Глава пятнадцатая

– Возьми корону и амулет, Льюис, – добавил Джонатан уже спокойнее. – Кузен Пелли в обмороке, надо отнести его наверх.

Они выбрались из погреба по винтовой лестнице. Льюис и Берти подняли тяжелую крышку люка и уронили ее на место. Дженкинс лежал на полу в холле без сознания, а миссис Гудринг они нашли в глубоком обмороке перед дверью комнаты Льюиса, где она, должно быть, простояла весь день. Льюис положил корону и амулет на пол, и они с Джонатаном стали растирать ей руки. Миссис Гудринг не приходила в себя, и стоявший поодаль Берти начал всхлипывать.

Вдруг раздался стук в парадную дверь. Глухие удары дверного молотка эхом разносились по большому старому дому.

– Иди открой, Льюис, – велел Джонатан, поднимая на руки миссис Гудринг. Он понес ее вниз, а Льюис побежал к двери. Стук все не прекращался.

Льюис распахнул дверь – на пороге стоял человек средних лет в мешковатом коричневом пиджаке и мятом галстуке, в руках он держал коричневую шляпу-котелок. Вылитый инспектор Лейстрейд, незадачливый полицейский из рассказов о Шерлоке Холмсе!

– Прошу прощения, – сказал он. – Я сержант Норман Спайни из Динсдейла. Несколько минут назад нам поступил странный звонок от моего лондонского коллеги, констебля Двиггинса. Он сказал, что у вас что-то случилось.

Льюис не знал, что ответить, но тут за спиной у него возник дядя Джонатан.

– Вы из полиции? На машине?

Сержант изумленно заморгал.

– Да, но она осталась на дороге. Там цепь…

– Отлично! – перебил его Джонатан. – Этих людей надо отвезти к доктору. Они все без сознания.

– Что? – переспросил Спайни, недоверчиво глядя на огромного бородача в ярко-оранжевой пижаме.

– Не стойте столбом! – рявкнул Джонатан. – Подгоните машину и погрузите их, пока я одеваюсь!

Льюис пошел с сержантом Спайни, чтобы помочь ему снять цепь. По дороге он не услышал ни ворчания, ни рычания незримого слуги – злой дух исчез вместе со своим хозяином. Воздух был свежий и чистый. Повозившись немного в темноте, они сняли цепь, и сержант подогнал полицейскую машину прямо к дверям особняка.

Миссис Гудринг и Дженкинса устроили на переднем сиденье рядом со Спайни, а кузена Пелли – на заднем. Судя по виду, сержант был не очень рад этой компании.

– Может, вы и юные джентльмены останетесь… – начал он.

– Ни в коем случае! – отрезал Джонатан. – Мальчики, залезайте!

Они втиснулись на заднее сиденье. Кузен Пелли навалился на дверь, как тряпичная кукла, Берти уместился с другой стороны, а дядя Джонатан уселся в середине и посадил Льюиса на колени. При других обстоятельствах Льюис бы смутился, но теперь ему было хорошо и спокойно.

Сержант Спайни погнал машину к деревне под пронзительный вой полицейской сирены. В Динсдейле не было настоящей больницы, только поликлиника, где всех троих уложили на койки. Сержант немного побеседовал с Джонатаном и сделал вывод, что в доме произошел взрыв бытового газа или что-то в этом роде. Признаков преступления не обнаружилось, и Спайни на этом успокоился.

Берти не стоял на ногах от нервного истощения, и доктор его тоже уложил в постель. Джонатан и Льюис ждали в маленькой комнатке, пока он осматривал пациентов.

– Ты молодчина, Льюис, – сказал Джонатан, положив руку племяннику на плечо. – Ты всех нас спас.

– Но сначала я всех втянул в неприятности, – признался Льюис и рассказал дяде всю историю от начала и до конца. Джонатан слушал внимательно и сочувственно, а Льюис к концу рассказа был в слезах.

– Если бы не я, злой дух не вырвался бы на свободу, – всхлипнул он.

– Почему же ты мне раньше не сказал? – мягко спросил Джонатан.

Льюис покачал головой.

– Я боялся и повел себя ужасно глупо. Думал, ты разозлишься и прогонишь меня.

– Прогоню? – изумленно переспросил Джонатан.

– Угу. Я… я боялся, что ты… очень разозлишься и не захочешь, чтобы я с тобой жил.

– Это все из-за меня, – вздохнул Джонатан и покачал головой.

Льюис смахнул слезы.

– Почему?

Джонатан пожал плечами.

– Ну, я старый холостяк. Девушка, которую я любил, бросила меня и разбила мне сердце тридцать лет назад, после этого я так и не женился. У меня никогда не было детей – я даже не умею с ними разговаривать. Если бы я вел себя как надо, если бы больше тебя слушал…

– Но это же я во всем виноват, – настаивал Льюис. – Дядя Джонатан, ты все делал как надо. Ты так хорошо ко мне относился, и я тебя лю… я…

Джонатан раскрыл объятия, и Льюис прижался к нему.

– Скажешь, когда будешь готов, Льюис, – прошептал Джонатан. – Я тоже тебя люблю.

Он выудил из кармана платок, и Льюис высморкался.

– Ты уверен, что привидение насовсем исчезло? – помолчав, спросил Льюис. – И больше не вернется?

– Уверен, – подтвердил Джонатан. – Но мы еще уточним у миссис Циммерман, когда вернемся в Америку. Она же у нас специалист по амулетам, – Джонатан вынул амулет Константина из кармана куртки. – Корону оставим кузену Пелли, а эта вещица пусть лучше будет у нас, на всякий случай.

Через несколько минут из кабинета вышел доктор и сказал, что все пришли в себя, но немного растерянны. Джонатан и Льюис пошли проведать кузена Пелли, который был совершенно сбит с толку.

– А, это вы, – пробормотал он. – Странно, но я ничегошеньки не помню. Была ужасная гроза, молния… Меня что, ударило?

Остальные жаловались на такие же провалы в памяти. Утром все были готовы вернуться домой, но перед этим Льюис и Джонатан поговорили с Берти и решили не обсуждать историю со злым духом и призраком охотника на ведьм при Дженкинсе, миссис Гудринг и кузене Пелли. Если они не помнят вчерашних ужасов, то это и к лучшему.

Дядя Джонатан взял напрокат машину и отвез всех в Барнавельт-мэнор, хотя ему трудновато было приспособиться к правому рулю. Добравшись до дома, Джонатан первым делом осмотрел коттедж привратника. Появившись на пороге через несколько минут, он сообщил:

– Мистер Престер оставил записку. В ней говорится, что он чувствует себя гораздо лучше и возвращается в Лондон. Я взял на себя смелость сжечь тот… э-э-э… мусор, что он оставил.

Льюис увидел, что из трубы поднимается дымок, и понял, что дядя сжег магические инструменты и снадобья, которые охотник на ведьм использовал для темных заклятий.

В большом доме Джонатан, Берти и Льюис накрыли стол в столовой. Потом Джонатан сходил наверх и принес драгоценную корону.

– Кузен Пелли, – сказал он, – тут Льюис и Берти играли в детективов и нашли вот эту шляпку. Поскольку ее обнаружили на твоей территории, полагаю, она твоя.

У Пелли глаза вылезли на лоб.

– Боже мой! Кажется, это… дорогая вещь!

После обеда они с Джонатаном поехали в Динсдейл, где Пелли знал одного антиквара.

Когда они вернулись, старик был вне себя от восторга.

– Это же решение всех проблем! Она стоит кучу денег, целую кучу! Можно отремонтировать западное крыло и… – Он осекся. – Но вообще-то корона не моя, – признал кузен Пелли. – Берти ее нашел, а значит, она принадлежит ему.

– Что вы, сэр! – горячо возразила миссис Гудринг.

Они спорили целый день, доказывая друг другу право на находку, и в конце концов Джонатан предложил компромисс.

– Если эта побрякушка – действительно корона Карла I, она никому из вас не принадлежит, – заметил он. – Возможно, ее придется отдать в музей, но если нет, вы сможете ее продать и разделить стоимость пополам. Если антиквар не ошибся в оценке, даже половина денег – это целое состояние!

На том и порешили. Пелли обратился к адвокату – он называл его «солиситором», – чтобы выяснить, может ли он оставить себе корону или ему полагается только вознаграждение за находку. Адвокат, человек прагматичный, сказал, что вполне можно и оставить.

– Закон основан на владении, – объяснил он. – Поскольку ваше семейство владело этой землей в течение трехсот лет, право собственности практически неоспоримо. Но посмотрим, что из этого выйдет.

Вскоре Джонатан и Льюис сели на обратный поезд до Лондона. Они заглянули в гости к констеблю Двиггинсу, которому рассказали версию сержанта Спайни: из-за взрыва бытового газа в особняке пострадали взрослые, а мальчики не знали, что делать. Констебль извинился, что не сразу вызвал подмогу в Барнавельт-мэнор. Оказывается, миссис Двиггинс только поздним вечером вспомнила, что звонил Льюис. Телефон в особняке не отвечал, и тогда констебль позвонил в полицейский участок Динсдейла и попросил Спайни приехать.

– Спасибо вам, – улыбнулся Льюис.

– Не за что. Вы отлично справились, мистер Холмс, – подмигнул ему Двиггинс. – Если окажетесь в затруднительном положении, полиция метрополии всегда к вашим услугам!

Вечером Джонатан и Льюис сели в самолет и полетели обратно в Нью-Йорк. Они вернулись в Нью-Зибиди тихим жарким августовским днем в понедельник, и миссис Циммерман и Роза Рита встретили их на автобусной остановке у аптеки. На Флоренс было летнее платье с фиолетовыми цветами, и она приветливо улыбалась. Роза Рита, застенчивая девочка в очках, с непослушными черными волосами, уже сняла гипс и хоть сейчас была готова бежать с Льюисом наперегонки. Вчетвером они отправились на пикник в коттедж миссис Циммерман, однако Льюис и Джонатан помалкивали о своем приключении – оба слишком переволновались, чтобы это обсуждать.

Впрочем, миссис Циммерман и Роза Рита сами рассказали им удивительную историю. Пока Льюис с дядей путешествовали, подруги тоже совершили небольшую поездку, страшноватую, но бодрящую – путешествие в прошлое, а когда вернулись, Флоренс вновь обрела магические способности. Теперь им было что отпраздновать!

В сентябре Льюис вернулся в школу и обнаружил, что другие ребята заметили в нем перемену. Например, Диззи Шелмахер или Бенни Инквист стали время от времени выбирать его в бейсбольную команду, хотя, по правде говоря, его всегда выбирали одним из последних – мальчику приходилось быть правым полевым игроком, и мяч до него долетал крайне редко. Но все-таки Льюис играл в бейсбол вместе со всеми. Он очень старался, и кое-что у него получалось. Для этого ему пришлось очень быстро бегать, и Льюис сбросил еще несколько килограммов. Однако мальчику не нравилось, когда за ним гонялись или сбивали с ног, и после окончания бейсбольного сезона Льюис не стал заниматься футболом и решил спокойно подождать до весны.

В начале октября он наконец набрался смелости и рассказал Розе Рите о таинственной гробнице, незримом слуге и охотнике на ведьм, и она восхитилась храбрым поведением Льюиса.

– Прямо как Филип Марлоу! – воскликнула она. Филип Марлоу был героем детективной радиопередачи, которую любила слушать Роза Рита. Он был крутой парень, и Льюису польстило это сравнение.

Джонатан тоже поведал миссис Циммерман об их приключении. Когда он показал ей амулет, Флоренс тихонько присвистнула.

– Ты хоть представляешь, что это, куст лохматый?

– Во всяком случае, злого духа на лопатки уложить может, – ухмыльнулся Джонатан. – Но это ты у нас эксперт по амулетам. Давай выкладывай, метелка!

Миссис Циммерман объяснила, что металлический предмет в стеклянной трубке – это гвоздь из креста, на котором был распят Христос.

– Это реликвия времен римского императора Константина, – сказала она. – После падения Рима она оказалась на Святой земле. Потом во время крестовых походов амулет затерялся. Вероятно, один из твоих предков-рыцарей побывал в Иерусалиме и вернулся с этой вещицей, что весьма удачно, потому что в руках доброго волшебника она обладает большой силой и побеждает практически любое зло.

– Она твоя, Фло, – ответил Джонатан. – И я рад от нее избавиться. Штука, конечно, сильная, но я-то скромный домашний чародей, мне одного раза хватило.

– Одного не пойму, – сказала Роза Рита. – Этот вредный Прюитт загипнотизировал кузена Пелхема, миссис Гудринг и Дженкинса, а остальных почему нет?

Миссис Циммерман улыбнулась.

– Я полагаю, на то есть две причины, – задумчиво произнесла она. – Во-первых, Берти незрячий, а этот Прюитт, скорее всего, должен смотреть жертве в глаза, чтобы заклинание сработало. Во-вторых, и Льюис, и это чудо в перьях, – она кивнула на Джонатана, – оба ведут свой род от доброго волшебника. Впрочем, как и кузен Пелхем, но он не верит в магию, а Джонатан и Льюис знают, что она реальна. Волшебству надо доверять, и тогда оно само тебя защищает, даже если никто не произносит заклинаний и не машет волшебной палочкой. Конечно, я могу ошибаться, но сейчас это уже не имеет значения.

– Как вы думаете, дух старого Прюитта исчез навсегда? – спросил Льюис.

Миссис Циммерман подмигнула.

– Исчез навсегда, сгинул во тьму, и незримого слугу выпроводили вместе с ним! – Она вздохнула. – Как странно… Почему некоторые люди искренне считают, что приносят добро, а на самом деле от них одни неприятности?

– Вряд ли Малахай Прюитт считал, что приносит добро, – возразила Роза Рита. – Он был просто злым стариком, который всех ненавидел.

– Ну, теперь его уже нет, и больше он не вернется, так что не стоит переживать, – твердо сказал Джонатан, и на этом дискуссия окончилась.

Несколько раз Льюис получал письма от Берти – на самом деле их, конечно, писала под диктовку своим красивым старомодным почерком его мама. Льюис всегда был рад весточкам от Берти и сразу посылал ответ. Друг сообщал, что, к сожалению, продать корону оказалось не так-то просто. Даже эксперты не могли определить, подлинная она или нет. В любом случае это была не официальная государственная корона, но многие драгоценности Карла I, как и записи о них, пропали во время войны. Похоже, что разбирательство затянется надолго.

Наступил Хэллоуин, потом День благодарения, а потом и рождественские каникулы. Миссис Циммерман напекла горы кексов, пирогов и печенья, а 21 декабря Джонатан и Льюис пошли в лес и срубили огромную елку. Роза Рита и Флоренс помогали ее украшать. Джонатан, как всегда, развесил игрушки на верхних ветках, а Роза Рита и Льюис занялись нижними. Они обвили вокруг елки гирлянды и мишуру, а потом волшебница немножко поколдовала, и электрическая гирлянда сама вылезла из коробки и разместилась на дереве. Когда Джонатан включил штепсель в розетку, елка засияла тысячами разноцветных огней. У каждой лампочки был свой цвет – красный, зеленый или голубой, – а потом она становилась белой, желтой или сиреневой. Время от времени все огни разом вспыхивали ярко-фиолетовым цветом.

– Очень красиво, кудряшка, – похвалил Джонатан.

– Ну, спасибо, борода, – улыбнулась миссис Циммерман. – Кто хочет шоколадного торта с молоком?

Пока они ели торт, в прихожей на коврик шлепнулось письмо.

– Я заберу, – сказал Льюис и побежал в прихожую. На полу лежало несколько конвертов: письма для дяди Джонатана, счет за электричество и квадратный конверт для Льюиса с нью-йоркской почтовой маркой, подписанный кривоватыми печатными буквами.

Льюис нахмурился. Кто мог прислать ему письмо из Нью-Йорка? Внутри конверта оказалась нарисованная от руки открытка и детский рисунок – две грубые фигурки перед рождественской елкой. У одного человечка на голове была шляпа охотника за оленями, а другой, с усами, лежал на больничной койке. Под рисунком была подпись: «Что вам пожелать, мой дорогой Холмс?»

Льюис широко улыбнулся и развернул открытку. Внутри разноцветными буквами было написано: «Элементарно! Счастливого Рождества!» И подпись: Берти «Ватсон» Гудринг.

– Он прозрел, – выдохнул Льюис. – Он может видеть!

– Что там такое? – позвал Джонатан из комнаты.

– Самый лучший подарок на Рождество! – громко прокричал Льюис и побежал показывать остальным чудесную открытку.