Глава шестнадцатая
– Здесь, должно быть, какая-то ошибка, – сказала Элизабет веснушчатому парню за стойкой. – Мастер Харгрув знает меня всю жизнь, он не мог бы прислать такой ответ.
Дрожащими пальцами она держала в руках лист бумаги, содержащий лаконичное сообщение: «Мы не владеем информацией о воспитаннице по имени Элизабет Скривнер в Великой библиотеке Саммерсхолла». Под ним вместо подписи кто-то поставил печать Духовенства в форме скрещенных ключей и пера. Это означало, что письмо написал кто-то из хранителей, хотя она адресовала его лично Харгруву.
Клерк выглядел сочувствующим, однако продолжал нервно бросать взгляды на стеклянный вход в почтовую контору.
– Мне очень жаль, мисс. Я не знаю, что еще сказать.
Буквы на бумаге расплывались у нее перед глазами, как бы Элизабет ни старалась сфокусироваться. Что-то было не так. Несомненно, она… она…
– Это дело рук Финча, нового Наставника библиотеки, – услышала девушка собственный голос. – Должно быть, он перехватил мое письмо и стер все записи обо мне…
Кто-то неподалеку от нее многозначительно прокашлялся. Элизабет взглянула через плечо и увидела позади опрятно одетого джентльмена. Они с женой перешептывались и поглядывали на Элизабет со смесью осуждения и беспокойства.
Девушка снова посмотрела на клерка и представила, как выглядела в его сочувствующих глазах. Уже несколько дней она ночевала на улице. Волосы спутались, одежда покрыта пятнами грязи. Хуже всего было то, что ее отчаянные попытки связаться с библиотекой Саммерсхолла напоминали поведение сумасшедшей. Стыд сжигал ее изнутри.
– Прошу вас, – слова с хрипом вырвались из ее больного горла, – вы не подскажете, как мне попасть в Хемлок-парк? Я знаю человека, что там живет.
Парень облизнул губы, бросая взгляды попеременно на нее и на ожидающую парочку. Девушка была уверена: он не верит ей.
– Может, было бы лучше отправить им письмо, мисс?
Элизабет потратила все деньги, что дала ей Мёрси, на первое письмо и не могла позволить себе еще одно. Внезапно чувство стыда перешло в бессилие. Она пробормотала извинения и выскользнула из почтовой конторы, мимо уставившейся на нее пары, прижимая ладонь ко рту. Как только вышла на улицу, тут же разразилась сильным кашлем. Пешеходы обходили ее стороной, бросая обеспокоенные взгляды. Трясущейся рукой она сложила письмо и положила в карман.
Ее простуда становилась все хуже. Прошлым утром, проведя целую ночь съежившись и дрожа от холода под дверью какого-то дома, Элизабет проснулась с ужасным кашлем. Сегодня она чувствовала себя настолько разбитой, что едва смогла найти дорогу к почте.
Спускаясь по тротуару, девушка поскользнулась на чем-то. Это была мокрая газета, прилипшая к водостоку. Элизабет очистила ее от грязи и подняла просвечивающую страницу на свет, несмотря на то, что читала эту статью уже несколько десятков раз, с тех пор как сбежала из Ледгейта. «ТРЕТЬЯ АТАКА НА ВЕЛИКИЕ БИБЛИОТЕКИ. ФЕТТЕРИНГ В ОГНЕ» – гласил заголовок на первой полосе. Ниже расположилось изображение покрытого шипами, бесформенного монстра, завывающего на фоне пламени – именно так выглядел малефикт по мнению иллюстраторов газеты. Далее в статье рассказывалось о минимум двух десятках жертв среди жителей деревни: некоторые из них были убиты малефиктом не больше не меньше Девятой ступени, остальные погибли в огне. Голова закружилась. Торговцы из Феттеринга периодически останавливались на рынке Саммерсхолла. Она могла быть знакома с некоторыми из жертв.
Ближе к концу статья цитировала канцлера Эшкрофта: «К настоящему моменту мы полагаем, что диверсантом является иностранный агент, чья цель состоит в том, чтобы подорвать магическую мощь всего Аустермера. Магистериум не остановится ни перед чем, чтобы схватить преступника и восстановить порядок в нашем великом королевстве».
Девушка скомкала газету в руках. Нападение было совершено, когда она томилась в ловушке в его поместье. Он лгал репортерам, пока она лежала в постели в его доме.
Элизабет должна была остановить его, и время поджимало.
Тем не менее ответ на письмо оставил ее в полной неопределенности, что делать дальше. Несколько недель назад она не стала бы тратить время на такие мелочи, а направилась бы прямиком в Духовенство, стучась во все двери до тех пор, пока кто-то не отзовется. Теперь же понимала, что сделай это – ее тут же отправят обратно, откуда она пришла, а то и похуже. Элизабет рассчитывала заручиться поддержкой Харгрува и его добрым словом, чтобы доказать: она достойна того, чтобы к ней прислушались. Ожидание его ответа и восстановления доброго имени – вот что поддерживало ее этими долгими холодными и голодными ночами. Теперь у нее не осталось никого.
Нет… все же кое-кто остался. Натаниэль. Однако дни, проведенные в поисках, так и не приблизили ее к Хемлок-парку. Город был огромен, и она чувствовала, что может навеки затеряться в нем, становясь все более невидимой для окружающих людей до тех пор, пока совсем не исчезнет словно тень. Никто не предложил ей руку помощи. Большинство отказывалось удостоить ее даже взглядом.
Элизабет не знала, поведет ли Натаниэль себя иначе. Но если и был кто-то в Брассбридже, кому она все еще могла доверять, то это он.
Низкий худощавый молодой человек промелькнул неожиданно перед глазами Элизабет, заставив резко затормозить. Она застыла на тротуаре в толпе людей, проплывающих мимо. Это невозможно. Либо ее посетили галлюцинации из-за ее простуды, либо Сайлас появился внезапно из ниоткуда, будто девушка призвала его, мысленно произнеся имя его хозяина. Могла ли она обознаться?
Элизабет обернулась, ища его в толпе. Ее взгляд упал на худощавую фигуру, аккуратно ступающую сквозь полуденную суету. На молодом человеке была надета не зеленая ливрея, которую обычно носил Сайлас, а отлично пошитый костюм с безупречно повязанным вокруг бледной шеи галстуком. Но его волосы – ослепительно белые, собранные на затылке лентой, – их нельзя было спутать ни с чьими другими. Это не галлюцинация, он выглядел реальным.
Дрожа, она мгновение колебалась, а затем во весь дух припустила по улице под крики кучеров, перед колесами карет которых проскакивала. Элизабет бежала по тротуару, всматриваясь в толпу, но Сайлас пропал из виду. Она в спешке последовала в том же направлении, в котором двигался он, вглядываясь в витрины магазинов, мелькающих по пути. Ее собственное грязное отражение с тоской и отчаянием смотрело на нее оттуда, а голубые глаза лихорадочно блестели из-за простуды. Девушка замедлила ход, стараясь не замечать огонь, раздиравший ее легкие, пока она бежала.
Вот он. Проблеск белых волос скрылся за поворотом. Она поспешила за ним, не обращая внимания, что здания вокруг нее становились все более обветшалыми, кареты исчезали и сменялись повозками, нагруженными всяким мусором и тухлятиной. Кривые карнизы, увешанные грязным бельем, нависали над узкой улицей. В ее сырых темных углах пахло мочой. Сайлас выглядел белой вороной в этом месте, но никто не удостоил его взглядом. Тем не менее, этого нельзя было сказать о Элизабет.
– Куда это вы торопитесь, маленькая мисс?
Сердце ушло в пятки. Элизабет смотрела прямо перед собой, будто не замечая боковым зрением зловеще ухмыляющееся лицо мужчины. Как бы она ни надеялась, он не отстал. Позади под тяжелыми башмаками хрустнуло разбитое стекло, и несколько теней отделились от стены ближайшего здания.
– Я спросил, куда направляешься? Может, мы сможем помочь.
– Одари нас своей чудесной улыбкой, – проворковал другой мужчина.
Сайлас ушел слишком далеко, и его тень мелькнула за проезжавшей мимо повозкой. Элизабет попыталась позвать его, но ей удалось выдать лишь хриплый жалкий звук. Несмотря на это, он остановился и повернулся, сверкнув желтыми глазами.
Она не могла точно сказать, услышал ли он ее на самом деле или его реакция была лишь совпадением. У нее не было времени это выяснять.
– Сайлас, – прошептала она. А затем пустилась со всех ног.
Шаркающие звуки из-под ее башмаков полетели над брусчаткой. Когда мужчины попытались отрезать ей путь, она свернула в проулок, натыкаясь на бегу на ящики и поскальзываясь на сырых газетах. Крысы с писком разбегались по более мелким ответвлениям улицы, и девушка последовала за ними в надежде, что они-то уж точно знают хорошее место, чтобы спрятаться. Черные тени обволакивали ее, и ботинки скользили на чем-то осклизлом. В воздухе стоял гнилостный запах, а лужи, покрытые грязной пеной, блестели на брусчатке. Мучительно задыхаясь, она вбежала на задний дворик какого-то мясного магазинчика.
– Сюда! – раздался голос. Мужчины преследовали ее по пятам.
Элизабет доковыляла до конца улочки и повернула за угол, когда обнаружила, что попала в тупик. Здание, чья задняя стена запирала проулок, выглядело заброшенным: окна заложены кирпичом, дверь, когда-то выкрашенная в черный, облупилась и была заперта на амбарный замок. Она подергала дверную ручку, но без толку.
Раздался звук расплескивающих лужи шагов. Для Элизабет более не было смысла сохранять тишину, потому что ее преследователи уже должны были заметить этот отнорок. Подстегиваемая страхом, она подсунула пальцы под одну из деревянных досок, приколоченных поперек двери, и потянула ее со всей силы, отшатнувшись, когда та с пронзительным металлическим скрипом отошла от косяка и осталась у нее в руках. Кривые ржавые гвозди торчали из ее концов.
Это импровизированное оружие оказалось очень кстати. Один из мужчин появился в начале переулка: на его брюках виднелись засохшие пятна крови, волосы были коротко острижены, а исхудалые щеки покрылись струпьями. При взгляде в его глаза Элизабет охватило отвращение.
Он ухмыльнулся.
– А вот и ты, маленькая мисс. Что насчет улыбки?
– Не приближайся, – предупредила она, – иначе я ударю тебя.
Он пропустил ее слова мимо ушей. Улыбнувшись всеми своими пожелтевшими зубами, сделал шаг навстречу. Элизабет набралась смелости и ударила. Доска приземлилась на его плечо и застряла в нем. Упав на колени, он взвыл от боли, ища руками ее самодельное оружие. Когда она вырвала доску из его плеча, раздался чудовищный звук хлюпающей плоти. Кровь хлынула на кирпичную стену.
Потрясенная, Элизабет отшатнулась и уперлась спиной в дверь. Она поборола малефикта и сражалась с демонами, однако это было совсем другое. Это был человек. Неважно, какое зло он нес в себе, но он не превратится в кучку пепла и не перейдет обратно в Потусторонний мир, если умрет. Крики боли в ее ушах вызывали тошноту.
Officium adusque mortem. Было ли это ее долгом – сражаться с ним, даже рискуя лишить его жизни, если шанс спастись означал спасение большего количества людских жизней?
– Сюда, идиоты! – завопил мужчина, прижимая руку к влажному разорванному рукаву, опершись на стену и поднимаясь на ноги. Он смотрел на Элизабет, и кровь пузырилась под его пальцами. – И будьте осторожны – она вооружена.
В ответ не раздалось ни звука.
– Вы слышите меня?
В проулке стояла гробовая тишина.
– Хватит валять дурака! – рявкнул он.
Из-за угла раздался слабый звук, затем мягкий вежливый голос произнес:
– Не судите своих друзей так строго. Боюсь, они не в состоянии прийти вам на помощь.
– Это какая-то шутка? – Мужчина отскочил назад и обернулся. Весь цвет схлынул с его изможденного лица. – Что… что ты такое? – заикаясь, спросил он.
– Это очень сложный вопрос, – шепотом отвечал голос. – Видите ли, я – весьма древнее существо. Я добивался падения империй и видел смерть королей. Целые народы, канувшие в Лету, боролись когда-то, чтобы выведать секрет моего настоящего имени. – Он вздохнул. – А сейчас я поставлен в неловкое положение. Определенно у меня в планах не было таскаться по загаженным переулкам, чтобы прикончить парочку второсортных преступников, и уж точно не в этом костюме и новых туфлях.
Глаза мужчины едва не вылезли из орбит. Он попытался бежать, но это была ошибка. Элизабет не видела, что произошло после того, как он свернул за угол и пропал из виду. Она услышала лишь сдавленный крик, за которым последовала оглушительная тишина, от которой у нее зазвенело в ушах.
Девушка сползла вниз по двери, и доска из ее ослабевших рук со стуком упала на мостовую. Кашель сотряс все тело, словно она была кроликом в пасти огромного пса. Когда Сайлас показался в поле ее зрения, Элизабет сморгнула слезы. Он выглядел, как и прежде, но теперь на его лице красовалось пятно крови. Демон достал платок из нагрудного кармана и смахнул его, затем, скривив губы, посмотрел на испачканную ткань и выбросил его прочь.
– Мисс Скривнер, – сказал он, поклонившись.
– Сайлас, – выдохнула она, – я так рада тебя видеть.
– Любопытно. Это не то, что по обыкновению я слышу от людей.
– А что они обычно говорят?
– По большей части они либо кричат, либо непроизвольно справляют нужду. – Он внимательно изучал ее. – Что вы здесь делаете? Мы с мастером Торном полагали, что вы уже давно вернулись в Саммерсхолл.
У Элизабет не было сил объяснять Сайласу произошедшее в Ледгейте и рассказывать про Эшкрофта. Хлынувший из глаз во время очередного приступа кашля поток слез показался ей подозрительно обильным. Она знала, что не следует испытывать облегчение от присутствия Сайласа, ведь он демон, убийца и злейший враг хранителей, но, по крайней мере, не притворялся кем-то другим, и поэтому его можно было считать более достойным уважения, чем тех людей, которые встречались ей вне Саммерсхолла.
– Ты убил тех людей?
– Когда кто-то призывает демона, он должен быть готов к тому, что прольется чья-то кровь.
– Но я не…
– Вы позвали меня по имени и хотели, чтобы я спас вас.
– Ты мог позволить им убежать, – сказала она. Когда он промолчал и просто взглянул на нее, Элизабет добавила: – Полагаю, ты, как и в прошлый раз, скажешь мне, что это были плохие люди.
– Вам станет от этого легче?
Девушка испытала смутный ужас от того, что ей действительно стало бы легче. А когда человек начинает так думать, пути назад для него уже нет. По ее телу пробежала дрожь.
– Не говори так, – прошептала она. – Сайлас… Я видела такие ужасные вещи. Я…
Он опустился на корточки рядом. Девушка вздрогнула, когда демон потянулся к ней, но тот лишь дотронулся до ее лба. Холод его руки обжег.
– Как давно вы простыли?
Элизабет не ответила, раздумывая, и он принялся расстегивать пиджак. Она затрясла головой, когда Сайлас попытался укутать ее.
– Я испачкаю твою одежду, – запротестовала она.
– Ничего страшного, мисс. Поднимайтесь.
Он поднял ее с той же легкостью, что и в прошлый раз. Элизабет мучилась вопросом, значило ли это, что теперь ей больше не придется голодать, куда-то бежать и спать под дождем, возможно, даже сражаться, хотя бы на некоторое время. Она положила голову ему на грудь, пока тот уносил ее прочь из переулка.
– Ты – хороший монстр, Сайлас, – пробормотала она в полудреме. – Я очень этому рада.
Если он что-то и ответил, Элизабет этого уже не слышала. Она словно покачивалась в лодке по морским волнам. Прошло некоторое время, прежде чем девушка услышала:
– Проснитесь, мисс Скривнер. Еще немного, мы почти добрались.
Элизабет смутно осознала, что Сайлас погрузил ее в карету, возможно, за некоторое время до того, как она проснулась. Ее голова раскалывалась. Она моргнула и сфокусировала взгляд на улице за окнами кареты – они проезжали мимо огромных домов Хемлок-парка.
Веки тяжело опустились, потом поднялись, и ее взгляд упал на руки Сайласа, сложенные на коленях. Его белые длинные пальцы венчали чистые и тщательно приведенные в порядок когти, настолько острые, что ими можно было перерезать глотку. Когда он заметил ее взгляд, его губы сжались. Демон натянул перчатки, которые скрыли даже намек на когти.
Вскоре в поле зрения показалось поместье Натаниэля. Со всем изобилием горгулий, резьбы и остроконечных каменных шпилей, особняк больше напоминал замок, втиснутый в мрачный пятиэтажный треугольник. Когда карета остановилась, Сайлас поднял ее на руки и вынес наружу. Она в одурманенном восхищении наблюдала, как он платит кучеру за поездку. Смотря, как тот в почтении снимает перед Сайласом шляпу, Элизабет думала о том, как это было странно, когда кто-то относился к нему, как к джентльмену, а не как к демону или простому слуге.
На входной двери было шесть колец разного размера и формы, сделанных из разных металлов. Сайлас постучал вторым сверху. И хотя оно было сделано из покрытой пятнами меди, не издало ни единого звука. Вместо этого где-то в глубине дома прозвенел звонок. Элизабет догадалась, что каждое дверное кольцо соответствовало этажу – начиная с пятого и заканчивая подвалом. Сайлас вновь поднял ее на руки и внес внутрь.
Наверху послышались шаги, и на лестнице показался Натаниэль. Элизабет вытаращила на него глаза. На нем были лишь удобные брюки и расстегнутая белая рубашка, которая развевалась за ним, пока тот сбегал по ступенькам босиком. Черные волосы были настолько взъерошены, что седая прядь практически затерялась. Она никогда не представляла себе его таким беззащитным и обычным, хотя, безусловно, чародей не мог всю жизнь ходить в своей магистерской мантии, нося на губах циничную улыбку. Под этой маской он все еще был молодым восемнадцатилетним парнем.
Сайлас опустил Элизабет в одно из кожаных кресел, стоящих в фойе. Она была такой же безвольной и слабой, словно только что побывала под чарами Лорелеи. Последние силы ушли, чтобы защитить себя в том переулке.
– Сайлас! – воскликнул Натаниэль. – Ты принес… Господи! Кто это?
– Это Элизабет Скривнер, мой господин.
Натаниэль застыл, окидывая ее взглядом. Эмоции пронеслись по его лицу слишком быстро, чтобы Элизабет смогла их прочесть. На какой-то момент там преобладал шок. Взгляд Натаниэля скользнул по ее синякам и грязной одежде. Затем чародей вновь ушел в себя, и выражение его лица ожесточилось.
– Вот это сюрприз, – коротко подытожил он, медленно проходя оставшиеся пару ступеней вниз. – Почему она здесь? Вроде бы я говорил тебе, что… – Мужчина оборвал себя на полуслове и бросил мимолетный взгляд на Элизабет, сжимая губы в узкую полоску.
– Ей нужно где-то остановиться, – сказал Сайлас.
– И ты подумал, что лучшей идеей будет из всех мест притащить ее именно сюда?
– Посмотрите на нее – девушка больна. Ей некуда идти. Когда я нашел ее, она отбивалась от кучки преступников в темном переулке.
Глаза Натаниэля расширились, но он быстро овладел собой.
– Такими темпами ты скоро будешь ходить по улицам и спасать сирот и престарелых вдов. Чушь какая-то. – Костяшки его пальцев, обхвативших перила лестницы, побелели. – С каких пор ты заботишься о людском благополучии?
– Я не из тех, кто заботится об этом, – мягко ответил Сайлас.
– В таком случае что все это значит?
– Девушка небезразлична вам, господин, более, чем кто-либо за последние годы. Не пытайтесь это отрицать, – добавил демон, когда Натаниэль раскрыл рот. – Именно по этой причине вы так яро требуете, чтобы она покинула это место.
Элизабет не понимала, о чем говорит Сайлас, но видела, какая чудовищная перемена произошла с лицом Натаниэля. Казалось, он что-то осознал, но затем отвернулся.
– Это – никудышная идея, – резко отозвался он, – и ты должен лучше всех это понимать.
– Я действительно понимаю это лучше всех. – Сайлас пересек фойе и встал перед ним. – И, определенно, лучше вас. Могу сказать со всей уверенностью, что спрятаться ото всех в доме – не лучший способ отдать дань вашим предкам. Это лишь уничтожит вас.
Лицо Натаниэля скривилось.
– Я могу приказать тебе выставить ее вон.
На какое-то мгновение Сайлас оставался безмолвен. Когда он заговорил, с его губ сорвался тихий шепот.
– Все верно. Согласно условиям нашей сделки, я должен подчиняться любому вашему приказу, как бы против ни был.
Натаниэль сделал шаг вперед. Будучи довольно рослым, он возвышался над Сайласом, который выглядел рядом таким незначительным и почти нереальным. Демон многозначительно опустил глаза. Хотя Элизабет не заметила никакой перемены в выражении его лица или позе, неожиданно он приобрел такой древний, такой опасный вид, что дрожь пробежала по ее спине. Однако, казалось, Натаниэль ничуть не был напуган.
– Сайлас… – начал он.
Демон взглянул вверх сквозь свои густые ресницы.
– Что-то происходит, – прервал он. – Что-то очень значительное. Я чувствую это в колебании материи между мирами, которая распространяет свое влияние повсюду, а мисс Скривнер встала на ее пути подобно камню. Она не похожа ни на одного человека, которого я когда-либо видел. Ее жизнь, даже подернутая тенью, сияет так ярко, что это ослепляет. Однако, как и любой человек, она не неуязвима, хозяин. Если вы не поможете ей, эта угроза неизбежно настигнет ее.
– О чем ты говоришь? Какая угроза?
– Я не знаю, – Сайлас бросил взгляд на Элизабет, – а она – может быть.
Натаниэль стоял, не реагируя; его грудь вздымалась и опускалась беззвучно, но возбужденно, словно он только что пробежал марафон и пытался скрыть одышку. Его щеки порозовели.
– Прекрасно. Она может остаться. – Чародей крутнулся на пятках, взмахнув рукой. – Это была твоя идея, вот и заботиться о ней тебе. Я буду в своем кабинете.
Элизабет смотрела, как Натаниэль уходил в темные лабиринты поместья с гордо выпрямленной спиной. На какое-то мгновение его шаги замедлились и он почти обернулся. Но все же не до конца. Это было последнее, что она запомнила, прежде чем провалилась в темноту.
