14 апреля
Чудо – это не то, что мы сделали так много для нашего мира, а что мы вообще хоть что-то сделали.
Рэй Брэдбери
Я люблю организовывать. Взять место, в котором ничего не происходит, людей, которые хотят петь, но им негде и не у кого учиться, преподавателя, которому надоела аренда, программа и отсутствие отдачи, – и сделать прекрасный курс вокала. Взять человека, у которого есть совершенно ненужный, громоздкий и прекрасный предмет, мужчину с сильными руками, человека с машиной, человека, которому этот громоздкий и прекрасный предмет нужен позарез, – и соединить их всех в честь Нового года.
Меня восхищает, что я в таких цепочках ничегошеньки не делаю. Да и никто другой вроде тоже. С миру по нитке – голому рубаха. Иногда почти в буквальном смысле. Я помню, как меня накрыло осознанием чуда вязания: вот нитка, просто нитка, в нитку никак не оденешься, клубок шерсти не согреет зимой. Крючок и подавно – нелепая палочка. Но, взяв одно и другое и зная способ, ты делаешь петлю за петлей, каждая из которых ничтожно маленькая и ничего не меняет. И вдруг – свитер. Невозможно. Не бывает.
Еще удивительнее рисунок. Совсем странно – стихи. Удивительнее стихов только музыка. В музыке нет вообще ничего. Даже не посмотришь, не потрогаешь. Звуковые волны? Как это от них – такое наслаждение? Как сделать счастье из ничего? А ведь каждый день делаем.
Рулетка запускается!
Сегодня я: ___________________________________________________________________________________________________________________________
________________________________________________________________________________________________________________________________________
________________________________________________________________________________________________________________________________________
15 апреля
Какой главный признак настоящего таланта? Это постоянное развитие, постоянное самосовершенствование.
Владимир Стасов
Во время учебы на художественного переводчика я посещала семинары Леонида Костюкова – поэта, писателя и преподавателя Института журналистики и литературного творчества. Между разборами текстов он нередко говорил вещи, которые на тот момент казались мне странными и даже неприемлемыми – например, почему стыдно (не нельзя, а именно стыдно) намеренно писать о болезнях, детской смерти и войне. А еще – почему стоит бояться успеха и славы. После того как молодой, но явно талантливый поэт прочел на семинаре свои стихи, Костюков нахмурился и сказал:
– Ваши стихи прекрасны – думаю, вы и сами поняли это по лицам слушателей. Но я хочу предостеречь вас от одной опасности, которая скоро настигнет вас, если уже не настигла. В жизни поэта иногда наступает такой момент, когда он обнаруживает «золотую жилу» – животрепещущую тему, удачную форму или художественный прием. И тогда к нему приходит слава. Его книги сметают с прилавков, ему дают премии, приглашают выступать на радио и телевидение… И поэт, ободренный успехом, начинает до бесконечности разрабатывать эту золотую жилу. Некоторые по десять, двадцать лет подряд пишут в одном и том же стиле или на тему, которая гарантированно вызывает отклик у читателей. Но ужас в том, что все эти двадцать лет они топчутся на месте, не делая ни малейшего шага в своем развитии. Зона комфорта опасна тем, что затягивает, как черная дыра. Оставаться в ней легко и приятно. Но, пока вы пишете одинаково – так, как нравится читателям, – вы ничего не делаете для Вечности. Вы находитесь в статичном состоянии, а статика – это смерть. Поэтому, когда вам удастся изобрести нечто такое, за что вас начнут гладить по голове и давать премии, – бегите! Бегите от успеха, как от огня, даже если это будет неимоверно тяжело. Пишите как угодно, но по-другому, пробуйте новые темы и изобразительные приемы. Если вы позволите хору комплиментов остановить вас на вашем творческом пути, то уже не сдвинетесь с места, потому что увязнете в теплом болоте всеобщего признания. Соблазн будет очень велик. Но вам придется выбирать, что для вас важнее – жить в сытости и ласке, будучи замурованным в своем успехе, или все время стремиться за горизонт и слушать укоризны аудитории, которая не поспевает за вашим развитием. Ну хорошо, если вам так обидно бросать свою «золотую жилу», напишите на ее основе десяток стихотворений, в крайнем случае – книжку. А потом – уходите на новые места! Потому что поэт, переставший искать, ошибаться и развиваться, – это поэт мертвый. Закончившийся.
Мне потребовалось шесть лет, чтобы не просто понять, а внутренне примириться с этой мыслью и сделать свой выбор.
Интересно, какой выбор сделаете вы – когда придет время.
Рулетка запускается!
Сегодня я: ___________________________________________________________________________________________________________________________
________________________________________________________________________________________________________________________________________
________________________________________________________________________________________________________________________________________
16 апреля
Некрасивый самолет не полетит, не знаю почему, но – не полетит.
Александр Яковлев, советский авиаконструктор
Что нужно, чтобы летать? Обтекаемость, легкость, законы физики, крылья, что? Да, все это и почему-то вдруг – красота. Что нужно, чтобы хорошо фотографировать? Знание законов композиции, творческий взгляд, мощный объектив, много практики, везение? Да, все это и многое другое, но для меня лично сработал простой и немножко удивительный трюк.
Я хотела фотографировать, иногда бралась щелкать, результат меня удручал, и я надолго отвлекалась от этого дела. А однажды ко мне пришла в гости подруга с зеркалкой. Я ничего не понимаю в фотоаппаратах, но вот он в моих руках – большой, красивый, здесь можно покрутить и там тоже, какие-то настройки, колесики. И почему-то, как ни щелкни, куда ни повернись, фотографии получаются хорошо. На них видна красота, которую мне видно глазами. «Вот чудеса, – подумала я тогда, – неужели, чтобы хорошо фотографировать, нужен хороший фотоаппарат?»
А потом подруга ушла, и я взялась за свою мыльницу. Где бы тут изменить и подкрутить, чтобы получалось как там? Возможно ли? Поможет ли? И я сделала ту единственную вещь, которую понимала. Я порылась в настройках фотоаппарата и отключила противный звук, с которым он делал кадр. Подругина зеркалка издавала благородное щелканье, а моя мыльница – какое-то неприятное зудение. Уж эту-то разницу я, дилетант, заметила сразу.
Ерунда ерундой, да? Но в моей фотографии, честное слово, случился тогда большой прогресс. Красивый самолет полетел. А дальше уже можно стало узнавать и про выдержку, и про светочувствительность, и прочий высший пилотаж – самолет летит.
Рулетка запускается!
Сегодня я: ___________________________________________________________________________________________________________________________
________________________________________________________________________________________________________________________________________
________________________________________________________________________________________________________________________________________
