Глава двадцать пятая
Элизабет не могла не признать, как глупо с ее стороны было принять поместье Эшкрофта за дворец, в тот момент, когда она увидела подлинный дворец воочию. Он был так огромен, что она не смогла разглядеть здание целиком из окон кареты. Вместо этого девушка рассматривала его перевернутые башни, отражающиеся в воде пруда, который протягивался вдоль него, казалось, бесконечно, освещенный свечами, плавающими на поверхности. Она чувствовала себя так, словно попала в другой мир, оставив город далеко позади. Подъездная дорога околдовала ее. Деревья у обочин, сверкающие волшебными огнями; живые изгороди в форме лабиринтов; фонтаны, принимающие формы лебедей и львов, – все это было сокрыто в манящем сиянии сумрака.
Однако очарование спало, когда карета замедлилась, присоединившись к очереди экипажей, подъезжающих к парадным дверям. Целая цепь транспорта вытянулась вокруг пруда, выпуская бесконечные потоки гостей, поднимавшихся по ступеням в свете миллионов свечей. Вскоре девушке предстояло убедить их всех в виновности Эшкрофта.
Ее желудок выписал крендель, когда карета наконец остановилась. Слуга в дворцовой униформе розового цвета открыл дверь, и Элизабет, взяв Натаниэля за руку, спустилась вниз, осторожно ступая в своих туго зашнурованных шелковых туфлях. Суровое лицо дрогнуло, когда рука чародея слегка коснулась накидки, скрывающей ее платье.
– Скривнер, – осторожно проговорил он, – не хочу показаться нахалом, но это…
– Меч спрятан у меня под платьем? Именно так.
– Ясно. И как именно ты…
– Я думала, ты не хочешь показаться нахалом. – Она сжала его руку. – Пойдем, нам пора.
Сквозь окна дворца лился свет люстр, настолько ослепительный, что на него едва можно было взглянуть. Элизабет отдавала себя отчет в том, сколько любопытных взглядов устремилось в их сторону, пока они поднимались по лестнице. Все страстно желали увидеть спутницу, которую Натаниэль впервые привел с собой на бал. Ее сердце бешено стучало. Если бы только они пришли сюда, как настоящая пара – провести время, танцуя, смеясь и потягивая шампанское.
На самом верху лестницы двое слуг перехватили их и поспешно провели внутрь. Элизабет медленно отпустила руку Натаниэля. Колонны холла взлетали высоко вверх к округлому потолку, где золотисто-кремового цвета облака плавали по нежно-голубому небу рядом с порхающими херувимами. Холл заканчивался аркой, которая вела в бальный зал, вход был занавешен ниспадающими золотыми листьями. Гости, восхищенно вздыхая, делали шаг в этот мираж и пропадали по другую сторону.
Слуга приблизился к Элизабет, чтобы забрать накидку. Помедлив, она развязала ленту на шее, ощущая, как шелк скользит в пальцах, освобождаясь от тяжести меха и бархата. Сделав это, она едва сдержалась, чтобы не прикрыться, обхватив себя руками. Холодок прошел по ее обнаженной коже, словно она сняла с себя доспехи.
Натаниэль бросил на нее взгляд и застыл. Он еще никогда не видел ее в этом платье. Люстры отбрасывали причудливые геометрические узоры на ткани цвета слоновой кости, заставляя шелковые рюши сиять серебряным блеском. Золотистые листья украшали лиф, собираясь по его верху в волнообразное декольте и ниспадая по низу платья поверх прозрачного слоя органзы. Жемчужные серьги в ушах дрожали, словно кусочки льда.
Всю дорогу до дворца Натаниэль молчал, и Элизабет никак не удавалось разгадать его мысли. Теперь же его глаза расширились и он выглядел растерянным.
– Элизабет, – прохрипел чародей осипшим голосом. – Ты выглядишь…
– Изумительно, – произнес мужчина, подбежав, чтобы пожать Натаниэлю руку. С упавшим сердцем Элизабет узнала в нем лорда Ингрэма с ужина у Эшкрофта. – Просто изумительно видеть вас здесь, Магистр Торн! Я лишь хотел сказать, какую великолепную работу вы проделали с вашими иллюзиями. Когда мы услышали, что вам будет поручено столь важное дело в этом году, мы были почти уверены прибыть сюда и обнаружить весь дворец, украшенный скелетами! – Он громогласно рассмеялся над собственной шуткой. Натаниэль стиснул зубы, однако лорд Ингрэм оставил это без внимания. – А кто же эта прекрасная юная леди?
Он повернулся к Элизабет, поднимая глаза, затем еще и еще, потому как она была почти на голову выше его.
– Это мисс Скривнер, дорогой, – сказала леди Ингрэм, появляясь рядом с супругом, – из газет.
– Ох, – лорд Ингрэм пошатнулся, – мисс Скривнер, я полагал, что вы… думаю, едва ли прилично будет с моей стороны… прошу извинить меня. – Леди Ингрэм с натянутой улыбкой оттащила его прочь. Не особо сопротивляясь, мужчина подчинился ей, бросая обеспокоенные взгляды через плечо.
Элизабет окончательно упала духом. Теперь, осматриваясь по сторонам, они видела лишь перешептывающихся гостей. Женщины останавливались, таращась на нее, и вполголоса переговаривались со своими спутниками, на их губах читалось слово «госпиталь». Больше никто не попытался подойти к ней или Натаниэлю, пока они направлялись к бальному залу. Шушуканье повсюду сопровождало их появление, скрытое за вежливыми улыбками и рукопожатиями белоснежных перчаток.
– Я разрушаю твою репутацию, не так ли? – спросила Элизабет, наблюдая разворачивающееся вокруг них шоу.
– Не беспокойся, – ответил Натаниэль. – Я занимался этим многие годы. Возможно, после сегодняшнего эти влиятельные семьи перестанут перебрасывать своих незамужних дочерей через мой забор. Такое действительно случалось, мне пришлось отбиваться от одной из них садовой лопатой.
Элизабет улыбнулась, не в состоянии устоять перед его шуткой. Однако улыбка тут же померкла, когда они приблизились к арке.
– Какие-то сомнения? – спросил Натаниэль.
Она покачала головой, чувствуя себя так, словно легкие стискивают клещами. Дороги назад нет. И даже если бы вся бальная комната была заполнена демонами Эшкрофта, она бы шла до конца.
Когда они прошли через золотую завесу, ее страх сменился изумлением. Они стояли на огромной опушке леса. Стайки темно-синих бабочек летали вокруг, мерцая, словно драгоценные камни, стремительно улетая прочь в сторону оркестра, порхая между инструментов. Пюпитры музыкантов были сплошь увиты плющом, а стол с напитками и закусками тонул в море диких цветов. Все помещение заполнилось людьми, разодетыми в шелка, мех и бриллианты, восторженно смеющимися, наблюдая за листьями, опадающими с люстр.
Но никакая красота не могла заставить ее забыть о том, что где-то, среди всего этого великолепия, Эшкрофт ждал их.
– Не желаете ли выпить, мисс?
Элизабет знала, кого она увидит за своей спиной еще прежде, чем обернулась. Тем не менее она едва не вскрикнула от удивления, увидев Сайласа со светлыми волосами и карими глазами, одетого в дворцовую ливрею и держащего в руках поднос с бокалами шампанского. Он выглядел точь-в-точь как обычный человек. Они с Натаниэлем демонстративно взяли по бокалу шампанского, пытаясь оттянуть время хотя бы на пару секунд.
– Спасибо, что делаешь все это, – прошептала Элизабет.
Сайлас вздохнул.
– Уверяю, знай я об этом унижении, то ни за что бы не согласился на ваше предложение. Эта ливрея сидит на мне просто ужасно, и я ни за что не согласился бы предлагать столь отвратительный напиток даже простолюдину. Не хотел вас обидеть, мисс Скривнер.
Элизабет прокашлялась, сдержав смешок.
– Конечно, без обид.
Демоны не были допущены во дворец, однако Натаниэлю удалось протащить Сайласа внутрь еще днем, когда он прибыл, чтобы наложить чары на бальный зал. С тех самых пор Сайлас пристально следил за всем, что происходило вокруг.
– Канцлер Эшкрофт сейчас в другом конце зала, – продолжил он, – беседует с леди Ингрэм. Думаю, он попытается опередить вас. Я буду рядом, – с этими словами демон коротко кивнул и смешался с толпой.
Все внутри Элизабет перевернулось. Она вытянула шею, пытаясь разглядеть Эшкрофта, однако, даже несмотря на рост, который позволял ей увидеть другой конец зала, слишком много гостей загораживали ей обзор.
Натаниэль схватил ее за руку.
– Сюда, я заприметил нужную нам аудиторию. Принц Леопольд – весьма чувствительный тип, он скорее других проникнется твоей историей.
Мысли смешались от неожиданного прикосновения его пальцев, которые переплелись с ее собственными. Она заставила себя сосредоточиться. Натаниэль тащил ее к группе людей, в которой стоял лорд Киклайтер. Все кланялись и расшаркивались перед молодым мужчиной в красном мундире.
– Это он? Принц?
Натаниэль кивнул.
– Можешь ли ты поверить в то, что когда-то я восхищался им? А потом он отрастил эти усы. Не знаю, может быть, он просто придушил несчастного хомяка и приклеил его себе на лицо. Хоть убей, я никогда не смогу этого понять.
Она потрясенно взглянула на него.
– Я не знала… то есть ты…
– Девушки мне тоже нравятся, Скривнер. – Искорки веселья заплясали в глазах Натаниэля. – Мне нравятся и те, и другие. Если ты собираешься фантазировать по поводу моей личной жизни, будь осторожна.
Она нахмурилась.
– Я не фантазирую по поводу твоей личной жизни.
– Странно, такого еще не бывало. Молодые леди обычно весьма счастливы посвятить большую часть своего времени фантазиям обо мне.
– А как насчет тех, что выплескивают шампанское тебе в лицо?
– Такое случалось всего раз, спасибо что напомнила. У меня было весьма достойное оправдание… – Внезапно радость исчезла с его лица. – Неважно. Он идет. Вспомни все, что мы готовили.
– Натаниэль, – раздался голос Эшкрофта из-за спины. – Мисс Скривнер. Как радостно видеть вас здесь.
Его голос скользнул по спине Элизабет, словно капли холодного пота. Она собрала всю смелость в кулак и обернулась. Как только их взгляды пересеклись, все воспоминания о страданиях в его доме вернулись с удвоенной силой. Во рту пересохло, и руки начали трястись. Девушка забыла, как он был красив, как напоминал сказочного героя с золотистыми волосами и очаровательной улыбкой. Позади него стояла леди Ингрэм, очевидно, изо всех сил желая докопаться до истинной причины возвращения Элизабет. В какой-то момент ей показалось, что она вновь попалась в западню без возможности сбежать.
Незаметно вокруг них собралась толпа. Гости продолжали разговоры, но Элизабет чувствовала прикованное к ним пристальное внимание. Выглядя крайне занятыми своими беседами, они ловили каждое слово их троицы.
– Мы все так волновались, когда вы исчезли из лечебницы, – сказал Эшкрофт. Его глаза выражали неподдельное беспокойство – то же, что смогло одурачить ее всего несколько недель назад. – Мы боялись, что вы потерялись где-то на улицах города. Некоторые районы могут быть ужасно опасными для одиноких молодых леди.
– Вы правы, – отозвался Натаниэль. Его серые глаза скользнули по жемчужного цвета костюму Эшкрофта и остановились на трости с головой грифона – той же, что была с ним в обсерватории. – Она была в опасности, – продолжил чародей, смерив канцлера презрительным взглядом. – Однако, как выяснилось, преступники, разгуливающие по улицам города, и вполовину не так опасны, как те, что живут в богатых поместьях.
Улыбка Эшкрофта ожесточилась. Элизабет померещился проблеск неуверенности на его лице, смешанный с еле забрезжившим осознанием.
– Я слышал о вашем чудесном исцелении, мисс Скривнер, – мягко произнес он, поворачиваясь к ней. – Это правда?
Кто угодно мог отмыть Элизабет, одеть, причесать и привести ее на Королевский бал, даже если бы она была не в своем уме. Она знала, что именно на это и надеялся Эшкрофт. Он ожидал увидеть всего лишь ходячую куклу, неспособную внятно изъясняться. Однако пришел момент, когда канцлеру следовало узнать, что ему не удалось сломить ее. Эта мысль наполнила Элизабет решимостью и твердостью, подобно той, что обретает раскаленный меч, погруженный в прохладную воду.
– Не было никакого исцеления, – ответила она под удивленные вздохи вокруг. – Я все та же, что и была, когда вы сослали меня в ту лечебницу по рекомендации врача, который даже не разговаривал со мной. Единственное чудо здесь – то, что я осталась жива.
Эшкрофт раскрыл рот, чтобы ответить, но она опередила его.
– Мне стыдно называть это место госпиталем. – Она вспомнила печальное лицо Мёрси, осознав, что была не единственной девушкой, хранившей молчание так долго. – Его смотрительница, Матрона Лич, принимает денежные вознаграждения от богатых покровителей, которые издеваются над пациентами в свое удовольствие. Точнее, принимала, прежде чем добровольно сдалась властям этим утром.
Это было дело рук Сайласа. Он вернулся рано, жалуясь на грязь и копоть трущоб.
Громогласный голос лорда Киклайтера почти заставил ее подпрыгнуть от неожиданности.
– Скажите, Канцлер Эшкрофт, разве этот не тот же госпиталь, который вы спонсируете?
– Уверяю вас, что займусь этим вопросом. – Улыбка Эшкрофта становилась все бледнее, а глаза теряли мягкость и теплоту. – Имейте в виду, все эти обвинения исходят от…
– Молодой девушки, от которой вы хотели избавиться? – встрял Натаниэль с яростью, которая поразила Элизабет. – Матрона Лич предоставила документы, которые свидетельствуют о вашей причастности ко всей этой преступной схеме. Есть ли другая, более веская причина, по которой вы хотели, чтобы мисс Скривнер исчезла, Канцлер? Прошу, просветите нас.
– Я все помню, Эшкрофт, – добавила она тихо. – Все, что ты делал со мной. Те дни в кабинете и заклятье, которые ты наложил на меня. И бесов.
Шок сотряс толпу вокруг.
– Боже, – пробормотал кто-то, – она сказала «бесов»?
Эшкрофт уже не пытался улыбаться.
– Эти обвинения абсурдны. Надеюсь, все окружающие помнят, что бедная мисс Скривнер страдает от истерии, тяжелой формы тревожного расстройства и галлюцинаций. Специалист подтвердил данный факт.
– Не думаю, что бесы были плодом моего воображения, – возразила Элизабет. – О них писали в газетах.
Кто-то в толпе нервно рассмеялся. Люди бросали взгляды на них с Натаниэлем, затем снова на Эшкрофта. Атмосфера в корне поменялась.
Элизабет затаила дыхание. Следующую речь Натаниэля они репетировали много раз.
– Если вам и впрямь нечего скрывать, – произнес он медленно, пристально глядя на Эшкрофта, – я уверен, что все мы хотели бы услышать, почему вы так стремитесь заставить молчать свидетеля в расследовании по делу саботажей в Великих библиотеках. На данный момент все выглядит так, словно вы стараетесь прикрыть истинного преступника.
Наступило молчание, все ждали его ответа. В воцарившейся тишине лорд Киклайтер пересказывал все принцу Леопольду голосом, который он, без сомнений, считал шепотом:
– Да, госпиталь в Ледгейте. Именно он. Самые настораживающие обвинения…
Оркестр в суматохе заиграл партию скрипок, и Эшкрофт вздрогнул. Несколько людей отступили подальше от него. Леди Ингрэм сжала руку мужа и тихо отошла в сторону. Ее крадущаяся походка свидетельствовала о том, что она не желала принимать никакого участия в этом новом неожиданном скандале.
– Прошу меня извинить, – поспешно произнес Эшкрофт, изображая на лице подобие своей привычной улыбки. – У меня срочно появились вопросы, требующие моего внимания в другом месте. – Затем он повернулся и зашагал прочь.
Все смотрели ему вслед, раскрыв рты. Гости расступались, давая ему дорогу. Головы склонялись друг к другу, драгоценности сияли в мерцании свеч, и новость расползалась по залу со скоростью пожара. Испуганные взгляды сопровождали уход Эшкрофта. Никто, кроме Элизабет и Натаниэля, не обратил внимания на слугу, который отставил поднос в сторону и секундой позже проследовал за Эшкрофтом на выход.
Яркий свет люстр затуманил зрение Элизабет. Пузырьки шампанского отстукивали по стеклу бокала, отзываясь на кончиках пальцев. Внезапно в бальном зале стало ослепительно ярко, слишком громко, слишком многолюдно, и все головы повернулись в их сторону.
– Мисс Скривнер? – Незнакомое мужское лицо всплыло перед глазами. Девушка ощутила в ушах странную пульсацию, когда он назвался официальным представителем Магистериума. – Будете ли вы так добры сделать официальное заявление…
– Завтра, – встрял Натаниэль, пристально всматриваясь в Элизабет. Волна благодарности захлестнула ее. – Давай найдем место потише, – предложил юноша и взял спутницу за руку.
Остальное Элизабет помнила урывками. Вот Натаниэль тащит ее через толпу, а в следующий момент уже ведет по коридору, поддерживая, позволив вцепиться в свою руку. Каждый глоток воздуха отдавался болью под ребрами, в глазах рябило.
– Все кончено, просто дыши глубже. Дыши, Элизабет.
Она прижалась лбом к его плечу, закрыв глаза. Девушка волновалась, не слишком ли сильно вцепилась в чародея, но не могла заставить себя отпустить. Она чувствовала себя балансирующей на краю высокой башни. Если отпустит его, то немедленно упадет.
– Прости, – выдохнула она.
– Все в порядке.
– Я… не знаю, почему…
– Все в порядке, – повторил Натаниэль, помедлив, и затем добавил: – Когда с тобой происходят ужасные вещи, перспектива чего-то хорошего может быть столь же пугающей.
Элизабет не знала, как долго они стояли там. Наконец дрожь прошла, и она снова открыла глаза, обнаружив, что они в холле со множеством окон и картин на стенах. Вокруг не было никого, кроме слуги, прошмыгнувшего с подносом в руках в самом конце коридора. Из бального зала доносились отголоски музыки.
– Как ты узнал, что нужно делать? – прошептала она, поворачиваясь к Натаниэлю.
Его лицо приобрело выражение, которое Элизабет не смогла разобрать.
– Опыт. Месяцами я почти не покидал свой дом после смерти отца, борясь с подобными приступами.
Она затаила дыхание и, осознав, что по-прежнему цепляется за его пиджак, заставила себя расслабить пальцы.
– Мне очень жаль.
– Я же сказал, все в порядке.
– Я имела в виду тебя. Мне жаль, что тебе пришлось пройти через все это.
На какой-то момент между ними воцарилось молчание, затем Натаниэль отдернул портьеру и выглянул в ближайшее окно.
– Несколько минут назад Эшкрофт сел в карету и спешно покинул дворец. Карета Магистериума вот-вот последует за ним. Как оказалось, помощь Сайласа нам совсем не пригодилась.
Элизабет сделала еще пару успокаивающих вдохов, постепенно осознавая одержанную ими победу. Ее план сработал. То, что случилось, было реальностью.
– Ты видел взгляды тех людей? Я думаю, они действительно… – Она запнулась. – Натаниэль?
Он оперся о стену, хлопая глазами. Элизабет собиралась спросить, все ли в порядке, когда чародей поставил бокал на подоконник, расплескав шампанское. Она и не притронулась к своему, однако, по всей видимости, Натаниэль не был так предусмотрителен. Элизабет пригляделась и увидела его расширенные зрачки, румянец на щеках, растрепавшийся галстук…
– Натаниэль!
– Пойдем со мной, – поспешно попросил он, будто опасаясь того, что может услышать. – Я хочу показать тебе кое-что.
Она засомневалась, чувствуя, как грудь сново сдавливает нехорошее предчувствие.
– А как же Эшкрофт?
– Думаю, нам не стоит больше о нем беспокоиться. Точно не сегодня. Возможно, даже и не завтра. – Натаниэль опустил глаза, и на его скуле напряглась жилка. – Я подумал, может быть, мы…
Осознание стремительно пришло к Элизабет, заставив ее голову закружиться в безумном водовороте. Если обвинения против Эшкрофта будут приняты, все изменится, и скоро. Не будет больше вечеров в кабинете Натаниэля, склоненных друг к другу голов, ужинов у камина. Она должна была взглянуть в свое будущее, в котором его могло не оказаться.
– Да. – Не раздумывая более, Элизабет взяла его за руку. Где-то вдалеке заиграла скрипка, тихо и печально. Словно со стороны девушка наблюдала за тем, как чародей нежно укутывает ее в свой пиджак, выводя в стеклянные двери в конце коридора.
Холодный ветер коснулся ее румяных щек. Их шаги хрустом раздавались на тропинке, ведущей в сад. Где-то неподалеку слышался плеск воды в фонтане. Высокая живая изгородь окружала их ароматами отцветших бутонов. Рука Натаниэля на ее талии согревала Элизабет. После того приступа она чувствовала себя словно во сне под тяжестью невысказанных друг другу слов.
Наконец они добрались до ворот, почти полностью скрытых кустами. Натаниэль нащупал задвижку.
Дыхание Элизабет перехватило. Лето еще не успело покинуть это место. Розы цвели всеми оттенками жемчужного и алого, их хмельным ароматом было пропитано все вокруг. В самом конце обнесенного стеной сада мраморная беседка с колоннами, сплошь поросшими вьюном, сияла в лунном свете. Они шли рука об руку под зелеными арками, увитыми цветами, ронявшими свои лепестки на камни тропинки.
– Откуда ты узнал об этом месте? – спросила Элизабет, когда они поднялись по ступеням беседки. Она боялась, что в любой момент та исчезнет прямо у нее из-под ног, как очередная иллюзия.
– Мои родители приводили меня сюда, когда я был еще ребенком. Я думал, это руины какого-то древнего замка. Мы с Максимилианом играли здесь часами. – Он помолчал. – С тех самых пор я не был здесь. Сейчас ему исполнилось бы четырнадцать – моему брату.
Воцарилась тишина. Они поднялись на верхний ярус беседки. Через перила, поросшие белыми розами, открывался вид на сад и дворец. Окна здания сверкали, словно бриллианты в каменной оправе. Звездный свет заливал башни. Среди всего этого сияния Элизабет тщетно пыталась найти бальный зал: другой мир, наполненный музыкой, танцами и смехом.
Печаль сжала сердце. Она пристально рассматривала черты бледного лица Натаниэля, стоящего в отдалении. Элизабет не знала, что сказать и как преодолеть пропасть между ними. Не могла вынести и мысли о том, что ей придется покинуть его так же, как его покинули все, кроме Сайласа. Боль разливалась внутри подобно музыке, каждая нота которой оставляла рану на душе.
– Прости, – заговорил Натаниэль. – Я привел тебя сюда не для того, чтобы говорить о своей семье.
– Нет, – она затрясла головой, – прошу тебя, не нужно извиняться за это.
– Едва ли это подходящая тема для обсуждения по случаю праздника.
Она увидела, что он замыкается, готовясь опять уйти в себя.
– Ты не похож на Бальтазара, – выпалила Элизабет, понимая, что это, быть может, ее единственный шанс высказаться. – Ты же знаешь это, правда?
Натаниэль скривился. На какой-то момент ей показалось, что он рассмеется. Затем мужчина произнес:
– Ты должна кое-что знать обо мне. Когда отец начал поиски ритуала, который воскресит мать и брата, я отлично понимал, что он замышляет. И не пытался остановить его, потому что надеялся, план сработает. Я хотел, чтобы они вернулись, – Макс и моя мать. И не остановился бы ни перед каким злодеянием для этого.
– Тебе было всего двенадцать, – мягко возразила Элизабет.
– Достаточно, чтобы отличить добро от зла. – Он бросил на нее суровый взгляд. – Мой отец был хорошим человеком. Он был таким всю свою жизнь, кроме последних месяцев. – Выражение его лица словно говорило «Какая же может быть надежда для меня?».
– Ты – добрый человек, Натаниэль, – тихо произнесла Элизабет и прикоснулась к его щеке. – Это правда.
Дрожь пробежала по телу чародея от этого прикосновения. Его взгляд говорил о том, что он тонет, и лишь она может спасти его.
– Элизабет, – прошептал Натаниэль, и это имя прозвучало из его уст словно крик о помощи.
Сердце девушки замерло. Глаза мужчины казались такими же темными и беспокойными, как река посреди зимы, и были так близко. Элизабет чувствовала, словно стоит на краю утеса – немного наклонишься и рухнешь в море. Она упадет и утянет его за собой.
Элизабет склонилась и заметила, что Натаниэль повторяет ее движение. Голова закружилась. Ни за что в жизни она не могла бы представить, что первый поцелуй случится вот так: при лунном свете, в окружении звезд, с парнем, который призывает бури и заставляет статуи ангелов раскрывать свои крылья. Все это казалось сном. Элизабет приготовилась испытать потрясение и чувство падения, ощущая внутри такую агонию, которая буквально разрывала душу на части.
Их губы мягко сомкнулись в едва ощутимом поцелуе, опьяняющем сильнее аромата роз.
– Как странно, – недоумевающе выдохнула она, испытывая головокружение. – Я думала, на вкус ты будешь как шампанское.
На этот раз он рассмеялся. Элизабет почувствовала дуновение ветра на своей щеке.
– Я не пил его. Решил, что сегодня это будет лишним.
– Но… – Элизабет отшатнулась и посмотрела на него. Неужели она выдумала тот момент, когда Натаниэль неожиданно потерял равновесие и выглядел сам не своим. Как раз после того, как выглянул в окно и сказал…
Волоски на ее руках встали дыбом.
– Что-то не так? – спросил чародей.
– Не знаю. – Она озиралась по сторонам. – Если ты не собирался говорить о семье, зачем же ты привел меня сюда?
– Я… – Он сморщил лоб. – Странно, я не могу точно…
Натаниэль не знал. Не мог вспомнить. Потому что не он принял решение привести ее сюда – кто-то сделал это за него. Она приподняла юбку и вытащила меч, которое все это время хитрыми пряжками был прикреплен к подолу. Выставив его перед собой, Элизабет повернулась к беседке.
Кто-то в тени захлопал в ладоши.
– Вы поняли, что к чему, гораздо раньше, чем я предполагал, мисс Скривнер, – произнес Эшкрофт и вышел на свет, застыв перед очередным хлопком.
Элизабет едва могла дышать.
– Ты околдовал его, – прошептала она. Демоноубийца задрожал в ее руках.
– Теперь уже нет смысла бороться со мной, – ответил Эшкрофт. – Я привел вас двоих сюда, чтобы произвести обмен.
Он дотянулся до чего-то за спиной и потянул на себя. По мрамору загрохотали железные цепи, и к его ногам выползла тощая фигура, неуклюже распластавшись по полу. Поначалу Элизабет не могла понять, что было перед ее глазами: длинные белые волосы, рассыпавшиеся в беспорядке по мрамору, прекрасное лицо, искаженное страданием, потупившийся взгляд зеленовато-желтых глаз.
– Отдай мне девчонку, – обратился Эшкрофт к Натаниэлю, – и я верну твоего демона.
