Глава 26
Собака

Дверь приоткрывается, и из щели, шаркая, выкатывается небольшой серый комок шерсти. Он утыкается мне в ноги и начинает тявкать в том смысле, что я должен немедленно покинуть частную собственность.

– Эдди! – кричит старушка из-за двери. – Оставь его в покое!

Собака скрывается в доме с видом исполненного собачьего долга. Дверь открывается шире, и я вижу невысокую пожилую чернокожую женщину в огромных очках.

– Да? – спрашивает она.

Я мельком заглядываю в дом, чтобы убедиться, что на меня не собирается броситься обнаженный серийный убийца, Эдди не в счет.

– Здравствуйте, я доктор Тео Крей, – с этими словами я показываю ей удостоверение, которое она внезапно живо хватает и отпускает, только тщательно изучив.

– Не очень удачная фотография, мистер Крей, – замечает она.

– Я вечно не получаюсь на фотографиях.

– Заходите, заходите, – приглашает пожилая женщина, распахивая дверь. – Чаю будете?

– Эм, давайте.

Я вхожу, опасливо косясь в пространство позади двери, подозревая подвох.

Дом выглядит так, будто обстановку не меняли лет десять-пятнадцать. Гостиная со стенами, обшитыми деревянными панелями, диван напротив огромного телевизора, который вполне мог остаться от Тоймена. Она закрывает дверь, и я вижу, что та запирается на три замка, один из которых на ключ изнутри. В голове звенит звоночек – такие замки нужны, чтобы не выпускать кого-то из дома. Старушка идет на кухню и наливает две кружки чая. На ободранном полу лежит протертый до дыр ковер.

– Я собиралась посидеть на заднем крыльце, – говорит она, проходя мимо меня с кружками.

Я выхожу за ней на небольшую бетонную площадку, за которой простирается заросший травой участок сухой неровной земли. Она садится и жестом приглашает меня занять ржавый стул напротив.

– Вы тот самый, кого обещали прислать из церкви? – наконец спрашивает она.

– Э-э-э, нет… Мисс?

– Миссис Грин, – отвечает она, ничуть не смущаясь тем фактом, что для нее я абсолютный незнакомец, только что проникший в ее жилище.

Эдди обнюхивает мои ноги, потом убегает, чтобы изучить проплешину в траве, и на что-то рычит. Я нервно кошусь, не собирается ли миссис Грин меня придушить.

– А мистер Грин дома, мэм?

– Мистер Грин давно на небесах, упокой Господь его душу.

– Печально. А вы жили здесь вместе с ним?

– О нет, мы с мистером Грином жили в Линвуде. Сюда я переехала вскоре после того, как он умер.

Похоже, ей совершенно неинтересно, откуда я взялся, но мне нужна какая-то история, чтобы начать задавать вопросы.

– Я работаю на правительство и провожу проверку одного соискателя на вакансию в нашем ведомстве. Я хотел спросить, что вы можете рассказать о том, кто жил здесь до вас.

Эдди нашел новый объект для агрессии и некоторое время возится в пыли, прежде чем притащить трофей к ногам хозяйки. Она наклоняется почесать его за ухом, все не отвечая на мой вопрос.

– Я не встречалась с тем джентльменом. Только с риелтором. А прежний владелец съехал, когда мы купили дом.

– Ясно. А из вещей он что-нибудь оставил?

– Только телевизор.

– А соседи? О нем что-нибудь говорили? Может, рассказывали что-то интересное?

– Не припомню. Кажется, говорили, что редко его видели, и очень удивились, когда я въехала.

Занятно. Может быть, Тоймен использовал этот дом как тайное логово, если это вообще тот дом. Может быть, он не жил здесь, а только заманивал сюда жертв. Эдди вскакивает и уносится по следующему очень важному делу.

– А полиция не заглядывала?

– С чего бы?

– Поинтересоваться прежним владельцем.

И я даже до сих пор не знаю его имени, если он только действительно не Джеффри Л. Вашингтон.

– Нет. Не помню такого. А что, у него проблемы?

– Да мне-то особо не докладывают. А дом, в доме ничего необычного вы не заметили? Или странного?

Она косится на меня:

– Для госслужащего вы задаете довольно странные вопросы, мистер Крей.

Эдди торжественно возвращается с палкой в зубах, которую увлеченно грызет.

– Такие уж вопросы в инструкции.

Она нетерпеливо отмахивается.

– Неважно. В новостях кучу всего странного показывают. И я даже не буду начинать про нашего президента.

– Да уж, не стоит. – Я смотрю на тот конец двора. – А вон в том сарае у вас что?

– Да просто старое барахло. Часть вещей мистера Грина.

Мне чрезвычайно хочется взглянуть, но придумать с ходу повод, который не звучал бы надуманно, я не могу.

– А чем занимался мистер Грин?

– Двадцать лет в морской пехоте, потом почтальоном работал. Хороший человек. Все в семью.

– А дети?

– Нет, – качает она головой. – Только мистер Грин и я. Ну, и вот Эдди.

Старушка снова наклоняется погладить собаку. В ответ Эдди бросает то, что грыз, и трется об ее руку. Я наклоняюсь посмотреть его трофей повнимательнее, и мне приходит мысль, которую рассказал один палеонтолог: в книгах перечислено куда больше видов динозавров, чем, скорее всего, существовало в реальности. Проблема в том, что раньше мы считали динозавров чем-то вроде огромных рептилий. Ящерицы – существа вполне простые в своем развитии. Детеныш крокодила выглядит практически так же, как взрослая особь, и отличается только размером. И когда палеонтологи находили совершенно разные наборы костей – при этом продолжая думать о рептилиях, – они решали, что нашли два совершенно разных вида. В то время как на самом деле это мог быть один вид, просто взрослая особь и детеныш.

Моя специальность – вычислительная биология, но я помню анатомию достаточно хорошо, чтобы понять: кость, которую грызет Эдди, никогда не бывала в мясной лавке или на кухонном столе и не принадлежала сбитой машиной собаке.

Больше всего она похожа на детское ребро.

Я достаю перчатку из кармана и тянусь за костью. Эдди рычит, но миссис Грин придерживает его. Я рассматриваю темно-коричневый обломок в тусклом свете и чувствую, как холодеют руки.

– Я писала жалобы тысячу раз. Говорила, что постоянно вылезают кости после каждого дождя.

Я всматриваюсь в заросший травой участок и вижу неровные силуэты, торчащие из травы.

Они повсюду.