Глава 10
– Смотри, – Барченко указал в сторону соседнего опорного пункта, расположенного метрах в шестистах.
Паша увидел клубы пыли, которые стали подниматься над «опорником», еще не понимая, что это значит.
– Валим отсюда, – громче сказал Игорь. – Сейчас они и нас накроют.
– По машинам! – заорал Шабалин, со всей очевидностью осознав, что по соседнему посту духи наносят минометный удар.
Снайпера суетливо начали закидывать свое имущество в машины, и спустя минуту все уже сидели в бронированных «Тиграх». Закрывая дверь, Паша услышал визжащий звук, хорошо знакомый из художественных фильмов о войне еще с детства, и в ту же секунду прямо перед машиной, не далее чем в десятке метров, разорвалась минометная мина. В момент взрыва дверь еще оставалась открытой, и всем своим существом Паша прочувствовал удар плотного потока воздуха, образованного ударной волной взрыва. Хлопнув дверью, Паша завалился на спинку сиденья, водитель дал по газам, и броневик чуть не прыгнул вперед, проехав прямо по небольшой воронке, образовавшейся от мины.
– На дорогу, – крикнул Паша.
Происходящее не казалось ему сейчас чем-то страшным. Конечно, получить мину в крышу броневика означало немедленную гибель, но это не пугало, а лишь заставляло действовать – подавать команды водителю и таращить глаза в окна, наблюдая за обстановкой.
Водитель вывернул руль, чтобы вписаться в поворот и попасть в разрыв защитного вала, однако довернуть до конца не смог, и машина несколько метров прошла правыми колесами по косогору, вызвав внутри салона падение незакрепленного имущества и маты пассажиров.
– Не дрова везешь! – Борзов нашел в себе силы юморить, хватаясь за поручни. – Осторожнее там!
– Главное – вырваться, – крикнул Барченко.
– Вырвемся, – отозвался водитель.
«Тигр» выбрался на дорогу, второй шел следом. Машины стали набирать скорость, уходя от взрывов, накрывающих опорный пункт.
– Кранты «опорнику», – резюмировал Паша.
– Да не… – отозвался Игорь. – У них там все налажено и привычно. Садыки сейчас по норам сидят да по броне – минометный обстрел им не сильно страшен. Ну, если сразу кого не убило… сейчас увидят, откуда бьют, и из танка «ответку» организуют.
И точно, сзади громко ухнула танковая пушка.
По большому счету, испугаться никто не успел – броневики быстро вырвались из зоны обстрела, а по быстродвижущейся цели минометы стрелять не способны. Никто не был ранен, и поэтому начали острить, радуясь удачному стечению обстоятельств. Водителю дружно предъявили за попытку перевернуть машину, на что тот, зубоскаля, заявил о готовности повторить маневр с более печальным для всех исходом.
Барченко вышел по связи на ЦБУ и сообщил об обстреле. Пока бронегруппа неслась к элеватору, разведчики вывели беспилотник в предполагаемый район нахождения минометов противника, который и обнаружил с воздуха два пикапа с двумя минометными расчетами. Те, в свою очередь, быстро выпустив по «опорникам» по десятку мин, в момент обнаружения уже грузили минометы в машины. Решение накрыть их огнем артиллерии было отменено – стрельбу враги закончили, сиюминутной опасности уже не представляли, и разведчики решили посмотреть, куда направятся пикапы – да и дальность в двенадцать километров от гаубичной батареи до цели не гарантировала быстрого и точного поражения. К моменту прибытия начальника разведки группировки на элеватор разведчикам уже было о чем докладывать.
– Я новый источник обнаружил в эфире сразу, как вы уехали, – сказал Вадим. – Он тоже держал связь с Эль-Талилом, потом встал в трех километрах от семнадцатого «опорника». Очевидно, это и есть минометчики. Сейчас они вот здесь…
Курсором Вадим показал на экране ноутбука участок местности, где можно было разглядеть крышу какого-то строения.
– Два километра северо-западнее Эль-Талила, – пояснил он. – Со снайперского поста в приборы наблюдения видно, я поднимался, смотрел.
– Давайте вломим, товарищ подполковник, – оживился Шабалин. – Арта достанет на пределе дальности.
– Вломим, но не артой, – ответил Барченко. – Пошли…
Они вышли из аппаратной и направились к снайперскому посту.
– Вот теперь покажешь, чему тебя учили, – научал по пути начальник разведки. – Утром на совещании ты получил данные для работы со взаимодействующими силами?
– Да, – кивнул Паша, автоматически доставая из кармана блокнот, в котором были рукой вписаны позывные и остальные условные сигналы боевого управления на этот день.
– Ну, вот и отлично. Покажем духам, что значит «технологическое превосходство».
На снайперском посту в числе прочих приборов находился лазерный прибор разведки и целеуказания, соединенный по закрытому каналу связи с единой системой боевого управления КРУС. Помимо возможности измерять дальность лазерным лучом, прибор был оснащен системой спутникового позиционирования и электронным компасом, что и делало этот прибор важным элементом сетецентрической войны, тактику которой, помимо всего прочего, нарабатывала в Сирии Российская армия.
Шабалин с минуту рассматривал строение, откуда радиоразведкой была засечена работа вражеской радиостанции. Обычный одноэтажный дом, с трех сторон обнесенный невысокой каменной стеной. Машин видно не было, или они были уже замаскированы, или стояли, прикрытые от наблюдателя корпусом здания.
Паша нажал на приборе кнопку и тут же в окуляре увидел результат измерения: дальность, направление, свои координаты стояния, координаты цели. Вся информация ушла на ЦБУ, откуда запросили характер цели и подтверждение на удар.
Паша обернулся на Барченко. Тот развел руками, мол, сам начал, сам и заканчивай.
– Цель – одиночное каменное здание, рядом два пикапа с минометами, живая сила до восьми человек. Удар подтверждаю, – Паша отрезал пути к отступлению. – Ну, с богом!
– А что так мало сказал? – улыбнулся Игорь. – Надо было говорить, что тридцать. У нас сейчас все так делают…
Сарказм был понятен – чем больше скажешь, тем больше уничтоженного врага будет записано в служебно-боевую характеристику, что самым положительным образом должно будет в будущем отразиться на карьере и наградах, но Паша не готов был еще к подобным военным шуткам.
– Интересно, чем ударят? – спросил Денис, стоявший у Паши за спиной.
– А вон, смотрите… – Барченко смотрел куда-то вверх.
Шабалин поднял голову – высоко в небе мелькнули две далекие тени.
– Дежурная пара, – пояснил начальник разведки. – За вылет успевают отработать несколько заявок от наземных войск… не мы у них первые, не мы последние!
– Бинокль дайте! – потребовал Шабалин.
Ему протянули бинокль, и вскоре Паша разглядел двух «утят» – «Су-34», разворачивающихся для атаки. Зрелище было грандиозным и впечатляющим – с земли бомбардировщики казались размытыми пятнами, в бинокль же был различим тип самолетов и их неземная красота. Паша неприкрыто восторгался зрелищем, наблюдая, как стремительные сорокатонные монстры, едва не касаясь друг друга законцовками своих крыльев, выполнили разворот и легли на боевой курс.
– Ну, держите подарок, блохастые бармалеи, – весело сказал начальник разведки оперативной группировки. – До встречи в раю.
– У нас с ними будет разный рай, – уверенно предположил Паша.
В этот момент от самолетов отделились четыре точки, которые быстро неслись к земле. «Утята» эффектно отвернули в сторону, словно результаты бомбометания их совершенно не интересовали. Вниз неслись четыре «пятисотки», которые гарантировали выполнение задачи даже при небольшом промахе.
Паше показалось, или так оно и было – на выходе из пике самолеты покачали крыльями.
Очевидно, боевики тоже вели наблюдение за небом – из здания выбежали два человека и со всех ног понеслись прочь. Но судьба их была уже предначертана – уж слишком мощные заряды летели к земле.
– А смысл бежать-то, – злобно заметил Шабалин, глядя на боевиков, отчаянно пытающихся спастись. – Лучше молитесь…
В этот момент четыре точки достигли земли, и дом полыхнул огромной вспышкой, поднявшей массу пыли и обломков здания. Мелькнула сфероподобная ударная волна, быстро расходящаяся из центра взрыва в разные стороны на многие сотни метров, по ходу своего движения уничтожая все живое невыносимым скачком воздушного давления.
Шабалин вдруг усмехнулся, непроизвольно сравнив лично прочувствованную ударную волну от взрыва 82-мм минометной мины с ударной волной от взрыва четырех пятисоткилограммовых авиабомб. Полчаса назад ударная волна от взрыва мины показалась Паше чуть ли не убийственной, и он искренне верил, что от смерти спасло его только чудо. Сейчас он воочию увидел, что такое настоящая ударная волна от серьезного «средства поражения», в сравнении с которой взрыв мины оказался безобидным хлопком новогодней петарды.
– Мне нужны результаты удара! – Барченко связался с пунктом управления беспилотниками.
– Сейчас бы сгонять туда, – мечтательно сказал Стешин.
– Шузы снять? – усмехнулся Шабалин, соглашаясь с желанием своего взводника, но не зная, насколько оно уместно в этой ситуации.
– Сгонять хочешь? – спросил Барченко.
– Ну, так, – неопределенно отмахнулся Денис, ожидая от начальника разведки тираду проклятий ввиду доведенного накануне приказа командующего, запрещающего личному составу группировки выходить за линию опорных пунктов.
– Было бы неплохо, – сказал Игорь. – Сейчас свяжусь с дядей Лешей.
Шабалин и Стешин переглянулись – они, конечно, подозревали, что Барченко дерзкий и решительный человек, но чтобы вот так, сразу после удара, пока враг не очухался…
– Товарищ генерал, – Барченко уже говорил по связи с Сомовым. – Меня беспокоит непонятная активность боевиков на этом направлении. Мухабарат неспроста войсковую разведку вперед здесь высылал, которых вчера на «опорнике» подорвали… я фиксирую выходы в эфир и передвижения боевиков. Авиация накрыла две машины с минометами… позвольте выдвинуться, пока они не очухались. Да, уверен, мы многое поймем, а если удача будет, то и языка прихватим. От элеватора восемь километров, от крайнего «опорника» – шесть. Все как на ладони – если что, артель нас прикроет. Да, за час справимся. Есть.
Барченко отключился. На его лице расползлась улыбка.
– Ну что, товарищи офицеры, сгоняем к врагу в гости?
– Если надо, – ответил Паша, – то почему бы и не сгонять?
– Все, тогда погнали, – Игорь направился к лестнице с поста. – Выезжаем, через двадцать минут над нами будут вертушки. И возьмите автоматы на случай близкого контакта.
Ехать решили на двух своих «Тиграх» и бэтээре, который согласились дать садыки. Однако БТР наотрез отказался заводиться, что, конечно, «огорчило модератора процесса, но линию партии не изменило».
– Справимся, – сказал Барченко.
На снайперском посту Паша взял автомат и четыре магазина, Борзов прихватил пулемет с парой коробок патронов. Спустя пять минут они уже подъехали к «опорнику», на котором ночью погибли сирийские разведчики.
– Я сейчас, – сказал Паша, выскакивая из машины, пока перед ними садыки открывали импровизированный шлагбаум, изготовленный из наращенных обрезков водопроводных труб.
На посту его уже знали, приветливо улыбались и поэтому беспрепятственно допустили на пункт управления взрывом, где Паша сноровисто отсоединил от проводов подрывные машинки, забрав их с собой.
– Ну вас на хрен, от греха подальше, – сказал он, вернувшись в машину. – Еще чего не хватало, нас подорвать при возвращении.
– Это правильно, – усмехнулся Барченко.
– А там впереди мин нет? – спросил водитель.
– Не знаю, – ответил Игорь. – Духи не выстраивают такую оборону, как мы. Подрывы техники за последние полгода здесь не фиксировались. Только обстрелы. А кто по нас стрелять будет – тут видно на пять километров вокруг. Только ПТУР если пустят, но им и здесь нас достанут. А был бы – уже бы достали. Так что, нет оснований мочить штаны раньше времени. Смотри за дорогой!
Очевидно, эти слова немного успокоили водителя, и когда машины прошли змейку из бетонных плит, выложенных на дороге в шахматном порядке, прибавил газу, и «Тигр» набрал скорость. Вторая машина шла как привязанная.
– Чинар, ответь Тибету, – раздалось из носимой станции начальника разведки.
– Тибет, я Чинар, слышу хорошо, – Игорь схватил тангенту радиостанции.
– Чинар, обозначь себя, – попросила радиостанция.
– От элеватора километр на восток, от «опорника» на юго-восток порядка километра, продолжаю движение в этом направлении в составе группы из двух «Тигров».
– Вижу на дороге две движущиеся машины.
– Это мы и есть. Других не наблюдаю.
– А ну, остановись! – приказал голос в эфире.
– Притормози, – Игорь повернулся к водителю, и тот притормозил, останавливаясь.
Пыль обогнала остановившуюся колонну.
– Все, вижу. – Голос прокомментировал действия водителя. – Я над вами, запас времени – сорок минут.
– Тибет, принял. Надеюсь, управимся!
– Это кто? – спросил Паша.
– Винтокрылые собратья, – ответил Барченко.
Паша взялся за ручку и открыл верхний люк. Надев боевые очки, он высунулся наружу и осмотрелся: со стороны элеватора к ним приближалась пара боевых вертолетов «Ка-52», которые шли на предельно низкой высоте метров в пятнадцать над землей. Крылья «Аллигаторов» были увешаны блоками неуправляемых ракет. До ушей уже доносился своеобразный хлопающий звук присущий вертолетам с соосной схемой размещения несущих винтов.
«Плещут руки винтов синеву по щекам, это боги войны приближаются к нам…» – Вдруг Шабалин вспомнил старую «афганскую» песню, которая часто играла в его детстве из отцовского магнитофона.
– Год назад, – сказал Барченко, когда Паша вернулся в салон, – духи сбили здесь вертолет командира 55-го вертолетного полка Ряфагатя Хабибуллина. Так что этот район вертолетчики «любят особой любовью», и если, не дай бог, сейчас какая-нибудь душманская мразь окажет нам сопротивление, ты увидишь всю мощь огня армейской авиации…
В это время машины уже подходили к месту нанесения бомбового удара.
– Чинар, я Тибет. Вокруг все чисто, – доложило «небо».
– Принял, работаем! – отозвался Игорь.
– Куда? – спросил водитель.
– К руинам, – Барченко махнул ладонью.
Впереди что-то горело, были видны остатки строения, по округе валялась масса обломков. Машина остановилась перед воронкой немалых размеров, происхождение которой не оставляло ни у кого никаких сомнений.
Из машин выбрались Барченко, Шабалин, Стешин и четверо снайперов с автоматами в руках. Развалины были метрах в ста впереди, и, направляясь к строению, Паша ловил себя на мысли, что все это не война, а какая-то игра, может быть, даже происходящая не с ним. Боль и ужас, которые случились здесь менее часа назад, никоим образом не затронули его сознание – ведь это не его распыляло ВКС на молекулы своими «средствами поражения», а кого-то другого, того, кто был врагом.
На песке лежала оторванная человеческая нога, обутая в хороший американский ботинок с куском штанины с песчаной камуфляжной расцветкой.
– Кто там шузы себе хотел? – громко спросил Шабалин. – Американские…
– Я, – отозвался Артем, подходя к командиру роты.
– Забирай, – разрешил помародерить Паша.
– Ну… тут некомплект, – запротестовал Бушуев. – Да и размер не мой. Мне сорок второй надо, а тут, пожалуй, сорок пятый будет.
– Ваты в носок натолкаешь, – предложил Слава Борзов, осмотрев находку. – Будешь в роте самый модный, в таких шузах движуху наводить…
– Да ну что ты… тут один ботинок только… – отнекивался Артем.
– Ну и в одном будешь ходить, – не мог угомониться Борзов. – Прикинь, как классно будет: на одной ноге наш ботинок, на другой – вражеский трофей. Все бабы твои.
– Хорош болтать, – Паша остановил стеб и скомандовал: – Рассредоточились! Цепью к зданию! Стрелять при любом подозрении на опасность! Вперед!
Бойцы разошлись в стороны и вскоре приблизились к развалинам. За ними Паша увидел два перевернутых взрывами пикапа, один из которых горел, испуская черный дым сгораемой резины. Второй джип был просто исковеркан – чуть не разорван пополам, но почему-то сохранивший пожарную безопасность. Тут же валялись несколько ящиков с минами – разбитые, но не взорванные. Паша даже разглядел одну мину, хвостовиком торчащую из песка.
Пройдя еще немного, Паша заглянул в развалины – очевидно, что дом не был жилым – никакого присутствия бытового благоустройства видно не было. Скорее всего, жильцы ушли отсюда еще три года назад, когда в эти края дошла война, забрав с собой все полезные вещи, и теперь дом использовался боевиками как временное пристанище или некая перевалочная база.
– О, еще одна нога с ботинком, – донесся громкий и радостный голос Бушуева, который тут же превратился в печальный: – Черт, тоже правая…
Начальник разведки достал из кармана телефон и стал фотографировать результаты удара.
– О, а так можно было? – удивился Паша, помня приказ командующего о запрете использования телефонов сотовой связи в целях исключения отслеживания их носителей вражеской радиотехнической разведкой.
– Я без симки, – отмахнулся Барченко. – Только фотаю.
Случайно нашли маломощный «Кенвуд», и Барченко подобрал его с песка – может, пригодится радиоразведчикам. Осматривая место взрыва, нашли останки семи человек, при которых были обнаружены три айфона и треснутый планшет. Игорь был рад этой находке больше, чем шести единицам оружия и двум минометам, которые пойдут в зачет боевой работы снайперской роты.
Закинув трофеи в машины, решили по пути сделать крюк и подобраться к пикапу с «ДШК», который, как доложили «беспилотные» разведчики, оставался на месте. Вертолетчики затею не одобрили, так как у них заканчивался запас топлива, но согласились поприсутствовать столько, сколько смогут, взяв с Барченко слово, что тот сам будет виноват, если заваруха начнется после ухода вертолетов на базу.
Пикап стоял на том же месте, где и был обстрелян. Следы двух человек вели в пустыню, но ушедших людей видно не было. Игорь попросил вертолетчиков осмотреться, и пока они это делали, «Тигры» подошли прямо к пикапу.
– Вот это дыра… – Артем полез осматривать «своего» духа, тело которого лежало в десятке метров от машины.
Возле него собрались снайпера, которые принялись обсуждать результат попадания, прислушиваясь к которым Шабалин убедился, что все вот эти вот ваши душевные переживания по поводу первого убийства – это было не про его подчиненных.
– Смотрите, товарищ старший лейтенант, – Артем пригласил ротного к трупу. – Ему кусок позвоночника пулей вырвало. Вон как красиво позвонки сзади торчат!
– А что ты хотел, – Паша нашел в себе силы усмехнуться. – Полсотни грамм прилетело. Это тебе не три грамма из «калаша». Это по-взрослому!
– А машина-то, – произнес Барченко. – Похоже, что на ходу!
Борзов открыл водительскую дверь и сел за руль. Ключ был в замке зажигания, и вскоре «Хай-Люкс» вздрогнул и затарахтел.
– Забираем, товарищ старший лейтенант? – спросил Слава.
Паша посмотрел на Барченко. Тот развел руками:
– А в чем проблема? Бери, это теперь твое!
Артем прошмонал убитого им боевика, снял с шеи какой-то амулет, в карманах нашел двадцать баксов, отстегнул с пояса красивый арабский нож.
– Остальное ваше, – Бушуев милостиво разрешил остальным снайперам продолжить священный акт изъятия и справедливого распределения боевых трофеев, на языке правосудия именуемого мародерством.
– Да иди ты, – Радик Луговой выразил общее недовольство. – В следующий раз я стрелять буду, а ты наводить. Ничего нормального не осталось… все забрал… еще и шузы заставил его сбросить! Друг называется…
– В следующий раз за шузами никто не поедет, – весело ответил ему Артем. – Никто их не видел?
Осмотрелись вокруг – обуви видно не было. Видать, далеко улетели.
– Чинар, я Тибет. Мы уходим, – сообщили вертолетчики.
– Принял, – ответил Барченко. – Так, народ, по машинам!
– По машинам! – громко продублировал Паша.
Как только «Тигры» тронулись, неподалеку раздалась громкая очередь вертолетной пушки, после чего Тибет вышел на связь:
– Чинар, принимай гостей! На юг от тебя полкилометра, обнаружил двух человек. Я их прижал, вооружены стрелковкой. Или забирайте, или я их сейчас накрою «НАРами»…
Барченко толкнул водителя:
– Разворачивайся!
«Тигры» и «Хай-Люкс» развернулись в указанном направлении.
– Тибет, обожди! Я забираю…
Шабалин перехватил автомат – сейчас вполне могла начаться настоящая заруба: сколько он слышал историй о стойкости религиозных фанатиков и их готовности жертвовать собой в бою!
В машине чувствовалось напряжение: одно дело ехать туда, где врага разорвало ударом двух тонн авиабомб, и совсем другое, пусть даже под прикрытием вертолетов, встретить его вживую – вооруженного и, очевидно, жаждущего твоей крови.
– Спокойно, мужики, – поняв состояние соратников, произнес Барченко. – Сейчас подъедем, разоружим, свяжем. Все будет хорошо!
Подняв руки, впереди стояли два человека, одетые в американские пустынные камуфляжи, с арафатками на шеях, с разгрузками на груди и солнцезащитными очками на глазах. Руки они тянули вверх старательно, и Барченко едва заметно выдохнул.
Паша вышел из машины и, вскинув автомат на уровень глаз, остался стоять возле «Тигра», готовый в любой момент спрятаться за его броней. Со своими снайперами он никогда не отрабатывал подобные действия, и поэтому пришлось импровизировать:
– Борзов, вперед!
Сержант, держа наготове автомат, не перекрывая линии огня для ротного, подошел к боевикам и, шевельнув стволом, приказал:
– Ложись!
Они послушно легли, сложив руки за головой.
– Слава, держи их на мушке! – крикнул Паша, двинувшись вперед.
За ним пошли Барченко и Бушуев.
Паша подошел к задержанным, остановившись метрах в пяти, и стал с интересом разглядывать лежащих на песке мужчин. Ветер донес до него аромат хорошего одеколона, и Шабалин даже покачал головой, не веря своему обонянию.
– Ху а ю? – вдруг спросил Барченко. – Американ спешиал специалист?
Шабалин хотел было рассмеяться в этот напряженный момент, представив на миг, как арабы будут отвечать Игорю на ломаном английском, но дальнейшие события потрясли его до глубины души.
– Иес, – ответил тот, кто лежал ближе.
– Ю – стенд ап! – приказал Барченко, и тот, который отвечал, встал.
Паша смотрел ему в лицо, а тот с испугом рассматривал подошедших. По всему было видно, что это был далеко не местный житель – высокий европеец с хорошо накачанной спортивной фигурой в очень дорогой амуниции. Именно от него и исходил тонкий запах одеколона, совсем не сочетающийся с обстановкой выжженной пустыни.
– Пиндосы, что ли? – развязно спросил Борзов.
Ему никто не ответил, хотя Паша заметил, как скривился стоящий перед ним человек. Знал, знал он, что значит слово «пиндосы»…
– Ху а ю? – Игорь повторил вопрос, вешая автомат за спину.
– Гроуп демаркейшн патис, ю эс солдиер, – сказал американец и потянулся рукой в нагрудный карман. – Хиис май ид.
– Удостоверение хочет показать, – пояснил всем Барченко. – Говорит, что он военнослужащий США и входит в группу по разграничению сторон. Ну, есть у них такая, когда-то взаимодействовали с нами. Только что-то далеко они забрались. Километров на девяносто ошиблись.
– Что будем с ними делать? – спросил Паша.
– Сейчас разберемся, – ответил Игорь и предложил встать второму: – Ю элсо гет ап!
Встал второй. Они оба были высокие, как Барченко, и сейчас переминались с ноги на ногу, покорно ожидая решения русских военных, уверенные, что ничего плохого с ними уже не случится.
– Шузы четкие, – сказал Борзов. – Артем, зацени…
– Ага, – согласился снайпер.
– Уиа холдинг йю, – сказал Игорь и добавил: – Ту идентифи.
– Плиз, – попросил первый. – Информ май комманд! Райт нау!
– Да уж, конечно, сообщим, – ответил Барченко, и американец в ответ кивнул, будто понял значение слов подполковника.
А может, и действительно понял.
– Веа ю персонал веапон? – спросил Барченко и с ухмылкой добавил: – Фо хис лосс ю вилл факед!
Оба американца синхронно кивнули и улыбнулись.
– Мы думали, что вы наемники, – вдруг с акцентом, но вполне сносно, сказал один из американцев. – Они убивают всех вооруженных людей. Даже американцев. Но вижу, что вы – военные.
– О, по-нашему заговорил, – громко удивился Борзов. – Ты это, стволы показывай свои, куда спрятал?!
Вскоре американцы вытащили из песка свои карабины «М-4» и пистолеты – «М-9» и «глок-17». Пистолеты пошли по рукам восторженных снайперов.
– Сейчас мы вас отвезем в штаб командования в Пальмире, – сообщил пленным начальник разведки. – После установления всех обстоятельств вашего присутствия в несогласованной зоне вас передадут представителям коалиции. А теперь, господа, садитесь в кузов пикапа. И предупреждаю: никаких попыток к побегу. В противном случае буду вынужден применить оружие на поражение. Понятно?
– Понятно, – сказал русскоговорящий американец.
Вскоре колонна вышла на дорогу и приблизилась к передовому опорному пункту, где накануне погибли сирийские разведчики.
– Товарищ подполковник! – Вдруг Пашу озарила одна простая, но страшная мысль. – Эти воины такие умные, что запросто могут сейчас принять нас за духов. Ведь уехало от них две машины, а возвращается три.
– Я тоже об этом подумал, – согласился Барченко. – Сейчас свяжусь с советником.
Вскоре от советника поступил доклад, что на посту оповещены о приближении своих, однако до самого момента пересечения шлагбаума у всех не проходило ощущение предстоящей трагедии. Но, слава богу, пронесло.
Шабалин выскочил из машины, установил на место подрывные машинки и снова заскочил в «Тигр».
– Все, погнали!
На элеваторе решили переложить все железо в кузов трофейного пикапа, а пленных рассадили по броневикам.
– Тебя как зовут, американец? – спросил Паша сидящего рядом «партнера».
– Кеннет, – ответил он.
– Чинар, – представился Барченко, влезая, как таран, в разговор и задавая Паше последующий правильный ответ.
– А меня Барс, – вовремя смекнул Паша.
– Я вижу, что вы – снайперская команда, – сказал Кеннет. – Я имел возможность увидеть эффективность вашей работы. Покажите мне того человека, который снял пулеметчика с пикапа.
– Буш, – Барченко повернулся к Бушуеву: – Улыбнись дяденьке.
Кеннет обернулся и посмотрел на сидящего у него за спиной снайпера. Несколько мгновений он смотрел парню в глаза, и мальчишка, выдержав этот взгляд, глумливо спросил:
– Не забрызгало, американец?
– Нет, – ответил «партнер». – Мы находились далеко, но ваши два промаха я слышал. Тем не менее вы сделали очень хороший выстрел. Мы не думали, что у русских есть снайперы такой высокой квалификации. Слишком уж большая дальность. Вынужден буду огорчить наше командование.
– Что, Буш? – Барченко снова влез в разговор. – Выдал врагу военную тайну?
– Я бы мог и их завалить, – огрызнулся Бушуев. – Если бы они так подло не спрятались.
Кеннет отвернулся от Артема и сказал:
– Это война. На ней все возможно.
– Но мы не такие, как Крис Кайл, – вдруг сказал Паша. – Мы не убиваем мирное население.
Кеннет с удивлением посмотрел на Шабалина.
– Вы знакомы со снайпером Крисом Кайлом?
– Только с историей его военных преступлений.
– Его история не так однозначна, – сказал Кеннет.
– Зато убийства ради проверки прицела – факт однозначный, – возразил Шабалин.
Американцев сдали в штаб группировки, после чего Паша сел за написание подробного рапорта по первому боевому применению своего подразделения – для этого Барченко пристроил его за столом в своем кабинете и ушел общаться с задержанными американцами.
В своем рапорте Шабалин набросал схему работы «тяжелой» пары с семнадцатого опорного пункта, потом накидал схему поездок «за линию фронта», отметил отличившихся и подробно расписал обстоятельства задержания военнослужащих США – там вроде бы не было никакого криминала, и можно было излагать не согласованную версию, а писать то, что было на самом деле.
Вернувшись на базу, он вдруг почувствовал, как сильно устал за прошедший день. Стянув с себя бронежилет и ботинки, прежде чем пойти под душ, он вытянулся на койке, дав себе пять минут на расслабление.
– Сегодня я убил несколько человек. – Паша вслух озвучил навязчивую мысль. – Не сам, конечно, но приложил к этому усилие. Я – убийца?
Перед глазами у него стояли фрагменты тел боевиков, которые он увидел в месте бомбардировки. Кто они? Духи? Или американцы? В точно такой же форме. Впрочем, какая разница – и те, и эти – враги, против которых он ведет сейчас войну. И по большому счету, национальная или организационная принадлежность врага не играет на поле боя никакой роли. Если бы американцы не залегли, Артем бы продолжил стрельбу. А с полученным успешным попаданием в пулеметчика на этой установке прицела он бы расправился с «партнерами» очень быстро. И знать бы не знал, кого отправляет на тот свет.
Надо было вставать и идти в душ, но Паша не мог найти в себе силы.
– Ладно, – успокоил он сам себя. – Подремлю полчаса.
