Глава 11. Последствия

– Иви, просыпайся.

Тихий голос живо выдернул меня из оков сна.

Я сонно моргнула, потянулась, но уперлась ногами в кору. И тут же все вспомнила. Знаки на песке, бушующее Взморье, Кристиан…

Зябко поежилась и открыла глаза.

– Доброе утро?

Поняв, что я проснулась, Кристиан отодвинул лапник, чтобы я могла выбраться наружу.

– Думаешь, доброе? – сипло проворчала я, когда в отверстие потек холодный воздух.

– Уверен, – рассмеялся февр. – Не только доброе, но и теплое! Солнце светит, и море успокоилось. Вылезай, Иви.

– Не хочу. Останусь в этом дереве и стану белкой, – буркнула я, выглядывая наружу. Яркий свет на миг ослепил. И снова я услышала смех Криса, похоже, у парня было хорошее настроение.

– В поваленных гревограсах частенько устраивают свои норы хищники, так что тебя мигом слопают. Вылезай.

– Сегодня ведь не слопали. Отвернись!

– Зачем?

– Отвернись, я сказала!

– Ну вот, а я рассчитывал на утреннее представление, – хмыкнул Кристиан. Но повернулся спиной.

Со вздохом я все-таки вылезла наружу, жмурясь от рассветного солнца. На стволе лежала моя одежда – к удивлению, почти сухая. Я торопливо ее натянула и замерла с занесенной ногой. Высушить одежду без огня невозможно. Если только…

– Крис! Ты что, сушил ткань на себе? – изумилась я. – И раз гревограсы так любят хищники… Ты держал над нами защитный купол? Всю ночь?

Обернулась, не веря, что он это делал. Сама я дрыхла, как сурок, а вот февр не спал, понимая, что вокруг стая волков и хищники почуяли нашу кровь. Удерживать тени Кристиан может – но только находясь в сознании. Значит, поспать ему так и не довелось.

Сумасшедший!

И почему меня так трогают его поступки? Нельзя об этом думать, нельзя восхищаться, нельзя, Вивьен!

Я обернулась и посмотрела ему в лицо.

Кристиан улыбнулся. Сам он уже был одет, только его штаны и рубашка выглядели влажными. Я прикусила губу, потому что ощутила желание обнять парня, прижаться щекой к его груди. Но, конечно, я этого не сделала, лишь отвела взгляд.

Кристиан указал на бревно, вертя в руках куски коры и куски ткани, оторванные от штанин.

– Сядь, попробую приделать это к твоим ступням. Выглядит жутко, но босиком ты далеко не уйдешь.

– А как же ты?

– Февров учат выживать в любых условиях, не переживай за меня. Хотя мне приятно твое волнение, – он насмешливо улыбнулся и присел, растёр мои ноги.

Я неожиданно смутилась от того, что они такие грязные, поджала пальцы. И почувствовала легкую дрожь в руках февра. Ему нравилось прикасаться ко мне. В горячих ладонях Криса ступни мигом согрелись.

А я снова вспомнила то, что было ночью. И покраснела.

– Мы пойдем через лес?

– Пойдем по берегу, я понял, в какой стороне Вестхольд. Сидеть тут не имеет смысла.

Кристиан сосредоточенно пытался приладить к моей ноге кору, а я смотрела на его склоненную голову. На темные волосы, аристократичные черты лица, тень ресниц на щеках. Вспоминала его прикосновения. И мучительно осознавала, что влипла. По самую макушку!

– Надо поговорить, – резко сказала я, и парень поднял голову. В свете утра его глаза казались невероятно яркими. Бесконечная бирюза!

– А я думал, ты так и будешь на меня глазеть, пыхтеть и молчать, – усмехнулся он.

– Я не пыхтела! И вообще! Ладно, неважно, – облизала губы и поймала взгляд Кристиана. И вспыхнувшее в нем желание. Откровенное. Жадное! Его пальцы сжались на моих ступнях, словно еще миг, и февр притянет меня к себе. А после – продолжит с того места, на котором ночью остановился!

– Кристиан, то, что было ночью – просто какое-то помешательство! – в отчаянии произнесла я. – Это потребность ощутить себя живыми, я слышала, так бывает. Это ведь ничего не значит, ведь правда?

– Значит.

– Мы можем все забыть…

– И не подумаю.

– Сделать вид, что ничего не было…

– Было.

– Закрыть глаза…

– Я хочу продолжения.

– Ни за что! Надо жить, как прежде…

– Ничего уже не будет, как прежде! – он резко выпрямился и сжал мое лицо в ладонях. – И то, что было ночью – не прихоть. Я понимал, что делаю.

– Это… это ужасно, Крис! – выкрикнула я. – Так ведь нельзя! Мы не должны! Я… я…

Сказать: «Я – твоя сестра» почему-то язык не поворачивался. Божественный Привратник, как же я устала врать!

– Доверься мне, – выдохнул Кристиан, по-прежнему глядя в глаза. – Просто доверься.

– О чем ты? – насторожилась я.

– Мы не всегда выбираем свою жизнь, – медленно сказал он. – И свою судьбу. Я не хотел становиться февром, но я здесь. И понимаю, что порой судьба к нам несправедлива и ставит перед трудным выбором. У тебя много тайн, но ты можешь мне доверять. Можешь мне поверить. Слышишь?

Я замерла, всматриваясь в его лицо. По спине пробежал холодок. О чем говорит Кристиан? О тайнах Ардены? Или… моих?

Нет, он не мог догадаться! Не мог! Или мог?

Но если бы каратель заподозрил обман, разве стал бы молчать? Это совершенно невозможно! Тот же Альф мигом решил обернуть ситуацию в свою пользу и сделать из меня на все согласную игрушку! Неужели, зная правду, Крис смог бы сдержаться?

«Нет никакого благородства, враки это, – говорил Ржавчина. – Есть только выгода. И если кто-то втирается тебе в доверие, значит, ему что-то от тебя надо. Уж поверь!»

Мне хотелось рассказать, до боли хотелось! Но я не верила, что, узнав о приютской нищенке Вивьен, Кристиан по-прежнему будет на моей стороне. Разве это возможно?

– Не ври мне. Просто не ври.

– Я не знаю, о чем ты говоришь, – непослушными губами прошептала я. И увидела мелькнувшее в глазах Криса разочарование. Оно укололо так, словно я только что совершила ужасную ошибку.

Нагнувшись, февр молча привязал к моим ступням кору и выпрямился, повел плечами. Я невольно засмотрелась на то, как красиво двигаются под тонкой тканью его мышцы.

– Пора убираться из этого леса. Я хочу кофе.

И мы двинулись к берегу. Моя древесная «обувка» цеплялась за камушки и корни и черпала песок, так что развить хорошую скорость было невозможно. От Взморья тянуло льдом, и я поглядывала на него с опаской. Но сегодня воды были спокойными, словно и не бушевали накануне! Яркое солнце тоже радовало теплом, и все же его было недостаточно.

Кристиан шел спокойно, не показывая, что замерз. Я тоже старалась держаться и не дрожать, хотя каждый порыв ветра заставлял морщиться. К холоду я была привычна, он вечный спутник приютских детей. Но, кажется, на этот раз я замерзла особенно сильно.

Но я улыбалась, слушая февра. Он рассказывал о Двериндариуме, своем отряде и приятелях. Развлекал меня веселыми историями и, к счастью, не требовал рассказов в ответ. Зато мы выяснили, что любим одни и те же книги, и некоторое время с увлечением их обсуждали. Это помогало отвлечься и забыть о ледяном ветре и ноющем желудке.

Если бы не угроза превратиться в сосульку, я бы решила, что это лучшая прогулка в моей жизни.

Забыть о вчерашнем шторме не давали дары моря, усыпающие берег. С изумлением и даже страхом мы обходили обломки кораблей и домов, груды камней, коряги и выброшенную на песок рыбу. Некоторая все еще билась, пытаясь вернуться в воду.

– От голода мы точно не умрем, – хмыкнул Кристиан, отбросив ногой дохлую рыбину.

– Похоже, я знаю, чем будут кормить в Вестхольде ближайший месяц, – фыркнула я. – Рыба жареная, вареная, печеная! Рыба на любой вкус!

– Звучит неплохо, – хмыкнул Крис, и в моем животе согласно заурчало. – Особенно если добавить картофель и коренья.

– И тот белый соус, что делает Силва! – подхватила я игру.

– И бокал легкого вина.

– Да вы гурман, господин Левингстон.

– Приятно слышать. Но я так голоден, что готов съесть кого-нибудь и сырым.

Он поднял за щупальце скользкого каракатоса. Серо-лиловая тушка обвисла грязной тряпкой.

– Фу-у! – скривилась я. – Какая гадость! Хотя…

И прислушалась к своему ворчащему животу.

– Нет, все равно гадость!

– Один кусочек? – тоном искусителя произнес Крис и выпустил железные когти. – Тебе левое щупальце или правое?

– Я не буду это есть!

– Это деликатес, Иви. В ресторанах Империи кусочек каракатоса стоит кучу монет!

– Я не люблю морские деликатесы! Ни в каком виде!

– Тебе надо попробовать, – Кристиан мягко шагнул ко мне, блестя глазами и размахивая несчастным каракатосом. Я схватила за хвост пучеглазую рыбину и наставила на парня, словно держала в руке благородный идар.

– Не подходи, изверг!

– Ах так?

И тут рыбина в моей руке задергалась. От неожиданности я взвизгнула, уронила пучеглазую и отпрыгнула подальше. Кристиан начал хохотать, как ненормальный. Я снова схватила рыбину и швырнула в развеселившегося февра. Он легко увернулся. Я не выдержала и тоже рассмеялась. Мы хохотали, позабыв о том, что едва не погибли, что замерзли, устали и голодны.

Кристиан уронил на песок каракатоса и шагнул ко мне. Его глаза сияли.

– А у вас весело, я смотрю, – раздался возмущенный голос Лаверна. Парень стоял возле деревьев и наблюдал за нами. – Я их тут ищу, переживаю, а они развлекаются!

– Ну наконец-то! Сколько можно тебя ждать? Я уже начал сомневаться в том, что ты хороший поисковик! – парировал Кристиан, поворачиваясь к другу.

– Дорогу завалило, пришлось ногами топать! – возмутился Лаверн. – К тому же, я все-таки вас нашел!

– Еще кто кого, – пробурчал Кристиан, но в его глазах я заметила облегчение.

– К врачевателям? – спросил Лаверн.

Мы с Крисом переглянулись. И ответили одновременно:

– Домой!

Ловец широко улыбнулся.

– А я смотрю, вы спелись, Левингстоны! – сказал он, и я ощутила, как кольнуло в груди.

* * *

Лаверн доставил нас на мехомобиле домой, впопыхах рассказывая последние новости.

Взбунтовавшееся Взморье наделало бед. Часть берега – та, на которой мы разговаривали с Альфом, просто ушла под воду и исчезла. Часть была разрушена. Целая улица, стоящая ближе всего к воде, оказалась затоплена. Волна поднялась выше печных труб. Лекарскую Вестхольда заполнили раненые. О погибших пока не сообщалось, но несколько человек до сих пор не нашли.

А самое плохое – разрушение Острова Двери повлияло на Верховного февра, он свалился от приступа ужасной боли. Говоря это, Лаверн многозначительно посмотрел на Кристиана, и тот понимающе кивнул.

– Стивен связан с Двериндариумом, – тихо пояснил он.

Лаверн вошел с нами в дом, напросившись на чашечку кофе. Едва переступив порог, Кристиан заставил меня выпить несколько горьких и противных микстур. Я попыталась отвертеться, убеждая, что чувствую себя прекрасно, но мучитель остался глух к моим уверениям. Влил в меня гадость и отправил в купальню.

От настоек внутри поселился огненный смерч, согревающий тело и выжигающий болезни. Согревшись и отмывшись, я спустилась в гостиную. Лаверн сидел на подоконнике, болтая ногами и как всегда улыбаясь во весь рот. Уже одетый Кристиан сообщил, что поедет с другом в Вестхольд.

– Надо узнать, насколько плох Верховный и сколько на острове пострадавших. Будь умницей, Иви.

Он прижал меня к себе, горячие губы задержались на виске. Он делал так много раз, но теперь все было иначе. Каждый взгляд, каждое мимолетное прикосновение возвращало нас в холодный лес и наполняло воздух ароматом древесной коры, хвои и… запретного желания.

– Веди себя хорошо, – насмешливо протянул Крис, уловив мою нервозность. – Увидимся вечером.

И ушел.

Я решила тоже не сидеть дома, как сказал Лаверн – сейчас на счету каждая пара рук.

Жадно глотая пирог с мясом, я устремилась к берегу. Там уже работали жители Двериндариума – и прислужники, и ученики, и февры. Расчищали от мусора и обломков, собирали дохлую рыбу, косились на дома, облепленные тиной и водорослями. С печных труб затопленных вчера жилищ свисали гирлянды из морских обитателей. Взморье повеселилось на славу.

На влажном песке лежал нос разбитого фрегата. Огромный деревянный эфрим скалился на его носу, и я вздрогнула, увидев эту черную фигуру. От нее тоже осталась лишь часть – расколотая голова, кусок торса и одно распахнутое крыло. Черные глаза, казалось, смотрели прямо на меня. От ушибов и ударов у меня ныло все тело, но бок со шрамом горел особенно. Я старалась не обращать на это внимания.

За останками корабля я увидела своих друзей. Мелания, Итан и Ринг помогали расчищать берег, а Ливентия сидела на коряге, подложив бархатную подушку и изящно расправив складки изумрудного платья. Но не успела я окликнуть приятелей, как меня дернула в сторону сильная рука. И толкнула за угол дома, подальше от чужих глаз.

– Жива, значит, – выдохнул мне в лицо Альф.

– Ты тоже, к сожалению, – буркнула я, растирая запястье. Что за манера так хватать? А еще из благородных, называется!

– Жив и прекрасно все помню, – прошипел парень. – О том, кто ты.

Я сжала кулаки, испытывая сожаление, что это гад выплыл из бушующего Взморья. А еще мучилась угрызениями совести, когда думала о его гибели!

– Такие, как ты, не тонут, понятно – почему, – хмыкнула я. – Что тебе надо? И если ты снова рассчитываешь на…

– Мне нужны символы, – жарко произнес Альф. Жарко и… жадно.

Я внимательнее всмотрелась в его лицо. Выглядел парень неважно. Бледный и какой-то взъерошенный. На щеке темнел наливающийся желтизной синяк. Похоже, и Нордвигу пришлось побороться с волнами. Но больше всего пугал взгляд парня – отчаянный, злой, жаждущий.

– Знаки! – он снова схватил мою руку. – Знаки, которые ты написала на песке! Это сделала ты, я знаю! Ты! Мне нужно еще. Еще, слышишь? Дай их мне. Дай, и я не расскажу, кто ты.

Я выдернула руку, испытывая желание снова врезать этому идиоту.

– Альф, очнись! – я оглянулась, убедившись, что в темном закутке никого нет, и снова посмотрела на парня. – Это ненормально, ты что, не понимаешь? Вчера что-то случилось, и это что-то связано с теми знаками! А еще это что-то очень страшное, Альф! Те знаки, они впитались в твою кожу! А слова вызвали волну! Не бывает таких совпадений!

– Мне надо еще! – блестя глазами, прошептал Нордвиг. – Еще! Я ощутил в себе изменения, но не сразу осознал, что это Дар! Я чувствую эти знаки. Слышу. Это язык. Чужой язык… Язык Мертвомира. Я могу его прочитать! Понять! Он живой, понимаешь? У него есть вкус, форма, запах… Это… не объяснить. Не передать словами! Мне надо еще!

Я осторожно отодвинулась, потому что Нордвиг все больше напоминал безумца.

– Альф, эти слова вызвали землетрясение и шторм.

– Это могущество! – восторженно произнес парень.

Его губы сжались, а глаза блеснули лезвиями.

– Ты дашь мне эти знаки. Иначе… – угрожающе сказал он.

– Нет, – мотнула я головой. – Я не хочу, чтобы ты разрушил Двериндариум. Тебе надо обратиться к лекарю, Альф.

– Не смей говорить об этом! Не смей никому рассказывать! – взвился Альф. Я нахмурилась, и он снова понизил голос. – Я не буду произносить слова, – торопливо облизав губы, уверил Альф. – Я только прочитаю. Непроизнесенные слова не имеют разрушительной силы. Поверь мне. Поверь! Это безопасно.

– Но опасно для тебя, – тихо сказала я. – Ты разве не видишь? Что они сделают с тобой?

– Какое тебе дело? – грубо отрезал Нордвиг. – Ты была бы рада, утони я в море. Всем наплевать…Так какая разница? Дай мне новые буквы, и твою тайну никто не узнает. Слово Альфа-Стефана Нордвига.

Я прислонилась затылком к холодной стене.

– С одним условием, – медленно сказала я, и парень поднял брови. – Я дам тебе несколько букв. Ты не будешь их произносить. Но произойдет это… возле маяка. Отвезешь меня туда завтра, там и получишь эти змеевы знаки!

– Сегодня! – разъярился парень.

– Завтра, – твердо оборвала я. – И найди мехомобиль. Надеюсь, ты умеешь им управлять?

– Само собой, – поморщился Нордвиг. – Если обманешь…

– Не обману, – я твердо посмотрела в его глаза.

И Альф неохотно кивнул.

– Завтра утром. Иви.

Усмехнулся и пошел прочь.

Я еще некоторое время постояла, ощущая затылком холод камней. И размышляя, правильно ли поступаю. Я помнила несколько знаков из подземелья, но не сделаю ли хуже? Впрочем, какой у меня выбор?

Вздохнув, я отправилась на берег. Ко мне бросились Мелания и Итан, засыпали вопросами. Я улыбалась, отвечая, но мыслями была далеко.

С носа разбитого фрегата на меня смотрел черный эфрим.