Глава 15
Вскоре на горизонте нарисовался старинный замок Фахраддин аль-Маани, рядом с которым находилась позиция «Клык», куда Паша в первые дни своего пребывания в Пальмире выставлял группу снайперов. Сейчас надобности в той позиции уже не было – моджахедов отогнали на пару десятков километров, да и «музыканты» снялись основной массой из замка, переместившись в район боев у Хулейхиле. Завершив сопровождение, Шабалин «сдал» «наливайки» на склад ГСМ группировки, после чего доложился дежурному о прибытии. Тот попросил зайти за выпиской из какого-то очень важного приказа.
Выдумывая себе, что за такой важный его там может ждать приказ, Паша зашел в штаб, где его встретил помощник начальника штаба группировки.
– Тут такое дело… – Глаза его блестели хитростью.
– Что?
– Командованием акт списания уже подписан, осталась только твоя подпись…
– На что?
Шабалин получил в руки листок бумаги, на котором прочитал, как полученные им вчера два БТР в процессе движения в Пальмиру были подорваны на минах и полностью выгорели.
– И я это должен подписать? – Все существо сопротивлялось такой постановке вопроса.
– Да, – кивнул ПНШ. – Так надо.
– Я не буду… – запротестовал Паша.
– Да не бойся, это не афера какая-то, – улыбнулся помощник. – Эти машины у тебя заберет Колмыков для своего отряда. Просто сам пойми – а как еще мы им сможем передать нормальную боевую технику?
– А дядя Леша в курсе? – спросил Паша.
– А чья подпись уже стоит в акте?
Шабалин еще раз посмотрел документ и подмахнул его, чувствуя, как жизнь вовлекает его в какие-то авантюры высшего порядка, о которых ему лучше было бы не знать.
– Вот и хорошо, – кивнул помощник. – А теперь сдай бэтээры Колмыкову и забудь про них.
– Есть, – ответил Паша и пошел на выход из штаба.
К вечеру появился Колмыков. Он был весь запыленный и хмурый.
– Здорово, – поздоровался он с Шабалиным. – Пригнал машины?
– Пригнал, – кивнул Паша. – А ты чего такой?
– За сегодня пятеро «двухсотых» и восемь «трехсотых», – ответил Женя и закурил. – Садыки отказались идти в атаку, и мы двумя взводами пошли на зачистку. Блохастые ударили нам в открытый фланг, садыки помощь не оказали. Не захотели нам помогать, и все тут. Оба взвода там бы и полегли, если бы не «подсолнухи», которые дождались, когда духи свои порядки вытянут вдоль оборонительного вала, и вломили им из всего, что было, фланговым огнем. Пока духи расчухали, что происходит, да пока «подсолнухи» в них боезапас свой тратили, я успел организовать выход из полукольца да раненых вынести. Убитых и двух «тяжелых» там бросили. Никакой возможности вынести их у меня не было. Уверен, по характеру ранений «тяжелых» мы до госпиталя бы не довезли… и рисковать живыми для их эвакуации я не стал. А сейчас не могу отделаться от мысли, что мог бы их вытащить, мог…
Паше тяжело было рассуждать на подобные темы, ибо в схожих ситуациях он не бывал, а равно и не мог судить о правильности принятых решений. Ему оставалось только посочувствовать.
– Они и сейчас там?
– Да, – кивнул Колмыков. – Мы организовали огневой налет, отогнали духов оттуда, но и сами пока зайти не можем. Завтра с утра повторим атаку, после того, как артель там подавит все, что можно. Думаю, тебя с твоими снайперами тоже привлекут на это дело. Ладно, где машины?
– На площадке…
Они прошли на площадку, где стояли «Тигры» и новенькие БТР-82, которые, согласно документам, уже были уничтожены на минах боевиков.
– Вот, – кивнул Колмыков. – Хорошие машины. А то мои механики уже замучились старый хлам чинить, который мы с асадовских складов получили.
– Прием-передачу оформлять будем? – пошутил Паша.
– На что? На то, чего нет?
Колмыков вымученно улыбнулся:
– Ты хоть вписал в акт какое-нибудь свое утраченное имущество?
– Нет, – ответил Паша. – А так можно было?
– Вот ты чудной, – подивился Женя. – Вся армия так делает…
– Да я вроде бы еще ничего не потерял, не сломал, не утратил…
– Я бы на твоем месте заранее списал все, что хотя бы теоретически может быть потеряно, сломано или утрачено…
– Да ладно, – отмахнулся Паша. – Там на акте уже подпись Сомова стояла. Я бы все равно туда ничего своего вписать не смог.
* * *
На вечернее совещание в штаб группировки прибыл Агапов с несколькими офицерами управления корпуса, а со штабом в Хмеймиме была установлена видео-конференц-связь.
Некоторое время Сурин слушал доклады Агапова и Сомова, которые детально довели до командующего обстановку, сложившуюся вокруг Хулейхиле: Агапов по ситуации в штурмовом корпусе и приданном ему отряде частной военной компании «Меч», представителем которой являлся Колмыков, а Сомов обрисовал ситуацию в целом по группировке «Пальмира», заостряя внимание на вопросах оказания боевой поддержки действиям штурмового корпуса. Командующий беспристрастно «указал на ошибки, допущенные при планировании и проведении действий за истекшие сутки», пообещав самые мучительные кары для нерасторопных исполнителей, показательно поглумился над некоторыми офицерами, после чего предложил Агапову доложить решение на завтра.
Генерал попросил помощника включить на экране карту, испещренную красными и синими значками и стрелками, взял лазерную указку и минут десять обстоятельно, не заглядывая в блокнот, докладывал свое решение на применение имеющихся сил.
– Таким образом, товарищ командующий, к шестнадцати ноль-ноль имеющимися силами мы завершаем окружение хулейхилейской группировки, блокируем противника в границах населенного пункта, выставляем боевое охранение в сторону Эс-Сухнэ и приступаем к последовательному уничтожению окруженного врага. На завтра мною запланировано двенадцать самолетовылетов, из них четыре «Су-24» на период до начала выдвижения штурмовых сил для подавления ранее выявленных целей, четыре «Су-24» на период выдвижения штурмовых сил для подавления вновь выявленных сильно укрепленных целей, и четыре самолетовылета «Су-25» для воспрещения выхода сил противника из кольца окружения или уничтожения подкрепления, если таковое будет выслано из Эс-Сухнэ.
Сурин задал несколько уточняющих вопросов, после чего одобрил план в целом. После отключения видео-конференц-связи Сомов некоторое время ставил на вид нерасторопных снабженцев и после того, как предварительный план суточных действий, наконец-то, был предоставлен операторами, зачитал расчет сил. Шабалину выпало предоставить в штурмующие подразделения две пары с офицером и еще две пары с офицером иметь в распоряжении Агапова как личный резерв.
Вернувшись в расположение роты, Паша быстро набросал задачи своим взводным, приказав им подготовить на завтра не только людей, но и машины – с расчетом на то, что, возможно, ночевать придется там, в полевых условиях.
Выезд предполагался на раннее утро, и поэтому в «Тигры» все, что было нужно, загрузили с вечера – воду, еду, спальники, карематы, приборы, боезапас.
– Так, командиры! Ко мне!
Паша разложил на столе карту, циркуль, хордоугломер, компас, навигатор, карандаши, офицерскую линейку.
Вокруг стола собрались офицеры роты.
– Вчера, – начал Паша, – во время наблюдения за противником мы прекратили работу сразу, как только поняли, что ЛПР не добивает до наблюдаемых целей, из-за чего на месте никто не смог рассчитать координаты наблюдаемых объектов. Я сейчас для вас не добрый Паша, а строгий командир, и попрошу к предстоящим занятиям отнестись серьезно, ибо повторение вчерашней ситуации может обернуться трагедией. Я для всех нормально изъясняюсь?
Шабалин и так имел в роте непререкаемый авторитет, офицерам на самом деле было чему у него поучиться, но сейчас Паша все же решил удостовериться, что все в достаточной мере прониклись его серьезным настроем.
– Командир, не томи, – ответил за всех Шевчук.
– Разбираем ситуацию, – начал Паша. – Мы имеем точные координаты своего стояния, которые доложены на ЦБУ в целях исключения ударов по нас своей артиллерией и авиацией. Вокруг нас в радиусе сотни метров образована запретная зона для стрельбы артиллерией и двести метров для бомбометания. Это, конечно, хорошо, но координаты точки стояния не дают нам возможности наносить удары по врагу. Нам нужны координаты врага. Как они устанавливаются?
– Направление и дальность, – пожал плечами Денис.
– Согласен, – кивнул Паша. – Но как из этих данных мы рассчитываем координаты противника? Кто помнит?
– В училище изучали, – пространно протянул Миша. – Но я уже, если честно, не помню…
– Нужно решить прямую геодезическую задачу, – сказал Олег. – Вот, у меня в смартфоне была забита программа СК-42, которая все это считала…
– Ну, правильно, – кивнул Паша. – Только где твой смартфон, и где эта программа? Нету? Нету! Как считать вручную? Неужели никто не помнит?
Офицеры стыдливо промолчали.
– Ну, мы же не артиллеристы, – пожал плечами Денис. – Нам это не особенно надо. Вот и не помнит никто. Свои-то таблицы мы прекрасно помним… и считать снос каждый в уме умеет.
– Вот именно, – согласился Шабалин. – Вы молодцы, что свое ремесло не забываете. Но и это знать надо. Ладно там снайперу-контрактнику это не особо надо. Но вам, товарищи офицеры… мне стыдно! Мы вчера бы смогли еще пару «опорников» вражеских накрыть, но вот незадача – никто решение не помнит. Даже я. Поэтому сейчас будем вспоминать. Итак…
Паша склонился над картой и ткнул карандашом в первую попавшуюся точку:
– Денис! Координаты этой точки!
Стешин линейкой отмерил параллель на координатную сетку и назвал географические координаты с градусами, минутами и секундами.
– Хорошо, – кивнул Паша. – А теперь скажи координаты по «икс» и «игрек».
Денис вернулся к координатной сетке и вскоре выписал цифры «икса» и «игрека».
– Вот эти цифры нам и нужны, – сказал Паша. – Теперь, скажем, мы наблюдаем цель в направлении… на дальности… итого имеем четыре значения. Далее нам нужно решить прямую геодезическую задачу. Основывается она на решении треугольника: угол азимута на цель переводим в синус и косинус, открыв таблицу Брадиса. Затем находим величину приращения «икса», которая равна измеренной дальности, перемноженной на косинус угла азимута, а приращение «игрека» равно дальности, перемноженной на синус угла азимута цели. Не забываем, что переход от острого угла проводим в зависимости от знака приращения координат, который для синуса представлен минусом западного полукруга и плюсом восточного, для косинуса плюсом северного полукруга и минусом южного. Положительное или отрицательное приращение в сумме с имеющимися координатами своего места дает нам координаты цели. Все понятно?
Все синхронно кивнули, и после напряженной минуты молчания Денис спросил:
– Товарищ капитан, а можно еще раз, и чтобы вот записать… а то чувствую, что я не запомню.
Со Стешиным тут же согласились и все остальные.
Ночью поднялась пылевая буря.
Утром «Тигры» было не узнать – сантиметровым слоем на них осела пыль пустыни. Вскоре два «Тигра» со снайперами и с Шабалиным во главе оказались у командного пункта генерала Агапова. Здесь уже стояла «капсула», приданная Игорю Барченко в качестве подвижного пункта управления разведки, и «Тигр», на который пересел Федяев, накануне назначенный заместителем Агапова.
Валера, получив полномочия, тут же принялся «строить» подопечных сирийских командиров, не давая им продыха, заставляя быстрее шевелить и мозгами и ногами. Войска, попавшие таким образом под его влияние, буквально на глазах стали преобразовываться из морально разложившихся в образцово-показательные. Хоть пылевая буря и не пощадила штурмовой корпус, но все же ее влияние уже практически не ощущалось – Валера путем беспощадных репрессий, настойчивых оскорблений и глумливых унижений быстро добился от сирийцев взаимопонимания, и к назначенному времени боевая техника уже была очищена от пыли до боеспособного состояния.
– Паша, рад тебя видеть, – приветствовал Федяев Шабалина, когда тот открыл свою дверь с белым якорем.
– Здравия желаю, товарищ полковник! – Паша пожал крепкую руку Федяева. – Я так понимаю, что меня – к вам?
– Именно так, – подтвердил Валера. – Зайдем…
Они забрались в «капсулу».
– Сегодня будет очень напряженный день, – сообщил Валера. – Вчера мы было дернулись взять деревню надурняка, но закончилось все очень печально. Наемникам там наваляли неслабо. Сегодня они взяли себя в руки и пока еще готовы продолжать работу. Но и сирийцев мы туда сегодня загоним, чтобы им жизнь малиной не казалась. А то привыкли, вся война у них с утра и до обеда, а дальше сидят, мате пьют, наплевать на все. Я им тут с утра устроил подъем с пробежкой, вроде прониклись. Через полчаса начинаем выдвижение, а там и штурм. Мне от тебя нужна пара «тяжелых», которых посадим на отбитом у духов «опорнике» – там до Хулейхиле метров восемьсот-девятьсот будет. Справятся?
– Вполне, – кивнул Паша. – Посажу Борзова с «Маней». Из «манлихера» мы еще пока ничего толкового не исполнили. Пусть постреляет.
– Отлично, – согласился Валера. – Затем мне нужна будет еще одна пара – есть мысль перед началом наступления выставить пару на фланг, на удалении в километр-полтора; если все пойдет как я задумал, то духи для отражения фронтальной атаки укроются за насыпным валом, и твоя пара, а это должна быть тоже «тяжелая», желательно с «АСВКМ», с началом атаки без напряга сможет перебить там кучу душманов.
– План прекрасен, – сказал Паша. – Только как мы незаметно сможем вывести снайперскую пару во фланг врага на виду, на открытой местности?
– Проще простого, – усмехнулся Федяев. – У тебя есть для них маскхалаты?
– Маскхалаты есть, но как…
– Отлично! – обрадовался Валера. – Сейчас я тебе расскажу как…
Две пары с Хвостовым остались при штабе корпуса, пара со Стешиным на «Тигре» убыла на «опорник», а с парой Бушуева и Лугового Шабалин решил поехать лично. На исходный рубеж атаки они доехали на новеньком БТР-82, который только вчера сами пригнали из Хмеймима. Войска готовились к атаке – сирийские офицеры что-то громко кричали каждому своему солдату, а те, в свою очередь, смотрели на своих командиров отсутствующими, испуганными взглядами. В сторонке, безо всякой суеты, расположился отряд Колмыкова: в основном немолодые уже мужики стояли по кучкам, курили, ожидая времени Ч. Шабалина потянуло было к ним, поговорить, познакомиться, но Федяев окрикнул его:
– У тебя три минуты! Сейчас мы тебя выведем на фланг!
Шабалин почувствовал, как забилось сердце. Внезапная тоска стала душить разум, а в голове стала настойчиво биться мысль, что все, что он сейчас видит, он видит в последний раз. Желая сбросить это наваждение, движением руки он достал оберег, посмотрел на него – «спаси и сохрани»…
Федяев в сторонке инструктировал водителя БТР, и тот понимающе кивал.
– Товарищ капитан, – Артем тронул Пашу за рукав. – Правда, все будет хорошо?
– Конечно, – ответил Шабалин.
Федяев сделал приглашающий жест.
– Пошли, – сказал Паша.
Подняв на себя все свое вооружение и снаряжение, три снайпера подошли к БТР и скрылись в его люке.
– Удачи! – пожелал Валера, а в рацию тут же сказал: – Цунами! Время! Ставь завесу!
В течение нескольких минут артиллерийская батарея сделала несколько залпов дымовыми снарядами, которые качественно укрыли от обзора требуемый участок местности, и водитель БТР тут же бросил свою машину вдоль образовавшейся стены дыма. Он гнал на максимальных оборотах, не жалея новый дизель и новую подвеску. Бронетранспортер высоко подпрыгивал на ухабах пустыни, потом зарывался в песок, но гнал, быстро гнал вперед – к намеченному участку. Весь этот безумный бег длился всего пару минут, после чего БТР остановился, и водитель крикнул:
– На выход!
Паша со снайперами вывалился в бортовой люк, и машина тут же ушла обратно.
Пока висел дым, пока снайперов не мог видеть враг, нужно было выполнить ряд действий. В первую очередь на песке растянули две плащ-палатки цвета пустыни, которые длинными колышками прикололи к песку – они нужны только для того, чтобы защитить пыль от воздушной волны, образуемой от выстрела – стреляя над плащ-палаткой, огневая позиция не будет демаскирована поднимающейся пылью. Потом за плащ-палатками в песок воткнули проволоку, являвшуюся основанием для маски, за которой будут прятаться снайперы. Потом на проволочное основание натянули сами маски – маскировочные сетки под цвет пустыни, – скрывающие снайперов не только от вражьих глаз, но и от солнца, которое вскоре поднимется в зенит и будет палить нещадно. Под маски бросили карематы – на них лежать все же приятнее, чем на песке, больше похожем на пыль. И только после этого в рабочее состояние были приведены ЛПР и оружие.
Под одной маской лег Шабалин со своей «СВДС» на сошке и радиостанцией, под другой маской легли «тяжелые» со своей «АСВКМ», так же, как и «СВДС», оснащенной тактическим глушителем. Рядом с собой, стволом назад, Паша положил «АКМ» – на тот случай, если придется отстреливаться от врага, подбирающегося с тыла. Подправил снаряжение, поворочался, выбирая удобное положение, после чего вышел на Федяева:
– Я готов.
– Принял, – ответил Валера. – Мы тоже начинаем.
Артиллерия обрушила свой удар по передовым позициям боевиков, откуда к основной линии обороны побежали боевики. Затем вновь была выставлена дымовая завеса, прикрываясь которой вперед пошли сирийская пехота и российские наемники.
Пока война шла где-то вдалеке, Паша определил по навигатору свое место и выдал на КРУС точку стояния. Потом вынул свой снайперский блокнот и параллельно с Бушуевым и Луговым занялся расчетом данных для стрельбы.
– Командир, а кого бить-то будем? – спросил Артем. – Никого нет.
– Видишь вал?
– Вижу.
– Дальность от ближнего к нам торца и дальность до дальнего!
Радик прильнул к ЛПР и доложил:
– Ближний восемьсот сорок, дальний тысяча триста двадцать.
– Принял… – Паша внес полученные измерения в блокнот.
Измерили ветер – был полный штиль. Это был подарок судьбы для снайперов и фатальный рок для противника.
– Пехота пошла, командир, – доложил наблюдатель.
– Вижу, – ответил Паша. – Сейчас должны занять позицию за валом.
Справа впереди в поле навстречу врагу двигались с десяток БМП сирийцев и бэтээры частной военной компании – два новых БТР-82, один из которых только что вывозил снайперов на позицию, и несколько старинных БТР-152, один из которых с коротких остановок вел огонь из зенитной пушки ЗУ-23, установленной в десантном отделении. БМП поливали трассерами стоящий перед ними опорный пункт. Зрелище было феерическим.
Пока не появился враг, Паша и его снайперы чувствовали себя сторонними наблюдателями на этом празднике жизни, но вот из «опорника» стали выбегать человеческие фигурки и падать на вал, занимая за ним свои оборонительные позиции.
– Вижу пехоту противника, – доложил Луговой. – Десять, двенадцать…
Паша и сам уже неотрывно смотрел в подаренный бинокль, с замиранием сердца наблюдая, как боевики, вооруженные пулеметами и гранатометами, сноровисто и быстро занимают свои позиции, готовясь к отражению атаки. Перед ними рвались снаряды, которые, как было видно Шабалину, не приносили им никакого вреда.
– Цунами, я Барс, перенеси огонь на сто метров дальше!
Просьба осталась без ответа.
– Командир, это же дымы… – догадался Артем.
– Точно, – Паше хотелось сквозь землю провалиться – надо же было так пролететь.
Атакующие вошли в полосу дыма. До позиций врага им оставалось пройти не более трехсот метров.
– Я работаю по ближним, – сказал Паша. – Вы – по дальним.
– Есть, – отозвался Бушуев.
Ну, вот и началась настоящая работа – именно такая, какая и подразумевается в снайперском мастерстве – спокойная, размеренная, планомерная. Паша отвел затвор в заднее положение и отпустил его – специальный снайперский патрон оказался в стволе. Упоры сошки выставлены на специальном опорном коврике, позволяющем хорошо фиксировать положение винтовки. Под левый кулак подложен мешочек с гречкой, как опора для приклада. Маховичок вертикальных поправок Паша выставил на 9, рассчитывая стрелять по целям, расположенным чуть далее переднего торца вала, целясь в нижнюю часть туловища. По горизонту, в отсутствие ветра, поправками можно пренебречь.
За валом тоже чувствовалось напряжение – боевики время от времени приподнимались, глядя вперед, но огня не открывали, не видя целей. У многих были гранатометы, и это говорило об их хороших шансах на уничтожение приближающейся бронетехники.
– В первую очередь уничтожать гранатометчиков! – скомандовал Шабалин.
– Принял, – отозвался Бушуев.
– Есть, – отозвался Луговой.
– Стрелять в максимально высоком темпе, – пожелал Паша. – По готовности – огонь!
В сетке прицела Паша видел скопление людей, которые представляли собой идеальную цель – хорошо же придумал Федяев, выставив снайперов во фланг врагу! О таком расположении огневой позиции любой снайпер может только мечтать: при удачном стечении обстоятельств одна пуля, выпущенная из «СВДС», может поразить сразу несколько человек, чего уж тут говорить про сокрушительное действие крупнокалиберной пули «АСВКМ»!
Паша завершил постановку тела и расслабленно замер. Вдохнул – выдохнул. На миг прикрыл глаза, давая им короткий отдых перед работой. Открыл. Посмотрел в прицел. Вот какой-то боевик приподнялся, высматривая наступающих. Он очень удачно расположился на прицельной марке.
– Прощай, – прошептал Паша и потянул спуск.
Спусковой крючок уперся в контрольную резинку, всего лишь на миг растягивая жизнь обреченного боевика. Шабалин вне всяких сомнений, в полной ясности и осознании происходящего, уверенно додавил спуск. Винтовка растянуто хлопнула, толкнула в плечо.
В прицел Паша увидел едва заметный турбулентный след летящей пули, а затем фонтанчик пыли, взметнувшийся на валу прямо перед боевиком.
Это был промах.
– Повезло, – хмыкнул Паша. – Но ветра же нет… прицел сотряс? А ну…
После выстрела винтовка практически не сбилась, и совместить прицельную марку с другим телом, страстно возжелавшим встречи с прекрасными гуриями, не составило особого труда. Выстрел!
И снова фонтанчик пыли взвился на валу, заставив боевика пригнуться. Пули сносило вправо.
– Командир, – сбоку раздался спокойно-насмешливый голос снайпера-наблюдателя. – Деривацию выставьте, пожалуйста. Ноль-пять одной тысячной вправо. Не лишайте духов удовольствия.
Паша чертыхнулся – ну конечно! Как он мог забыть про эффект деривации! Нет, конечно, про деривацию он знал все и, конечно, умел с ней работать… но одно дело это делать по бездушным мишеням на мирных полигонах в спокойной обстановке, и совсем другое – по врагу. По живому врагу, который может и в ответ вломить.
Барабанчиком боковых поправок нужно сдвинуть среднюю точку попадания на половину тысячной. Это дело трех секунд.
В этот момент духи, как по команде, все поднялись над валом – бронетехника наступающих показалась из-за дымной стены.
Паша вывел прицел в центр живой массы и в высоком темпе, лишь успевая поправлять винтовку после каждого выстрела, открыл огонь. Справа гулко ухнул крупнокалиберный монстр, и Шабалин увидел, как в стане врага вверх, кувыркаясь, взлетело человеческое тело.
Стреляя вдоль вала, Паша, конечно, видел результат своего труда – стоящих людей становилось все меньше и меньше. Не важно, куда попадали пули – на такой дальности их естественный разлет уже превышает габарит человеческой груди, но скученность людей делала свое дело. Получив ранение, смертельное или легкое, люди валились к основанию вала, не имея возможности продолжать вести бой по отражению атаки. Именно это и было задачей снайперов – предотвратить попытки сопротивления, подавить врага огнем, заставить его отказаться от своих планов – путем его физического уничтожения, путем причинения ему ранений, которые заставят его заниматься самоспасением, а не отражением атаки…
Паша не заметил, как вставил второй магазин, а потом и третий. Рядом громко ухала «АСВКМ», после каждого выстрела сопровождаемая ветвистой бранью входящего в азарт Артема Бушуева.
– Радик, – крикнул Паша. – Контролируй тыл! Мы сами справимся!
Луговой обернулся назад – сзади никого не было.
Расходуя третий магазин, Паша оценил результат стрельбы: из примерно двух десятков боевиков, занявших позиции за валом, только трое побежали на опорный пункт, с которого пришли на вал. Остальные остались лежать под валом.
К этому времени подошла пехота – наемники быстро расправились с ранеными и двинулись дальше, к опорному пункту.
– Радик, тыл! – крикнул Паша.
– Чисто, – ответил Луговой.
– Дальность до «опорника»!
– Тысяча сто до флангового вала!
– До подхода пехоты к «опорнику» работаем по видимым целям! По готовности – огонь!
Для «СВДС» такое расстояние уже было за пределом уверенного выстрела, и поэтому Паша, сделав несколько безрезультатных попыток попасть в виднеющегося на валу пулеметчика, окончательно превратился в зрителя.
Наемники грамотно зашли с фланга и, прикрываясь дымом, выставленным «тучами» новых БТР, ворвались в периметр опорного пункта. Еще спустя десять минут по сети прошел доклад о взятии ключевого для Хулейхиле опорника, после чего сирийские подразделения вошли в населенный пункт на его зачистку.
Вскоре делать стало совсем нечего – война переместилась куда-то совсем далеко, солнце, как и обещало, стало палить уж вовсе нещадно, а воды, как оказалось, с собой взяли совсем немного – основные запасы влаги были собраны в два сорокалитровых бака, накрепко привязанных в десантных отделениях «Тигров».
На создавшееся положение Паша нажаловался Федяеву, но тот, удостоверившись, что Шабалину пока ничего не угрожает, предложил немного потерпеть с эвакуацией, ибо все машины, и боевые, и транспортные, были в данный момент задействованы в наступательной операции и закреплении успеха.
Объяснив своим бойцам сложившееся положение, Паша предложил организовать круговую оборону, не только потому, что насчет праздношатающихся здесь душманов были-таки определенные подозрения, но и потому, что Боевой устав в любой непонятной обстановке требует совершенствовать систему обороны.
– Вот мы тут сидим такие, – заметил Артем, – а потом раз, и мы все Герои России. Только посмертно. После того, как наведем на себя артиллерию. После того, как нас плотно обложат духи. После того, как нас забудут отсюда забрать…
– Да ладно, – с содроганием в голосе сказал Радик. – Так-то не гони! Чего бы это нас забыли?
– Да запросто, – парировал Бушуев. – Вон, старлея этого, из «студентов», вот так же оставили… что ему пришлось на себя огонь вызывать… теперь о нем весь мир знает. По мне, так лучше безызвестным быть. Но живым.
– Товарищ капитан, – Луговой обернулся к Паше. – А у вас есть наши координаты? Ну, чтобы… если вдруг…
– Есть, – кивнул Шабалин. – На «если вдруг».
– Ну и хорошо, – примирительно сказал Радик.
– О, а это еще кто такие? – Артем указал рукой в сторону и потянулся за автоматом. – Идут в нашу сторону…
Паша повернулся назад, посмотрел в указанном направлении и почувствовал, как по спине пробежал холодный ручеек.
