Глава 53
Приют

В процессе изучения церковной деятельности Джона Кристиана / Ойо Диалло я выяснил, что ему принадлежит еще недвижимость в виде небольшого участка земли к западу от Атланты неподалеку от парка Суитуотер Крик. Называется все это «Детский христианский лагерь» и представляет из себя участок с тремя зданиями, небольшим бассейном, кочковатым футбольным полем и открытым очагом, если верить Google Earth. На сайте лагеря написано, что это приют для детей из бедных и неблагополучных семей. И хотя звучит все как рай для педофила-убийцы, сам лагерь не выглядит местом из фильма «Пятница, 13-е» – ни заборов, ни укромных уголков, все здания на виду, а рядом полно жилья. Как и в доме в пригороде Атланты, здесь не побегаешь нагишом с ножом в руках. И тем не менее в целом лагерь выглядит как идеальное место для выбора и знакомства с будущими жертвами.

Пока Ойо занят, я решаю прокатиться поглядеть на пустой лагерь – по крайней мере, расписание на сайте говорит, что он пустой, – и осмотреться. Я паркую машину и иду к зданиям. Это довольно старые деревянные дома с выкрашенными в белый цвет стенами и пыльными окнами. Заглянув в одно из них, я вижу столовую и игровую комнату, где на полках стоит множество настольных игр. В остальных зданиях – двухъярусные кровати, отдельно стоящая душевая и прочие необходимые в детском лагере вещи. Судя по сайту, дети ходят в походы, живут в палатках и проводят много времени на открытом воздухе. Здесь нет озера или реки, у которых обычно делают детские лагеря, но для детей из бедных семей и все имеющееся – уже неплохо, если не принимать во внимание тот факт, что заправляет тут всем маньяк.

На дальнем конце участка начинается лес. К западу от лагеря за высоким забором, явно, чтобы отгородиться от шума, находятся несколько строений. По данным из Интернета, это питомник растений МакДжентри, но отсюда никаких табличек или знаков не видно. Торчащая из-за забора растительность выглядит разросшейся и неухоженной.

Я прохожусь по лагерю еще раз, чтобы убедиться, что не пропустил какого-нибудь скрытого убежища или подземного бункера. Не думаю, что заметил бы, будь у меня под ногами действительно что-то зарыто, но практически уверен, что логова Тоймена под лагерем для детей нет. И хотя он может убивать здесь, а в Уимблдоне закапывал тела непосредственно у себя во дворе, вряд ли человек с интеллектом Ойо допустил бы, чтобы толпа гиперактивных детей играла в вышибалы на свежих могилах. Он слишком дисциплинирован для такой небрежности, в отличие от многих других маньяков.

Не раз случалось так, что полиция стучалась в дверь к убийце, когда жертвы еще были живы и взывали к помощи всего в нескольких метрах. Двадцать шесть жертв Джона Уэйна Гейси были зарыты у него в подвале. Останки у Джеффри Дамера были в холодильнике и по всему дому. Я прохожу мимо бревен около кострища, носком ботинка ковыряю золу, но там нет ничего необычного. Пара оплавленных кусков пластика и фольги, но в целом не выглядят как отходы крематория. Все в лагере кажется абсолютно нормальным и не вызывает никаких подозрений, в то время как один взгляд на дом в Уимблдоне заставлял волосы на руках вставать дыбом.

Я возвращаюсь в машину и собираюсь ехать обратно в отель, чтобы проверить данные с трекера и начать строить карту перемещений Ойо. Надеюсь, он заедет хоть раз в свое тайное логово. Сейчас нахождение этого логова в буквальном смысле – вопрос жизни и смерти. Когда я лезу за ключами от машины, внезапно звонит телефон, и я чуть не подпрыгиваю от неожиданности.

– Слушаю, – говорю я, садясь за руль.

– Какого хрена, Тео? Какого хрена?

– Биркетт? – Я ни разу в жизни не слышал, чтобы она так орала.

– Что ты наделал?

– О чем ты? – Я нервно оглядываюсь, ожидая услышать сирены и увидеть полицейский вертолет. – Лос-Анджелес? То дело?

– Какое, к черту, дело? Плевать мне на твои странные хобби. Я о том, что пытаюсь уладить твой конфликт с Парком, чтобы он не портил тебе жизнь, и пошла к подруге, которая занимается делами подрядчиков Управления. Я хотела узнать, говорил ли что-нибудь Парк после вашего недопонимания, а она мне отвечает, что тут кто-то запросил твою красную папку.

– Мою что?

– Это файл, где есть все данные о твоих допусках – что знаешь и что можешь слить условным русским, если вдруг соберешься поиграть в Сноудена.

– Парк?

– Ты правда тупой или прикидываешься?

– Даже не знаю, – отвечаю я.

– Нет, кто-то не из нашей конторы.

– А откуда тогда?

– Я не имею права тебе этого говорить. Ладно, три буквы, но не ФБР, хотя одна совпадает.

– ЦРУ? Но на кой хрен я им сдался?

– На кой хрен… так, – она резко останавливается, понимая, что повторяет мой вопрос. – В общем, что им от тебя нужно?

– Если я скажу, что понятия не имею, ты мне поверишь? И вообще, разве это ко мне вопрос?

– Если бы они направили запрос по форме, то не к тебе, конечно. Но нет, это пока так, сплетни. Блин, Тео, серьезно, если узнаю, что ты копировал секретные досье на диски с Леди Гагой, я тебя закопаю.

– На диски Мэннинг писал, а не Сноуден.

– Я знаю, мать твою, кто писал! – Останавливается и пытается не кричать, получается не очень. – Так ты понимаешь, что это не только твоя проблема? Мне пришлось дергать за столько ниточек, чтобы устроить тебя на эту работу, столько всего пообещать. Твои разборки с Кавено тоже не помогают, но он, по крайней мере, уважает прямоту и откровенность. Если ты затеял какую-то пакость, мне – крышка. А я люблю свою работу. Я тебя лично найду и отрежу тебе яйца или засажу за решетку, и это сделают в камере. Понял?

– Да…

– ПОНЯЛ?

– Господи боже мой, да понял я! Каковы бы ни были мои убеждения, я не собираюсь из-за них провести остаток жизни за решеткой или в России, доверив бывшим КГБшникам защиту собственной безопасности.

– Хорошо, рада, что наши взгляды совпадают.

– Конечно. Поверь, пожалуйста, что я не сделаю ничего такого, чтобы навредить тебе.

– Ладно, верю. – Она делает глубокий вдох и выдерживает паузу. – Но я вот думаю, а не социопат ли ты?

– Самому интересно.

– Ты не помогаешь. Объясни, что ты такого натворил, что привлекло к себе ненужное внимание.

– Ну…

– Тео?

Я не буду рассказывать о маленьком микробиологическом эксперименте и его результатах, особенно в свете того, что притащил генетически модифицированные бактерии в буквальном смысле на порог АНБ. У этого момента положительных сторон нет, как ни ищи. Кроме того, она будет обязана доложить начальству, а кто-то со связями, похоже, меня невзлюбил. Это, конечно, может быть Парк, решивший прижать меня чужими руками, но что, если не он?

– Видела меня в новостях? – спрашиваю я риторически. – Может, кто-то в другом Управлении просто заинтересовался? В новостях говорили о том, что я работаю на OpenSkyAI, вот они и захотели проверить, чем именно я занимаюсь.

– Ага, – отвечает она, явно не веря. – Еще версии?

– Не могу сказать.

– Ну, ты и зараза. Так что?

– Могу сказать только одно: помнишь дом ужасов в Лос-Анджелесе? Подозреваемого еще убили в Бразилии. Так вот, он не главное действующее лицо.

– Ты поэтому в Атланте?

– А ты откуда знаешь, что я тут?

– Я работаю на разведку, тупица. Кроме того, нужно было убедиться, что ты не сбежал в Китай. Ни в коем случае не сбегай в Китай. Боже мой, там – жуть.

– Понял, учту. В общем… Что я могу сказать… Короче, тот, кто это сделал, он… он может быть информатором.

– Хорошо, – терпеливо говорит Биркетт. – Чьим информатором?

– Возможно, Агентства национальной безопасности.

– Мусульманин?

– Нет, все сложнее. И, скорее всего, он не американец.

– Мать твою, Тео! Ты наткнулся на информатора в программе по защите свидетелей?

– Не знаю, может быть. Но он очень, очень плохой человек.

– Их поэтому информаторами и используют. Хорошие парни ничего не знают.

– Да, но этот убил семнадцать детей только в Лос-Анджелесе.

– Если у тебя есть доказательства, шли мне, я передам в ФБР.

– В процессе.

– Так. Что ты хочешь этим сказать?

– То, что мне нужно убедиться, что на него найдется железный материал. Он собирается убить ребенка. А если я сейчас облажаюсь, то этот парень все скроет и продолжит убивать снова и снова, пока я буду отвечать на кучу неудобных вопросов.

– Я очень надеюсь, что ты знаешь, что делаешь, черт побери, – говорит она со вздохом.

– Зуб даю.

– Ладно, а я тебя прикрою. Похоже, не все в нашей команде играют по-честному.