23 ноября

Если в вашей жизни пошел дождь, сосредоточьтесь на цветах, которые зацветут благодаря этому дождю.

Радханатх Свами

Мне очень нравится пословица: «Когда закрывается одна дверь, сразу открывается другая». И действительно, в жизни из любой ситуации можно извлечь пользу, какой бы неприятной она ни казалась. В ответ на эти рассуждения многие начинают приводить в пример самые страшные вещи вроде смерти близких, но я сейчас не о таких крайностях, а о мелких неприятностях, которые тоже могут быть полезны. Например:

• отсутствие ресурсов для творчества (скажем, не выходит купить новые материалы) мотивирует пересмотреть старые. Наверняка в ваших ящиках есть что-то, что вы купили про запас и благополучно забыли, или материалы, которые вы хотели попробовать в работе, но до сих пор не отважились;

• болезнь и слабость дают возможность навести порядок в своих проектах и упорядочить мысли. Допустим, сейчас из-за плохого самочувствия я не могу полноценно работать, зато выписала в блокнот все идеи, которые крутились у меня в голове, и собираю материалы для нового проекта. Когда бы у меня еще нашлось на это время;

• если не получается что-то новое, возможно, это знак, что нужно поработать со старым и отточить умения. Или наоборот – если не получается старое, может, пора поработать с новым?

Примеры можно продолжать до бесконечности – вспомните игру Поллианны из одноименного романа Элинор Портер. Таким образом, мы становимся благодарны Мирозданию за любую ситуацию, потому что даже самая неприятная из них – это опыт и ресурс.

Рулетка запускается!

Сегодня я: ___________________________________________________________________________________________________________________________

________________________________________________________________________________________________________________________________________

24 ноября

Акуна матата – это значит «не беспокойся всю свою жизнь».

М/ф «Король Лев»

Серьезное отношение к работе, какой бы творческой она ни была – это, конечно же, хорошо. Мы не раз говорили о том, как вредно называть свои произведения уменьшительно-уничижительными именами и позволять другим критиковать их без спроса и всякого чувства меры и такта.

Но есть и обратная сторона: когда доведение до совершенства превращается едва ли не в самоцель, и перед тем, как приступить к работе, испытываешь не прилив радости и сил, а тоску, подобную Сизифовой – снова толкать в гору этот проклятый камень (вылизывать каждую черточку, вычитывать текст до посинения, отрабатывать движение, которое никак не поддается). Я не говорю, что нужно делать все «на авось», но иногда не помешает абстрагироваться от видения идеала и просто получать удовольствие от процесса, не думая о результате.

Можно представить себе происходящее как своеобразную игру в метаморфозы Талиесина: я – не музыкант, у которого сводит пальцы от напряжения, я – инструмент, я не могу не звучать; я – не певец, который боится зрительного зала, я – звук, плывущий по залу, как по волнам; я – не танцор, которому нужно попасть в такт, я – музыка, ставшая зримой; я – не художник со страхом белого листа, я – маленький кусочек жизни, который воплощается на бумаге. Я – дерево, которое тянется к солнцу, разворачивает ветви и выпускает листья, а не уставший после двухчасовой тренировки йог. Я – часть мира, я вижу его как умею, и отражаю его как умею, всем своим существом. Я говорю, потому что не могу молчать, я пою и смеюсь, я танцую, потому что поет, смеется и танцует моя душа…

Попробуйте тоже ощутить эту радость, которая появляется в солнечном сплетении и горячим потоком растекается по телу, превращаясь в звук, жест, слово, символ.

Рулетка запускается!

Сегодня я: ___________________________________________________________________________________________________________________________

________________________________________________________________________________________________________________________________________

25 ноября

Сомневайся во всем, ищи свой собственный свет.

Будда

Не знаю, как в других вузах, но в том, где я училась и потом преподавала, существует «кризис третьего курса». Суть его заключается в том, что будущие актеры и режиссеры начинают очень сильно сомневаться, так ли уж они хотят стать этими самыми актерами и режиссерами. Впадают в отчаяние. Уходят в запои. Идут забирать документы. Крупно ссорятся с деканом. Перестают посещать занятия. В общем, переживают кризис всеми доступными им способами.

Почему именно на третьем курсе? Обычно к этому моменту тебе кажется, будто ты уже что-то умеешь и понимаешь. Но что делать с этими умениями и пониманиями в большом и страшном мире искусства, пока совершенно неизвестно. Это с одной стороны. А с другой – именно на третьем курсе накапливается усталость, раздражение несовершенством нашей системы театрального образования в целом и устройством Вселенной в частности, а в голове роятся вопросы из разряда вечных: «А надо ли? А кому это надо? А в чем смысл?», ответы на которые появляться не спешат.

Когда я переживала свой персональный «кризис третьего курса», рядом был друг, который учился на курс старше. Мы ходили по весеннему городу, я плакала ему в жилетку, а он искал контраргументы на всякий мой довод в пользу того, что из профессии стоит уходить прямо сейчас, пока все не зашло слишком далеко. Друг прекрасно представлял мое состояние, потому как и сам за год до той весны три раза ходил к ректору писать заявление об уходе из института. И три раза рвал заявление, так и не донеся до приемной.

Пожалуй, излишне говорить, что кризис миновал. Третий курс закончился, настала пора четвертого. В том же году я сделала спектакль (где друг мой, кстати, играл одну из ролей), с которого начался наш первый театр. Мы все еще были студентами, когда показали этот спектакль на театральном фестивале и взяли номинацию «За лучшую режиссуру». В тот момент будущее представлялось весьма радужным, а сомнения и метания – чем-то далеким.

Но «кризис третьего курса» – коварное явление. Он может подстерегать тебя где угодно, не только в институте. Разочарований на пути творческого человека полно, сомнений тоже, неудачи случаются с каждым, – и не существует, наверное, универсального рецепта защиты от всего этого. Бывают минуты, когда ты готов бросить дело, которым занимаешься, когда хочешь оставить картину незавершенной, роман недописанным, концерт недоученным, а лоскутное одеяло – недошитым. И не возвращаться к этому более никогда, потому что «А кому это надо?» и «В чем смысл?» одолели тебя, взяли над тобой верх.

Не сдавайся. Всегда – всегда! – можно найти что-то, что позволит ухватить себя за шкирку и вытащить из болота «кризиса третьего курса». Воспоминания, например. О тех словах, которые говорят тебе зрители после спектаклей. О глазах человека, в подарок которому шьется одеяло. О надеждах твоих педагогов по вокалу. О победах на конкурсах. О похвале маститого критика или старшего уважаемого – лично тобой уважаемого – коллеги. О случайном прохожем, который сделал комплимент твоему рисунку, наскоро набросанному на автобусной остановке. О признаниях в любви, произнесенных твоими студентами. О гордости твоих родителей, совершенно далеких от искусства и уверенных, что их ребенок занимается делом космической сложности и космической же важности. О счастливых мгновениях упоения процессом, мгновениях полного погружения в поток, когда не остается в целом мире больше ничего, только ты и твое Дело.

Во всем можно и нужно сомневаться, кроме одного: твой свет – это только твой свет, и никто не подарит его миру, кроме тебя.

Рулетка запускается!

Сегодня я: ___________________________________________________________________________________________________________________________

________________________________________________________________________________________________________________________________________