возникнуть сами по себе, кто-то же их построил.

– Верно, кто-то их построил, но это не мы. И мы не знаем кто.

– И у вас даже догадок нет?

– Есть. Но какой смысл в догадках, не подкрепленных доказательствами?

– Просто мне показалось, что вы и есть те строители.

– Нет, мы не строители, мы такие же, как вы. Если строители и существовали, мы ничего о них не знаем.

– Вообще ничего?

– Только то, что видим, они умели строить и любили простые геометрические формы, круги, квадраты. Больше ничего.

– Вы пытались их искать?

– Пытались, но ничего не нашли. Везде пустые Сферы, пустые коридоры, все безжизненное. Никаких признаков их существования, никаких личных или забытых вещей, никаких органических отходов, ничего, все эти постройки будто появились сами.

– Либо они были очень чистоплотны, – предположил Олег.

– Может быть. Мы немного знаем, и то, что знаем, уже рассказали тебе. Теперь ты видишь, как мало мы собрали. За все время, что искали их или кого-нибудь другого, мы находили только новые вопросы, а догадок собралось столько, что легче совсем об этом не думать, чем угадать правильный вариант.

– Какая у вас самая большая догадка о них? Я бы хотел обладать хотя бы правдоподобной версией. Хотя бы ради себя.

– Ладно, мы расскажем тебе то немногое, что предполагаем, а ты принимай на веру все, потому что проверить эти знания ты не сможешь. Запоминаешь?

– Да, – кивнул Олег.

– Как мы уже говорили, все пространство вокруг под завязку забито материей, нет ни клочка свободного пространства. Строители предположительно – первые обитатели вселенной, но кто они и как выглядят, неизвестно. Возможно, они слепые, как кроты, раз уж они родились в земле, тут гадать можно сколько угодно.

Все, что ты видел, пока летел сюда, все это построили они: каждую планету, каждый коридор, каждый ящик на стене и каждый метр краски. Мы ничего не знаем об их технологиях, эта часть информации самая неточная. Скорее всего, у них не было программируемых роботов и каждый километр коридора построен ими вручную. И ты видел лишь ничтожную часть, система звезд и планет с коридорами простирается так далеко, что даже мы не смогли их все исследовать, как бы далеко ни заходили. Коридоры тянутся невообразимо бесконечно.

Мы не знаем, где они сейчас. Может быть, где-то очень-очень вдали, продолжают строить бесконечные Сферы и помещать в них все новые планеты. А может, их вообще нет. Вот и все, что мы знаем.

На мгновение наступила тишина.

– Все? – спросил Олег.

– Да, это все. Что еще ты хотел бы узнать? Не насчет строителей, а вообще.

В голове у Олега на удивление оказалось мало мыслей. Голод опять подступил, головокружение, тяжесть во всем теле, скафандр давил на плечи, и единственное, о чем он мечтал, был малюсенький стакан воды, и следом за ним лечь поспать.

– Эту звездную систему построили не строители? – спросил он.

– Нет, это целиком наша работа. Они строят на удивление однообразно: планета, коридор, планета, коридор. Мы же решили построить нечто большее. Но в нашем обществе все совсем не так, как у них. Из-за различных причин данный проект постоянно прерывался, откладывался, тысячу раз передавался, подрядчики и субподрядчики менялись чуть ли не каждый сезон, целый ряд производителей работ сместили с должности в связи с отсутствием художественного мышления и воображения. Тебе может показаться, что такие мелочные проблемы – ерунда для высокоорганизованного общества, однако есть вопросы, от которых трудно избавиться и нам. Просто чудо, что мы вообще достроили эту систему, и, судя по всему, она навсегда останется последним, что мы построили. Больше мы ничего строить не будем, слишком это бессмысленное дело. Вот поэтому тебе повезло жить сейчас и увидеть почти законченный проект.

– Кто вы?

– Мы ведь уже говорили. Мы – это внеземная жизнь. Мы гораздо раньше человека появились на свет, и поэтому гораздо дальше продвинулись. Более точное определение ничего тебе не скажет.

– Как я с тобой говорю, мне кажется, я даже рта не раскрываю? – Олег попробовал нащупать рот, тот оказался на месте, не более того.

– Не с помощью слов, хотя мы успели выучить все ваши языки. Все гораздо проще: мы посылаем тебе в голову образы, и ты сам их озвучиваешь. Выглядит так, будто мы разговариваем, хотя можем даже не знать языка друг друга.

– Где мы находимся?

– Не очень далеко, в четырех тысячах световых лет от Земли.

– Как долго я летел сюда?

– Два часа сорок минут, но ты не преодолел скорость света. Ты даже не перемещался, ведь скорость света в нашем мире преодолеть нельзя, это простая истина, как дважды два, и ее не изменишь при всем желании. Поэтому два с половиной часа мы посылали тебе в голову образы того, как ты летишь. То есть два с половиной часа ты смотрел кинофильм, и все еще смотришь его, телом ты сейчас возле Земли. Мы хотели показать, как тут все устроено, ты это заслужил своим упорным характером.

– А мой коллега, Эрни, что с ним случилось?

На несколько секунд воцарилось молчание, а затем голос произнес:

– У него закончился кислород, мы отправили его к вам на челнок, он и Петр сейчас в безопасности и скоро будут возвращаться обратно на планету.

– Я могу вернуться домой? – спросил Олег после раздумий.

– Конечно, было бы жестоко похищать тебя и держать здесь против воли. Но перед уходом мы хотим тебя попросить о молчании, не говори никому о нашем существовании. Если о нас узнает человечество, нам придется уйти, а мы хотим еще некоторое время понаблюдать за вами и взять некоторые ваши вещи, разумеется. Но если ты расскажешь, мы больше не сможем бывать у вас. Мы выработали собственный кодекс, и первое правило в нем – улететь, как только нас обнаружат. Мы отправим тебя домой, а ты подумай об этом. Не принимай решение сразу, просто подумай. Если решишь оставить наше существование в тайне, то, когда вернешься на Землю, разбей свой шлем, в нем находится камера, которая засняла Сферу и нас. Надеемся, ты оставишь все в секрете, а теперь прощай. Может быть, еще увидимся.

Вновь наступила темнота, Олег закрыл глаза, чтобы не видеть и не слышать ее. Стало очень неприятно, все тело налилось тяжестью, голова загудела, и одолела дикая зевота. Он попытался повернуть голову, раздался скрип пластика. Тут же произошел толчок, как при землетрясении, только медленный и плавный. В груди от движения защемило, и Олег кашлянул. Он открыл глаза и увидел прямо перед носом сначала испачканное стекло, а потом несущуюся мимо серую плиту. Он лежал на животе на спинах шестерых роботов-уборщиков, которые куда-то везли его на огромной скорости. Олег набрался сил и повернул голову, он увидел сначала сплошной серый пол, уходящий вдаль и вдалеке поднимающийся вверх, а еще дальше увидел Землю, голубую планету. Он все-таки оказался дома.

Шесть черных силуэтов, скрестив руки, взяв друг друга за плечи, образовали между собой шестиколесную транспортировочную платформу. Пока Олег спал, они подняли его и решили прокатить. Наверное, они разгонялись постепенно, потому что вместе с Олегом на руках они преодолевали километровые плиты Сферы за несколько секунд. Олег смотрел, как бешено крутятся черные колеса у основания их туловищ и как они подергиваются, когда перепрыгивают очередную яму.

Движения он не чувствовал абсолютно, траншеи серыми полосами пролетали под ним, и от этого он ощущал себя как внутри огромного крутящегося барабана.

Олег зевнул один раз, другой, роботы начали замедляться. Они прекратили вращать колеса и уперлись руками в пол, торможение усилилось. Плиты перестали нестись мимо, траншеи под колесами стали мелькать все реже. Роботы решили, что привезли его куда нужно, остановились полностью и опустили его на пол.

Олег тут же почувствовал толчок – плита, на которой он лежал, дернулась в сторону. Он приподнялся на локтях и осмотрелся. Толчок повторился, но в этот раз в обратную сторону. Плита под ним, казалось, живет своей жизнью. Он повернул голову в другую сторону и увидел дыру в полу: в сотне метров около него отсутствовала плита, и черный провал был виден издалека.

«Подумаешь, плита открылась, – пришла случайная мысль, а следом за ней: – Плита открылась?» Олег привстал, чтобы лучше рассмотреть черный провал, и увидел белую точку, показавшуюся на самом его краю. Полминуты он наблюдал, как белое пятнышко медленно поднимается из черного проема. Это оказался взлетающий челнок. Олег тут же подпрыгнул и попытался броситься к нему. Ничего не получилось, ноги коснулись поверхности Сферы, он подлетел вверх и еще несколько секунд ждал приземления обратно. Падать на живот и ползти ужом не было времени, он нажал на рукоятку и активировал пневматический ранец. Струя газа выстрелила из-за спины и толкнула его вперед, параллельно с этим он ногами старался придать еще больше ускорения и таким образом разогнался довольно быстро.

Он оглянулся назад: шестеро роботов остались на своих местах в тех же позах: в два ряда по трое. Олег помахал им рукой, но они не ответили, что-то грустное было в их широких безголовых плечах.

– Подтверждаю курс, – прозвучал в наушнике голос, в котором Олег узнал диспетчера. Голос дома. – Начинайте снижение.

– Олег вызывает Землю, как слышите? – сказал он.

– Олег? – удивился диспетчер. – Где ты?

– Потом объясню, а пока прикажите челноку открыть внешний шлюз.

Диспетчер не ответил, послышалась неразбериха и хор голосов. Кто-то с кем-то спорил, другой человек требовал дать ему наушник. Наконец диспетчер спросил:

– Ты снаружи челнока?

– Да.

– Принято. Сейчас свяжусь с пилотом.

Прыжки у Олега выходили не меньше сотни метров в длину и десяти в высоту, а скорость увеличилась, наверное, до пятидесяти километров в час. Челнок двигался медленно, будто специально ждал его. Разделяющий Олега от челнока километр промчался за минуту, корабль успел показаться весь целиком, и чуть приподняться над поверхностью. Добежав до края плиты, Олег в последний раз оттолкнулся двумя ногами и посмотрел вниз, в черную бездну, откуда вылетел корабль. Ему показалось, что сейчас оттуда выползет огромный червяк с акульими зубами.

Над пропастью гравитация пропала полностью, и Олег продолжал лететь все выше, опережая челнок. До корабля осталось меньше минуты полета, Олег нажал на рукоять, струя водорода выстрелила вверх и чуть притормозила его полет. Он издалека увидел черный силуэт входного шлюза на белом корпусе челнока. Олег два раз прочитал руководство по управлению в свободное время, там указано, что входной шлюз открывается только изнутри, а с внешней стороны нет ни ручки, ни кнопки, дверь абсолютно гладкая.

Чуть сбоку от двери, на носовой части, показался черный шар. Он прилип под стеклом точно в том же месте, где был в прошлый раз: на нижней палубе, недалеко от иллюминатора передней части технического отсека. Олег направил движение точно к шару и когда схватился за гладкую черную поверхность, предмет неожиданно отвалился. Он унесся куда-то прочь, не оставив на белом корпусе ни следа.

Олег тут же облетел корабль с другой стороны и начал осматривать иллюминаторы. В одном из них мелькнуло лицо Пети, всего на секунду, ему даже показалось, что он обознался. Пилот перелетал из одного отсека в другой. Он подлетел к следующему иллюминатору и за стеклом разглядел этого белозубого манекенщика. Петя сразу же заметил Олега, но к стеклу не подлетел, только продолжал смотреть, как тот висит снаружи. Олег поманил его жестом к себе, тот подлетел мгновенно, но без лишней заинтересованности.

– Открой дверь, – сказал Олег. Голосовая связь должна была работать, однако Петр остался висеть в воздухе. Олег попытался прошептать ему губами, чтобы тот разобрал его слова. Светофильтр уже неделю как был поднят, поэтому пилот вполне мог видеть его лицо. Вместе с тем Олег указательным пальцем пытался направить его ко входному шлюзу.

Петя продолжал смотреть, никак не реагируя. Может, ждал секретного слова, уж слишком странным было его выражение лица. «Пожалуйста», – сказал Олег, и затем еще несколько раз повторил просьбу. Пилот не сдвинулся с места.

Тогда Олег с помощью ранца поплыл вбок, к следующему иллюминатору, и поманил того за собой. Петя чуть помедлил и тоже двинулся следом. Так, один за другим, Олег дотащил его до входного шлюза на нижней палубе. У Олега было ощущение, будто он не с человеком контактирует, а с диким животным.

Челнок начал набирать скорость, Олег стал тратить больше газа в ранце, ведь зацепиться было не за что, и он рисковал отстать от челнока.

У входного шлюза он остановился и подождал, пока Петя остановится напротив. Пилот посмотрел на Олега сквозь два стекла внутренней и внешней двери без интереса, отстраненно. Олег постучал в первое стекло и изобразил, как поворачивает рукой ключ в замке.

– Открой мне дверь, – сказал он.

Петр лишь моргнул несколько раз, он был слишком занят своими раздумьями, либо не понял, что ему делать. Олег еще раз покрутил кисть из стороны в сторону, и все безрезультатно, он по-прежнему оставался снаружи, а Петя внутри.

Тогда Олег предпринял последнее, что пришло на ум, – начал бить в стекло сильнее. «Открой дверь, – крикнул он. – Открой». У пилота был очень задумчивый вид, брови нахмурились, он о чем-то размышлял. Олег посмотрел назад и увидел, что челнок пролетел уже большое расстояние, километров десять, Сфера осталась далеко позади, Земля готовилась принять их. Олег выхватил из-за пояса присоску и прилепил ее к белому корпусу челнока.

Неожиданно Петр посмотрел на него в последний раз и скрылся в салоне. «Эй, – крикнул Олег ему вслед. – Впусти меня!» Кажется, тот услышал. Вернулся назад и несколько секунд смотрел на него, после чего дверь вдруг открылась. Олег влетел внутрь и тут же закрыл ее за собой. Вокруг засвистел воздух. Датчик в скафандре и на палубе показал нормальное давление, Олег снял шлем. Свежий воздух ударил в голову опьяняющей волной, он бы упал на пол, если бы стоял на ногах. Только теперь он понял, что за смрад был в скафандре, с которым не справлялся ни воздухоочиститель, ни система удаления влаги.

Следом за шлемом слетел весь скафандр, Олег остался в одних мокрых трусах. Корабль начало трясти, за стеклом показались всполохи раскаленного воздуха. Началось торможение, Олега отнесло к стене у передней части шлюза, рядом приземлился скафандр. Его Олег положил под ноги, а в руки взял шлем, чтобы тот не летал по шлюзу во время приземления. Переходить на другие палубы сейчас стало небезопасно, инструкция предписывала оставаться в отсеке при условии крепкой фиксации тела и всех приборов в отсеке, исключающих нанесение травм.

Олег слышал грохот, с которым челнок разбивает воздух, и тот разогревается до тысячи градусов. От ударной силы воздух перед носом корабля становится жидким, но высокие температуры тут же превращают его в плазму. И если хотя бы кусочек обшивки оторвет чудовищной силой, за ним улетит вся теплостойкая броня. Олег вспомнил видеозапись, где с корпуса летящего челнока отлетела маленькая частичка. На записи она видна как крохотное зернышко, и следом за ней целым куском срывает всю броню. Корабль стал похож на спичку, которой чиркнули с одной стороны, а загорелась она вся целиком.

Лежа у стены в шлюзовом отсеке, он одним глазом поглядывал, не пролетит ли мимо иллюминатора что-нибудь белое, размером с кулак. И хотя видел он там много чего, в том числе и белые куски, похожие на оторванные части челнока, катастрофа все никак не происходила.

Вскоре тряска начала замедляться – челнок вошел в плотные слои атмосферы и начался контролируемый полет. Корабль чуть накренился и стал мягко забирать влево, это Петя взял управление, похоже, он вернулся на Землю и вновь пришел в себя. Олег даже осмелился встать и посмотреть в иллюминатор. За окном была водная гладь, бесконечная и такая близкая. Солнце в ней отражалось, почти как настоящее.

– Олег, вы где? – раздалось по внутренней связи.

– В шлюзовом отсеке, – Олег нажал на кнопку передатчика.

– Что вы там делаете? Вы должны быть в кресле позади меня. Находиться в другом месте небезопасно.

– Потом объясню, – ответил он, сил на разговоры совсем не осталось.

– Ясно, а где Эрни? Неужели все еще в туалете?

– Не знаю.

– Эрни, ты где? – на этот раз голос Пети был взволнованным. – Эрни, ответь.

– Да-да, я здесь, – раздался в динамике голос Эрни. – Я на нижней палубе, пристегнут, не волнуйся.

– Эрни, ты в порядке? – спросил Олег.

– Да, только я, кажется, немного обмочился, но это ведь ничего.

Олег очень хотел спросить у Эрни, общались ли с ним нелюди, но он не мог при посторонних ушах.

Петя начал насвистывать популярную поп-мелодию: «Ты знаешь, что мне нужно». Похоже, он даже не подозревал, что во время полета произошло что-то необычное. Спустя минуту Олег решил его расспросить:

– Петь, тебе понравился полет?

– Конечно, – ответил тот. – Шесть дней это не два месяца, даже устать не успел. Я вообще рассматриваю такие короткие полеты как отпуск. По сравнению с тренировками на базе это просто легкий круиз.

– Обратную сторону Луны рассмотрел?

– Да, а ты?

– А я не очень, – подыграл Олег, – пролетали слишком далеко.

– Поверь мне, ты ничего не потерял, обычная непримечательная каменюка, сзади точно такая же, как и спереди. Это раньше не знали, как она выглядит с обратной стороны, и поэтому ее романтизировали, а сейчас что? Увидели, что там ничего нет, и тут же про нее забыли.

– А во время полета ты ничего необычного не заметил?

– Кроме датчика разгерметизации? Только то, что Эрни слишком много времени провел в туалете. Это ж надо было отравиться прямо после старта. Хорошо хоть унитаз у нас хороший, а мог бы быть такой же, как у китайцев, где тебя крутит, как хомяка в колесе. Ужас, правда?

– В общем, полет прошел, как задумывалось?

– Ты же сам все видел, никаких происшествий. – Петя замолчал, видимо, получал указания с базы. – Да, да, понял, запасная площадка.

– Значит, Эрни весь полет провел в туалете. А я как, по-твоему? Держался молодцом?

– Конечно, для чувака, который в космосе впервые, ты на удивление хорошо держал себя в руках. Тем более для гуманитария.

– Мне кажется, что меня сильно трясло, тебе так не показалось?

– Точно сказать не могу, большую часть времени я провел здесь и не видел тебя на нижней палубе, но звуков ты издавал мало. Так что ты молодец.

– А когда ты смотрел в иллюминатор, ничего подозрительного не видел?

– А что я там должен был увидеть? – уточнил Петя.

– Не знаю, может быть, какие-нибудь космические корабли инопланетные или странные сооружения, незнакомые тебе.

– А, я понял, – рассмеялся Петя. – Войну миров ожидал увидеть? Я тоже когда-то увлекался подобными историями. Думал, будет прямо как в моих любимых фильмах, стану героем, спасу девушку, меня наградят медалью за боевые заслуги, и все как на последней странице детской сказки. Но как ты мог видеть, реальность намного более скучна. Кроме Луны и ее прыщавой задницы, мы ничего не увидели. Зато фотки хорошие получились, вернешься домой, поставишь себе аватарку, где ты паришь в невесомости.

«Вот это история, – подумал Олег. – Петя пропустил все, кроме обыденных вещей». Олег вновь лег на пол и закрыл глаза. Челнок приземлился, мягко, как на подушки с гусиным пухом. Только скрип резины о посадочную полосу возвестил о соприкосновении с землей. Олег тут же поднялся на ноги, и открыл выходной шлюз. В динамике сразу раздался голос Пети:

– Что ты делаешь? Нам нельзя выходить самостоятельно.

Вокруг простиралась заасфальтированная площадка, вся в трещинах, из которых росла трава. Белая линия, обозначающая центр полосы, давно стерлась и проступала пятнами то тут, то там. Поляна вокруг площадки заросла по пояс, видимо, Петя выбрал не просто запасную площадку для приземления, а старую и забытую.

Трапа на челноке не было, и сойти на землю самостоятельно с четырехметровой высоты невозможно, разве только спустить веревочную лестницу, но, чтобы ее достать, необходимо включить аварийную сигнализацию. Олег решил ее не трогать, он отмотал несколько метров страховочной привязи, скинул ее вниз и застопорил катушку.

Он взял свой скафандр, намотал рукав вокруг привязи, чтобы не обжечь руки, и таким образом съехал вниз.

Асфальт под ногами оказался теплым, уходящее солнце постаралось нагреть его для него. Олег тут же опустился и лег на асфальт спиной. Над головой медленно проплывали облака. «Как же приятно смотреть на них с этой стороны».

Из шлюзового отсека высунулась голова Эрни, тот стоял на четвереньках и смотрел вниз.

– Ты спустился по веревке? – спросил он. Олег кивнул. Эрни сначала попробовал веревку руками на ощупь, решил, что не сможет спуститься просто так, и вместо перчаток обмотал вокруг веревки рукава свитера. Он спустился вниз, вот только стоять не смог, у него затряслись ноги, и он присел на корточки, а затем лег на живот, подпершись локтями.

– Ох, как приятно, – прокомментировал он. – Я уже и не думал, что окажусь здесь.

– Да, приятно, – подтвердил Олег.

– Как ты вернулся?

– Роботы меня привезли и поставили недалеко от взлетающего челнока. Мне осталось только прыгнуть и залезть внутрь.

– Эту часть я знаю, – перебил его Эрни. – Ты лучше скажи, что было перед тем, как ты вернулся?

– Я немножечко походил туда-сюда, полетал. Сон мне приснился один.

– Значит, они и с тобой разговаривали? Ты летел по длинному коридору? И планету их тоже видел?

– Да, – признался Олег. – Желтая такая. Нелюдь мне рассказывал про них.

– Что они коллекционируют мусор, да? Мне тоже. Похоже, он нам обоим это показывал. Там еще планета, которая вообще не вращается, на одной ее стороне вечный день, там природа процветает. А на другой вечная ночь, и там уроды забетонировали буквально все и настроили наших статуй.

– Видел статую девушки?

– Самую высокую? А как же, там даже родинки были. – Эрни перевернулся на спину и стал вспоминать. – Мне кажется, они лепили этих гигантов не по памяти, следуя образу стандартного человека, а именно конкретную девушку взяли и точно скопировали, вплоть до всех морщинок и каждой поры на коже.

– И витрину с белой перчаткой тоже видел?

– Да, дамская такая, будто под платье сделанная. Они сказали, что собирают все, что мы выкидываем или теряем. А еще попросили никому не рассказывать о том, что мы видели.

– Да, мне тоже говорили, – подтвердил Олег. – Мол, если о них узнает широкая общественность, они улетят, но им бы этого не хотелось, потому что они лишатся того, что больше всего ценят.

– И как ты намерен поступить? – спросил Эрни.

– Как-как, конечно же, расскажу обо всем. Скрывать такие знания просто недопустимо.

– Но ты ведь даже не подумал!

– А что тут думать, я ученый, у меня докторская по социологии, я всю жизнь изучаю общество и преподношу эту информацию в обработанном виде. Изучать общественные институты – моя работа, и, между прочим, мне она нравится. Я не могу просто так взять и отказаться от шанса первым изучить структуру общества нелюдей, их иерархию, ценности, убеждения.

– Но ты же сам слышал, если ты расскажешь об их существовании, о Сфере вокруг нас, они улетят, ты ничего не изучишь!

– Можно попробовать договориться, – пожал плечами Олег. – Может быть, кто-то из них останется, или они позволят мне бывать у них. Будем с ними торговать, мы им свой мусор, всякие там старые носки да полиэтиленовые пакеты, а они нам знания. По-моему, это более чем честный и равнозначный обмен.

– Ты все не так воспринимаешь. У них там свой кодекс-шмодекс, наверняка они не хотят нам мешать жить своим присутствием. А их знания – это как раз то, что будет нам мешать, с чего бы им улетать, когда о них узнают, а потом делиться с нами знаниями, могли бы тогда и вовсе не улетать.

– И что нам делать? Замолчать все события, что с нами произошли?

– Да, – кивнул головой Эрни. – Люди ничего не приобретут, если узнают о них, а им мы сделаем только хуже. Мне они показались очень простыми и абсолютно не злобными уродами. Пусть их секрет сохранится еще некоторое время, может, они успеют набрать у нас достаточно мусора, чтобы надолго хватило.

– И что потом? Существование Сферы все равно вот-вот проявится, сейчас наступает эра гражданских полетов, раз на меня не подействовала защитная система, значит, не подействует еще на кого-нибудь, кто будет бояться полетов еще больше, чем я.

– Дадим им немного времени, пожалуйста, – взмолился Эрни.

– Неужели они настолько тебе понравились?

– Они оказались очень хорошими ребятами. – Эрни смотрел куда-то вдаль. – Они не хотят никому зла, и если мы расскажем о них, то просто вставим им шпильку. Ты этого хочешь?

– Хорошо, я подумаю, – сдался Олег. – Но не обещаю, что изменю свое решение.

– Хорошо, – сказал Эрни.

– Хорошо, – подтвердил Олег.

Вдалеке послышался стрекот вертолета – бюро спешило их встретить. Асфальт грел спину, Олег лежал прямо и смотрел на голубое небо. Голубой цвет над головой – это естественный процесс преломления света, спектр делится на разные оттенки, а человек видит именно голубой. Но, возможно, это еще одна защитная система Сферы, чтобы скрыть над головой большой серый полукруг.