Заключение

Нет ничего удивительного в том, что в XVII в. Ганза прекратила свое существование. Более того, можно считать чудом, что она продержалась так долго. В самом деле поразительно, что столько городов, таких разных и таких удаленных друг от друга, на протяжении почти 500 лет многое делали сообща и хранили верность сообществу, в которое они вступили сознательно и добровольно.

Такое долгое существование Ганзейского союза можно объяснить в первую очередь географическим положением городов. Расположенные между северо-востоком и северо-западом Европы, они по сути своей образовали линию сообщения и торговый путь между двумя регионами. Но Ганзу невозможно объяснить одной географией, что очевидно, если сравнить ганзейские города с итальянскими городами, которые играли сравнимую с Ганзой роль в Южной Европе. Они также выступали посредниками между востоком и западом, но в Италии даже мысли не возникало о том, чтобы они образовали сообщество. Наоборот, итальянские города, как правило, ожесточенно конкурировали друг с другом, в то время как членов Ганзы объединяло сильное ощущение национальной, и еще больше имперской, солидарности. Хотя Священная Римская империя к середине XIII в. утратила свою власть в тех краях, титул «купечество Римской империи» еще подразумевал известное уважение. А положение имперского города, конечно, способствовало тому, что Любек признали центром и главой сообщества. К тому же ганзейскую солидарность укрепляло одно обстоятельство, которому нет эквивалента в Средиземноморье – городская колонизация Востока, которую можно считать коллективным достижением западных городов. Сохранялась физическая связь между новыми и старыми городами, их купцами и ведущими семьями, которые часто были в родстве по браку и вместе вели дела. Таким образом, колонизация также стала одним из важнейших факторов, сплотивших сообщество.

Своим возникновением Ганза обязана желанию купцов северогерманских городов к взаимной помощи и поддержке при отстаивании и продвижении их интересов за границей. Она всегда была очень гибкой организацией, и хотя по сути в XII–XIII вв. оставалась той же, она претерпела ряд важных структурных изменений. Сначала она была ассоциацией немецких купцов в составе Готландского сообщества: немецкие купцы во время своих деловых поездок использовали остров в качестве регулярного места встреч. Сто лет спустя Готландское сообщество, не способное охватить все виды деятельности, распространившиеся на берега северных морей, прекратило свое существование, не оставив преемника, если иметь в виду некое официальное учреждение. Вместо него постепенно сплачивались отдельные группы купцов, объединенных общими интересами, которые вели торговлю за границей. Они основывали поселения, которые со временем получали важные привилегии, однако не входили ни в какую устойчивую организацию. Место Готландского сообщества в управлении делами и защите своих купцов за границей начали играть города, которые налаживали друг с другом связи с помощью региональных союзов.

В середине XIV в., когда торговля в целом была подвержена большим рискам, немецкие города, заинтересованные в развитии внешней торговли, ощутили потребность в более тесной организации. Поэтому они объединились и образовали «Ганзу городов», чьим рупором стал Ганзейский собор. В соборе принимали участие делегации от всех городов, входивших в состав Ганзы. Хотя собор устраивали через нерегулярные промежутки времени, тем не менее со всех точек зрения он выступал высшим органом власти в сообществе. В то же время города передали свои полномочия зарубежным представительствам-конторам, которые до тех пор были независимыми. Было решено, что только граждане ганзейских городов имеют право пользоваться их торговыми привилегиями. На место Ганзы купцов пришла Ганза городов. Такой шаг был направлен на укрепление сообщества. Многим участникам хотелось сделать его не только экономической, но также и военно-политической организацией. Но различные лиги, созданные в XV в. с подобной целью, оставались отдельными от Ганзы и, помимо того, оказались не слишком эффективными. И лишь в середине XVI в. была предпринята последняя попытка реорганизации Ганзы в союз, члены которого обязаны были регулярно платить взносы. Но к тому времени Ганзейский союз настолько ослаб, что эта последняя попытка консолидации не могла остановить его падения и конечного исчезновения.

Ганза долгое время была сильной и процветающей, отчасти благодаря собственной внутренней силе, но еще и потому, что Европа в ней нуждалась. На протяжении нескольких веков Западу нужны были товары Востока, сначала меха и воск, затем лес и руда и, наконец, зерно в возрастающих количествах. Взамен Востоку нужны были западные товары: ткани и особенно соль. Результатом такого постоянного неослабевающего спроса стали щедрые привилегии, которые зарубежные правители предоставляли Ганзе. Кроме того, Ганза обязана своим успехом, по крайней мере вначале, техническому превосходству ее главных транспортных средств: когга, хорошо приспособленного к перевозке крупногабаритных насыпных грузов. Ганзейские купцы переняли у итальянцев и фламандцев передовые методы хозяйственной деятельности. Кроме того, в немалой степени успеху способствовали ганзейские ремесленники, которые помогали укреплять экономическое превосходство ганзейцев, особенно на севере. Все эти факторы в сочетании позволили Ганзе монополизировать торговлю в Северной Европе. Несмотря на то что ее превосходство начали подвергать сомнению уже в конце XIV в., она упорно защищала занятые позиции и сумела более или менее сохранить их еще на 200 лет.

Однако сообщество несло в себе и семена раздора, которые в конце концов задушили чувство солидарности. С самого начала было очевидно, что интересы стольких разных городов невозможно согласовать до конца. Ганзе приходилось делать скидки на различные интересы своих членов. Поэтому она стала такой гибкой организацией, чья деятельность сводилась к защите коммерческих интересов своих участников. Один серьезный случай раскола произошел из-за позиции городов в связи с землей и морем. В то время как Любек и вендские города хотели торговать по сухопутному торговому пути Любек – Гамбург, прусские и ливонские города предпочитали морской путь через пролив Зунд. Подобные разногласия двух групп городов вели к спорам, какой политики придерживаться применительно к Дании и даже к Англии. Дальнейшим источником разногласий послужило развитие голландского торгового флота. Любек стремился изгнать голландцев с Балтики, а прусские и ливонские города считали, что голландцы принесут им прибыль. Новички не только покупали часть произведенного ими зерна, но и пополняли их запасы соли.

История Ганзы отмечена рядом разногласий и споров, причем некоторые из них были крайне серьезными. Историки иногда приписывают слишком большое значение ссорам между городами в XVI и XVII вв., считая их доказательством упадка союза и противопоставляя их гармонии, которая якобы превалировала в более ранние времена. Такой вывод кажется упрощенным и почти всецело ошибочным. Даже в период наибольшего процветания у членов Ганзы всегда находились поводы для разногласий. Доказательствами могут служить исключение из союза бременских купцов в 1285 г., тайный сговор Ростока, Висмара и «виталийских братьев» и частое противодействие политике Любека со стороны Тевтонского ордена. В 1412 г. исключение из Ганзейского союза грозило самому Любеку. Сначала такие внутренние конфликты заканчивались примирением, продиктованным общепризнанной потребностью в единстве. Но позже разногласия оказались сильнее ганзейской солидарности.

Если не считать напряжения внутренних конфликтов, еще одним главным фактором ганзейской слабости, как часто подчеркивалось, было то, что Ганза никогда не пользовалась поддержкой могущественного государства. Кроме самых первых дней, она не получала действенной помощи от императоров Священной Римской империи, которые равнодушно относились к событиям в той области, власть над которой они уже утратили. Они считали Ганзу всего лишь возможным источником дохода и часто относились к ней откровенно враждебно, особенно когда поддерживали Фуггеров. Во время войн Ганза вынуждена была искать союза с правителями с севера Германии. Но они, стремясь восстановить свою власть над вольными городами, хотя иногда и оказывали поддержку, были не столько союзниками, сколько опасными врагами, которые вносили свой вклад в ослабление участников Ганзы. Тем временем в остальной Европе укреплялась монархическая власть, и короли и императоры больше стремились поощрять экономическую деятельность собственных подданных, чем ратифицировать и продлевать торговые привилегии, когда-то предоставленные иностранцам.

Столь же роковой для Ганзы стала ее постоянная борьба с Данией. Эта борьба обессиливала союз, и он сумел продержаться так долго лишь из-за периодических кризисов, которые мешали датчанам проводить их экспансионистскую политику на севере Германии. Некоторые считают, что ганзейским городам, возможно, и выгоднее было бы превосходство датчан. Оно позволило бы им наращивать объем торговли со Скандинавией, мучительный вопрос прохода через Зунд был бы решен в их пользу, а среди королей Дании ганзейцы иногда находили бы влиятельных защитников, которых им всегда недоставало. Но если бы Ганза попала под власть Дании, Любеку наверняка не досталась бы великая роль в истории, какую он сыграл.

Помимо датчан, главными противниками ганзейцев были голландцы. Они были даже опаснее, поскольку их экономическое развитие угрожало коммерческой основе Ганзейского союза. Не будет преувеличением сказать, что, после начала XV в. голландцы стали для ганзейцев настоящим кошмаром – что нашло отражение в легенде о Летучем голландце. И здесь можно задаться вопросом, а было ли такое противостояние необходимо и не могли ли голландцы – номинально такие же подданные Священной Римской империи – найти место в Ганзе к выгоде всего сообщества. Скольких конфликтов удалось бы избежать! Кёльнская конфедерация 1367 г., к которой присоединились голландские города, доказала, что недостатка в почве для взаимопонимания не было. В этом вопросе Ганза, возможно, стала жертвой собственного консерватизма. Начиная с XIV в. она с готовностью принимала любой город, чьи купцы не могли похвастать тем, что раньше принадлежали к Ганзейскому союзу. Такое было невозможно в случае молодых голландских городов; поэтому голландцы, которые могли бы стать партнерами ганзейцев, стали их самыми ожесточенными соперниками.

Одной из главных причин ганзейской слабости в XV в. и позже стал консерватизм, который, как представляется, был особенно силен в Любеке. Постоянно предпринимались попытки поддержать или восстановить те экономические условия, которые способствовали величию Ганзейского союза в середине XIV и даже в XIII в. и противостоять новшествам, необходимым из-за изменившейся обстановки. Так, для борьбы с иностранной конкуренцией предлагалось единственное средство: еще более строгое регулирование торговли. Стремясь ограничить коммерческую деятельность иностранцев в своих владениях, Ганза тормозила деятельность собственных купцов, запрещая им вступать в компании с иностранцами или торговать в кредит. Подобные меры лишь увеличивали их неполноценность по сравнению с конкурентами. Однако было бы несправедливо считать мелочные придирки всего лишь проявлением ограниченности, застрявшей в прошлом и не способной понять требований современности. Ганза могла сохраниться как сообщество только в том случае, если бы все ее участники, торговавшие за границей, пользовались равными правами. Поэтому необходимо было сохранять равенство. Позволить отдельным городам или личностям самим решать, какие принять меры, чтобы соответствовать современным требованиям, значило предать саму Ганзу. В международной обстановке XIII–XIV вв. объединение торговых городов обладало способностью управлять коммерцией Северной Европы. Но в XV и XVI вв., когда рост конкуренции поддерживался влиятельными государствами, такая организация больше не могла успешно противостоять соперникам. Падение Ганзы вызвали не меры, принятые ею для обеспечения своего выживания. Наоборот, эти меры отсрочили закат. Ганзу погубило политическое и экономическое преображение Европы, когда она переходила от Средневековья к Новому времени. Глав Ганзы едва ли можно упрекнуть в том, что они этого не сознавали и пытались спасти союз всеми доступными им средствами.

Важную историческую роль Ганзы долгое время недооценивали, во многом потому, что развитие Северной Германии в Новое время происходило в совершенно иной системе и в период, когда в упадок приходили многие города, игравшие ведущую роль в Ганзейском союзе. К ним относятся Любек и другие вендские города Прибалтики, Росток и Штральзунд, а также такие удаленные от моря города, как Дортмунд, Гослар и Люнебург, а также Кампен и Девентер на Зёйдерзе. Города, которые в то время приобрели известность – Берлин, Кёнигсберг, Ганновер – в прошлом были членами Ганзы, но все большее значение они приобретали как столицы монархий. Даже развитие судоходства и торговли происходило уже не под эгидой трех «вольных ганзейских городов», а под патронажем монархов, главным образом прусских.

Учитывая все вышеизложенное, можно сказать, что Ганза занимает весьма значительное место в истории Европы последних 300 лет Средневековья. Хотя она, вопреки сложившемуся в прошлом мнению, не создавала города на востоке и севере, она решительно поощряла их развитие. Она заложила основы долгого процветания для Данцига, Риги, Ревеля, Стокгольма, но прежде всего – Гамбурга и Бремена. Расположенные дальше крупные рынки в Новгороде, Бергене и Брюгге развивались благодаря предприимчивости ганзейцев. На протяжении нескольких веков они снабжали жителей Востока и Запада товарами, необходимыми для их развития, а часто и для выживания. Благодаря Ганзе во всех странах на побережье Балтики распространялись идеи и искусства запада, особенно Нидерландов.

Считается, что деятельность Ганзы не всегда приносила положительные плоды. Высокий товаропоток сукна из Нидерландов препятствовал росту крупномасштабной текстильной промышленности на севере Германии. Интересы ремесленников чаще отступали на второй план, ими даже жертвовали в угоду интересам купцов. Невозможно отрицать, что в Норвегии ганзейское владычество уничтожило местное сельское хозяйство и, в большой степени, местную торговлю, создав таким образом неблагоприятный экономический дисбаланс. Однако в целом не приходится сомневаться в том, что Ганза приносила пользу жителям тех стран, в которых велась ее деятельность.

Наконец, Ганзейский союз вдохновлялся духом, который, хотя и основан на материальном своекорыстии, тем не менее достоин восхищения и уважения. Безразличные к националистическим предрассудкам и даже, в большой степени, к религиозным различиям, ганзейцы отличались крайним миролюбием и прибегали к войне, только если все остальные способы оказывались неэффективными. Они всегда – и во внутриганзейских делах, и в отношениях с зарубежными странами – делали все от них зависящее, чтобы уладить ссоры и избавиться от обид с помощью третейского суда и переговоров. В этом смысле ганзейцы дают урок мудрости, который будет весьма полезным и в наши дни.