Глава 21

Настал день званого обеда, весь дом, кроме меня, деловито гудел, точно растревоженный улей. И хотя я, следуя приказу Ричарда, оставалась в постели, мое сердце отчаянно колотилось. Узкие тиски боли еще сдавливали мою грудь, узкие, но такие тугие, что на шее усиленно билась жилка.

Мне приснился новый кошмар. Я оказалась в том подземелье, где содержали ведьм. Даже открыв глаза, я видела лишь непроглядный мрак, более черный, чем под закрытыми веками. Слышались звуки капающей воды и чьи-то приглушенные рыдания. Тихо шуршал сырой пол, устланный чем-то вроде соломы, и я предпочла не двигаться. Едва я подумала, что могу умереть от страха, около меня, где-то совсем близко, послышалось громкое чавканье. Но какое-то нечеловеческое… более грубое, может, собачье или какой-то более крупной твари. Я слышала, с какой легкостью вгрызаются зубы в чью-то плоть, и набив целую пасть, пожирают ее. От этого дикого урчания мне стало совсем дурно, и я проснулась, вся мокрая от липкого страха, с колотящимся сердцем.

Никаких ответов от лордов Бромли и Элтэма я не получила, хотя и не ждала их. Из-за своего заточения я не могла даже узнать, удалось ли Кэтрин выполнить мою просьбу. К сегодняшнему утру мои нервы уже звенели от напряжения, точно связка ключей. Лежа в спальне, я представляла, что происходит двумя и тремя этажами ниже: кухонные слуги, наверное, ощипывают птиц, рубят, чистят, жарят и парят; Джеймс выбирает вина в погребе; уже перемыты и до блеска протерты бокалы и столовые приборы, наточены ножи. Если они не приедут, великолепный обед достанется нам двоим.

Ричард не появлялся: он не разговаривал со мной. Встав с кровати, я подошла к зеркалу, решив наконец впервые за неделю привести в порядок волосы. У меня болели руки, и я чувствовала себя так, словно много дней страдала бессонницей, хотя на самом деле я только и делала, что спала. Я почистила зубы и перешла в гардеробную, но пребывание там перестало радовать меня. Мой альбом с рисунками давно пылился в углу. После облачения в светло-желтое платье из тафты мысль о том, чтобы спуститься в зал после стольких дней заточения в спальне, показалась мне нелепой – сама-то я привыкла к своим постоянно увеличивающимся размерам. Незадолго до полудня раздался стук в дверь. В дверной щели появилось строгое лицо Ричарда.

– Вы спуститесь? – изрек он с легкой вопросительной интонацией.

– Они уже прибыли? – вставая, спросила я.

– Нет, но госпоже, пославшей приглашения, следует встречать гостей.

К торжественному обеду подготовили большой зал, стол поблескивал серебром и бокалами, окруженными свежими крахмальными салфетками. Вазы с фруктами полнились клубникой и сливами, яблоками, грушами и персиками. Дрова в камине прогорели, остались лишь слабо тлеющие угли, но большое помещение успело хорошо прогреться, а сияющая небесная синева изливалась в чистые стекла окон. Мы с Ричардом стояли в подавленном молчании, поглядывая на праздничный зал, но вот справа в дальнем дверном проеме появился Джеймс.

– Господин, прибыл первый гость.

В зал вступил Роджер.

Ричард направился приветствовать его.

– Добрый день, Флитвуд, – поздоровался он, пожав руку Ричарду, и мягко добавил: – Надеюсь, ваше здоровье намного лучше?

Я посмотрела на мужа, он в очередной раз предал меня, отдав предпочтение своему другу, однако он не сводил взгляда с Роджера.

– Благодарю вас, гораздо лучше, – помедлив, выдавила я.

– За это можете поблагодарить Кэтрин.

Он безмятежно улыбнулся. Ричард направился к столу за вином.

– Судьи Его Величества еще не прибыли? – небрежно поинтересовался Роджер.

– Пока нет. Флитвуд, на какое время вы назначили обед?

– По-моему, на полдень.

– К сожалению, сегодня рыбный день, – сообщил Роджер Ричарду, – кстати, надо отдать вам должное, в четверг вы уложили прекрасную лань.

– Да, жаркая выдалась охота. Думаю, теперь мне придется долго ждать подходящей погоды для новой охотничьей вылазки. От жары лошади глупеют.

– Ваше мастерство одолеет их глупость. Вы способны успешно охотиться даже на муле.

Ричард рассмеялся, и они с Роджером чокнулись бокалами. Мне он вина не принес, поэтому я сама направилась к Джейкобу, нашему румяному и ясноглазому молодому лакею, он смущенно покраснел, заметив оплошность Ричарда. Я с невозмутимым видом сама взяла бокал вина.

Мы представляли странный треугольник, мужчины стояли рядом, а я, оставаясь поодаль от них, глубоко дышала, стараясь успокоиться. В открытом дверном проеме вновь появился Джеймс.

– Сэр Эдвард Бромли и сэр Джеймс Элтэм, – провозгласил он.

Отвесив легкий поклон, Джеймс удалился, и вот, словно дождавшись выхода на сцену двух главных персонажей сегодняшнего спектакля, оба дверных проема в наш приемный зал заполнились именитыми гостями.

Слева возникла осанистая, исполненная собственного достоинства фигура Эдварда Бромли, его объемистую талию подчеркивал бархатный пояс с застежкой. Расшитый изысканно тонкой вышивкой дублет дополняли рукава с продольными разрезами, а веерный воротник был завязан под подбородком зеленой лентой. Завершала ансамбль широкополая черная шляпа, и под ее полями весело поблескивали живые глаза. Он уже достиг среднего возраста – по меньшей мере лет сорока, – но не растерял красоты и стати.

В десяти футах от него, в правом дверном проеме, одновременно появился и Джеймс Элтэм. Вероятно, лет на десять старше сэра Бромли, он был выше и стройнее, но выглядел величественно благодаря просторному, наброшенному на одно плечо плащу. Приятного сливочного цвета шелковая куртка с широкими манжетами на рукавах плотно облегала его фигуру. Черные бархатные бриджи с золотыми прошивками под стать куртке завершались подчеркивающими стройность колен подвязками с розетками. Он был без шляпы, но серебристые волосы красиво обрамляли его изрезанное морщинами лицо с серьезными темными глазами.

Словно повинуясь внутреннему приказу, оба одновременно вступили в зал. Ричард сначала двинулся навстречу сэру Эдварду, поэтому я поспешила к более пожилому сэру Джеймсу, как и приличествовало встречать гостей равного положения.

– Милорд, мы так рады, что вы удостоили Готорп визитом, – сказала я. – Надеюсь, дорога не утомила вас?

– Благодарю вас за приглашение, госпожа Шаттлворт. Необычайно великодушно с вашей стороны устроить такой прием во время наших долгих северных ассиз.

Целуя мне руку, он не сводил с меня своих темных глаз. Наше общение прервало удивившее меня сообщение управляющего.

– Господин Томас Поттс, – в очередной раз провозгласил он.

Сэр Джеймс еще не отпустил мою руку, но я, взглянув в сторону двери, увидела у входа высокого и стройного молодого мужчину.

– Надеюсь, госпожа Шаттлворт, вы простите меня за то, что я взял на себя смелость пригласить к вам также нашего постоянного спутника в поездках по северным краям? Позвольте представить вам, господина Поттса, секретаря ассиз.

Молодой человек изящно поклонился мне.

– Разумеется, добро пожаловать, господин Поттс, – приветливо произнесла я.

Секретарь прошел по залу и, окидывая его взглядом, уделил должное внимание дворянским гербам на стенах и верхней галерее менестрелей. Он выглядел немного моложе Ричарда, вероятно, лет на двадцать с небольшим.

– Господа, – Роджер, видимо, счел, что настал его черед приветствовать наших гостей и, спокойно подойдя к каждому из них, обменялся рукопожатиями, – давненько мы с вами не виделись. Когда же это случилось в последний раз… уж не во вторник ли?

Все гости искренне посмеялись, и им незамедлительно предложили бокалы с вином.

– Так вы, господин Поттс, сопровождаете эти ассизы? – поинтересовалась я у молодого человека.

– Да, – тихо ответил он, и я уловила легкий шотландский акцент, – недавно мы покинули Йорк, а послезавтра ассизы начнутся в Уэстморленде.

– Надо же, моя мать как раз живет в Уэстморленде, в окрестностях Киркби-Лонсдейла, – заметила я.

Он вежливо кивнул.

– А скажите мне, – я понизила голос, хотя остальные мужчины, громко переговариваясь, удалились к столу, – раз вы уже побывали в Йорке, то, должно быть, присутствовали на судебном разбирательстве по делу Дженнет Престон?

– Вы правы, – ответил он так любезно, словно мы говорили о прибыльном для нас торговом судоходстве. – Вы знакомы с Томасом Листером из Уэстби?

– Да.

Я умолкла, ожидая, что он продолжит эту тему, но не дождалась.

Его темные глаза метались по залу.

– У вас на редкость современная обстановка.

– Спасибо, – ответила я, осознавая, что это весьма сомнительный комплимент.

– Вам нравится жить на севере?

– Честно говоря, север мне привычен, мы редко выезжаем в южные графства. – Мы направились к столу, где уже предусмотрительно добавили шестой куверт. – А вы впервые приехали сюда с ассизами?

– Да, это мой первый и необычайно интересный выезд. Должен сказать, северяне показались мне весьма… странными. Здесь у вас все другое: блюда, юмор, города. Я уже начал скучать по Лондону.

Он улыбнулся, показав острые, точно булавочки, зубы. Улыбнувшись в ответ, я заняла свое место, из-за размера живота оказавшись дальше всех от стола. Роджера также представили молодому секретарю.

– Рад познакомиться с вами, – сказал мистер Поттс, и, перехватывая другой рукой бокал вина, несколько запоздал с рукопожатием.

Роджер мельком взглянул на меня и отвернулся.

Подали первую перемену блюд: сваренную в пиве лососину и соленую сельдь. Бокал вина помог мне справиться с потрясением, вызванным приездом Роджера, и я переключила внимание на королевских судей.

– Как проходят ваши ассизы?

– Отлично, госпожа, – добродушно ответил сэр Эдвард, слегка пригладив усы, обрамлявшие округлые и розовые, как яблочки, щеки, – пока мы проехали только полпути, нам еще предстоит поработать в Кендале и, как вы знаете, в Ланкастере. – Я слегка покраснела, отчаянно надеясь, что он упомянет перед Роджером о просьбе, высказанной мной в письме, но он сменил тему. – Мы уже завершили дела в Дареме, Ньюкасле и Йорке, а Карлайл ждет нас после Ланкастера. И тогда нам предстоит долгий путь домой, на юг.

– Должно быть, – продолжила я, – в вашей работе вам приходилось сталкиваться с самыми разными необычными обвинениями. Давно ли вы уже выезжаете в наши северные графства?

– Два года, – ответил сэр Эдвард.

– Я принимаю участие в ассизах немногим меньше десяти лет, – подхватил сэр Джеймс.

– А я впервые отправился в такую поездку, – с важным видом заявил их секретарь.

Взгляды мужчин опустились к тарелкам, и все мы приступили к обеду.

– Недавно я слышала одну новость… – Я постаралась придать своем голосу степенную уверенность. – Говорят, в Йорке вы признали виновной в колдовстве какую-то женщину?

– Действительно, – ответил пожилой судья, – интересное получилось положение, поскольку не прошло еще и четырех месяцев с тех пор, как мы рассматривали то же обвинение в отношении этой женщины на Великопостных ассизах.

– И вновь, насколько я понимаю, обвинение выдвинул Томас Листер, – заметила я.

Гости за столом умолкли. Кусок селедки завис возле рта сэра Джеймса, не успев попасть по месту назначения.

– Совершенно верно, – признал он, – а вы, должно быть, интересуетесь законами королевства.

– Но на сей раз ее признали виновной.

– Да, эту женщину признали виновной в тяжком уголовном преступлении, убийстве посредством колдовства Томаса Листера-старшего, – тихо, почти задушевно, произнес Джеймс Элтэм.

Наверняка он приберегал влиятельную мощь своего голоса для судебных заседаний.

Я кивнула, выталкивая языком из глубины рта рыбную косточку, чтобы не подавиться ею.

– Сэр Эдвард, однако, очевидно, помиловал ее на Великопостных ассизах, поэтому ее жизнь милосердно продлилась на несколько месяцев, – добавил он, взглянув на своего коллегу. – Хотел бы я знать, имели ли вы тогда представление о том, насколько сомнительна репутация ее сторонников, и не потому ли вынесли такой вердикт.

– Я ничего не знал, – блеснув глазами, откликнулся сэр Эдвард. – Все эти Престоны так голосили, – пояснил он остальным гостям. – Беднягу Элтэма, фигурально выражаясь, обливали грязью в каждом городке от Йорка до Джисберна. А между ними, как вы знаете, больше шестидесяти миль.

Я попыталась представить толпы поселян на улицах Падихама и Колна, протестующих против ареста пендлских ведьм, и не смогла вообразить себе ни единого поднятого кулака.

– А до нынешнего года вам приходилось судить людей за колдовство? – спросила я.

Пара королевских судей переглянулась, задумчиво помедлив с ответом.

– В Англии такого еще никогда не случалось, – удивленным тоном ответил сэр Эдвард, – на самом деле, в этом графстве нам впервые предстоит разбираться с такой большой группой обвиненных в колдовстве людей.

– За все время ваших ассиз?

Он кивнул. Не в силах удержаться, я посмотрела на Роджера, ему уже явно не терпелось вступить в разговор.

– До сих пор они успешно скрывали свои злодейства по всей стране, – заявил он, – тут ведь, как с ловлей мышей: поймав одну, понимаешь, что где-то поблизости целый выводок. Наш король давно подозревал, что Ланкашир стал тайным пристанищем разного рода преступников и колдунов, поэтому я только рад помочь искоренить сей порок до того, как он распространится и заразит все королевство, предоставив его на ваше правоспособное рассмотрение.

– Неужели вы подразумеваете, что такой порок подобен чуме? – поинтересовался сэр Эдвард.

– В известной степени. Обратите внимание на этих Дивайсов и Редфернов: они живут поблизости друг от друга. Если одно семейство увлеклось колдовством, а другое тоже занялось им для собственной защиты или в других целях, то это уже не случайное совпадение. Однако старуха Демдайк злодействовала уже не одно десятилетие.

Осознав, что готова испепелить его взглядом, я опустила глаза.

– Почему, как вы полагаете, эта старая женщина до сих пор избегала наказания, если дело обстоит именно так? – удивленно спросил Томас Поттс. – Неужели раньше никто не обвинял ее?

– Никто, насколько мне известно.

Убрав грязные тарелки, слуги принесли вторую перемену: устричные пироги. Впереди нас ожидали еще три перемены блюд, и за это время мне необходимо убедить судей в том… В чем же именно?

– Где вы остановились на ночь? – спросил Ричард.

– Неподалеку отсюда, на скромном постоялом дворе.

– О нет, я настоятельно прошу вас воспользоваться нашим гостеприимством.

– Не будет ли это излишне навязчиво с нашей стороны? Нам надо выехать рано утром.

– Хотя перины были бы гораздо приятнее надоевших соломенных тюфяков, – заговорщически подавшись вперед, пробурчал Томас.

Мужчины рассмеялись.

– Полагаю, – прочистив горло, заметила я, – избавившись после выезда из Йоркшира от сторонников Дженнет Престон, вы вздохнули с облегчением.

– Именно так.

– И вы еще не сталкивались с подобными протестами по поводу так называемых пенделских ведьм?

– Мы совсем недавно в Ланкашире, – ответил сэр Эдвард, отрезая устричный пирог, – и пока не ознакомились с деталями этих дел, учитывая, что сначала нам предстоит разбираться с делами в Уэстморленде. А много ли женщин обвиняется?

– Дюжина или около того. Но, к сожалению, одна уже умерла, – бесстрастно произнес Роджер, – однако в данное время я расследую очередное дело женщины из Падихама.

– Очередное дело? – мне не удалось смолчать.

– Мой коллега, господин Баннистер, возьмет показания у ее служанки, она клянется, что своими глазами видела духа-покровителя миссис Пирсон.

– И в каком же виде?

– В виде жабы.

В последовавшем удивленном молчании явственно послышался сдавленный смешок, изданный Томасом Поттсом. Роджер сделал вид, что ничего не заметил.

– Миссис Бут, служанка, чесавшая шерсть в доме Пирсонов, говорит, что попросила у нее молока. Они добавили в очаг дров, чтобы подогреть кастрюлю с молоком, а когда миссис Пирсон забирала кастрюльку, из-под дров выпрыгнула странная жаба – вернее дух-покровитель в облике жабы. Маргарет Пирсон взяла эту тварь щипцами и вынесла во двор.

– Хотелось бы мне знать, Роджер, – тихо начала я, – вы сами видели кого-то из этих духов-покровителей?

В неловком молчании Роджер задумчиво пережевывал пирог.

– Дьявол является только тем, кто жаждет общения с ним, – в итоге ответил он.

– Разве не вы говорили, – не в силах сдержаться, продолжила я, – что дух-покровитель является вернейшим признаком ведьмы? Не означает ли это, что если у предполагаемых ведьм нет духов-покровителей, то, вероятно, они просто невинные женщины?

Роджер пристально посмотрел на меня из-под набрякших тяжелых век. Поднял бокал и глотнул вина.

– С той же вероятностью они могут хорошо прятать их.

– Господа, – обратилась я ко всем участникам обеда, – у меня есть большая собака, и она повсюду сопровождает меня. Не могут ли и меня обвинить в колдовстве?

Все молчали, а я взглянула на Роджера, хладнокровно смотревшего на меня.

– Такое впечатление, госпожа, что вы напрашиваетесь на обвинение. На вашем месте я вел бы себя крайне осторожно. Вам должно поддерживать вашего мужа. Его имя, как сообщили мне сэр Эдвард и сэр Джеймс, уже известно в Уайтхолле с наилучшей стороны, поэтому не стоит портить его репутацию.

Судьи обменялись смущенными взглядами.

– Падихам тоже относится к Пендл-форест? – вежливо поинтересовался сэр Эдвард.

– Граница проходит по нашей реке, – добродушно пояснил Ричард, обозначив ножом саму границу, хотя выражение его лица оставалось непроницаемым, – поэтому в этом доме вы будете в полной безопасности.

– Вы не можете поклясться в этом, – возразил Роджер, глядя непосредственно на меня, – учитывая, что одна из обвиняемых бывала у вас.

Несколько властных и проницательных взглядов мгновенно обратились ко мне, и я невольно онемела. За нашим столом явно доминировал Роджер, и мужчины, отведя взгляды от меня, недоверчиво взглянули на него.

– Среди обвиняемых есть женщина, Алиса Грей, она обслуживала Флитвуд в качестве повитухи.

Он произнес слово «повитуха» с таким скептицизмом, словно она претендовала на роль русалки.

Лицо сэра Джеймса озадаченно вытянулось.

– Какой необычный случай.

– Весьма.

Роджер не сводил с меня глаз. В этот момент я исполнилась презрением не только к нему, но и к Ричарду, пригласившему его сюда, несмотря на то что он знал о моей цели. Все могло бы сложиться совсем по-другому, если бы мне не помешали эти двое. Я рассказала бы о деле Алисы и, вероятно, смогла бы способствовать улучшению ее положения. Но мы собрались все вместе, словно одна неблагополучная семья. В этот момент подали основное блюдо: огромная щука изящно свернулась на блюде, размером с каретное колесо. Мы с Ричардом встретились глазами, и в его взгляде горел опасный огонек, хотя к нему и примешивалось нечто вроде легкого чувства вины. Возможно, он осознал теперь последствия своего поступка.

– Господа, перед тем как мы насладимся нашим очередным блюдом, позвольте мне с разрешения моего супруга поведать вам одну историю.

Я вновь взглянула на Ричарда, и он быстро и как-то формально кивнул. Роджер многозначительно кашлянул, но я сразу заявила:

– Речь пойдет о моей подруге Алисе Грей, она как раз навещала меня здесь в качестве повитухи. Она предстанет на судебном разбирательстве в ходе Ланкастерских ассиз, обвиненная в убийстве посредством колдовства.

Роджер попытался протестовать, но я продолжила. Мой голос напряженно звенел, и я молилась только, чтобы он не подвел меня.

– Алиса прослужила у меня несколько месяцев и проявила себя на редкость сведущей повитухой. Она отлично знает свое ремесло, научившись всем его премудростям у своей покойной матери.

Подавив волнение, я пристально взглянула на каждого из судей. Они также взирали на меня с напряженным вниманием. Я понимала, что вступила на край обрыва и нахожусь в одном шаге от головокружительно падения.

– Алиса на редкость великодушна, законопослушна и добра. Когда-то давно она… она…

Я нерешительно запнулась, и вдруг почувствовала нечто особенное: от кого-то из ближайших гостей, казалось, исходили ободряющие, как от теплого очага, волны. Переведя дух, я бодро продолжила:

– Довольно давно уже она оказалась в ужасном положении, какое вряд ли выпадало на долю даже несчастливой женщины. У нее почти нет родных и друзей; ее единственная подруга томится вместе с ней в подземелье Ланкастера. Я надеюсь, что, – я зажмурилась, пытаясь справиться с подступившими слезами, – я надеюсь, что вы не станете наказывать ее за пережитую трагедию и вызванные ею безмерные страдания.

Роджер оборвал меня, вскочив со своего стула.

– По-моему, мы уже выслушали более чем достаточно. Мы здесь не на судебном разбирательстве, и заявление этой обвиняемой будут заслушаны в свое время в более подходящем зале.

Лицо его побагровело, маленькие бусинки глаз пылали злобой.

Я кивнула и вновь обратилась к другим гостям:

– Я пригласила этих уважаемых судей в наш дом и надеюсь, что они не сочтут за дерзость то, что я с сердечной теплотой отозвалась о своей повитухе, ведь они скоро встретят ее в других, весьма плачевных обстоятельствах. Господа, разве я чем-то оскорбила вас или нарушила какой-то закон?

Изумленно, но вежливо, они покачали головами. Тишина, словно пыльный полог, накрыла стол.

– Господа, – подал голос Ричард, – по окончании обеда я могу показать вам дом, если у вас появится желание осмотреть его.

Все обрадовались перемене темы, и настроение заметно улучшилось, когда Ричард под это роскошное рыбное блюдо коротко поведал собравшимся историю его знаменитых дядюшек. Только мы с Роджером сидели, как две черные тучи, размышляя, кто из нас первым выплеснет накопившееся возмущение.