Глава 16

Несмотря на предостережение Ле Крока, на встречу с Арантом Лана все же пошла. Она привыкла к тому, что все и всегда сходит ей с рук, из любой ситуации она умудрялась выйти без потерь. Уверенность в том, что так будет и впредь и в случае чего она всегда сможет за себя постоять, жила в ней и теперь. Исключение из Лекса не смогло ее поколебать.

«А если нет, – подумалось ей, когда она выходила из академии незадолго до закрытия дверей, – и со мной что-то случится… горевать все равно некому».

Чтобы ее не хватились в общежитии, Лана сказала Вивьен, что переночует у сестры.

– Мы поругались вчера, будем мириться, – сообщила она, театрально закатив глаза.

Вивьен только рассмеялась и пожелала ей удачи. Оставалось надеяться, что Марта не нагрянет в общежитие из-за какой-нибудь ерунды. Но вероятность этого стремилась к нулю.

Направляясь к дому Аранта, Лана ужасно нервничала, всю дорогу вспоминая то разговор с Ле Кроком, то затянутые черным глаза Анны Вест.

Однако все предостережения и тревоги оказались напрасны. Арант вел себя безукоризненно вежливо и исключительно деликатно. Он встретил ее полностью одетым как для официального мероприятия и сначала долго объяснял теорию снохождения, от чего у Ланы закружилась голова. После выдал ей книгу, заявив, что там она сможет прочитать обо всем подробнее.

– Только имей в виду, – предостерег он, – что даже само наличие у тебя этой книги – это уже в некотором роде нарушение закона, так что не оставляй ее на виду и читай в одиночестве. И не потеряй, она редкая и дорогая.

Лана обещала, что будет обращаться с книгой очень осторожно.

– Тогда перейдем к практике.

Лана думала, он отведет ее в свою спальню и уложит рядом, как сделал Братт, но вместо этого оказалась в гостевой комнате.

– Здесь моя подушка, – объяснил Арант, указав на левую сторону кровати. – Утром заберешь ее с собой и дальше будешь практиковаться уже из своей спальни. Я буду спать в комнате напротив. Если что-то пойдет не так, подстрахую.

«Говорит прямо как Братт», – мысленно отметила Лана.

– Сегодня ограничимся контролируемым погружением и выходом. Я покажу, как создать точку выхода…

– Это я умею, – призналась Лана. – Уже сделала.

– Вот как? – удивился он. – Кто научил?

– Неважно, – отмахнулась Лана. – Будем считать, что я самоучка.

Арант долго сверлил ее взглядом и наконец кивнул.

– Хорошо. Надеюсь, потом мое участие в твоем обучении ты будешь скрывать с тем же энтузиазмом. Когда попадешься Легиону.

Лана испуганно посмотрела на него, но, увидев едкую ухмылку, поняла, что так глава Темного Ковена шутит.

Единственная вольность, которую он себе позволил, – налил ей бокал темно-бордового вина.

– Чтобы ты расслабилась и быстрее уснула, – объяснил Арант. – Но имей в виду, что этим способом лучше не злоупотреблять. Так и спиться недолго. Лучше засыпать естественным путем. Немало сноходцев подорвали здоровье, искусственно вгоняя себя в состояние сна.

Лана пообещала это учесть.

Погружение в его сон прошло достаточно легко. Уже на территории субреальности Арант показал ей, как направлять магический поток, чтобы менять декорации и воздействовать на сон, находясь внутри него.

– А почему вы осознаете, что сейчас происходит? – поинтересовалась Лана под конец. – Когда я погружалась в сон подруги, она ничего не поняла.

Этот вопрос волновал ее со второго погружения в сон Братта. Арант лишь развел руками.

– Я засыпал с мыслью о том, что увижу тебя в своем сне, и подготовлен к таким ситуациям. Каждый сноходец учится контролировать собственные сны и распознавать вторжение в них. Для охраны себя, – он демонстративно постучал указательным пальцем по виску, – мне даже темный поток не нужен.

– Этому вы меня тоже научите? – уточнила Лана.

– И этому, и как обманывать во сне человека, готового к проникновению, – улыбнулся он.

Утром Арант накормил ее плотным завтраком и напомнил, что после погружения в чужой сон нужно обязательно высыпаться обычным образом.

– Когда ты в чужом сне, твой мозг не отдыхает. Так что не считай это время сном.

После он отдал ей свою подушку и отправил обратно в академию. Лана решила, что нужно обзавестись артефактом для хранения чужих подушек: как бы сумка ни уменьшала предметы, в ней рано или поздно закончится место, а ведь надо еще где-то носить тетради и учебники.

Так началось ее обучение. Лана мысленно называла это ментальным факультативом, но фактически отдавала этому большую часть свободного времени. Ежедневные (точнее, еженочные) практики с Арантом, чтение выданной им книги, ради которого она постоянно уединялась или в темном углу библиотеки, или у себя в комнате, когда Вивьен отсутствовала. Профильные предметы, программы по которым Лана собиралась догонять, были забыты-заброшены.

И напоминать о них оказалось некому.

После стычки в субботу Марта предпочитала более ровное общение. Они пару раз обедали вместе, но обе старались придерживаться нейтральных тем, чтобы не разругаться снова. Чем-то это напоминало официальные семейные обеды в ресторанах, которые отец время от времени устраивал, чтобы газетчики могли запечатлеть «случайно» подсмотренную семейную идиллию. И Лана неожиданно поняла, что скучает по прежнему теплу в отношении сестры к ней. Только как вернуть его – не знает.

Куратор тоже не торопился приставать к ней с нравоучениями по поводу учебы. Лана вообще его почти не видела. И если первые пару дней ей казалось, что она просто достаточно успешно его избегает, то в середине недели поняла, что успех этот связан с тем, что он тоже ее избегает. Случайно столкнувшись с Ланой в коридоре, Братт лишь рассеянно кивнул, поспешно отводя глаза, и даже не остановился, чтобы о чем-нибудь спросить. Из этого Лана сделала вывод, что он помнит их общий сон частично. И именно часть про Аранта стерлась из его памяти, что ее полностью устраивало.

Сама она вспоминала то волнующее погружение в его сон чуть чаще, чем ежедневно. Мысли воскрешали образы и ощущения каждый вечер, стоило только забраться под одеяло и закрыть глаза. Прогонять их было сложно, но необходимо, чтобы они не мешали занятиям с Арантом. В отместку они возвращались в любой удобный и не очень момент: во время скучных лекций, совместных обедов с новыми подругами, под струями утреннего душа… Лана с трудом сдерживалась, чтобы после занятия с Арантом не поменять подушку на украденную у Братта и не погрузиться в его сон снова, продолжив в нем начатое. Останавливали мысль о его помолвке и страх, что он снова ее раскусит и на этот раз запомнит.

Так и получилось, что на этой неделе она общалась в основном с Арантом, который неожиданно оказался хорошим наставником и относительно приятным в общении человеком. На свой манер. Каждый раз он не торопил ее после официальной части занятия, задерживаясь в субреальности, чтобы ответить на вопросы или просто поболтать.

На пятое дистанционное погружение, в ночь с пятницы на субботу, Арант заявил:

– У тебя прекрасно получается, Лана. Такое чувство, что ты учишься снохождению уже добрых полгода, а не неделю. На выходных отдохни, а на следующей неделе постараемся усложнить задачу: будешь приходить в мои сны, засыпая на своей подушке.

Лана взволнованно встрепенулась, сердце в ее груди забилось быстрее, но она постаралась не подать вида. Вот он! Так нужный ей навык!

Чтобы скрыть возбуждение, она лениво откинулась на спинку кресла, распушив волосы и надув губы. Сегодня Арант загонял ее, заставляя вызывать из собственной памяти едва известные ей места, а закончил требованием переместить их в его загородный дом. На ее возражение, что она там никогда не была, лишь рассмеялся.

– Ты и не должна бывать в таких местах. Твоя задача заставить меня увидеть мой загородный дом во сне.

С этим Лана справилась, поэтому теперь они отдыхали в двух плетеных креслах на берегу воображаемого пруда, потягивая не менее воображаемый, но по ощущениям по-настоящему прохладный сок. Место Лане нравилось, она даже не отказалась бы посетить его наяву.

– А разве так можно? – притворилась она удивленной. – Попадать в сон того, на чьей подушке не спишь?

– Если ты хоть раз погружалась в чей-то сон, то при определенной подготовке можешь проникать в сны этого человека в любой момент, – пояснил Арант, щурясь от яркого полуденного солнца, царившего в его сновидении.

– Только если раньше погружалась? – Лана не смогла скрыть разочарования. – А если нет?

Он удивленно покосился на нее.

– Тогда нельзя, конечно. Иначе сноходцев уничтожали бы в младенчестве. Слишком большая власть.

Лана закусила губу, тревожно хмурясь. Арант в конце концов это заметил.

– В чем дело?

– Я уже была во сне человека, на подушке которого никогда не спала.

– Исключено, – отмахнулся Арант. – Это невозможно.

– Но я была! – повторила Лана громче, с нажимом, перегнувшись через ручку кресла к наставнику. – Сначала я погрузилась в сон подруги, потому что спала на ее подушке. А из него попала в сон Найта Фарлага. Это друг семьи, но я никогда не спала на его подушках и никогда до этого не погружалась в его сны.

– Ты уверена, что это был именно его сон?

– Сон был связан с ним, я была самим Фарлагом, а кроме него там присутствовала только русалка, погибшая тридцать лет назад. Там, где спала она, я действительно один раз уснула, но мне сказали, что в субреальности снов след так долго не может сохраняться. Это не Анна Вест, которая умерла совсем недавно…

– Постой, в ее сон ты тоже погружалась? Так вы нашли ее тело? – встрепенулся Арант. Его обычная вальяжность моментально рассыпалась.

– Да, с этого все и началось… Хотя какое-то время я думала, что началось как раз с русалки…

Арант резко откинулся на спинку кресла, прервав ее мысль:

– Демон меня забери! Кто бы мог подумать?

– О чем? – настороженно уточнила Лана.

Он повернулся к ней, на его лице явственно читалась озабоченность. Кажется, он даже побледнел, если только возможно побледнеть во сне, а небо внезапно затянули тучи, полностью скрыв солнце.

– Это не субреальность снов, детка. Ты не обычный сноходец. Судя по всему, тебе дано спускаться на нижний уровень, но это очень… очень опасно.

– Что еще за нижний уровень? – хлопнула глазами Лана. О таком Братт не упоминал.

Арант отвернулся, теперь она снова видела только его резкий профиль. Пальцы нервно барабанили по ручке кресла. Было видно, что он не хочет отвечать, но не может противиться власти сноходца. Для верности Лана надавила на него магией, как он сам же и учил.

– В прежние времена, задолго до ухода магов за Занавесь, многие из нас считали смерть и сон двумя фазами одного явления. Сон – просто временная смерть, погружение сознания на верхний уровень субреальности. Сама смерть – погружение на нижний, откуда нет возврата.

– Это… что-то типа загробного мира, в который верят с той стороны Занавеси? – недоверчиво уточнила Лана. – Рай, ад и все такое?

Арант поморщился.

– Конечно, нет. Маги никогда не верили в подобное. У нас есть магический поток, и нам нет необходимости придумывать себе бессмертную душу, но нас тоже всегда интересовало, что происходит с сознанием после смерти. Кто-то сравнил между собой смерть и сон, мол, во сне сознание тоже куда-то уходит, но потом возвращается. Иногда мы помним о его путешествии, иногда нет. Не суть. Суть в том, что при выходе из строя нашего смертного тела, сознание отправляется туда же, в субреальность снов, но не имея возможности вернуться, постепенно опускается на нижний уровень. И остается там до тех пор, пока не растворится в небытии окончательно.

– То есть это последняя остановка перед погружением в Хаос?

– Да. Тонюсенькая прослойка между нашим миром и первозданным Хаосом.

– И как долго сознание человека может там оставаться?

Арант пожал плечами.

– Никто точно этого не знает. Оттуда нет возврата. Только сноходцы – и только стихийные – могут туда опускаться и подниматься обратно, да и то не все. Учитывая, что стихийные сноходцы – сами по себе редкость, я даже не берусь предположить, сколько магов за все время имели возможность забраться туда. И сколько из них действительно вернулись, а не провалились в Хаос раньше своего срока.

– Значит, на этом нижнем уровне… можно погибнуть? – тихо поинтересовалась Лана, вспоминая, как плевалась водой после сна с русалкой и Фарлагом.

– Шансов на это гораздо больше, чем при обычном снохождении. Обученный сноходец может контролировать сон. Нижний уровень контролировать нельзя.

Арант снова повернулся к ней, глядя почти с сочувствием.

– То, что в тебе проснулся именно такой дар, Лана, очень скверный знак.

– Почему?

– Лет десять назад мы с Сорроу разработали теорию, касающуюся Хаоса. Хаос стремится к порядку, к равновесию. Как только в мире появляется какая-то сила, которая превосходит все и всех, Хаос уравновешивает ее. Обычно дает силу своего потока кому-то из магов. С тем же успехом именно Хаос может наделять сноходцев возможностью подбираться так близко к себе. Вопрос в том – для чего? Что именно он пытается тобой уравновесить?

– И кто может знать ответ? – с замиранием сердца спросила Лана.

– Ну, – Арант усмехнулся, – я могу поговорить об этом с королем, устроим еще один мозговой штурм. Десять лет назад это помогло.

– Вы это серьезно? – возмутилась Лана. – Вы не можете ему рассказать про меня! Мы так не договаривались!

Лана осеклась, неожиданно понимая, что сваляла дурака.

– Вы ведь действительно друзья, да?

– Норд Сорроу – самое близкое к понятию друга, что есть в моей жизни.

– Тогда почему вы взялись меня учить, если знали, что я хочу ему отомстить?

Он посмотрел на нее как на неразумного, но умилительного ребенка.

– Детка, если бы я хоть на секунду допускал мысль, что ты в состоянии навредить Норду Сорроу, я бы с тобой даже разговаривать не стал. Он только по фактически прожитым годам в два с половиной раза тебя старше. А по опыту и выпавшим на его долю испытаниям, так и вовсе на несколько жизней. В лучшем случае ты сможешь проникнуть в его сон и узнать пару тайн, но и это маловероятно, ведь тебе надо добраться до его подушки. Но даже если доберешься, что это даст? Шантажировать себя он не позволит. Может быть, по доброте душевной пойдет с тобой на какую-нибудь сделку. Может быть, нет. Но если ты попытаешься навредить ему или его семье, он тебя в порошок сотрет, ты даже «мяу» сказать не успеешь. К счастью, наша с тобой сделка никак не зависит от того, сможешь ли ты отомстить. Я взялся тебя учить – и ты уже мне должна. Так что я просто получил в свое распоряжение сноходца, не оставляющего следов. Пригодится рано или поздно.

Лану захлестнула волна возмущения. Он обманул ее! То-то все выглядело таким простым… Какая же она дура!

– Вы… вы просто… – она задохнулась, так и не сумев сформулировать.

– Мерзавец? – с улыбкой подсказал Арант. – Сукин сын? Всю жизнь о себе это слышу.

Она скрестила руки на груди и обиженно насупилась, не зная, что на это ответить. Мерзавец рассмеялся в голос.

– Детка, не куксись. Ты лучше саму себя спроси: действительно ли ты так жаждешь отомстить? Или тобою движет что-то еще?

Вместо ответа Лана коснулась розы на груди и вышла из сна, не прощаясь и твердо намереваясь больше не иметь с Арантом дел.

Но утром наконец пришел ответ от Фарлага. Он приглашал Лану к себе, чтобы обсудить ее письмо.